– Мне страшно приятно это слышать, Фрэнк, спасибо. Я тоже чувствовала себя так, словно встретилась со старыми добрыми друзьями. Мне легко и хорошо с вами и… – она на секунду умолкла, потом решительно закончила: —…и с Биллом.

– Я буду скучать по вас обоим, – продолжил Фрэнк, глядя на Ванессу и Билла. – Особенно по тебе, Уильям Патрик. В «горячих точках» мне без тебя как-то неуютно.

– Знаю. – Билл с нежной грустью смотрел на друга. – Я тоже буду по тебе скучать, но кто знает, может, судьба скоро сведет нас вместе.

– Может быть, – ответил Фрэнк. – Будем надеяться.

Скоро они покинули уютный ресторанчик. Выйдя на улицу, Ванесса поежилась и придвинулась поближе к Биллу. Он крепко обнял ее за плечи и прижал к себе. Венеция зимой, особенно по вечерам, кажется особенно загадочной, даже пугающей. Их гондола бесшумно скользила к отелю «Палаццо Гритти». От темных мрачноватых каналов поднимался туман; не слышно было ни единого звука, кроме плеска весел. Все вокруг тонуло в легкой дымке, сквозь которую просеивался жутковатый, мерцающий свет.

По обеим сторонам узких улиц-каналов, словно возникшие из небытия монстры, вздымались дома, угрожающе нависая над водой. Местами туман сгущался, и гондола плыла, как казалось, наугад. Сырость обволакивала со всех сторон, пронизывая до костей, пробиваясь под одежду, запутываясь в ней.

Трое друзей быстро закоченели в гондоле, но тем не менее мужественно продолжали разговор, пока не подплыли к гостинице.

– Наконец-то! Как же я рада, что мы вернулись, – стуча зубами от холода, проговорила Ванесса, когда Билл помог ей вылезти на маленькую пристань перед «Палаццо Гритти». – Иногда Венеция вечером меня просто пугает, наполняет недобрыми предчувствиями, заставляет вздрагивать от каждого шороха… – Она осеклась, внезапно поняв, что сморозила глупость. С ней было двое мужчин, способных защитить ее, если понадобится, не говоря уже о плечистом гондольере, похожем на чемпиона мира по боксу.

Комнаты всех троих располагались на разных этажах, поэтому они остановились в холле пожелать друг другу спокойной ночи.

Фрэнк, на следующее утро улетавший в Милан, а оттуда – прямым рейсом в Нью-Йорк, звонко расцеловал Ванессу в обе щеки, а Билла, как обычно, крепко обхватил своими огромными ручищами.

– Скоро увидимся, Уильям, – беззаботно сказал он и пошел к лифту. Вдруг он остановился, повернулся и пристально посмотрел на молодую пару. Выражение его лица стало неожиданно серьезным.

– Берегите друг друга, – негромко сказал Фрэнк и исчез за дверями лифта.

Билл и Ванесса остались стоять в холле, явно смущенные словами Фрэнка. В глазах Ванессы читался немой вопрос.

– Что это он там такое сказал… – начала она неуверенно, не отрывая взгляда от лица Билла.

– Ничего особенного, – быстро ответил Билл, потом, после некоторого колебания, продолжил: – Понимаешь, Ванесса, он знает, как я к тебе отношусь.

– А как ты ко мне относишься?

– Я… Меня к тебе очень влечет, Ванесса. Она не отвела глаз и кивнула.

– Ты знаешь, кажется, я испытываю то же самое.

– Правда?

– Да, Билл.

Билл медленно покачал головой.

– Значит, Фрэнки оказался прав. Он предсказывал это с самого начала. Он был совершенно уверен, что мы к этому идем.

– Какой проницательный, – произнесла она глухим голосом.

– Да. Не хочешь выпить чего-нибудь перед сном? Или, может быть, горячего чая с лимоном?

– Не здесь, – ответила Ванесса.

– У тебя или у меня?

– У тебя, пожалуйста, – чуть застенчиво улыбнулась Ванесса. – Ты живешь в люксе, а у меня повернуться негде.

Обняв Ванессу за плечи, Билл повел ее к лифту в противоположном конце холла. Автоматические двери закрылись, и Билл сделал то, чего так сильно желал все эти три дня. Он обнял и поцеловал ее.

Ванесса ответила на поцелуй с такой страстью, что у Билла закружилась голова. Когда лифт остановился, они стремительно отпрянули друг от друга. Выходя из лифта, Билл обратил внимание на ее горящие щеки. Обычно Ванесса была очень бледной.

Коснувшись пальцем ее щеки, он прошептал:

– Ты вся горишь. О твою щеку обжечься можно. Она ласково посмотрела на него, но не сказала ни слова в ответ.

Не разжимая рук, они шли по коридору к его номеру. Войдя внутрь, Билл ногой захлопнул дверь. Не отпуская Ванессу, он одной рукой повернул ключ в замке. И они слились в страстном долгом поцелуе.

С явной неохотой оторвавшись от нее, Билл пробормотал:

– Давай снимем пальто.

Он помог ей, сам мгновенно сбросил свое и швырнул оба пальто на ближайшее кресло.

Не говоря ни слова, Билл крепко сжал ее руку и повлек за собой в спальню. Ванесса присела на край кровати, Билл снял с нее туфли.

Поцеловав каждую ногу, он скользнул рукой под широкую расклешенную юбку и стал поглаживать ногу с внутренней стороны.

– Билл?

– Да?

– Давай разденемся.

Он улыбнулся, легко поднялся, взял ее за руки и потянул к себе. Теперь они стояли лицом к лицу. Ванесса приникла к нему, обняла руками за шею и страстно поцеловала в губы. Он крепче прижал ее к себе и принялся расстегивать юбку.

Юбка упала на пол, окутав ноги Ванессы пурпурной пеленой. Ванесса перешагнула через нее и снова приникла к Биллу, не отводя глаз от его лица.

Билл смотрел на нее как завороженный. То, что он видел, удивляло и радовало его. Лицо Ванессы пылало, в серебристо-серых глазах горел огонь желания, видно было, что она едва сдерживает себя.

Билл грубо сжал ее в объятиях и впился в ее рот. Его язык проникал все глубже, Билла всего трясло от сжигавшей его страсти. Он чувствовал, как к лицу прилила кровь. Произошла эрекция, такой у него не бывало уже несколько лет. После этих нескольких дней, когда ему приходилось себя сдерживать, Билл так страстно желал эту женщину, что казалось, он сейчас взорвется. Он прижался к ней всем телом, она, послушная его воле, на мгновение замерла.

Чуть отстранившись, он опустил взгляд, нежно тронул напрягшиеся под шелковой тканью груди. На ощупь расстегнув пуговицы, он проник рукой под блузку. Поцеловал грудь, коснулся языком набухшего соска.

– Билл, давай ляжем, пожалуйста.

Они со стоном упали на кровать. Она начала стаскивать с себя блузку, но он остановил ее.

– Позволь мне, – сказал он внезапно севшим голосом. – Я сам хочу раздеть тебя. Прошу тебя, дорогая.

Она кивнула. Она не отрываясь следила, как он неторопливо снимает с нее блузку, обнажает плечи, покрывает поцелуями ее шею, плечи, руки. Затем он приник ртом к ее груди. Его язык ласкал соски, пальцы расстегивали лифчик. Наконец ее маленькие округлые груди выскользнули на свободу, и Билл уткнулся в них лицом.

Ванесса погрузила пальцы в густые волосы Билла. Как издалека слышал он ее тихие стоны, нежно ласкал и целовал ее; оба изнывали от страсти и желания.

Внезапно он сел и взглянул на раскинувшуюся на кровати Ванессу. Его несказанно возбуждала ее тонкая красота, ее беззащитность и ранимость. На Ванессе был черный кружевной пояс и тонкие черные чулки. Он осторожно расстегнул застежки, опустил каждый чулок. Билл пожирал глазами ее стройное гибкое тело. Расстегнув пояс, он отшвырнул его прочь.

Она смотрела на него широко открытыми, немигающими глазами.

– Я хочу тебя, – прерывисто проговорила она.

Он кивнул, не в силах произнести ни слова, и стал лихорадочно стаскивать с себя одежду. Потом лег рядом с ней. Обнял и стал целовать глаза, губы, волосы.

– Я хочу покрыть поцелуями все твое тело, – шептал Билл.

– Я согласна, – отозвалась она.

Он скользнул вниз и приник ртом к ее горячей плоти. Она вскрикнула, изогнулась, тело дернулось в спазме, она впилась ногтями в его плечи.

Уже не контролируя свои действия, Билл навалился на нее всем телом. Руками он гладил ее шелковистые волосы, ртом приник к ее губам. Он жаждал овладеть ею прямо сейчас, у него уже не осталось сил ждать. Чуть приподнявшись на руках, он вопрошающе заглянул в ее бездонные глаза.

– Да, – простонала она. – О да, Билл.

Он сжал руками ее груди, помассировал пальцами соски. Потом обхватил ее за бедра, чуть приподнял их и, застонав от наслаждения, вошел в нее.

Ее податливое гибкое тело доверчиво подалось ему навстречу, словно притянутое мощным магнитом, и она крепко обхватила его ногами. Он проникал все глубже, их тела двигались в такт все быстрее и быстрее, доходя до исступления.

Биллу казалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он тонул в ней, но ему хотелось проникнуть в самую глубину ее естества.

– Ванесса, – выдохнул он. – Ванесса.

– Да, Билл, – выкрикнула она. – Не останавливайся.

Он вновь приник к ее губам, еще крепче сжал объятия, и горячая волна захлестнула обоих. Оргазм наступил одновременно. Задыхаясь от счастья, они вознеслись на вершину блаженства.

5

– Все закончилось слишком быстро, – сказал Билл, откидываясь на спину и прижимая Ванессу к себе. – Боюсь, я слишком суетился.

– Нет, ты был великолепен.

– Я хотел этого с той самой минуты, когда чуть не сшиб тебя с ног на улице.

– Я тоже.

– Неужели правда, Ванесса?

– Честное слово.

Он понял, что она улыбается. Прежде чем сообразить, что он говорит, Билл выпалил:

– А кто такой Джованни?

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Откуда ты знаешь его имя?

– Я слышал, как ты позвала его тогда, ну, когда я бежал за твоей шляпой.

– Понятно. Он – мой старый друг… Мы познакомились, когда я проходила годичный курс в Венеции. Мы очень подружились, он много мне помогал.

– Он – твой любовник?

– Нет. – Поколебавшись секунду, она пояснила: – Джованни уже несколько лет живет с… другим мужчиной.

– О-о! – Билл едва не поперхнулся. – Мы с Фрэнки задали тебе бесчисленное количество вопросов, но, будучи джентльменами, так и не спросили, кто такой Джованни и сколько тебе лет. И все-таки, сколько тебе лет?

– Двадцать семь. Скоро исполнится двадцать восемь. А тебе лет тридцать пять, да?

Он рассмеялся.

– Спасибо большое! Гораздо меньше – мне тридцать три. – Он поцеловал ее в макушку. – Ты говорила, что пробудешь здесь еще четыре дня. Значит, ты уезжаешь в среду. Правильно?

– Да. В понедельник и во вторник я должна работать в мастерской.

– Но вечера мы будем проводить вместе?

– Конечно, Билл, я хочу этого больше всего на свете.

– Слушай, в декабре на Рождество я приеду в Нью-Йорк. Ты будешь там в это время?

– Да. – Последовала небольшая пауза, потом она продолжила: – Билл, я должна тебе кое-что сказать.

Он уловил напряжение в ее голосе и замер от непонятного испуга.

– Слушаю тебя.

Ванесса глубоко вздохнула и решительно произнесла:

– Я замужем.

Мгновение Билл не шевелился, потом выпустил Ванессу из объятий и резко сел на кровати.

Они пристально смотрели друг на друга. Ванесса видела на его лице удивление, смешанное с обидой.

– Не сердись. Не смотри на меня так, – взмолилась она.

– Господи боже, а как же еще я должен на тебя смотреть, Ванесса? Ты мне солгала.

– Нет. Мы никогда не обсуждали мое семейное положение.

– Ты солгала потому, что умолчала о нем.

– А ты абсолютно безгрешен, Билл? Разве в твоей жизни нет женщины? Ведь клочок бумаги ровным счетом ничего не означает. Свидетельство о браке не делает узы крепче, а привязанность сильнее. Ты живешь с какой-нибудь женщиной?

– Нет.

Она вздохнула. Он спросил:

– Вы живете вместе?

– Ну, в общем…

– Что значит – в общем?

– Он постоянно в отъезде. А я много времени провожу в своей студии в Хэмптонсе. У меня в Саутгемптоне есть небольшой домик и амбар для работы. Так что мы нечасто бываем вместе.

– А когда вы все-таки бываете вместе? У вас полноценный брак?

Она пожала плечами.

– Ты спишь с ним? – не унимался Билл. Ванесса не ответила.

– Твое молчание слишком красноречиво… Оно означает «да».

– Наш брак трудно назвать счастливым…

Его издевательский смех заставил ее умолкнуть.

– Ах, еще одна непонятая замужняя женщина! – язвительно процедил Билл.

– Нет, все не так, как ты думаешь!

Она вскочила с кровати, прошла в ванную и вернулась минуту спустя в махровом гостиничном халате. Сев на край кровати, она взяла его за руку.

Билл взглянул на Ванессу, лицо его было напряжено. Он старался справиться с бушевавшими внутри эмоциями. После такого страстного занятия любовью он был на седьмом небе от счастья. Ему было невероятно хорошо с этой женщиной, так неожиданно вошедшей в его жизнь. Он знал, что не желает отпускать ее от себя, хочет знать как можно лучше. Ее признание произвело на него впечатление разорвавшейся бомбы. Ванесса сделала еще одну попытку:

– Прошу тебя, Билл, не сердись. Позволь, я объясню.

– Я ничуть не сержусь, продолжай, сделай одолжение, – голос его звучал по-прежнему саркастически.