— Это ложь, — сказал он, вставая и беря свой телефон.

Через некоторое время Уильям кому-то позвонил и сказал принести суп, обезболивающее и воду. Он снова вернулся ко мне и провел рукой по моей щеке. Нахмурившись, натянул одеяло мне под подбородок.

— Уильям, — простонала я.

— У тебя лихорадка, поэтому необходимо тепло; будет становиться еще хуже.

— Но… — начала я.

Он приложил свою руку.

— Доверься мне, красавица. Я уверен, что все обойдется.

Я услышала щелчок, затем дверь отворилась, и, подняв голову, я увидела, как Первая входит в комнату. Она посмотрела на меня, посылая слабую улыбку, после чего поставила поднос.

— Джордж сказал мне принести это, — сказала она быстро.

— Спасибо тебе, Первая.

Уильям даже не одарил ее взглядом, когда она говорила, но улыбнулся. Она кивнула и покинула комнату. Уильям поднял крышку с подноса и взял суп, сидя на кровати. Я послала ему слабую улыбку. Это немного странно, что кто-то такой, как Уильям, открывает мне себя с другой стороны, показывая всю нежность, которая есть у него внутри.

— Ты хочешь суп из курочки?

Он подмигнул мне, соблазнительно улыбаясь.

Даже находясь больной, я была счастлива и мне хотелось поцеловать его.

— Я обожаю суп.

— Куриный суп?

Его улыбка становилась еще шире.

— Ну, эта неделя — твоя счастливая неделя.

— И сейчас ты собираешься накормить меня? — сказала я медленно.

— Ты больна. Позволь мне помочь.

Я улыбнулась, чувствуя, как горят глаза.

— Я не думала, что кто-то будет заботиться обо мне.

Его взгляд смягчается, и он гладит меня по щеке, прежде чем пихнуть в рот ложку супа. Суп соленый и теплый, а на вкус божественный. Я застонала, когда тот обжег мое горло, но спустя минуту почувствовала, как мое больное тело наполняет легкость и тепло.

— После этого прими душ и попытайся проспать весь день. Это лучшее, что ты можешь сделать.

Я кивнула в знак согласия. Уильям закончил кормить меня и помог с душем, потом сказал, что должен идти и провести время с остальными девочками. Это согревает меня и не знаю почему, но люблю, когда он освобождает время, чтобы уделить его девочкам. Он должен вытворить с ними что-то, что даст им увидеть в нем совсем другого человека, не монстра.

Погладив меня по волосам и поцеловав в макушку, он ушел, чтобы заняться именно этим.


***


Тринадцатая


Смотрю в окно и улыбаюсь, чувствуя, как покалывает кожу, пока я наблюдаю за Уильямом, играющим с девушками в волейбол во дворе. Они смеются и хохочут. А все начиналось совсем иначе. В первый раз они были робкими. Просто стояли и наблюдали, или с опаской принимали участие в игре, но о веселье не было и речи. Затем, постепенно, он заполучил их доверие.

Теперь они все смеются и наслаждаются собой, как и сам Уильям. На нем пара старых выцветших спортивных штанов и тренировочная майка. Он выглядит вполне нормальным, как человек, которому нравится проводить время с друзьями. Да и им в удовольствие находиться рядом с ним. За что я их совсем не виню. Копнув чуть глубже, понимаешь насколько он удивительный. А еще — чересчур любвеобильный и оберегающий.

Я улыбаюсь, просто смотря в окно, находясь в состоянии неописуемого восторга, даже не замечая, как они приближаются к дому.

Копы. Толпа копов.

Отодвигаю стул и прижимаюсь лицом к стеклу, наблюдая, как ворота открываются и шесть машин останавливаются на подъездной дорожке. Все девушки собираются в кучку, схватившись за руки. Их лица белы, когда они наблюдают, как офицеры выходят из машин.

Уильям направляется к ним, копы что-то быстро ему говорят, он качает головой и затем оказывается на земле, а крупный мужчина-коп нависает над ним, заводя руки за спину.

Я кричу и выбегаю из комнаты.

Мне требуется пять минут, чтобы оказаться снаружи, а к этому времени копы уже рассаживают девушек по машинам. Я бегу к ним, сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди, а в ушах звенит. Мне нехорошо, но чувство паники перевешивает в этот момент.

Я останавливаюсь у первой машины, рядом с офицером полиции.

— Зачем вы здесь? — бросаю ему я.

Полицейский опускает взгляд на мои руки и кричит.

— Еще одна. Обыщите дом и убедитесь, что никого не забыли.

— Что? — восклицаю я, когда он хватает меня за руку. — Отпустите меня.

Он подталкивает меня к машине, и я разворачиваюсь, ища глазами Уильяма, который лежит в грязи лицом вниз.

Мое сердце разбивается на части, и я вырываюсь из рук офицера, направляясь к нему.

— Уильям! — кричу я.

— Поймайте ее, — рявкает один из офицеров полиции, — сейчас же!

— Нет, — кричу я, когда чьи-то руки хватают меня за талию, оттягивая назад. — Уильям.

Уильям поднимает голову, смотря мне прямо в глаза.

— Все хорошо, красавица. Все будет в порядке. Иди.

— Нет, — воплю я, чувствуя слезы на щеках, — я не оставлю тебя.

— Все хорошо, — хрипит он.

— Я знал!

Оборачиваясь, замечаю Питера. Его лицо красное, а руки сжаты. Это он; я знала, что это он. Бен стоит позади него, широко распахнув глаза, на лице написано полнейшее недоумение.

— Уилл? — cпрашивает Бен, останавливаясь рядом с офицером, близь Уильяма.

— Я говорил тебе, Бенджамин, — ворчит Питер, — знал, здесь что-то не так. Он скупал женщин, превращая их в сексуальных рабынь!

— Что? — выкрикиваю я. — Нет, все не так!

— Уильям, — начинает офицер, — вы обвиняетесь в похищении и изнасиловании этих дам. Вы можете хранить молчание, но все, что вы скажете, будет использовано против вас в зале суда.

— Нет! — кричу я, изворачиваясь в руках полицейского. — Бен, пожалуйста. Они все неправильно поняли.

Бен поворачивается ко мне, а в его глазах замешательство.

— Ты знаешь, по какой причине попала сюда?

— Я…Я не..я..но..он не причинял нам вреда, Бен.

Бен опускает свой взгляд вниз, на Уильяма.

— Скажи, что они ошиблись.

Уильям молчит. Офицер толкает меня к машине, а внутри нарастает паника. Я толкаю его, пытаясь выбраться из хищных лап, и кричу. Слезы катятся по щекам, пока я пытаюсь чуть ближе подобраться к Уильяму.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Не забирайте меня. Он все, что у меня есть.

— Мисс, если вы сядете в машину, мы обещаем позаботиться о Вас должным образом.

— Нет, — причитаю я. — Пожалуйста.

— Мне жаль, мисс, — говорит офицер, открывая дверь и толкая меня на пустое место.

— Нет! Бен, — визжу я, оборачиваясь к Бену. — Пожалуйста.

— Мне жаль, Эмелин. Я не могу ничего поделать, пока не узнаю, что на самом деле здесь происходило.

Я икаю и поворачиваюсь к Уильяму. Он смотрит на меня, а его лицо искажает гримаса боли.

— Я люблю тебя, — шепчу я, когда офицер пихает меня в машину. — Прости.

Когда хлопает дверь, я чувствую, словно распадаюсь на части. Прижимаю колени к груди и захлебываюсь в слезах, пока машина трогается с места.

— Все хорошо, — говорит офицер. — Теперь ты в безопасности.

Без него я никогда не буду в безопасности.


Глава 31.

Тринадцатая


— Можете назвать Ваше имя? — спрашивает офицер.

Я сижу в комнате для допросов, глядя на свои руки. Опустошенная. Я ничего не чувствую. Не знаю, где Уильям, и не знаю, что должно случиться. Все, что я знаю, это то, что они вырвали меня из моего мира, и они причиняют боль человеку, которого я люблю.

— Эмелин, — говорю я безразличным тоном.

— И Вашу фамилию?

Поднимаю глаза и свирепо смотрю на офицера. Старый, с пепельными волосами и карими глазами. Он одаривает меня слабой улыбкой, пока он очень дружелюбен, но не понимает, что тут делает. Как он мог? Наверно, он живет нормальной жизнью, с нормальной работой и обычной женой. Он не понимает непростую ситуацию.

— Я не знаю, — шепчу я.

— Вы знаете, почему не знаете, Эмелин?

— Нет.

— Вы знаете, почему не осведомлены?

Свирепо смотрю на него.

— Да. Я знаю о своей жизни.

— Как много?

— Достаточно.

Он трет подбородок ладонью и кивает.

— Может, вы знаете, ваша мать еще жива?

— Да, — ворчу я.

— Вы можете рассказать о вашей жизни, Эмелин?

— Я могу сказать Вам, что «друг» моей матери приходил в мою комнату и пытался меня изнасиловать. Из-за этого моя маленькая сестренка залезла на балкон и разбилась насмерть, упав с него, — огрызнулась я.

Он щурится и снова кивает.

— Это все?

Я плачу.

— Что еще?

—После того, как Ваша сестра умерла, помните, что с Вами случилось?

Я замерла.

— Уильям.

— Нет, Эмелин. До Уильяма.

Закрываю глаза и пытаюсь припомнить, но ничего, кроме мелких воспоминаний.

— Нет, — шепчу я.

— Эмелин, вашу мать посадили в тюрьму по многим причинам. Из-за этого вас отправили в приемную семью. Однажды приемная мать отправила вас за молоком. Вы не вернулись. Мы не могли найти вас, были созданы ориентировки о пропаже без вести. В конце концов, мы пришли к выводу, что вы в другой стране в рабстве.

Я замерла.

— Что? — задыхаюсь я.

— Вас украли и продали в рабство. К счастью, вас не использовали как секс-рабыню, но некоторые из ваших друзей там… были.

Качаю головой, проглотив нарастающую желчь в горле.

— Вы ошибаетесь.

— Мне жаль, — говорит он, похоже, искренне. — Вы были в рабстве пять лет. Мы окончательно прекратили поиски групп девушек, которые были проданы, только чтобы найти некоторых из пропавших без вести. Мы не смогли проследить, куда они делись, а затем Питер вызвал нас, сообщив, что что-то почувствовал в доме Уильяма. Его имя мелькало то тут, то там, и после недавней смерти девушки на его территории я понял, что что-то не так. После небольшой кампании мы отследили его имя в некоторых сделках по девушкам.

Качаю головой. Они, должно быть, лгут. Уильям не будет покупать нас. Не будет. Зачем он поставил себя в такую ситуацию? Зачем он играет в такого рода ненормальные игры? Должно быть, они ошибаются. Я знаю, Уильям не монстр, не такой… Он бы не…

— Вы ошибаетесь, — шепчу я, глядя на него сквозь влажные ресницы.

— Как думаете, зачем он собрал тринадцать девушек?

— Он… с-с-спас нас.

— Эмелин, — говорит он так, как будто разговаривает с ребенком.

— Нет, — кричу я и колочу своими крошечными кулаками по столу, — Вы лжете.

— Послушайте, — говорит он, схватив меня за руку. Стараюсь рвануть подальше от него, но бессмысленно. Он намного сильнее и гораздо решительнее. — Я знаю всего этого слишком много, чтобы принять, но вы здесь в безопасности. Я никому не позволю навредить вам. Любой из вас. Вас довольно долго будут допрашивать, поместят в безопасный дом, пока мы не сможем найти альтернативное жилье.

— Я хочу вернуться к нему, — ласково говорю я.

— Могу я спросить, почему?

— Потому что он добрый, и он заботился о нас, когда у нас ничего не было.

— Последний вопрос на ночь и мне нужно, чтобы вы ответили на него честно, Эмелин. Вы выбираете быть с Уильямом?

Поднимаю глаза и смотрю на него, без колебаний.

— Да.


***


Уильям


— У нас есть ваше имя, Уильям, — говорит полицейский, расхаживая по комнате.

Не разговариваю.

— Мы знаем, те девушки были проданы в рабство, и вы заплатили очень хорошие деньги, чтобы вернуть их. Если вы расскажете нам, как вы узнали о них, мы сделаем все проще для вас.

Я ворчу.

— Если б у вас были доказательства, вам не нужно было бы допрашивать меня. И если вы думаете, что я настолько глуп, чтобы поверить в старый трюк «мы сделаем все проще для вас», то вы действительно не знаете, с кем имеете дело.

Он ударяет рукой по столу. Я знаю, что он делает. Он пытается заставить меня признаться в покупке девушек. У них могло бы быть мое имя, но у них нет доказательств. Если б они были, они бы не задавали вопросы. Если б они были, без сомнений, прямо сейчас я был бы в тюрьме.