Выглядываю в окно и вижу, что приехало такси.

— Это, наверное, за мной, — говорю я Рейчел. — Встретимся на месте.

Рейчел кивает мне в ответ.

Церемония состоится в деревеньке Бакингемшира, неподалеку от реки Темзы. Сегодня дождливый и ветреный день, и я подхожу к церкви как раз в тот момент, когда цветочная арка, украшающая ворота, ломается и обваливается.

Кто-то окрикивает меня, когда я подбегаю, чтобы собрать их. Я морщусь из-за ледяного ветра и дождя, который так и хлещет по лицу. Кто-то шлепает по лужам, и передо мной мелькает черный парадный костюм. Ко мне приблизился один из шаферов.

— Черт! — выдыхает он, а я тем временем пытаюсь удержать арку, прогибаясь под тяжестью перевешенной через плечо сумки с инструментами, которую мне дала Рейчел.

— Кев! Помоги нам! — орет он, повернув лицо к церкви. К нам спешит еще один шафер, который на бегу прикрывает голову от дождя, боясь намочить темные волосы. Подходит пара гостей, вооруженных большими зонтами. Закончив заново прикреплять цветы к воротам, в церковь мы входим промокшими до нитки. Именно тогда я и понимаю, что первый шафер на самом деле жених.

— Я принесу тебе полотенце, — выпаливаю я, поборов внезапно нахлынувшее плохое предчувствие, и отправляюсь на поиски священника. Заставляю себя пройти по очередной просторной, холодной и сырой церкви. Нахожу его в ризнице, расположенной неподалеку от алтаря. Глубоко вдыхаю и пытаюсь успокоить расшалившиеся нервы, прежде чем постучать по открытой двери согнутой в кулак липкой рукой.

— Прошу прощения, — дрожащим голосом говорю я.

Он с раздражением переводит на меня взгляд. У священника бритая голова, а в ушах красуются плаги. Он облачен в белое церемониальное одеяние. Он вообще не похож ни на одного священника из тех, которые встречались мне на пути. Это играет мне на руку.

— Я… — надо бы прокашляться. — Не найдется ли у вас полотенца? Жених немного промок, — объясняю извиняющимся тоном. Мой голос дрожит.

— Я похож на раздатчика полотенец?

Тон, которым он это говорит, поражает меня до глубины души.

— Прошу прощения, — отвечаю я, и волосы становятся дыбом. — Дело в том, что свалилась цветочная арка, и…

— Вы кто? — заносчиво перебивает он, заметив мою сумку с инструментами.

— Я помощник фотографа, — отвечаю я.

— Тем хуже для вас, — хмыкает он, поднявшись на ноги. Он довольно низкий, совсем немного выше меня, а во мне — 174 сантиметра. — Я не пускаю в свою церковь фотографов.

Его слова буквально сбивают меня с ног, и на секунду мне кажется, что это всего лишь шутка, но потом, глядя на его выражение лица, я понимаю, что он сказал это всерьез.

— Но я…

— Венчание — это божественное таинство. Я не допущу, чтобы ваша шайка оскверняла то, ради чего мы все здесь собрались.

Меня вдруг охватывает паника.

— Мы не будем вам мешать, обещаю.

Вероника и Рейчел вообще в курсе?

— Вы совершенно правы, — соглашается он, обдавая холодом враждебного взгляда. — Не будете.

— Но…

— Бумажные полотенца можно взять в уборной, расположенной прямо за запасным выходом в западном крыле церкви, — говорит он, прервав мои объяснения.

Я отворачиваюсь и выхожу, по пути решая, что сначала лучше разобраться с женихом, а потом браться за священника.

Священника ничем не проймешь. Растолковываю, что нас всего лишь двое и мы ни в коем случае не сорвем церемонию. Объясняю, что в церкви мы никогда не фотографируем со вспышкой. Спрашиваю разрешения сделать только два снимка: когда войдет невеста и когда жених с невестой будут идти к выходу. Еще никогда в жизни я не хотела оказаться внутри церкви так сильно, но, какие бы аргументы я ни приводила, ответ один-единственный — «нет».

Наконец спрашиваю его, могу ли я запечатлеть внутреннее убранство церкви и прибытие невесты. Фыркнув, священник соглашается.

Я отзываю в сторону жениха Мэттью и все ему рассказываю. Ранее мне удалось поймать парочку-другую забавных кадров, на которых они с шафером вытираются: тогда его разбирал смех, а теперь он в отчаянии трясет головой.

— Вероника расстроится до слез. — И, на секунду задумавшись, он решительно произносит: — Дай-ка я сам с ним поговорю.

Он рассерженно удаляется, а я грустно смотрю ему вслед, сомневаясь, что у него выйдет уговорить священника. Я приступаю к съемке внутреннего убранства церкви, а из головы не выходит священник со своим отношением к фотографам. Меня окутывает холод, который просачивается сквозь кожу и проникает в самое сердце, и я дрожу как в лихорадке, закончив работу.

На церковном крыльце ко мне присоединяется не скрывающий своей досады Мэттью. Я ухитряюсь поднять ему настроение и несколько раз щелкаю фотоаппаратом, удачно засняв его и подошедших гостей с растрепанными ветром прическами, которые весело смеются, прячась под зонтами. Когда я там стою, на дороге появляется черно-серебристый «Бентли». Как своевременно: это же едет невеста. Меня охватывает беспокойство, когда я подбегаю к двери, из которой выходит Рейчел.

— Священник не разрешил фотографировать, — шепчу я.

Она мрачнеет.

— Совсем? — уточняет она.

— Мы можем заснять невесту, когда она войдет, и все. Остальное — только после службы.

— Черт, — бормочет она, опустив плечи. — Я просила Веронику уточнить у него, но, очевидно, она не стала этого делать.

Несмотря на явную усталость, Вероника выглядит потрясающе, когда она выбирается из классического автомобиля, а водитель подставляет огромный черный зонт, чтобы она не намокла. На ней надето длинное платье кремового цвета с кружевным верхним слоем юбки и рукавами длиной в три четверти из того же материала. Часть свободно ниспадающих русых локонов собрана сзади, а в ушах переливается жемчуг. Фаты нет вовсе, а за платьем, сантиметра на три не доходящим до земли, не стелется никакой шлейф. Из-под подола выглядывают кремовые туфли.

— Я сообщу ей, — шепчет Рейчел.

Киваю и, глядя на Веронику, натягиваю улыбку на лицо.

— Выглядишь сногсшибательно, — восхищаюсь я ее образом. В ответ она улыбается.

С другой стороны Мэри вынимает из машины Касси. Малютка вцепилась в потрепанное розовое одеяльце, с жалким видом мусоля голубую пустышку, на которой изображен желтый утенок из мультика. Необычно видеть такие принадлежности у девочки, которая держит букет на свадьбе. Она жалобно ноет, требуя, чтобы ее опустили на землю, и извивается, пытаясь вырваться из рук бабушки. Затем подбегает к матери и обхватывает ее за ноги. Вероника совсем измучилась, и меня окатывает волной жалости. У Сьюзи перед церемонией все было совсем иначе.

Я опускаюсь на корточки.

— Ты похожа на сказочную принцессу, — говорю я Касси, которая жалобно смотрит на меня. Я показываю девочке язык, и как раз когда она тоже начинает улыбаться, пару раз щелкаю затвором. К счастью, пройдет время, и ее мама тоже улыбнется, глядя на эти снимки, даже несмотря на то, что сегодняшний день далек от совершенства.


Заняв пассажирское сиденье в машине Рейчел, пристегнувшись ремнем, я начинаю зевать. Она поворачивает ключ зажигания и смеется, глядя на меня.

— Кошмарная была свадьба, — отмечает она, отъезжая от обочины.

— Было здорово, — сонно улыбаюсь я и прихожу в изумление от собственного ответа: а ведь так и есть.

— Тебе понравилось? — интересуется она с неподдельным любопытством.

— Да, очень, — отзываюсь я. — Думаю, что в конечном счете Вероника и Мэттью хорошо провели сегодня день.

Даже если свадьба и представляется мне бессмысленной, они кажутся отличной парой и заслуживают счастья.

— Ну да, церковные служители оказались твердолобыми, — подтверждаю я. — Священник просто ужасный.

— Бе-е, разве не жуть?

— Надеюсь, больше нам такой не попадется, — не задумываясь, отвечаю ей. Салли будет снова снимать следующую свадьбу, и никаких «мы» быть не может. При этой мысли падаю духом.

— Встретится-встретится, даже не сомневайся, — отвечает Рейчел, не подавая виду, что обратила внимание на мое неосторожное замечание.

Глава 7

— Доброе утро, — первое, что я слышу в понедельник утром, стоя на кухне, — это прервавший поток моих мыслей теплый голос Алекса.

— Привет, — отзываюсь я. Он общался с Тимом, когда я шла мимо них, и он, несомненно, видел, в какую сторону.

— Как прошли выходные? — бодро спрашивает он.

— Превосходно. Я была еще на одной свадьбе, — с улыбкой отвечаю ему, с облегчением отметив, что теперь он чувствует себя свободно рядом со мной.

— Да? — Он явно сбит с толку. — Ты же вроде не собиралась?

— Сначала нет, но помощница Рейчел в последнюю минуту сообщила, что заболела, и я отправилась на выручку.

— Круто. Как все прошло?

— Потрясающе. Ну, вообще-то сначала это был просто ужас. У невесты с женихом малышка, и ей нездоровилось, и это все осложняло, и к тому же священник попался отвратительный — он не разрешал нам фотографировать во время службы.

— Да ты что?

— Ага. Злодей какой-то. Невеста рыдала. А еще шел дождь, и дул сильный ветер — все промокли до нитки.

— Кошмарный рассказ! — Он прислоняется к стене и скрещивает руки на груди.

— Так все и было, но в то же время это просто потрясающе. Рейчел так хорошо делает свою работу. Она сделала сногсшибательный снимок молодоженов позже — они стояли под зонтом. Получилось шикарно. Я видела вчера тизерное фото. Очень красиво.

Он широко улыбается.

— А шевеленка?

Улыбаюсь ему в ответ.

— Вроде стало получаться лучше.

— Больше не нужно заимствовать тетушкины глаза и перетаскивать с другого снимка? — поддразнивает он.

Я хохочу, качая головой.

— Думаю, что не надо. Хотя на самом деле после церемонии я фотографировала жениха с невестой, и на некоторых снимках получилось так, будто цветы растут прямо из головы невесты. Рейчел сказала, что подправит их в фотошопе.

Мой рассказ явно забавляет Алекса, и в животе снова появляется знакомое ощущение, которое откуда-то берется, когда ему самому вздумается. Нехорошо это. Чай уже заварился.

— Упс, — вылавливаю чайные пакетики. — Ники терпеть не может крепкий чай.

— Может, в таком случае ей стоит делать его самой, — сухо замечает Алекс.

— Угу.

Он бросает на меня заговорщический взгляд, и тревожное чувство усиливается до предела.

— Так чем ты занимался? — интересуюсь я, пытаясь придать голосу будничность.

— Да особо ничем. Слонялся по дому, в субботу вечером ходил с парочкой друзей выпить.

— Твоя девушка куда-то уехала, да? В смысле, невеста, — поправляю я себя.

— Да, она была по работе в Нью-Йорке.

— Чем она занимается?

— Она работает в сфере рекламы, — его голос звучит безжизненно.

— А, понятно. Круто.

Он пожимает плечами.

— Ей нравится.

— Это важно.

Ладно, мы не до конца преодолели стадию неловкости. Подаюсь вперед и забираю кружки.

— А ты как? — спрашивает он. — Как думаешь, будешь еще фотографировать на свадьбах?

— Мне бы хотелось дополнительной работы. Мне бы не помешали лишние средства, — опускаю уголки губ. — Но помощница Рейчел вернулась. Может быть, я поищу еще какого-нибудь фотографа.

— Было бы здорово, — по всей видимости, ему в голову приходит какая-то мысль. — Мы с Зарой до сих пор не нашли фотографа на свадьбу, которую сыграем в декабре.

Он же ни о чем меня не просит? Это заведет недавно обретенную дружбу немного дальше.

— Ты правда рекомендуешь Рейчел? — спрашивает он.

На моем лице прорисовывается улыбка. Фух!

— Определенно рекомендую. Она невероятный фотограф. Хочешь, оставлю ее контакты?

Он радостно кивает головой.

— Было бы просто отлично. Спасибо.

Мы вместе заходим в кабинет.

— О, новый выпуск, — говорит он.

Он хватает нож для резки бумаги и, разрезав полиэтиленовый пакет, изучает обложку, а я протягиваю руку и беру себе одну из копий.

— Выглядит замечательно, — говорит он, бросая на меня взгляд.

— Бронте! Можешь принести мне один? — слышу окрик Ники.

— И мне! — добавляет Хелен.

Я выполняю их просьбы, усаживаюсь и читаю последний выпуск Hebe. Наверное, мое самое любимое занятие в понедельник утром — это пить чай и читать свежий журнал. Мы все так и делаем.

— Какие у тебя дела с фотографиями худощавых знаменитостей? — врывается в мои мысли Ники.

— Хорошие, — отвечаю я, бегло окинув ее взглядом.

— Сегодня утром я отправляю Хелен на съемку шоу «Логово драконов», так что ты будешь мне нужна — займешься счетами.