Ленка махнула рукой и закусила губу. Не хватало еще разреветься. Конечно, Руслан именно такой, ведь его воспитывал «замечательный» Бронислав Аркадьевич! А какого еще сына мог воспитать этот упырь? Но Илья… Как он мог?

– Лен, – заныл Руслан, – Ну, прости. Не могу я! Маринке рожать скоро. И вообще, не умею я женщинам отказывать. На меня так напористо еще никто не зарился, если честно. Я польщен, что ты так… – Он защелкал пальцами, старательно пытаясь подобрать какое-нибудь необидное слово, характеризующее Ленкины интернет-наскоки.

– Стоп, родимый! – Ленка затрясла головой. – Ты можешь своими словами и коротко изложить: вы чего тут напланировали в результате? Проще говоря, кто с кем ночевать будет? А то я смотрю, у тебя напряженка со словарным запасом.

– Ты обиделась?

– Я озадачилась. Давай, не тяни. А то я и правда обижусь, а в обиде я буйная, сломать что-нибудь могу.

– Я жену люблю.

– У меня тоже есть гражданский муж. И я его люблю, – соврала Ленка. – Дальше что?

Пауза затягивалась, и Ленка ткнула Руслана в плечо в надежде ускорить воспроизведение. Так встряхивают старый магнитофон с плохо действующими контактами.

– Так. Жену любишь. И дальше что?

– Это… я с Маринкой, ты с Ильей, – выдавил Руслан. – Я думал, он сам тебе уже сказал. Целый вечер сидим.

– А что он должен был мне сказать? – Ленка даже дышать перестала.

– Слушай, я тебе свою часть озвучил, чтобы ты не обижалась. А он пусть сам.

– Нормально. – Она обидчиво оттопырила губу. – Его что, уговаривать надо?

– Как с бабами тяжело, – простонал Руслан.

– С вами тоже не сахар. Давай сделаем вид, будто разговора не было. Если тебя сильно волнует, то я на тебя не обиделась.

– Почему? – оскорбленно остановился уже собравшийся уйти кавалер.

– Здрасьте! На тебя не угодишь!

– Так если не обиделась, зачем тогда ехала?

– На свежем воздухе мяса поесть! Время провести приятно! Пока все было хорошо. Вот до этой минуты. И настроение волшебное! Портить будешь?

– Не-не. Все в порядке. Но… Странная ты такая. Письма писала…

– Да, – кивнула Ленка. – Я же не знала, что у тебя жена беременная. Поэтому предлагаю остаться друзьями.

Остаться друзьями Руслан согласился, но выражение недоверчивого удивления на его физиономии свидетельствовало о том, что женскую логику ему постичь не удалось.

Зато Илья продемонстрировал чудеса мужской логики. Даже не попытавшись покуситься на девичью честь, он заботливо укрыл Ленку какими-то пыльными пледами и сладко заснул рядом. Она лежала на продавленном старом диване в сыром неуютном доме рядом с мужчиной своей мечты и обалдело размышляла над многогранностью жизненных коллизий.


– Ленка, я выхожу на работу! – радостно прощебетала Вика, ожидая от подруги восторженных вскриков и поздравлений.

Но Лена была девушкой практичной, поэтому задала совершенно дурацкий, на Викин взгляд, вопрос:

– А куда? Какая зарплата?

– Ты как Дима с его мамашей, – надулась Вика. – Сразу про деньги! Я просто пока решила выйти на работу. Завтра подам заявление в фирму по трудоустройству. А выйду, наверное, на следующей неделе. Стану самостоятельным человеком. Может, и от семейки этой съеду.

– Подожди! – Ленка поскрипела телефонной трубкой, что-то уронила, чертыхнулась и сформулировала тревоживший ее момент: – А с чего ты взяла, что тебя возьмут? Ты аккуратнее там уходить собирайся. Еще не факт, что…

– Лена, ты с луны упала? Забыла, что у меня два высших образования? Да меня с руками оторвут!

Ленка смотрит со своей колокольни, сразу на себя примеряет. Это ей, маникюрше, никуда не устроиться, а уж выпускнице с дипломами филолога и экономиста все дороги открыты.

Ленка промычала нечто невнятное, но в целом ободряющее.


Девица в фирме по трудоустройству ужасно разозлила Вику. Тощая блондинка с коротким «ежиком» и минимум косметики на бескровном лице читала ее анкету с выражением крайней растерянности, недоуменно кривя тонкие губы.

– А опыта работы у вас нет? – уточняла она, что-то быстро чиркая авторучкой на бланке.

– Нет, я же училась, – терпеливо пояснила Вика.

– Хорошо, – кивнула девица, хотя по ее бледной физиономии было ясно, что ничего хорошего. – А кем бы вы хотели работать, какие вакансии вас интересуют? Секретарь? Офис-менеджер?

– Да вы что? – возмутилась Вика. – Я не для этого два высших образования получала, чтобы чай-кофе подносить.

– Понятно, – умиротворяющее зажурчала девица. – А кем тогда? Вы не заполнили эту строчку. Давайте сформулируем вместе.

– Главным бухгалтером, финансовым директором, просто каким-нибудь директором, – начала загибать пальчики Вика.

– Да-да, я примерно так и подумала, увидев, на какую зарплату вы рассчитываете. Скажите, а вы предварительно не пытались ознакомиться с рынком вакансий, посмотреть требования к кандидатам, предлагаемые оклады?

– А зачем? Человек должен получать столько, сколько ему нужно и сколько он стоит, а не минимум, который ему могут предложить в каком-то конкретном месте, – просветила девицу Вика.

– Боюсь, что в вашем случае возникнет неразрешимое противоречие между тем, сколько вы стоите как специалист, и тем, на что рассчитываете в денежном эквиваленте.

– Я не тороплюсь. Найдите мне достойное место. И не рассчитывайте, что я буду опускать планку. Мне нужна именно такая зарплата. Я не для того почти десять лет училась, чтобы сидеть на нищенском окладе, – высокомерно произнесла Вика.

Вряд ли у этой умничающей мыши есть хоть одно высшее образование, иначе она не сидела бы на приеме анкет и не самоутверждалась за счет соискателей.


Эдуард никогда не обижал женщин. Обидеть даму вообще легко, даже в тех случаях, когда и цели такой нет. Женщины чувствительны и восприимчивы, как мины. Задел походя, и все. Причем с тем же результатом: взрывной волной накрывает все вокруг. Например, сидит она с перевернутым лицом и слезами в глазах перед зеркалом и разглядывает простуду на губе. А мужчинка с мыслями о колбасе на завтрак и приятными воспоминаниями о вчерашней ночи шуршит мимо и между делом отвешивает комплимент: мол, отлично сегодня выглядишь. А у нее простуда! На губе!!! Значит, издевается гад! И вместо колбасы на завтрак концерт лесопилки с оркестром. На ужин, кстати, тоже. Это если она не соберет вещи и не уедет к маме, ждать, когда раскаявшийся и голодный подлец явится вымаливать прощение. А он ходит себе по пустой квартире и с робкой радостью констатирует, что теперь и носки можно раскидывать, и пиво прямо в кровати пить, и футбол смотреть, не обсуждая параллельно покупку новых штор (а когда ж ей еще про шторы говорить – самое время, все равно ничего путного по телику нет). Нет-нет, конечно, когда чистые носки и свежий суп закончатся, он приползет. Но мыслишка, как одному было комфортно, в глубине души осядет.

Эдуард, прекрасно понимавший, как вести себя с женщинами, подобных ошибок не делал. Комплименты говорил правильные, ухаживал как в книгах. Собственно, и женщин-то у него было не так много. Не интересовались им женщины. Квартирой интересовались, зарплатой, а самим Эдиком – нет. Повстречавшись с ним в короткий период и прикинув его на себя, как пальто, дамы уходили в свободное плавание, на всякий случай оставив Эдика в запасе. Даже не столько Эдика, сколько просто абстрактного мужчину с жилплощадью и нестыдной работой.

Они всегда оставляли его сами. Это было чертовски оскорбительно, но против природы не попрешь: он мал ростом, субтилен. В общем, на рынке самцов котировки слабые. А для женщины фактурный мужчина, как фирменная шубка. Предмет гордости и легкого хвастовства. Мол, вон какого отхватила. Эдуард же оценивался где-то на уровне китайского пуховика.

Зато женщина, бросив его, чувствовала себя на высоте. Уходить всегда проще, чем оставаться в одиночестве, соображая, а почему, собственно, от тебя ушли.

Лена была первой женщиной, с которой он именно жил, а не встречался. Вел общее хозяйство и репетировал семейную жизнь. В какой-то момент Эдик даже подумал, что никакого «олененка Бэмби» в его жизни не появится и надо делать предложение комфортной в быту и приятной на ощупь Ленке. Жизнь-то проходит…

И тут случилось, о чем пишут в книгах и во что не верит наше рациональное поколение.

Эдуард встретил ее…

Он засиделся на кафедре и еле успел на последний автобус. Салон показался ему пустым, а потом он увидел маленькую черноволосую женщину, похожую на испуганного воробушка. Она тревожно вглядывалась в темень за окном, готовясь выходить. А глаза у нее были точь-в-точь как у олененка.

Эдик выскочил из автобуса в последнее мгновение и решительно зашагал следом за незнакомкой. Брюнетка, услышав шаги за спиной, припустила еще быстрее. Эдик перешел на галоп, изумляясь, как она ловко перебирает маленькими ножками на высоченных шпильках. И тут до него дошло, почему она бежит.

– Девушка! – крикнул Эдуард. – Пожалуйста, не бойтесь. Я просто решил вас проводить. По ночам одной ходить опасно.

– Тут, кроме вас, никого нет, – ответила она, держа приличную дистанцию.

– Улица полна неожиданностей, – выдал он всплывшую в памяти фразу. Фраза была откуда-то из детства и казалась очень подходящей. Но в темном городском дворе прозвучала угрожающе.

– Давайте я просто пойду следом на расстоянии, чтобы убедиться, что вы дошли до дома? – торопливо предложил Эдик. – Не могу же я вас тут одну бросить.

– Вы что, опять за мной будете пыхтеть?

– Я пыхчу? – расстроился Эдик. – Это потому, что я не привык так носиться. Давайте пойдем медленно, иначе вы меня совсем загоните.

– Ладно, – кивнула незнакомка и стрелой помчалась в темноту.

– Ничего себе, – обалдел Эдуард и рванул следом, желая убедиться, что девушка добежит до дома в целости и сохранности.

На следующее утро он маячил у ее подъезда с букетом. Это было глупо, по-мальчишески, но не увидеть еще раз эти огромные глаза… В общем, он как малолетний юнец топтался на заплеванном асфальте, подбираясь всякий раз, когда за дверью слышались шаги.

Видимо, она его запомнила, поскольку дернулась в сторону и тихо пискнула:

– Я сейчас закричу!

– Да вы что? – оторопел Эдуард и потряс букетом. – Я к вам.

– Зачем?

А он вдруг сообразил, что ведь девушка может быть замужем! Какая нелепость… Хотя жизнь не кино. В ней именно так и случается.

– Просто так. Понравились вы мне очень. Бегаете здорово. Хотел брать уроки, но, вижу, не судьба. – Он аккуратно положил букет на скамейку и быстро пошел прочь.

– Подождите! Просто так непонятно все… то есть неожиданно.

Он расплылся в улыбке и медленно повернулся:

– Почему неожиданно? Я думал, такую девушку мужчины осыпают цветами. Муж, например.

– Тонкий намек! – Она расхохоталась. – Нет у меня мужа.


И вот теперь надо было что-то решать с Леной. Как это можно решить, Эдик не представлял. Чувство вины грызло его, как жирная гусеница. Под давлением этой гусеницы он купил Ленке здоровенный букет. Конечно, это было ужасно глупо, потому что подобные презенты делают для поддержания отношений, а вовсе не имея в виду скорый разрыв.

Ленка букету не обрадовалась. Она стала суетиться, краснеть, перебивать Эдика, который всего лишь хотел сказать банальный комплимент. И своим стрекотом заглушила его настолько, что комплимент зачах, не родившись.

Женщины и мужчины – два химических реагента, их требуется хранить в разных колбах. Но все, что нельзя, непременно хочется сделать. Поэтому шаловливые ангелы постоянно сводят их вместе и наблюдают за бурной реакцией, в результате которой то все взрывается, то просто скукоживается или размазывается по стенкам колбы непонятной субстанцией. Изредка получается что-нибудь красивенькое, и тогда ангелы любуются и радостно хлопают в ладоши.

В данном случае это возникла субстанция, размазавшаяся по противоположным сторонам сосуда и существовавшая каждая строго в своей плоскости.

Эдик распереживался, что чуткая Ленка уловила угрозу своему хрупкому женскому счастью и трусливо пытается отсрочить неизбежное. От этого он стал чувствовать себя последним подлецом, собравшимся утопить котенка. А Ленка страдала от собственной черствости и неблагодарности, перепугавшись, что Эдуард собирается делать ей предложение. А какое может быть предложение, когда она впервые влюбилась по-настоящему, и вовсе не в того, кто маячил в прихожей с букетом?! Но как отказывать трогательному, замечательному, заботливому Эдику?

Весь вечер они старательно лебезили друг перед другом, стараясь угодить. И, видя потуги противоположной стороны, впадали во все большее уныние. Совесть волочилась за каждым из них, как гиря за арестантом.


Вика недоумевала. Работодатели не спешили драться за обладание столь ценным специалистом, как она. Бесплодно прождав целую неделю, она позвонила в фирму по трудоустройству и поинтересовалась судьбой своей анкеты.