Филиппа Грегори - Три сестры, три королевы

Я неловко встаю на ноги и протягиваю ему навстречу руки. Когда я обнимаю его, мне почти кажется, что я обнимаю Артура, настолько Гарри высок и силен.

– Брат мой, – осторожно пробую я слова на вкус. Я никогда раньше не испытывала нежных чувств к Гарри. – Брат мой.

– Сестра моя, – отвечает он.

Мы мгновение держим друг друга в объятиях, и я начинаю думать, что они приносят мне утешение. Он мой брат, сильный, как жеребенок, и такой же одинокий, как я. Может быть, я смогу ему доверять. И он сможет доверять мне.

– Знаешь, однажды я стану королем Англии, – говорит он, все еще прижимая лицо к моему плечу.

– До этого времени еще пройдет немало лет, – я стараюсь его утешить. – Отец вернется ко двору, и все пойдет как раньше.

– А еще я женюсь на Екатерине, – смущенно говорит он и отпускает меня из объятий. – Она так и не вышла замуж за Артура в полном смысле и выйдет за меня.

Я настолько потрясена его словами, что не нахожусь с ответом. Гарри видит потрясение на моем лице и смущенно смеется.

– Конечно же, не сразу. Мы дождемся, пока мне не исполнится четырнадцать. Но помолвка будет объявлена уже очень скоро.

– Опять! – вырывается у меня, как только я представляю себе золотые кружева и праздничную роскошь венчания.

– Обо всем уже договорились.

– Но она же вдова Артура!

– Не во всех смыслах, – как-то странно отвечает он.

– Что ты имеешь в виду? – переспрашиваю я, но в то же мгновение все понимаю. Я вспоминаю, как Екатерина говорила: «Увы, нам этого было не дано» и как я тогда недоумевала, что она хотела этим сказать и зачем вообще говорила мне подобное.

– Увы, – говорю я, пристально наблюдая за ним. – Им этого было не дано.

– Нет, – с облегчением выдыхает он. Я готова поспорить, что он даже узнал те самые слова. – Увы, но нет, не было.

– Это был ее план? – Я тут же преисполняюсь злостью и не могу ее сдерживать. – Так она собирается остаться здесь навсегда? И стать принцессой Уэльской, а потом и королевой Англии, несмотря на то что ее муж умер? Потому что она так захотела? Да она никогда не любила Артура, все это было только ради того, чтобы заполучить корону!

– Так решил отец, – сказал Гарри с невинным видом. – Это было решено еще до… до смерти матери.

– Нет, это была ее идея. – В этом я совершенно уверена. – Она что-то пообещала Артуру перед тем, как он умер. Я думаю, как раз это и было тем обещанием.

Гарри улыбается так, словно его крылом коснулся ангел.

– Значит, у меня есть благословение брата, – говорит он. Он поднимает голову, как во время чтения псалмов, и цитирует:

– «Если братья живут вместе и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее должен войти к ней, и взять ее себе в жены, и жить с нею».

– Так сказано в Библии? – спрашиваю я, остро, как никогда, ощущая свою безграмотность и в то же время поражаясь дальновидности, с которой судьба роскошествующей вдовушки была прописана еще в Писании. Таким образом, мы получим все ее приданое целиком и не станем выплачивать ей вдовье наследство. Как удобно для нее и для отца!

– Это Второзаконие, – уточняет мой образованный брат. – Сам Господь желает, чтобы я женился на Екатерине.

Гарри отправляется на свой урок верховой езды, а я так и остаюсь в комнатах бабушки, пока она в сопровождении своей свиты не выходит из часовни. Среди сопровождавших ее дам я замечаю принцессу Екатерину, которая держит за руку маленькую Марию. Судя по всему, они часто молятся в этой часовне, вдвоем. Я быстро окидываю взглядом ее наряд и обувь и замечаю, что на ней нет ничего нового. Юбки ее платья кажутся новыми, но потом я понимаю, что они просто вывернуты наизнанку, и обувь ее стопталась. Екатерина Арроганская вынуждена жить весьма скромно, ее родители не вышлют ей ни единого пенни до тех пор, пока не подтвердится ее следующее замужество, а мой отец не платит ей вдовьего наследства, потому что скоро она перестанет быть вдовой. Я не могу отказаться от удовольствия наблюдать, как она расплачивается за свои честолюбивые планы.

Бабушка замечает меня и подзывает к себе в часовню, в то время как все остальные выходят. Мы остаемся вдвоем в затененной комнате, наполненной ароматами благовоний и книгами.

– Скажи, ты говорила по душам со вдовствующей принцессой Уэльской? – спрашивает она.

– Немного, – осторожно отзываюсь я, еще плохо понимая, какого ответа она от меня ждет. Четкие морщины вокруг сжатых губ говорят о том, что она весьма кем-то недовольна, и мне остается только надеяться на то, что объект этого недовольства – не я.

– Она говорила тебе что-нибудь о нашем возлюбленном сыне, Артуре?

Я обращаю внимание на то, что теперь бабушка называла Артура не иначе как «наш возлюбленный сын», словно моей матери никогда не было на этом свете.

– Она однажды упомянула, что он просил ее утешить нас в дни траура по нему.

– Да не об этом! – отмахивается старуха. – Не об этом. Она говорила что-нибудь о своем браке, о том, как все было, пока он не заболел?

«Да, она говорила «Увы, нам этого было не дано», – проносится у меня в голове, но вслух я говорю только:

– Нет, она едва обменивается со мной парой слов.

Я вижу, как на лице бабушки появляется выражение крайнего недовольства. Произошло нечто, что ей категорически не нравится, и кому-то придется об этом сожалеть. Она накрывает мою руку своей, на костлявом пальце в перстне, больно придавившем мне кисть, пламенеет рубин.

– Спроси ее, – повелевает она. – Попроси у нее совета. Ты – юная дева, которой предстоит выйти замуж, попроси у нее совета, как у матери. Пусть она расскажет тебе, что происходит в супружеской постели и что пережила она сама в свою первую брачную ночь: было ли ей самой страшно или больно.

Это заявление повергло меня в шок. Я же королевская невеста, я не должна знать ничего о плотских утехах. Да и спрашивать об этом мне тоже не пристало.

Бабушка издает звук, выражающий нетерпение.

– Спроси, – повторяет она. – А потом приди ко мне и расскажи мне слово в слово все, что она тебе ответит.

– Но зачем? – в изумлении вопрошаю я. – Почему я должна ее об этом спрашивать? Тем более что все происходило больше года назад?

Когда бабушка поворачивается ко мне, я вижу, что она бледна от ярости. Я никогда не видела ее в таком состоянии.

– Она утверждает, что они с мужем так и не разделили супружеское ложе, – шипит она. – Ей уже шестнадцать лет, и она была замужем целых шесть месяцев, и она смеет утверждать, что они не делили постель? Их уложили всем двором, а наутро она поднялась с улыбкой и не произнесла ни слова протеста? А теперь она имеет дерзость называть себя нетронутой девой?

– Но зачем ей это говорить?

– Это все ее мать! – Бабушка выплевывает это слово как оскорбление. – Это все ее хитрая, коварная мать, Изабелла Кастильская. Это она велела ей отречься от Артура, чтобы получить разрешение на брак с Гарри. Так она снова станет девственной невестой.

Теперь бабушку обуревают такие страсти, что она не может усидеть на месте. Она поднимается со своего аналоя и начинает метаться по часовне. Ее черные юбки бьются волнами вокруг ног и распространяют вокруг нее запах соломенных матрасов, таволги и лаванды.

– Девственница? Да она аспид ядовитый! Я знаю, что у них на уме, знаю, что они там планируют. Но я позабочусь о том, чтобы она скорее встретила свою смерть, чем заняла трон моего сына.

Теперь я напугана. Я съежилась на своей скамейке, как толстый утенок в гнезде, над которым парит хищная птица. Внезапно бабушка останавливается и кладет руки мне на плечи, подобно сгорбившемуся пилигриму. Ее цепкие пальцы держат меня жесткой хваткой. Я робко поднимаю на нее глаза.

– Ты не хочешь, чтобы она выходила замуж за Гарри? – осмеливаюсь я на шепот. – Я тоже этого не хочу. – Я позволяю себе нервную улыбку. – Она мне не нравится. Я не хочу, чтобы она становилась женой моего брата.

– Не брата, а твоего отца! – Эти слова вырываются из нее так, словно она только что перед моими глазами разлетелась на тысячи осколков от горя и ревности. – Она желает соблазнить твоего отца и женить его на себе, я в этом уверена! Она положила глаз на моего сына! Моего мальчика! Моего дорогого мальчика! Но у нее ничего не получится. Мы никогда этого не допустим.

В крайнем смятении и преодолевая нежелание выполнять приказ бабушки, я отправляюсь с визитом к Екатерине и застаю ее греющейся возле несильно разожженного камина в ее комнатах. Она по-прежнему в черном платье, укутанная в темную шаль, в знак двойного траура. Увидев меня, она тут же улыбается и вскакивает навстречу.

– Как я рада тебя видеть! А Марию ты взяла с собой?

– Нет, – с раздражением отвечаю я. – Почему я должна была ее брать?

В ответ на мою вспышку она только смеется.

– Нет, нет, я так рада, что ты пришла одна и мы теперь можем поболтать. – Она кивает слуге, который проводил меня до ее комнат: – Можно положить еще полено. – Это звучит так, будто дрова были чем-то драгоценным. Затем она снова оборачивается ко мне: – Не желаешь бокал эля?

Я принимаю ее угощение и не могу сдержать смеха, когда замечаю, как она делает глоток из своего бокала и тут же ставит его на стол.

– Ты так и не полюбила этот напиток?

Она качает головой и со смехом отвечает:

– Нет, и мне кажется, никогда не смогу этого сделать.

– А что же вы пили в Испании?

– Ну, у нас была чистая питьевая вода, – начинает рассказывать она, – фруктовые соки и напитки из фруктов, легкие вина и лед из ледников.

– Лед? Вода?

Она пожимает плечами, словно отметает все воспоминания о роскоши, в которой она жила дома, в своем дворце Альгамбра.

– Да, было много разных напитков и угощений, но теперь это не имеет значения.

– Неужели тебе не хочется вернуться домой? – Я постепенно подбираюсь к теме, которая интересовала бабушку.

– А ты бы вернулась? – спрашивает она, словно ее действительно интересует мое мнение. – Если бы ты овдовела, ты бы захотела вернуться домой и покинуть страну своего мужа?

– Наверное. – Я как-то даже не задумывалась об этом.

– А я не хочу. Теперь Англия мой дом. А я – вдовствующая принцесса Уэльская.

– Но королевой ты никогда не станешь, – вдруг выпаливаю я.

– Буду, если выйду замуж за твоего брата, – возражает она.

– Ты не собираешься замуж за моего отца?

– Нет. Какое странное предположение!

Мы обе замолкаем.

– А моя бабушка считает, что ты именно это собираешься сделать. – Эта мысль теперь действительно звучит как-то неловко.

Екатерина бросает на меня странный взгляд, словно старается удержаться от смеха.

– И что, она прислала тебя, чтобы попытаться меня остановить?

Теперь уже и мне становится смешно.

– Ну, не совсем, но…

– А, чтобы выведать мои секреты, – тут же догадывается она.

– Ей невыносима одна мысль о том, что он может снова жениться, – добавляю я. – Знаешь, и мне она тоже неприятна.

Она обнимает меня за плечи. Ее волосы пахнут розами.

– Ну конечно же нет, – говорит она. – Я совершенно не намереваюсь это делать, да и мать никогда не позволила бы мне этого.

– А они разве не настаивают на твоем возвращении домой?

Она долго смотрит на огонь, прежде чем ответить, и я успеваю хорошо рассмотреть ее изящный тонкий профиль. Мне кажется, что эта женщина может выйти замуж за любого, кого выберет.

– Я думаю, что они договорятся о выплатах приданого и обручат меня с Гарри, – наконец произносит она.

– А что будет, если этого не произойдет? – не унимаюсь я. – Если бабушка пожелает женить Гарри на другой принцессе?

Она поворачивается и смотрит мне прямо в глаза, не отводя взгляда и позволяя себя рассмотреть в открытую.

– Маргарита, я могу только просить Всевышнего о том, чтобы с тобой не произошло ничего подобного. Утрата любимого мужа – это ужасное горе. И единственным утешением в нем мне будет лишь то, что я исполню волю моих родителей, сделаю то, о чем просил меня Артур, и повинуюсь Божьей воле. Я буду королевой Англии. Меня называли принцессой Уэльской уже с младенчества, и я запомнила этот титул вместе со своим именем. И сейчас менять это имя я не намерена.

Я потрясена ее решимостью.

– Да, надеюсь, мне не доведется этого пережить. Но даже если это испытание и выпадет на мою долю, я бы не стала оставаться в Шотландии. Я бы вернулась домой, в Англию.

– Тебе нельзя делать все, что тебе заблагорассудится, ты же принцесса, – просто отвечает она. – Ты должна повиноваться Господу, королю и королеве, твоим отцу и матери. Ты не хозяйка себе, Маргарита. Ты же не дочь крестьянина! Ты выполняешь волю Всевышнего и станешь матерью короля. Ты на одну ступень ниже ангела, у тебя есть судьба.