– Это мне известно. Если помнишь, в свое время он выиграл кругленькую сумму у моего отца.

– Конечно. – При упоминании об отце Эвелин Люсьен нахмурился. – Ну, в общем, Данте обнаружил твое письмо до того, как я успел его прочесть. Очевидно, он боялся, что, узнав о твоей беременности, я тут же отправлюсь за тобой в Корнуолл, а это совсем не входило в его планы.

– А ты поступил бы именно так?

– Конечно. – Люсьен поднял брови в подтверждение очевидности своего ответа. – В ту ночь меня похитили, но я женился на тебе сразу же, как только смог сделать это.

– Мне с трудом верится, что все обстояло так просто. – Эвелин вспомнила о странном поведении Данте Уэксфорда. – Как ты думаешь, Люсьен, Данте имеет какое-то отношение к твоему похищению?

– Сомневаюсь в этом. Мы были вместе той ночью. На него тоже напали, но ему удалось скрыться.

– Или ему позволили скрыться.

– И все же это не значит, что он помогал кому-то избавиться от меня. – Люсьен наклонился вперед. – Не забывай, только благодаря мне Данте был вхож на светские приемы. Я был тем, без кого он не мог бы выжить.

– Похоже, у него неплохо шли дела все те пять лет, что ты отсутствовал.

– Мы с Данте долгие годы не считали деньги друг друга. Отчаяние заставило его написать тебе это письмо, но я не могу поверить, что он мог пытаться убить меня.

– Ты сам говорил, что у того, кто организовал все это, не должно было быть недостатка в деньгах. Так вот вчера ночью я наблюдала встречу Данте с герцогом в саду.

– Роберт? Так ты думаешь, что в этом замешан Роберт? – Люсьен горько рассмеялся. – Ты готова обвинить любого, лишь бы я перестал подозревать твоего отца.

– Мы говорим не о моей семье, а о твоей. Я пытаюсь убедить тебя, что Роберт не может быть исключен из подозреваемых. Ведь из-за какой-то давней истории он испытывает к тебе стойкую неприязнь.

– Это глупая история, произошедшая давным-давно.

– Как давно?

– Почти шесть лет... – Люсьен взглянул на нее. – Нет, только не это. Не станешь же ты обвинять моего сводного брата в попытке убить меня из-за какой-то пустяковой ссоры!

– Вряд ли Роберт считает эту ссору пустяковой, раз помнит о ней до сих пор, – заметила Эвелин. – Твой брат молод, и в некотором смысле он очень похож на тебя.

– В каком это смысле он похож на меня? Да мы с ним абсолютно ни в чем не похожи!

– Неправда, – хмыкнула Эвелин. – Вы оба обладаете обостренным чувством собственного достоинства и вспыльчивым характером.

– Ты с ума сошла, – хмуро сказал Люсьен.

– Люсьен, у вас же один отец – естественно, у вас должно быть что-то общее.

– Если Роберт похож на меня, он не может предать своего брата.

Эвелин раздраженно вздохнула.

– Это выглядит намного более правдоподобным, нежели то, что мой отец организовал все из Корнуолла. Ты всегда во всем прав, Люсьен? Ты никогда не пытался прислушиваться к мнению других людей?

– Но ты исходишь из того, что твой отец невиновен.

– А у тебя нет доказательств его вины, к тому же ты отказываешься видеть то, что происходит у тебя под носом. – Эвелин начала загибать пальцы. – Данте написал письмо. Данте был с тобой, когда на тебя напали, но ему удалось скрыться. Ты убежден, что необходим ему, как воздух. Однако Данте спокойно прожил без тебя последние пять лет. И совершенно очевидно, что у Данте какие-то дела с твоим сводным братом, который затаил на тебя злобу и в то же время располагает достаточными средствами для организации похищения.

– Данте был мне большим братом, чем Роберт.

– Как ты можешь защищать его? – вскричала Эвелин, вскакивая со стула. – После того как узнал, что это по его вине Хлоя оказалась незаконнорожденной! Не перехвати он мое послание к тебе, не напиши он тот жестокий ответ, ты бы приехал в Корнуолл. Ты бы ни за что не пошел с Данте, и тебя не похитили бы.

Люсьен поднял на Эвелин взгляд, выражающий страдание.

– Я не оправдываю Данте. Мне ненавистно то, что он сделал, я не могу простить ему того, как это отразилось на Хлое. И я намерен заставить его расплатиться за все. Но нас слишком многое связывало. Мне трудно поверить, что он сознательно хотел навредить мне.

Эвелин протяжно вздохнула.

– Ты не устаешь обвинять меня в слепой преданности отцу, Люсьен. Но и ты ведешь себя так же, только с меньшим основанием.

Люсьен отодвинул стул и встал.

– Все. На сегодня с меня достаточно.

– Куда ты направляешься? – спросила Эвелин, когда он проходил мимо нее.

– Прочь, – хмыкнул Люсьен. – Не жди меня сегодня, жена. – Он стремительно покинул комнату, оставив за своей спиной растерянно глядевшую ему вслед Эвелин.


Люсьен шел вниз по улице, едва замечая уступавших ему дорогу прохожих. Ему было все равно куда идти, он шел просто для того, чтобы прийти в себя после спора с Эвелин. Эмоции переполняли его.

Она была права. Ему трудно было признать, ему хотелось, чтобы мир оставался прежним, но упрямая логика подсказывала, что нельзя долго отрицать очевидное. Разрозненные частицы мозаики соединились в целое.

Данте перехватил письмо, чем добился того, что Люсьен не узнал о Хлое, из-за чего малышка была рождена вне брака. За одно это следовало бросить вызов Данте. И Эвелин абсолютно права, утверждая, что Данте неплохо жил все те годы, в течение которых Люсьен влачил рабское существование на корабле жестокого Следжа. Как это ему удалось? Кажется, он говорил что-то о покровительстве Админтона...

Но Админтон был другом Хантли. И Эвелин видела, как Роберт и Данте спорили о чем-то. Не мог же Люсьен быть темой их спора? У Роберта определенно есть мотив: избавиться от нежелательного родства.

Люсьен никогда ничего не имел против Роберта, который в детстве даже казался ему довольно симпатичным ребенком, хотя его мать и постаралась передать ему свою ненависть к сводному брату. Затем, почти шесть лет назад, когда Роберту было девятнадцать, произошел тот случай. Неужели молодой герцог настолько возненавидел Люсьена, что решился организовать его похищение?

Люсьену очень не хотелось думать о возможности такого поворота событий, но он понимал, что задуматься об этом стоит.

Кто-то закричал. Оторвавшись, от своих размышлений, Люсьен оглядел оживленную улицу, пытаясь определить, откуда послышался крик. До него донеслось громыхание. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть мчавшуюся на него коляску без кучера. Лошадь дико таращила глаза и стучала копытами, стремительно приближаясь к нему. Люди с криками разбегались в разные стороны.

У Люсьена не оставалось времени на раздумья. Он успел вскочить на лоток с фруктами за миг до того, как коляска пронеслась по тому месту, где он только что стоял. Колесо наехало на бордюр тротуара, и коляска опрокинулась, замедляя бег испуганной лошади. Люсьен спрыгнул с разрушенного лотка, стряхивая с одежды раздавленные фрукты. Два кучера со стоявших поблизости экипажей сумели поймать поводья и остановить лошадь до того, как она успела травмировать кого-либо.

– Как близко она пронеслась, – заметил, кивнув головой в сторону опрокинутой повозки, пожилой продавец фруктов. – Вам чуть не пришел конец, как этим апельсинам.

– Вы правы. – Люсьен окинул взглядом раздавленные фрукты и бросил старику несколько монет, которые тот ловко поймал на лету. – Это в возмещение того убытка, который я нанес вашему лотку. Извините за беспорядок.

Старик принялся благодарить Люсьена, но тот уже шел дальше по улице, продолжая отряхивать свои модные брюки, купленные на Бонд-стрит, от налипшей мякоти фруктов.


Эвелин, натягивая перчатки, спускалась по лестнице. Она собрала законченные вышивки, надеясь продать их и послать вырученные деньги миссис Бейнз на содержание отца. Когда она ступила на нижнюю ступеньку, к ней подошел Элтон.

– Я собираюсь прогуляться, Элтон.

– Очень хорошо, мадам. – Но прежде чем она вышла, он добавил: – Вас хотят видеть два джентльмена, мистер Кертис и мистер Уигби. Я провел их в Синий зал.

– Мистер Кертис и мистер Уигби? Но я не знаю этих джентльменов.

– В таком случае, может быть, мне их выпроводить?

– Нет, – сказала Эвелин после секундного колебания. – Надо узнать, чего они хотят.

– Да, мадам. – Элтон с поклоном удалился.

Когда Эвелин вошла в Синий зал, оба джентльмена поднялись ей навстречу. Один был худым и высоким, с темными волосами с проседью. Другой же был ниже ростом, более плотным и совершенно лысым. Оба были одеты в превосходно сшитые по последней моде костюмы.

– Джентльмены, я миссис Дюферон. Чем могу быть вам полезна?

Мужчины поклонились.

– Простите нас за вторжение во время вашего медового месяца, миссис Дюферон, – сказал лысый мужчина. – Я Маркус Уигби, а это мистер Кертис. Мы пришли обсудить с вами одно дело.

– Со мной? – Эвелин озадаченно переводила взгляд с одного мужчины на другого. – Боюсь, я не понимаю вас, джентльмены. Наверное, вам нужен мой муж?

– Нет, мадам. Мы хотим поговорить с вами, – удивительно густым голосом сказал тот, что повыше. – Мы пришли, чтобы обсудить с вами некоторые финансовые обязательства вашего отца.

Леденящий страх охватил Эвелин.

– Что-то случилось с моим отцом?

– Не совсем так. – Плотный мистер Уигби улыбнулся одними губами, глаза же его оставались серьезными. – Мы давние знакомые вашего отца. Мы посетили его в Корнуолле, но... думаю, вы понимаете наше положение. Поскольку ваш отец недееспособен, мы решили обратиться с этим делом к вам.

– Что же это за дело? – почти шепотом спросила Эвелин.

Мужчины переглянулись, затем мистер Уигби сказал:

– Речь пойдет о долгах вашего отца.

– Долгах... – Эвелин опустилась в ближайшее кресло, и мужчины последовали ее примеру. – И что же с ними?

– Уверен, вам известно, что ваш отец наделал долгов за карточным столом, – сказал Уигби. – В частности, он задолжал мне и мистеру Кертису. Все сроки выплат уже прошли.

– Так что мы пришли получить долг, – добавил Кертис.

– Понятно. – Эвелин с трудом проглотила подступивший к горлу ком. – И сколько это?

– Тысяча фунтов. С набежавшими процентами, естественно. – Он протянул ей несколько листков бумаги, в которых она узнала карточные расписки. На каждой стояла подпись ее отца.

– Ясно. – Эвелин охватила паника, но она не подавала виду. – Вы, конечно, понимаете, что здесь, в доме, я не держу таких денег.

– Разумеется. – Уигби улыбнулся. – Но коль скоро вы замужем за богатым человеком...

– Вы правы. – Эвелин заставила себя ответно улыбнуться. – Не могли бы вы, мистер Уигби, оставить свой адрес, чтобы я могла переслать вам деньги?

Уигби и Кертис обменялись быстрыми взглядами.

– Лучше я снова посещу вас. Скажем, через три дня. Вас это устраивает?

– Как вам будет угодно. – Сохраняя на лице натянутую улыбку, Эвелин поднялась, заставив подняться и обоих мужчин. – А сейчас прошу меня извинить, джентльмены, но у меня дела.

Мужчины поклонились и направились к двери, Эвелин последовала за ними. Перед тем как выйти из зала, мистер Уигби оглянулся на Эвелин.

– У вас есть дочь, не так ли, миссис Дюферон?

Эвелин замерла, что-то в его тоне испугало ее.

– Есть.

– Дети так бесценны. Это такая трагедия, когда с ними что-то случается. – Уигби задержал взгляд на Эвелин. – Три дня, миссис Дюферон. – И он вышел вслед за мистером Кертисом.

Страх приковал Эвелин к месту. Незваные гости угрожали Хлое. Несмотря на вежливые манеры и отличные костюмы, Уигби и Кертис определенно были членами какой-то преступной группы. Эвелин не сомневалась в том, что, если она не отдаст им тысячу фунтов через три дня, они причинят вред Хлое. Но где ей достать такую сумму?

Эвелин вспомнила о вышивках, которые она собиралась продать. Ей придется сделать больше. Столько, чтобы хватило и на содержание отца, и не уплату его долгов.

Она поспешила наверх, в свою комнату. Ей придется начать работу прямо сейчас, чтобы изготовить как можно больше вышивок. Эвелин достала пяльцы и натянула на них ткань. Вот так будет красиво. Теперь нитку. Где эта проклятая нитка?

Эвелин нашла нитку, уселась в кресло и взяла иголку. Попыталась продеть нитку в иголку, но в перчатках это не получалось. Эвелин нетерпеливо стянула перчатки и, отложив их, снова попыталась продеть нитку в ушко иголки. Но у нее сильно дрожали руки.

Ей нужно было успокоиться. Опустив руки, Эвелин закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Но перед ее глазами тут же возникло лицо мистера Уигби, намекавшего на угрозу Хлое. Тысяча фунтов! Боже мой, как же собрать такую сумму всего за три дня?

Ей еще нужно было послать деньги миссис Бейнз, но сначала она должна расплатиться с этими уголовниками, которым задолжал отец. А что, если объявятся другие кредиторы? Эвелин пришла в ужас от подобной перспективы. Но ведь вполне возможно, что это не единственные люди, кому отец выдал долговые расписки. Она наверняка не сможет вышивать так быстро, чтобы удовлетворить претензии всех кредиторов.