Дебра Маллинз - Три ночи

– Данте, не нужно...

– Нужно. – Он с трудом сглотнул. – Я не смог. Сымитировал твою смерть. Отослал тебя. – Он попытался улыбнуться. – Мой лучший друг.

– Это Кларисса убедила Админтона оказать тебе покровительство в свете?

– Да. – Данте закашлялся, и из его рта заструилась кровь. – Я был... в отчаянном положении. Ростовщики собирались прикончить меня.

– Поэтому ты взялся за грязную работу для герцогини, но вместо того чтобы убить меня, отправил в ад, на борт «Морского дракона»?

Губы Данте тронула слабая улыбка.

– Я знал, что ты выкарабкаешься. – Его веки опустились.

– Данте! – Люсьен слегка встряхнул друга, и тот снова открыл глаза.

– Прости меня... за письмо.

– Забудь об этом проклятом письме!

– ...заботился о Хлое ради тебя. – Данте стал задыхаться. – Не давал этой суке до нее добраться. Она приказала мне забрать ее, но... – Его прервал приступ кашля, от которого на губах запузырилась кровавая пена.

– Проклятие, Данте!

Данте одарил его самой мягкой улыбкой.

– Ты в выигрыше, Люс. Так лучше. По крайней мере, тебе... не нужно будет убивать меня... на рассвете...

Данте произносил слова все тише и тише, обратив глаза к небу, и с каждым словом остатки воздуха покидали его легкие. Сделать вдох он уже не смог.

Наступило молчание.

Ком горечи подкатил к горлу Люсьена, глаза жгли непрошеные слезы. Он протянул дрожащую руку и прикрыл мертвые глаза Данте.

Дьявольская братия прекратила свое существование.

– Мистер Дюферон, – тихо окликнул его Харрис, – мы должны отвезти герцога к врачу.

– Да, конечно. – Прокашлявшись и смахнув влагу с глаз, Люсьен встал и повернулся к раненому сводному брату. Пришедший в сознание Роберт угрюмо смотрел на него.

– Мне жаль, Люсьен, – сказал он с искренним сочувствием.

– Мне тоже. – Люсьен забросил здоровую руку Роберта на свое плечо и помог ему встать. Харрис сопровождал герцогиню, которая, словно в трансе, отсутствующим взглядом смотрела в одну точку. Харрис связал ее руки за спиной.

– Если вы, ваша светлость, не возражаете, я отвезу герцогиню в вашей карете, – сказал Харрис.

Роберт кивнул.

– И если бы мы могли перенести... вашего друга... в домик. Я потом пришлю людей за ним и за французом.

– Я пошлю моего кучера помочь вам. – Люсьен бросил взгляд на бездыханное тело Данте. – Я займусь организацией похорон мистера Уэксфорда.

– Хорошо, мистер Дюферон. – Харрис повел Клариссу за избушку, где стояла карета.

– Моя мать не в себе, – пробормотал Роберт, когда они медленно брели по дорожке к экипажу Люсьена.

– Некоторых людей ненависть пожирает годами.

– Великодушно с твоей стороны пытаться объяснить ее поведение, ведь она не один раз хотела убить тебя. – Роберт застонал от боли, оступившись на камне, что отдалось в его раненом плече. – Я управлюсь со своей матерью. У меня есть поместье в Шотландии, в котором ее можно запереть. Она больше никому не причинит вреда.

– Мне жаль, что так получилось.

– Мне тоже. – Роберт остановился, вынудив задержаться и Люсьена, – Люсьен, я не могу просить тебя после всего, что натворила моя мать, но как глава семьи я должен думать о добром имени Хантли. Я поговорю с Харрисом о возможности замять это дело, чтобы сохранить репутацию нашей семьи. Но промолчишь ли ты?

– Нашей семьи?

– Да, нашей семьи. – Роберт улыбнулся. – Я не мог бы даже мечтать о лучшем брате.

– Ты имеешь в виду сводного брата?

– Нет. – Роберт стиснул плечо Люсьена, на которое он опирался. – Я имею в виду брата.

– Конечно, я промолчу. – Он повел Роберта дальше. – Если ты не заметил, то хочу обратить твое внимание на то, что я уже перестал причинять хлопоты семье своими скандальными выходками.

– Какая скукотища!

Люсьен рассмеялся.

– Если чего-то и недостает в моем браке, так это скуки.

– Я завидую тебе, у тебя такая жена. – Роберт усмехнулся, превозмогая боль. – Она удивительная женщина.

– Да, это счастье, что она у меня есть.

– Что касается невест, у тебя вкус определенно лучше, чем у меня. Мог бы, между прочим, поделиться со своим братом секретами в отношении прекрасного пола...

Люсьен снова рассмеялся:

– Возможно, когда вы подрастете, ваша светлость.

Они уже почти добрались до экипажа, когда распахнулась его дверца и выглянула встревоженная Эвелин. Ее тревога заметно уменьшилась, когда она увидела, что Роберт передвигается сам. Затем она перевела взгляд на мужа, и мимолетного обмена взглядами хватило, чтобы она сразу почувствовала, что именно произошло и как Люсьен ко всему этому относится.

Эвелин вышла, чтобы помочь мужу усадить Роберта в экипаж, и обняла герцога за талию с другой стороны. Она повернулась к Люсьену, чтобы через склоненную голову Роберта взглядом выразить ему свое сочувствие, затем слегка сжала его руку, после чего переключила внимание на Роберта.

Люсьен судорожно вздохнул и почувствовал, как отступает горечь утраты. Да, он был счастливчиком.

Эвелин нашла его в кабинете как обычно пристально глядящим на огонь.

Сегодня состоялись похороны Данте, на которых единственными провожавшими его в последний путь были Люсьен, Роберт и она. Люсьен тяжело переживал смерть Данте, хотя он действительно намеревался вызвать фата на дуэль за то, что из-за него Хлоя оказалась незаконнорожденной. Но, по-видимому, смерть соперника в честном поединке воспринимается совсем не так, как смерть друга, пожертвовавшего собой ради спасения твоей жены и дочери.

Эвелин подошла и положила руку на его плечо. Люсьен посмотрел на жену и глубоко вздохнул, стараясь отогнать печаль.

– Хлоя уже в постели?

– Спит крепким сном. – Эвелин села к нему на колени и обняла за шею. – Пришло время укладывать тебя.

– Правда? – В глазах Люсьена появились лукавые искорки, пролившиеся бальзамом на ее сердце. Пока он смотрит на нее так, у них все будет в порядке.

– Если только тебе не хочется уютно устроиться здесь, у огня. – Она заерзала на его коленях, зная, какое действие на него оказывает ее облаченное в шелк тело.

Люсьен развязал стягивавший капот Эвелин пояс и спустил с ее плеч отделанное кружевами одеяние, под которым обнаружилась гладкая шелковая ночная рубашка.

– Я люблю уютно устраиваться.

– Я тоже. – Она уткнулась головой в его ключицу. Люсьен погладил изгиб ее бедра. – Отца удалось хорошо устроить. Доктор Уэллс сказал, что, наверное, сможет помочь ему.

– Это хорошая новость. – Люсьен провел рукой вверх до ее груди и накрыл ее грудь ладонью. С уст Эвелин сорвался трепетный вздох.

– Я уже поблагодарила тебя, – с трудом проговорила она, – за то, что ты привез отца в Лондон?

– По-моему, еще нет. – Усмехаясь, Люсьен водил пальцем по ее соску.

– Что я могу сделать... – Она поцеловала его в шею. – ...чтобы показать тебе... – Она поцеловала его в ухо. – ...как я благодарна? – Их губы слились в поцелуе, отозвавшемся дрожью в ее теле.

Они медленно разомкнули уста, и ставший вдруг серьезным Люсьен пытливо заглянул в ее глаза.

– Подари мне сына, – прошептал он. – Позволь мне наблюдать за всеми стадиями твоей беременности. Позволь мне наверстать то, что я упустил с Хлоей.

У Эвелин растаяло сердце, и она нежно охватила ладонями его лицо.

– Я бы с удовольствием подарила тебе сына. – На ее губах мелькнула улыбка. – Но что, если это будет дочь?

Подняв вверх брови, Люсьен молодцевато улыбнулся и встал, подняв ее на руки.

– Тогда мы предпримем еще одну попытку.

Эвелин рассмеялась и прижалась к нему, но когда он попытался перехватить ее поудобнее, что-то впилось в ее бедро.

– Ой, что это у тебя в руке?

– Так, старая шахматная фигурка. – Люсьен разжал пальцы, и белая шахматная королева упала на ковер. – Мне она больше не нужна.

– Ты выиграл партию? – кокетливо спросила она, прижимаясь теснее к груди несшего ее к двери мужа.

– Мне кажется, выиграл. – Он подошел к лестнице. – А ты – моя награда.

Ее довольный смех эхом разносился по дому, пока он нес ее в свою спальню.

В кабинете на ковре в отсветах пламени поблескивала забытая белая королева.