Белла Джуэл - Тринадцатая (ЛП)

— Я не играю в игры, Уильям, — тоненьким голоском шепчет она.

— Как и я.

— Нет, ты играешь со мной, прямо сейчас.

— Это полный бред.

Она вздыхает, и я, рискнув, поднимаю руку и запускаю пятерню в ее волосы. С ее губ слетает чарующий стон, а затем она продолжает.

— Ты используешь меня и Двенадцатую.

— Извини, что? — говорю я, останавливаясь.

— Не делай вид, словно не понимаешь. Утешил нас обеих, и теперь мы всегда под рукой. Ты позволил нам думать, что мы что-то значим для тебя, но это не так, правда, Уильям?

Все встало на свои места. Очевидно, она откуда-то узнала обо мне и Двенадцатой. Боже, она понятия не имеет. Ни единого понятия, что Двенадцатая ничего не значит для меня. Как мало я чувствовал, доставляя ей удовольствие. Если бы Тринадцатая только поняла, какое удовлетворение я получил от ощущения моих пальцев внутри нее, насколько я желаю ее, тогда у нее не осталось бы никаких сомнений.

— Ты ревнуешь, что мы с Двенадцатой занимались сексом?

— Ты трахнул ее своим ртом. Вряд ли это можно назвать сексом.

Чувствую, что на лице появляется улыбка, пусть она и не видит ее. Она такая дерзкая и постоянно бросает мне вызов.

— Да, — грубо говорю я. — Я трахнул ее своим ртом.

— Ох, избавь меня от подробностей, — бормочет она напротив моей груди.

— Это не дает тебе покоя, красавица?

— Мне не дает покоя тот факт, что ты все еще зовешь меня сюда, пытаясь сблизиться. Если ты выбрал ее, занявшись с ней сексом, тогда позволь мне уйти обратно, к остальным девочкам. Не зови меня больше, чтобы побыть рядом. Это бессмысленно.

Решаю, что лучший способ достучаться до нее — быть предельно честным, что я и делаю.

— Она попросила меня оказать ей услугу, что я и сделал. Я не был уверен, что хочу этого, когда соглашался. Я отшил трех девушек из группы; одна действительно не захотела меня подпустить, вторая только и хотела сама получить удовольствие, а Двенадцатая была согласна на все, что угодно.

Она снова напрягается, неловко заламывая руки.

— То есть ты выбрал ее за доступность?

Я качаю головой, опуская глаза вниз, и выдыхаю ей в губы.

— Ошибаешься, красавица. Я не выбирал ее.

Она разглядывает меня, чуть приоткрыв рот.

— Не выбирал?

— Нет. Я не выбрал ее, потому что, как ты уже заметила, она слишком доступна. Она не в силах противостоять мне или бросить вызов. Она просто дает мне то, что, по ее мнению, я хочу. Мне даже не пришлось выбирать.

— Ты ищешь любовницу, Уильям?

Задумавшись на секунду, на этот раз я не стал скрывать правды.

— Да, Тринадцатая, именно так.

— Ты выбрал нашу группу, потому что девушки в ней... — произнесла она, словно ища подсказку.

— Девушки в твоей группе очень уязвимы, но также вы самые красивые, доброжелательные и милосердные.

— Ты не знаешь этого наверняка.

Я усмехнулся.

— Знаю. Я протестировал вас всех. Я дал тебе возможность сделать Одиннадцатую своей рабыней, но ты отказалась. Ты была единственной, кто принял все удары девочек на себя, чтобы они не пострадали. Ты была единственной, кто оберегал Третью, не придавая значения тому, какое негодование это вызовет.

— Я просто хочу, чтобы ты знал, — шепчет она. — Я не твоя игрушка. Ну, хорошо, я не знаю, кем являюсь на самом деле, но прямо сейчас, здесь, я не хочу, чтобы ты играл со мной. Я не собираюсь соревноваться с Двенадцатой. В этом нет смысла и у меня нет желания.

— То есть ты хочешь сказать, что соревнование все-таки было?

Господи, помоги мне, ее щечки налились румянцем. Мое тело натянулось, словно струна, а желание обладать ею росло с каждой секундой.

— Нет, — шепчет она. — Я всего лишь говорю о том, что если она тебе нравится, тогда мне правда не стоит приходить.

— А что если нет?

Казалось, словно мы целую вечность не сводили друг с друга глаз.

— Тогда, думаю, все останется на своих местах.

— А что, если я попрошу тебя стать моей любовницей, красавица? — говорю я, чувствуя, как дергаются мои губы.

— Я никогда не говорила, что подпишусь на это. Я вовсе не это имела в виду, просто… — бормочет она.

— Что же тогда ты имела в виду?

— Я не знаю, Уильям. Ты даже не дал мне шанса узнать тебя. Но, если ты позволишь себе такую роскошь, то да, быть может, я позволю нам... я имею в виду, позволю тебе...

— Трахнуть тебя ртом, — ухмыляюсь я.

Ее ротик приоткрывается.

— Я…

— Мастер?

Мы оба оборачиваемся, замечая Джорджа, стоящего у двери.

— Да, Джордж, — я прикусываю губу, задаваясь вопросом, почему он прервал нас.

— У вас посетитель, сэр. Это Бен.

Я киваю, а затем смотрю на Тринадцатую. Беру ее за подбородок, поворачивая лицом к себе, и касаюсь ее губ. Они самые сладкие и мягкие, которые я когда-либо целовал. Она стонет и кладет ладони мне на грудь. Я откидываюсь назад, отнимая ее руки, сосредотачиваясь на губах.

— Мы закончим то, что начали, Тринадцатая.

Затем, я поднимаю ее со своих колен и иду к выходу.

***

Уильям

— Девушки готовы к работе, — говорит Джордж ранним утром следующего дня, когда приходит с моим завтраком.

Я разворачиваюсь в своем кресле и киваю ему.

— Они знают, что сегодня должны делать?

— Конечно, сэр, — говорит он, после чего немного мнется, прежде чем добавить: — Вы можете пойти и проверить их, если желаете?

Мою грудь сжимает. Он прав, сейчас нужно выходить чаще, я не должен здесь скрываться. Чтобы завоевать их доверие, мне нужно больше показывать им себя. Другие девушки видят меня, то здесь, то там, потому что они не из группы искалеченных, те же девушки знают меня только прячущимся. Тринадцатая единственная, кто хорошенько рассмотрел меня.

Я знаю, что не могу прятаться здесь. Должен начать давать им привыкать к моему присутствию. Позволяя им узнать, что я не монстр, как они думают обо мне, что я присматриваю за ними и поддерживаю. Я избегал следующего шага, но, как и Джордж, знаю, что пора.

— Ты знаешь, я подумываю сделать это, Джордж. Спасибо.

Он кивает, одаривая меня краткой улыбкой. Я беру повязку, ту, что специально сделал, чтобы прикрыть все повреждения на лице. Затем выхожу. Прохожу группы один и два, когда иду по залам. Они наблюдают за мной, их рты слегка приоткрыты. Конечно, они видели меня и раньше, но не часто. Я киваю им, одаривая небольшой улыбкой. Их лица светлеют. Грудь распирает от гордости.

Я добираюсь до кухни и стою за дверью, слушая болтающих внутри девушек. Я знаю, что тут моя группа; мои девочки. Я знаю, что мое появление шокирует их, но это также поможет им научиться доверять мне. Когда нужно, ставлю девушек на место, но я так же добрый, щедрый мужчина.

Вздохнув, толкаю дверь. Седьмая, Двенадцатая и Тринадцатая готовят еду. Они все немного ахают, когда я вошел, и замечаю, что Двенадцатая смотрит на мой глаз. Предполагаю, что она знает, что скрывается за повязкой. Я осматриваю восхитительную еду, которую они приготовили и снова чувствую гордость.

— Как все продвигается, дамы? — спрашиваю я.

— Эм, очень хорошо, Мастер, — говорит Седьмая.

— Да, очень хорошо, Мастер, — улыбается Двенадцатая.

Я поворачиваюсь к Тринадцатой и ее щеки краснеют до великолепного оттенка, и она прикусывает нижнюю губу. Меня потрясло желание снова поцеловать ее.

— Тринадцатая? — шепчу я.

— Все идет так, как было запланировано, — тихим, кротким голосом говорит она.

— Очень хорошо. Увидимся со всеми, когда подадите обед.

Они все кивают, по-прежнему смотря на меня. Я последний раз осматриваю их перед тем, как покинуть комнату.

Джордж был прав; это была хорошая идея.

Тринадцатая

— Ты провела с ним какое-то время вчера ночью? — подойдя, говорит Двенадцатая, кладя рядом со мной некоторые нарезанные овощи.

— И? — говорю я, не смотря на нее.

— Что случилось?

Вздыхаю и поворачиваюсь к ней.

— Не знаю, что ты хочешь от меня, Двенадцатая. Мастер Уильям — человек, который контролирует то, что здесь происходит. Не сбивай себя с толку думая, что то, что я ему сказала, имеет значение. Если он захочет увидеть меня, он увидит.

— То есть, ты заинтересовалась?

В моей груди начинает клокотать ярость, но я подавляю ее.

— Двенадцатая, ты мой друг. Я забочусь о тебе. Меня беспокоит то, что мы пережили здесь. Но мне нужно, чтобы ты перестала спрашивать меня об этом. Я не могу контролировать то, к чему это идет, и я не буду соперничать с тобой из-за мужчины, который, откровенно говоря, делает то, что ему заблагорассудится.

Она смотрит на меня и через некоторое время ее взгляд смягчается.

— Прости, ты права.

Я слабо ей улыбаюсь, потом поворачиваюсь и заканчиваю делать то, что делала.

Мысли давят на меня. Чувствую, что мое терпение лопнуло.

Ненавижу, что сегодня чувствую себя такой слабой.

***

Уильям

— Они здесь, — сообщает Джордж, зайдя в библиотеку, где я читаю с тех пор, как наступил вечер.

Все тело напряглось. Не совсем уверен, что готов к этому. Я люблю своего брата, черт, люблю свою мать, но мой отец… кажется, когда мы находимся в одной комнате, никогда ничего хорошо не происходит. Не знаю, как пройдет сегодняшний ужин. Не знаю, будет ли он делать вид, что всё в порядке в присутствии мамы. Могу только надеяться, что будет. Моего терпения по отношению к этому человеку осталось очень и очень мало.

Выхожу за Джорджем из комнаты и спускаюсь в холл. Мы доходим до передней двери, семья уже внутри, осматривают мой дом. Они здесь редко бывают, да и зачем им? У них нет никаких поводов для прихода в гости. Устремляю взгляд на свою миниатюрную, хрупкую маму, и сердце болит за нее. Она такая сломленная. Она всегда боролась со стрессом, но мои повреждения уничтожили ее.

С тех пор она много времени проводит с врачами.

Она переводит свой взгляд на меня, и я дарю ей свою лучшую улыбку. Сейчас она выглядит более хрупкой, ее волосы с проседью кажутся тонкими и слабыми. Она носит квадратные очки, но они не отнимут потрясающую синеву ее глаз. Она крохотная, только пять футов и два или три дюйма (прим. ред. 155-158 см.), и всегда изящная. Я вижу, как ее глаза наполняются непролитыми слезами, когда она подходит ко мне.

— Привет, мам, — шепчу я.

— Уильям, мой сынок, ты так хорошо выглядишь.

Она оборачивает руки вокруг меня, и я позволяю ей это. Ненадолго придерживаю ее и над ее головой ловлю взгляд отца. Счастливый как всегда. Отпускаю ее и смотрю на нее сверху вниз.

— Ты тоже хорошо выглядишь, мам.

Она одаривает меня неуверенной улыбкой и осматривает дом:

— Твой дом довольно милый.

Она говорит это каждый раз, как бывает здесь. Как будто забывает, что видела его раньше. Я киваю и обращаю внимание на Бена. Он улыбается мне и подходит, хлопнув по плечу.

— Спасибо за это. Здесь отлично пахнет.

— Еда будет готова в ближайшее время, так что проходите и мы присядем.

— Ты даже не собираешься поприветствовать своего отца, Уилл? — ворчит отец.

Сжимаю челюсть и обращаюсь нему:

— Привет, Питер, — говорю скрипучим тоном.

— Пожалуйста, — умоляет мама, — мы можем просто хорошо провести день?

Оборачиваюсь к ней и моя угрюмость исчезла.

— Конечно, мам. Прости.

Поворачиваюсь и начинаю идти, прежде чем он успеет сказать еще хоть слово. Мы шли по холлам, и я чувствовал, как они в это время осматривали мой дом. Знаю, что он меня осуждает и ищет к чему бы прикопаться. Вот как он действует: ему нравится доставать меня, разрушать мои барьеры и смущать перед другими людьми, особенно перед другими членами моей семьи.

Мы доходим до столовой, и я указываю им на их места, затем киваю Джорджу, чтобы дать понять, что мы готовы поесть. Обращаюсь к Бену, как только мы рассаживаемся.

— Ты получил цифры, что я отправил?