Его сердцу было тесно в груди. Чувствуя себя смущенным, он только шутливо подрагивал бровями.

– Ты можешь продемонстрировать благодарность попозже вечером. – Люсьен посмотрел на свои испорченные брюки. – Полагаю, мне пора переодеться к ужину. Можешь себе представить Стокса, когда он увидит, в каком я виде? Его же хватит удар.

– Его возмущение ты переживешь. – Радость вдруг погасла на лице Эвелин. – Люсьен, я боюсь за тебя. Что, если они снова попытаются тебя убить?

– Моя дорогая жена. – Он подошел к ней и с лукавой улыбкой поднес ее руку к своим губам. – Разве я уже не доказал, что меня очень трудно убить?

– Это дело случая. – Эвелин накрыла его пальцы ладонью. – Будь осторожен, Люсьен. Однажды я уже теряла тебя. Не думаю, что вынесу это еще раз.

Люсьен повернул ее ладонь и сплел ее пальцы со своими.

– У меня нет намерения покидать вас, мадам. Боюсь, теперь вам не удастся избавиться от меня.

На губах Эвелин заиграла ласковая улыбка.

– Это хорошо.


В эту ночь Люсьен пришел к ней, как только ушла служанка. Эвелин ждала его прихода и, когда услышала, как открывается дверь смежной комнаты, уже почти закончила расчесывать волосы.

– Какая же это прекрасная картина! – В одной рубашке, с развязанным галстуком на шее, без сапог, Люсьен прислонился к двери, скрестив ноги, и смотрел на жену. В его взгляде читалось восхищение. – Мне кажется, сейчас ты даже красивее, чем в тот день, когда я впервые увидел тебя.

– А ты не изменился. – Польщенная, она встретилась с отражением его глаз в зеркале и снова начала водить щеткой по волосам. – Все такой же озорник.

– Только с вами, мадам. Только с вами. – Люсьен выпрямился и подошел к ней. – Можно тебе помочь?

– Если хочешь. – Эвелин отдала ему щетку и прикрыла глаза, испытывая удовольствие оттого, что он расчесывает ее волосы.

– Мне всегда нравились твои волосы, – сказал он тихо. – Они похожи на золотые нити, когда вот так ниспадают на твои плечи. Так и хочется зарыться в них.

– Ну что ж, давай.

– Ах ты, искусительница. Похоже, я действительно слишком хорошо обучил тебя, женушка.

– Что противоестественного в том, что женщина испытывает чувственные наслаждения, если ее муж такой мастер их доставлять? – Эвелин открыла глаза и снова встретила его взгляд в зеркале. – Я полагаю, мы должны быть честными друг с другом, Люсьен. Ведь в наших отношениях, помимо нашей воли, было и так слишком много обмана.

– Справедливо. – Люсьен медленно водил щеткой по ее волосам, и Эвелин с наслаждением откинула голову. – Нет ничего плохого в том, что женщина находит приятными ухаживания своего мужа, – добавил он.

– А если это плохо, то надеюсь никогда не быть хорошей.

– Я научу тебя безобразничать, – прошептал Люсьен, зачесывая ее волосы назад. – Но только со мной.

– Мне не нужен никто другой. – Эвелин улыбнулась. – И никогда не будет нужен.

Люсьен шумно выдохнул.

– Ты ведешь себя так, что мне все труднее сдерживаться.

– Я и не говорила, что ты должен это делать.

Люсьен рассмеялся.

– Я хочу заниматься любовью со своей женой неторопливо, обстоятельно, а не прыгать на нее, как хряк во время гона.

– По крайней мере, ты не скучный боров.

Люсьен застонал.

– Как это печально!

Тихий, хриплый смех Эвелин свидетельствовал о том, что она осознает силу своих женских чар.

– Я думала, это остроумно.

– Ты хочешь обмена колкостями, Эвелин? – Люсьен зачесал ее волосы на одно плечо и провел щеткой по коже другого, обнажившегося. Ее тело отреагировало трепетом возбуждения. – У меня на уме было совсем другое.

– Тебе неинтересно беседовать со мной?

Он наклонился, чтобы коснуться губами ее уха.

– Все, что бы ты ни делала, пленительно.

Эвелин охватила дрожь. Никто не мог сравниться с ним, никто, кроме него, не мог бы настолько дать ей почувствовать свою женственность. У нее было такое ощущение, что, будь она даже самой уродливой женщиной на свете, Люсьен все равно заставил бы ее чувствовать себя той единственной, необходимой ему.

И сегодня она чуть не потеряла его.

Эвелин повернула голову, чтобы посмотреть на Люсьена, заглянуть в его глаза, в его душу, прежде чем вымолвить слова, которые больше не могла таить в себе:

– Я люблю тебя, Люсьен.

С коротким вздохом он закрыл глаза.

– Я не собиралась говорить тебе это, – продолжила Эвелин. Она не видела его глаз, и ее сердце трепетало, как у кролика. – Но когда ты вернулся сегодня домой, и я поняла, что тебя могли убить... Я просто хочу, чтобы ты знал. – Она коснулась ладонью его щеки. – Я люблю тебя, Люсьен. Я любила тебя пять лет назад и буду любить всегда.

– Но как ты могла любить меня после того, что я сделал? – Он открыл глаза и взволнованно посмотрел на нее. – Я лишил тебя невинности за грехи твоего отца. Представляю, как тебе было страшно, но ты продолжала выполнять условия сделки.

– Разве я могла не любить тебя? Ты живешь полной жизнью и подчиняешь обстоятельства своей воле. – Пусть Люсьен и не ответил на ее признание, но он и не отверг ее. Взволнованная Эвелин продолжала сердечные излияния: – Ты пережил чудовищные испытания и смог восстановить все, начав с нуля. Ты и меня научил делать то же самое.

– Я не достоин тебя, – хрипло пробормотал Люсьен, заключая ее в объятия.

– Но я твоя.

– Благодарю Господа за это. – Люсьен подхватил Эвелин на руки, на что она отреагировала радостным визгом, и шагнул в смежную комнату.

– Куда ты меня несешь?

– В свою кровать. – Он уложил ее на постель и склонился над ней. С его лица не сходила довольная улыбка. – Мне нравится, как ты здесь выглядишь.

Эвелин лениво потянулась, сознавая, что шелк ее рубашки подчеркивает грациозность ее движений.

– А мне нравится быть здесь.

– Искусительница. – Люсьен провел пальцами по ее щеке. – Кажется, ты пытаешься соблазнить меня?

– Как бы не так. – Эвелин приподнялась на локтях, с лукавой улыбкой наблюдая, как Люсьен смотрит на ее натянувшие тонкий шелк твердые соски. – Я уже соблазнила тебя.

– Это действительно так. – Он наклонился и поцеловал ее. Эвелин же обхватила его руками и потянула к себе, и Люсьен лег рядом с ней.

Их любовь с нежными ласками, приглушенным шепотом и сладкими вздохами наслаждения на этот раз была скорее симфонией, чем огнем. Нетерпеливые руки сбросили одежды. Губы целовали и ласкали, нашептывая какие-то слова. Наслаждение возносило их все выше, но не до самого пика. Наконец Люсьен расположился удобнее, чтобы войти в нее, дразня ее жаром своей твердой плоти. Он обнял ладонями лицо Эвелин и нежно поцеловал, вглядываясь в ее затуманенные страстью глаза.

– Я люблю тебя, – произнес он, и их тела соединились.

Переполненная наплывом страсти и эмоций, она кончила сразу. Она вжималась в него, и слезы лились из ее глаз, в то время как он в ритме толчков все повторял шепотом те же слова, пока тоже с восторженным криком не откинул назад голову.

Затем они обняли друг друга и заснули.


Бал у леди Триптон был для Эвелин самым ярким событием сезона. Ведь ее муж признался ей в любви, и на балу не присутствовала герцогиня Хантли, которая могла бы сверлить ее холодным взглядом из другого конца зала. Но как бы Эвелин ни была счастлива оттого, что их брак наконец-то стал настоящим, она была напугана... напугана тем, что все это может оборвать одна пуля убийцы.

Как мог Люсьен так спокойно вести деловые разговоры с присутствующими джентльменами, зная, что кто-то хочет убить его? И что прежде всего подозрение падает на его лучшего друга – Данте? Тем не менее, он вел себя именно так. Эвелин пыталась не отходить от мужа, за каждой кадкой с пальмой ей чудились его враги, но Люсьен вежливо попросил ее отойти и развлечься, пока он поговорит о делах. Очевидно, некоторые из его деловых партнеров предпочитали не обсуждать важные вопросы в присутствии женщины.

Ей ничего не оставалось, как подчиниться.

Эвелин с неохотой отошла и села на краю танцевальной площадки рядом с пожилыми дамами. Она старалась не упускать Люсьена из виду, но это было не так-то легко из-за толчеи в зале. Ей продолжали повсюду мерещиться враги Люсьена, готовые воткнуть нож меж его ребер.

Они только-только вновь обрели друг друга, и она не собиралась его терять.

Неожиданно перед ней появился герцог Хантли. Он подал ей руку.

– Не откажетесь пройтись со мной по залу, миссис Дюферон?

Матроны тут же перестали сплетничать и с нескрываемым любопытством уставились на Эвелин в ожидании ее ответа. Она колебалась. Роберт тоже входил в число подозреваемых организаторов нападений на Люсьена, и это настораживало Эвелин, но потом она подумала, что ему по крайней мере не удастся привести в исполнение план по убийству Люсьена, пока он будет находиться рядом с ней. А может быть, ей даже удастся выудить у него признание.

– Конечно, ваша светлость.

Она подала ему руку, и они пошли по залу.

– Я не видела здесь вашей матушки, – заметила Эвелин после нескольких секунд неловкого молчания.

– Она уехала днем в Хэвенмид, мое поместье. Неожиданно уволился наш повар-француз.

– Сожалею.

– Пока я не женился, моим хозяйством занимается мать. – Роберт бросил на Эвелин многозначительный взгляд. – Вообще-то я еще с детских лет был помолвлен по выбору родителей.

– Ваша светлость, – сказала Эвелин, замедляя шаг, – вы хотели что-то сказать мне?

Ей показалось, что Роберт на какой-то миг пришел в замешательство, будто она прикоснулась к тайне. Затем он вздохнул и утвердительно кивнул.

– Пойдемте, позвольте мне взять вам бокал пунша.

– Пунш не нужен. Может быть, мы просто найдем укромный уголок, где вы мне скажете все, что хотели?

– Вы очень практичная женщина, мадам. – Роберт повел ее по краю танцевальной площадки в более свободную часть зала. Женщины особо не задерживались там из-за неприятного табачного дыма, просачивавшегося из комнаты, в которой играли в карты.

Роберт остановился и смерил надменным взглядом двух молодых щеголей, которые задержались для обсуждения достоинств своих любимых лошадей. Те незамедлительно ретировались.

– У вас это очень хорошо получается, – сказала Эвелин, провожая взглядом удалявшихся молодых людей.

– Благодарю вас. Одно из преимуществ герцогского титула.

Его юношеская заносчивость позабавила Эвелин, и она едва удержалась от улыбки. У нее с трудом укладывалось в голове, что они с молодым герцогом ровесники.

– Я полагаю, у вас был повод встретиться со мной, ваша светлость?

Роберт поднял светлую бровь.

– Возможно, мне просто захотелось побыть в обществе красивой женщины.

– Вы очень галантны, но не утруждайте себя подобной чепухой. Вы ведь не из тех, кто станет посвящать кого-то в семейные тайны в центре заполненного толпой зала.

– Справедливо. Но я хотел привлечь ваше внимание.

– Вы могли нанести визит.

Роберт горько рассмеялся:

– Я не был уверен, что вы примете меня.

У Эвелин екнуло сердце. Неужели он догадался об их подозрениях?

– Что заставило вас так думать, ваша светлость? – спросила она как можно более непринужденно.

– Сегодня ко мне приходил Люсьен. Мы... обсуждали один случай из прошлого. Я подумал, что он мог запретить вам принимать меня.

– Обсуждали?

Роберт страдальчески посмотрел на нее.

– Ну, хорошо. Мы поссорились.

Недоверие к Роберту побудило Эвелин оглядеть зал в поисках Люсьена.

– Братья часто ссорятся.

– Сводные братья.

Эвелин раздраженно вздохнула.

– Так все-таки что же вы хотели мне сказать?

– Я хотел поговорить с вами о Люсьене.

– Как об источнике беспокойства? Так?

Похоже, Роберт не ожидал такого тона.

– Думаю, вам как жене было бы интересно узнать о прошлом вашего мужа.

– Я знаю все о прошлом моего мужа. И вы в этом прошлом выглядели отнюдь не в выгодном свете, ваша светлость.

Его глаза сердито вспыхнули.

– Неужели? Вероятно, вы просто не знаете, за какого человека вышли замуж.

Эвелин тоже разозлилась. Неужели он надеялся очернить Люсьена в ее глазах? Они и так уж многое пережили. Почему бы всем этим людям не оставить их в покое?

– Я точно знаю, за какого человека я вышла замуж.

– Вы уверены? Он обесчестил мою невесту.

– Сомневаюсь в этом.

– Это правда.

– Ваша правда. Я уверена, за этой историей стоит что-то еще. Приятного вечера, ваша светлость.

Эвелин повернулась, собираясь отойти от него, но Роберт удержал ее за руку:

– Постойте. Я хочу рассказать вам, что произошло.

– Ради всего святого. – Эвелин с досадой посмотрела на него. – Хорошо, я выслушаю вас, но не вздумайте настраивать меня против моего мужа.