Филиппа Грегори - Три сестры, три королевы

Старый советник, граф Ангус, удаляется на покой в свой замок на утесе, Танталлон, где и умирает под крик чаек. Титул переходит к его внуку, молодому мужчине, служащему у меня при дворе резчиком мяса. Так я потеряла еще одного опытного и мудрого союзника. А совет лордов разделился на два лагеря: тех, кто стремится заключить мир с Англией, нашим опасным соседом, и тех, кто отказывается простить ему наши потери и страдания и настаивает на том, чтобы взять денег у французов и хорошенько проучить англичан.

К нам добирается один гость, преодолевая крайне сложный путь из Лондона, по льду и грязи, сквозь снежные заносы и короткие дни. Брат Бонавентура Лэнгли привозит мне соболезнования от моей сестры Екатерины, причины всех моих бед. Поразительно, что Екатерина, зная, что я овдовела, беременна и осталась совсем одна во враждебно настроенном королевстве, без гроша и с разбитым сердцем, решает, что больше всего мне в этом состоянии нужен исповедник.

Он мягко берет мои руки и осеняет меня крестным знамением. Я целую распятие, которое он протягивает мне, помогая мне встать, а затем спрашивает:

– Дочь моя, можешь ли ты поклясться мне, что он действительно мертв? По Англии ходят страшные слухи о том, что король Шотландии жив. Королева должна знать наверняка, она обещала своему мужу, что дознается до правды.

Я чувствую, как волна тошноты поднимается к горлу. Я подношу руку к лицу и с усилием делаю глотательное движение, чтобы не дать рвоте вырваться наружу вместе с моим гневом.

– Так она послала тебя прямо сюда, чтобы спросить меня об этом? По следам армии, которая его и убила?

– Она поклялась королю Англии в том, что это было сделано. Тело у нее. Она просто хочет знать наверняка, то ли это тело.

Какая бессердечная женщина!

– Он мертв, – горько отвечаю я. – Ах, успокойте же ее трепетное сердце, так преисполненное состраданием. Она не зря хвалилась своими подвигами перед мужем. И надругалась над тем телом. Она убила моего мужа и половину дворянства Шотландии. Он точно мертв, а она может спать спокойно. И непременно поблагодарите ее за такт и заботу.

За холодные темные месяцы зимы вместе с моим животом росло и мое недовольство советом лордов и усталость от их подозрительности ко мне. Метели и темень запирают меня в моих комнатах раньше, чем пришло время моего уединения для родов. Я пишу своим сестрам, просто потому, что, кроме них, у меня не осталось никого в этом мире. Мне немного жаль себя, и я плачу, думая, что это может оказаться моим последним письмом.

«Дорогие мои сестры, Екатерина и Мария,

Пишу вам это письмо перед тем, как отправиться в уединение. Теперь я знаю о том, что дети не только рождаются в муках, а жизнь переменчива и беспощадна к ним. Если я не переживу эти роды, то молю вас, сестры мои, не оставить заботой моего сына и того ребенка, который родится, если он тоже выживет. Здесь нет никого, кому я могла бы доверять больше, чем вам, и я знаю, что вы любите меня и моих детей независимо от того, что произошло между нашими странами.

Мария, моя младшая сестра, призываю тебя проследить за тем, чтобы мой сын воспитывался как король Шотландии и в безопасности, вдали от врагов. Екатерина, как старшая моя сестра, призываю тебя и требую, чтобы ты проследила, чтобы мой сын унаследовал королевство, которое оставил ему отец, и все остальное, что причитается ему по праву. Ежели я выживу, то надеюсь послужить вам обеим доброй сестрой и надежным союзником. А еще, если я выживу, я все еще надеюсь получить оставленные мне бабушкой драгоценности и всю остальную часть моего наследства.

Да благословит Господь вас обеих,Ваша сестра,Маргарита».

У меня теперь нет мужа, который бы молился за здоровье моего ребенка, нет короля, который бы отправился в паломничество или дал слово отправиться в крестовый поход, поэтому роды оказываются долгими и болезненными, и нет никакого знака о том, что Господь не оставил меня. Однако в конце мучений я узнаю, что у меня родился мальчик, еще один сын в семье Стюарт. Я называю его Александром. Прошлый раз Яков так хотел увидеться со мной, что нарушил все правила пребывания в уединении. Прошлый раз он взял меня в свою постель сразу же, как была отслужена служба очищения, не обращая внимания на церковный календарь и предписанные и запретные для плотских утех дни. Он так хотел подарить мне еще одного ребенка перед тем, как уйдет на войну.

А в этот раз у меня нет мужа, который пришел бы к ширме в моей комнате, нет смеющегося нетерпеливого отца, который потребовал бы, чтобы ему показали сына. В этот раз я лежу совсем одна всю ночь. Ребенок передан в детскую в соседней комнате, и я прислушиваюсь к тихому поскрипыванию кресла-качалки ночной няньки. Я лежу, откинувшись на прохладных подушках, и думаю, что не услышу стука в дверь и не увижу мигающего пламени свечи, как было всегда, когда ко мне приходил король. На этот раз я одна, совсем одна. Это невыносимо.

Я пишу своему брату Гарри, который после триумфального возвращения из Франции обнаружил, что его жена, Екатерина, может убить короля и надругаться над его телом, но не может выносить его ребенка. Она потеряла сына, пока Гарри был на войне. Мне ее жаль, но я не удивлена. Я не могу представить себе, чтобы женщина, которая может отправить залитый королевской кровью камзол в качестве символа одержанной победы, может быть истинной женщиной, чтобы выносить ребенка. Как Екатерина может претендовать на подобную милость? Разве может Бог простить ее жестокость? Не может быть, чтобы вдова не была ближе к Богу, чем убийца. Не удивительно, что он даровал мне крепкого сына, а ей – мертворожденного ребенка. Большего она не заслуживает. Надеюсь, она никогда не сможет родить. Если эта женщина посмела преподнести моему брату в дар мертвого короля, пусть она никогда не сможет подарить ему живого сына.

Мария пишет мне письмо с поздравлениями. Однако в ее письме, написанном с ошибками и скачущими в разные стороны буквами, лишь краткий отрывок был посвящен рождению моего ребенка, а все остальное – ее новостям.

Чарльз Брэндон, лучший друг Генриха, был сделан шталмейстером. Чарльз Брэндон отправился во Францию вместе с Генрихом и не покидал его ни на мгновение, несмотря на все опасности и лишения битвы, и настолько очаровал эрцгерцогиню Маргариту во Фландрии, что теперь все говорят о том, что он непременно женится на ней. Люди сходятся во мнении, что для такой знатной дамы такой брак станет мезальянсом, но Мария с этим не согласна. А что думает об этом Маргарита? Разве плохо заключать браки по любви? Если бы Маргарита оказалась на месте эрцгерцогини, смогла бы она устоять перед ним? Перед Чарльзом Брэндоном сложно устоять, потому как он самый красивый и самый смелый мужчина в Англии и лучший боец на турнирах. Как Мария рада, что у меня родился сын! Мария так плакала над моим последним письмом, что Чарльз Брэндон сказал, что ее слезы подобны сапфирам в реке, в которой бравый рыцарь мечтал бы утолить свою жажду.

Я пишу короткий ответ:

«Разумеется, эрцгерцогиня, как и все дамы благородного происхождения, должна вступать в брак так, чтобы эта партия принесла наибольшую пользу ее семье и благополучию ее королевства, и эту партию для нее должен подбирать ее отец или опекун. К тому же мне казалось, что Чарльз Брэндон уже помолвлен, разве нет?»

Затем я беру еще один лист и пишу Екатерине. Я не жалею времени, и из-под моего пера выходит настоящий шедевр ехидства. Я говорю, как я расстроена, буквально разбита известием о том, что она потеряла еще одного ребенка. Как бы я хотела поделиться с ней моим счастьем от рождения сына, второго сына. Я рассказываю о том, что назову его Александром и он получит традиционный титул второго сына короля Шотландии, графа Росса, и на тот случай, если убийца об этом не помнит, я повторяю, что эти дети – все, что осталось у меня от моего мужа. Роды были долгими, но ребенок здоров. Его старший брат, юный король, тоже в полном здравии. Как же я рада, что у меня растут двое детей, два маленьких наследника, и как я надеюсь, что королева Англии и доверенный советник короля приложит усилия для установления мира между нашими королевствами. Ради меня, сестры короля, и моих детей, двух его племянников.

Она не отвечает, это меня не удивляет, но король отправляет мне послание со смотрителем границ, лордом Томасом Дакром, человеком, свалившим тело моего мужа на тележку. С тем самым человеком, который крушит покой этого королевства, вгрызаясь в приграничные земли, как собака в кость. Мой брат отправляет мне предупреждение о том, что французы собираются отправить к нам Джона Стюарта, герцога Олбани, рожденного во Франции кузена моего мужа, якобы для того, чтобы помочь мне, но на самом деле для того, чтобы править вместо меня. Генрих требует, чтобы я отказала ему в разрешении на въезд в королевство и проследила за тем, чтобы он не добрался до власти.

– Как? – спрашиваю я Джона Драммонда, председателя сессионного суда и могущественного лорда, который привез мне это письмо из Эдинбурга и сидит рядом со мной за обеденным столом. – Как он это себе представляет? Как именно я должна это сделать?

Молодой граф Ангус нарезает для нас сегодня фазана с мастерством, достойным похвалы. Сначала он кладет роскошный кусочек мяса на мою тарелку, затем на тарелку своего деда.

– Ему не придется отвечать на этот вопрос, – улыбается Джон Драммонд. – Он король, и прелесть его положения в том, что ему достаточно просто раздавать приказы.

– Однако бытность королевой не так уж и прелестна, – отвечаю я. – Мне не собрать налоги, половина моих слуг и подданных мертвы. Я не могу отправить стражников, чтобы они собрали деньги, и мне нечем им платить. А без денег и слуг я не могу управлять королевством.

– Вам придется продать корабль короля.

Я вздыхаю при мысли о том, что «Михаил Великий» отправится во Францию.

– Я уже это сделала.

– И если у короны нет денег, то вам необходимо защитить сокровищницу, – тихо говорит он. – Для себя. Вы должны обеспечить все необходимое для маленького короля.

Я вспыхиваю. Это же воровство, хоть и на нужды короля, но тем не менее воровство.

– Я уже это сделала, – отвечаю я. – Ключи у меня, и никто не может взять из казны ни монеты без моего согласия.

На его губах медленно появляется улыбка, которая говорит о его одобрении моих правильных, хоть и не во всем законных действий.

– А что лорды, которые согласились править с вами? У них есть ключи?

– Ключ всего один, не шесть.

И снова молчаливое одобрение в глазах.

– Браво, вот это действительно хорошо придумано. Это мы и скажем им, когда лорды об этом узнают.

– Им это не понравится. Им не нравится, что ими правит королева.

Он ненадолго замолкает.

– Возможно, новый брак был бы вам на пользу.

– Милорд Драммонд, мой муж погиб менее года назад. Я только что вышла из уединения. Мой муж назвал меня королевой-регентом и велел мне править Шотландией одной.

– Но он не знал о сложностях, с которыми вы столкнулись в совете. Мне вообще кажется, что такого не мог предвидеть никто. Видит Бог, без него это совсем другая страна.

– Император, – говорю я, размышляя о том, кто из правителей Европы ищет сейчас жену. – Но я еще не смогу выйти замуж в течение года. И король Франции только что потерял свою жену.

– Так вы об этом подумали? Какой же я глупец! Разумеется, вы об этом думали.

– Мне не с кем было это обсудить, пока я была в уединении, и у меня было достаточно времени для этого темными долгими вечерами. Конечно же я думала о своем будущем. Я знала, что мне придется снова выйти замуж.

– Вы так и сделаете, и ваш брат захочет посоветовать вам в выборе. Он захочет выдать вас замуж так, чтобы это было выгодно Англии. Ему не понравится, если приемный отец маленького короля Шотландии окажется врагом английской короны. Например, он запретит вам выходить замуж за короля Франции.

– Если моя сестра, Мария, выйдет замуж за Карла Кастильского, а я – за Людовика Французского, то я стану великой королевой. Если я стану королевой Франции, то я буду равной Екатерине.

– Важно не то, сможете ли вы встать выше ваших сестер, а то, чтобы у Шотландии появился могущественный союзник.

– Да знаю я, знаю. – Мне трудно сдержать раздражение. – Но если бы вы видели Екатерину Арагонскую, когда она выходила замуж за моего брата Артура, то вы бы поняли, почему я не хочу стоять на втором месте после нее. – У меня прерывается голос, когда я вспоминаю о залитом кровью камзоле. – А теперь больше, чем когда бы то ни было.

– О да, я понимаю вас, и неплохо. Но подумайте снова, ваше величество. Если вы выйдете замуж за кого-нибудь из этих далеких королей, вам придется уехать жить куда-нибудь в Бургундию или во Францию, а совет оставит ваших мальчиков в Шотландии. Но если вы выйдете замуж за шотландского дворянина, то вы останетесь королевой Шотландии, будете регентом, сохраните свой титул и состояние, будете жить вместе со своими сыновьями, и к тому же вас будет кому согревать долгими ночами. – Он замолкает, глядя на мое задумчивое лицо. – Да, и вы будете им повелевать, – добавляет он. – То есть вы будете ему и женой, и королевой.