— Давайте зайдем внутрь и мы починим это, — настаивал он, подталкивая ее к дому. Мужчина приобнял ее за спину.

Ох, может быть ей не стоило говорить ему ни о чем. Она не собиралась заходить в дом. Никаких шансов. Она должна уйти до тех пор, пока не проснулся Зеленоглазый.

— О, нет. Я собиралась уходить, — сказала она, безуспешно пытаясь избавиться от мужчины–зверя.

— Я не могу отпустить вас, не убедившись, что все в порядке. Особенно после случая с вашим падением, — сказал Джозеф.

— Уверю вас, со мной все хорошо. Мне действительно нужно сейчас уходить, — сказала она, продолжая спотыкаться, идя вслед за ним.

Он остановился и посмотрел на нее. Щеки Сторми покраснели от мысли о том, что он мог о ней подумать. Должно быть, он догадывался, что она просто сбежала из чьей–то кровати. И, возможно, задается вопросом, кто этот парень. А, может быть, он был обеспокоен тем, что это мог быть один из его родственников. Учитывая все, что она знала, Зеленоглазый был связан с Джозефом. У этого мужчины на самом деле отличная яхта, которая пришвартована у пирса Андерсонов.

— Кстати, меня зовут Джозеф Андерсон, — сказал он, выпуская ее руку из своего защитного захвата. Казалось, он ожидал, что она представится. Но именно это она абсолютно не хотела делать.

— Очень приятно познакомиться, Мистер Андерсон. Как я уже говорила, со мной все в порядке, так что, я, пожалуй, пойду, — сказала Сторми, отступая. И первое, что она сделала — сняла туфли и крепко обхватила их одной рукой.

— Где припаркована ваша машина, мисс?.. — он замолчал, явно ожидая, что она скажет ему свое имя.

— Я приехала сюда с подругой. И уже вызвала такси, машина заберет меня у ворот, поэтому мне лучше поспешить, — сказала она. Она еще не вызывала проклятое такси, но собиралась, как только убежит от устрашающего главы семейства Андерсонов.

— Тогда я провожу вас к воротам, — сказал Джозеф.

Ее похмелье становилось все хуже и хуже. Теперь мужчина собирался уличить ее во лжи. Полное унижение.

— Ну, на самом деле я еще не вызвала такси. Я собиралась это сделать, а потом столкнулась с вами. Так что будет лучше, если я пойду и сделаю это. К тому времени, пока я дойду до ворот, такси уже будет ждать меня, — сказала она, начиная глуповато хихикать.

— Вздор, юная леди. Если вы гостья на вечеринке, я настаиваю на том, чтобы мой водитель доставил вас домой, — сказал Джозеф, еще раз хватая ее за руку.

Сторми вздохнула.

— Я не могу позволить вам сделать это.

— Я не хочу принимать ваше «нет» в качестве ответа.

И именно поэтому мужчина всегда достигал своего, решила она.

Спустя минуту перед ней остановилась черная машина, с водительской стороны появился мужчина и открыл для нее пассажирскую дверь. Казалось, Сторми практически затолкали в машину, и единственным облегчением, которое она чувствовала, было то, что автомобиль удалялся от особняка Андерсона.

Она не оглянулась, чтобы увидеть, как Джозеф наклонился и поднял медальон, который упал с ее шеи, и как растянулось в улыбке его лицо, когда он рассматривал его.

Все рано или поздно заканчивается. И когда она вернулась домой и вошла в квартиру, то вдруг почувствовала, как ее жестоко вытолкнули обратно в реальный мир — экипаж снова стал тыквой, а хрустальная туфелька осталась позади...


Глава 5

Шесть лет спустя

Сидя за столиком его любимого кафе, Шерман Армстронг откинулся назад, когда новый рык раздался высоко в небе. Он знал, что был похож на старого дедушку, отдыхающего в любимом кресле, пока вокруг бегали дети и спрашивали, как он поживает.

Ему нравилась эта загадочность вокруг своей персоны.

Он был крепким мужчиной, хотя сейчас его тело было немного старше и слабее, а во время ходьбы он был вынужден использовать трость. У него была квадратная челюсть, слишком крупный нос, и его иногда называли Дамбо из-за размера ушей. Единственное, что оставалось прежним, его ярко-голубые глаза, которые светились неугасимой молодостью и жизненной мудростью. Жизнь научила его вещам, которые никто и ничто не сможет отнять.

Несмотря на то, что Шерман был невероятно богатым человеком, его гардероб был не очень велик. Он сидел в кафе, одетый в любимый синий кардиган. Завтра, скорее всего, он оденет такой же, но коричневый. Он всегда выбирал теплые шерстяные свитера только этих цветов. Само собой разумеется, у него была большая коллекция клетчатых рубашек, которые он сочетал с кардиганами. Сегодня у него под свитером была рубашка в зелено-синюю клетку.

Он жил в доме через дорогу, где осталась квартира еще со времен его молодости, когда он был молодым самцом, демобилизовавшимся из армии в шестидесятых. Этот район износился и иногда мог быть опасным. Но именно здесь он стал собой и встретил свою красивую невесту, Бетти Сью.

Это было место, где он вырастил свою семью, и место, куда он будет наведываться до последнего вздоха. Его семья говорила ему, что настало время двигаться дальше, но этого никогда не случится – точно не по его воле.

— Ты думаешь, этот шторм задержится на какое-то время? — спросил Шерман Джозефа. Он и Джозеф Андерсон были друзьями еще со школьных времен. И Шерман ценил эту дружбу больше, чем все деньги на его счете в банке.

— Я очень надеюсь на это, — ответил ему Джозеф.

— Тогда, возможно, я приму твое предложение на счет позднего завтрака после того, как мы закончим наш кофе. С твоего места открывается чертовски красивый вид, — сказал Шерман, смеясь.

— Чистая правда, мой друг. Скажи только слово, и мой водитель увезет нас отсюда, — сказал ему Джозеф. Кэтрин больше не разрешала ему водить машину в плохую погоду. Не с его тягой к скорости и аварией, которая чуть не стоила ему жизни.

Он посмотрел через улицу и мельком заметил Сторми Халифакс, пока она пыталась открыть дверь квартирного комплекса, в котором жила, ветер побеждал ее шаг за шагом. Он начал подниматься, чтобы помочь Сторми, когда ей, наконец, удалось выбраться на тротуар.

Она не остановилась в спешке, пока не обрызгала свою милую чистую униформу, чистую рубашку, пробираясь через лужи к ожидающей ее машине такси.

Опустившись на стул, Шерман улыбнулся и поднял руку. Она хмурилась, пока не оглянулась. Он наблюдал за тем, как она наклонилась, чтобы открыть дверь машины, но внезапно обернулась, а затем улыбнулась и помахала рукой.

Это была традиция. Она жила через улицу уже три года, и если спускалась раньше и не спешила на работу, присаживалась рядом с ним, и тогда они несколько минут болтали. Но даже если у нее не получалось этого сделать, она всегда была в приятном волнении и с улыбкой.

Шерман очень полюбил эту молодую женщину. Когда она уехала, на его губах появилась грустная улыбка. Молодая девушка пыталась полагаться только на свои силы, но иногда даже сильному человеку не хватало сил, чтобы в случае необходимости попросить о помощи. Однако она была упрямой и не позволяла ему помогать ей.

Ну, подумал он, так как такси везло ее в сторону работы, с которой она никуда не денется, он собирался ей помочь - так или иначе. Улыбка расплылась на покрытом морщинами лице. Хорошо, что Джозеф был с ним для этого мозгового штурма.

— Она прекрасная молодая женщина. Я несколько раз предпринимал попытки помочь ей, но она упрямо отказывалась от моей помощи. Эта девушка из той породы людей, которые даже не в состоянии выговорить слово «поражение», — сказал Шерман Джозефу.

— Она кажется знакомой, — сказал Джозеф, глядя на нее и пытаясь вспомнить. — Что с ней за история?

— Ее родители много лет были миссионерами, а потом простыми рабочими, жили скромно. Отца не стало, когда ей было двадцать, для нее это был большой удар. Она бросила колледж, чтобы ухаживать за больной мамой, год назад та тоже умерла. Ей до сих пор не удалось до конца встать на ноги. Но она старается. Ее научили, что молодым не стоит жаловаться на жизнь. С этим девизом она и живет, — сказал Шерман.

— Нет ничего плохого в том, чтобы время от времени попросить о помощи, — сказал Джозеф, пока они наблюдали за тем, как исчезает такси. — Но сильные женщины всегда вызывали у меня восхищение. Эту девушку не так то просто сбить с ног.

— Да, согласен с тобой, — сказал Шерман. — Я хотел бы свести ее с одним из своих племянников, но без понятия, как сделать так, чтобы они оказались в одной комнате. Она всегда так занята...

— Ну, мой дорогой друг, ты должен был прийти ко мне раньше, — резко засмеялся Джозеф, от неожиданности Шерман подскочил.

— Почему это, Джозеф?

— Потому что, если есть кое-что в чем я мастер, то это сватовство, — сказал Джозеф и откинулся на стуле. Он достал две ароматные сигары. — Они нам понадобятся. Это займет какое-то время.

— Я уверен, что сам бы не справился, — ответил Шерман, принимая пахучую сигару.

Двое мужчин закурили, затем откинулись в креслах, наблюдая за тем, как гром, двинулся дальше на север, но все еще предоставлял им хорошее шоу для созерцания.

— Расскажи мне больше об этой девушке, — сказал Джозеф.

— Сторми добрая. Я довольно часто навещаю мою давнюю знакомую Пенни в этом доме, и если Сторми видит, как я что-то несу, она всегда настаивает на том, чтобы помочь мне. И в дни, когда погода становится все хуже, она спешит после работы, чтобы проверить в порядке ли Пенни, память которой в такие дни ухудшается. Для меня и нескольких людей, которые живут в этом старом доме, Сторми как внучка, и я просто обожаю ее прекрасное сердце и теплые слова. Я скучаю по ней, когда несколько дней не вижу ее и не могу поболтать, — сказал Шерман.

— Похоже, она очень хорошая девочка, — сказал Джозеф, расстроившись, что у него не осталось неженатых сыновей. Конечно, он любил племянников Шермана как своих, поэтому был бы счастлив увидеть Сторми с одним из мальчиков Шермана.

— Ага, так и есть. Мне сложно видеть, как она одинока. С ней рядом должен быть хороший парень, который подставит свое крепкое плечо. Сорок лет, проведенные рядом с моей прекрасной женой, пока Господь не забрал ее, были лучшими годами моей жизни, — сказал Шерман.

— Я даже представить не могу, что случится со мной, если я потеряю мою Кэтрин, — ответил Джозеф.

— Я до сих пор скучаю по Бетти каждую минуту каждого дня. Теперь я нахожу радость от общения с другими людьми, но жизнь никогда не будет такой, как прежде. Она была моей родственной душой и она незаменима. Каждый человек должен испытать это, по крайней мере, хотя бы раз в жизни.

— Я согласен, Шерман. Полностью согласен, — сказал Джозеф своему другу.

Буря начала проясняться, и двое мужчин услышали, как над ними взлетает реактивный самолет. Шерман с некоторой завистью посмотрел в небо.

— Ты все еще скучаешь по этому, не так ли? — спросил Джозеф, полностью понимая.

— Ох, я скучаю по этому каждое утро, когда просыпаюсь, — заверил Шерман своего друга.

Долгие годы жизнь Шермана была связана с небом. Он был военным пилотом, потом работал в частном порядке, обрабатывая поля, и в конечном итоге был пилотом на лайнерах. Когда он сидел за штурвалом мощного реактивного двигателя, то взлетал высоко над облаками, оставляя все свои заботы на земле.

Бывали дни, когда он готов был отдать все на свете, чтобы снова оказаться там, пытаясь обогнать утреннее солнце, когда разгонялся по взлетно-посадочной полосе со скоростью сто тридцать километров в час.

Он вытянул из кармана связку ключей, и протянул потертое синее кольцо своему другу. Выгравированные буквы Pan American все еще были видны на лицевой стороне.

— Я помню это, — сказал Джозеф с улыбкой.

— Я провел с ними много времени. Это воспоминания, которые я не хочу отпускать, — сказал Шерман.

— У всех нас должны быть сувениры от старых добрых дней. Но Шерман, когда твои племянники женятся и привезут свои семьи в твой большой семейный дом, тогда ты не будешь так часто оглядываться на прошлое. Я люблю свое настоящее и смотрю вперед - в будущее, — заверил его Джозеф.

— Думаю, ты абсолютно прав, Джозеф, — сказал Шерман. Он убрал ключи в карман и улыбнулся. Потом взял бумагу и ручку и улыбнулся еще шире.

Пора заняться сводничеством.


Глава 6

Из короткого сна Сторми вырвал звук, словно кто-то пытался выломать ее дверь. Ей наконец-то удалось заснуть только около двух часов ночи, после того, как она поздно вернулась домой после работы.

Еще какое-то время она продолжала лежать, но была в ярости от того, что в дверь продолжали стучать. Кто мог быть настолько бесцеремонным, чтобы беспокоить в столь ранний час? На часах было около семи. В конце концов, когда ей показалось, что этот шум не утихнет никогда, она с расстроенным вздохом скинула одеяло и встала.

Снова взглянув на старинный будильник, который стоял на двух перевернутых и поставленных один на другой ящиках от молока, накрытых отрезком голубой ткани, она осознала, что прошла только минута.