Патрисия Грей - Трио. Кто отец?

Рома паркует машину у обочины и мы выходим. Я беру его под руку и мы идём внутрь, в зал прилёта.

- Они минут через пять будут выходить уже, - опускаю руку со смартфоном, говорит Рома. - Арт написал, что уже всё, сейчас выйдет.

Молча киваю.

- Волнуешься?

- Да, - негромко отвечаю я и опускаю взгляд.

Я не просто волнуюсь. Мне ещё и стыдно. Перед Артуром. Впечатление, что я его подвела. Наверное, так и есть.

Мы стоим в толпе встречающих. Народу много. Я тихонько жмусь к Роме, но как только Артур появляется на выходе из зала прилёта, немного отстраняюсь, чтобы не сделать ему больно.

Завидев нас, его красивое лицо озаряется очаровательной белозубой улыбкой и он приветственно машет нам рукой. Машем в ответ.

Артур очень выделяется среди уставших после перелёта выходящих людей. Несмотря на то, что некоторые, завидев своих, тоже улыбаются, он как-то будто освещает этот зал своей тёплой солнечностью. Светлый, стильный, красивый и очень спортивный мужчин в светлокоричневом распахнутом пальто, синем костюме и коричневых классических туфлях. Такой очень импозантный итальянский стиль. За собой Артур катит синюю дорожную сумку.

- Привет, - он улыбается, наклоняется ко мне и нежно целует в щёку.

- Привет... - нежно отвечаю я.

А у самой на душе кошки скребут...

- Как долетел? - после рукопожатия, деловито, очень по-мужски, интересуется Рома.

- Порядок, - отвечает Артур. - Задержался мальца из-за того, что автобус нас не сразу забрал. Но в целом норм. Давно ждёте?

- Не, - качает головой Рома. - Мы только что приехали. Ну, что пойдём? Я машину неподалёку оставил. Или ты на своей?

- Нет. Я на такси собирался вернуться.

- Понял. Как Германия?

Мы идём к выходу, причём я нахожусь ровно между двух мужчин и сейчас Рому под руку взять не решаюсь.

- Отлично, - улыбается Артур. - Солнечно, поля зелёные, будто и не зима вовсе. Но прохладно, конечно. Правда, не так, как у нас.

Он смеётся. Однако чувствуется, что и он напряжён.

Вскоре мы садимся в машину, причём я предпочитаю сесть на заднее сиденье, несмотря на то, что есть риск, что там меня укачает. Просто мне чисто психологически некомфортно сейчас сидеть к Артуру спиной. Будто неуважение какое-то. Поэтому, несмотря на уговоры Ромы, я настаиваю на том, чтобы поехать сзади.

- Ты голодный? - спрашивает Рома.

- Не, в самолёте поел. Бизнес-классом летел. Ну, чего. Рассказывай, что за срочность.

- Слушай, давай не в машине. Мы сейчас в ресторанчик приедем, помнишь, в котором мы обмывали сделку по Петиной франшизе? Вот туда.

- Помню, конечно. Ну, окей, хорошо. Там, так там.

- Извини, что я тебя так выдернул.

- Да ладно, я всё равно как-то не очень был настроен на выходные. Нормально всё. Я бы завтра утром уже прилетел.

- Понял. Ну, славно тогда.

Разговор перетекает в общий, а вскоре просто Артур интересуется моими делами, сообщает, что очень рад меня видеть раньше условленного срока, говорит, что соскучился и мы обсуждаем мой и его перелёт, немецкую и русскую кухни, музыку, и тому подобное. С виду беседа очень милая, тёплая и даже какая-то ламповая. Но при этом мы все трое очень няапряжены. И это заметно, несмотря на дружелюбные интонации и улыбки.

Ресторан, в который мы приезжаем - отдельное здание в современном стиле, находящееся на окраине Питера. Большая парковка, удобный въезд, а внутри - людей очень мало, но обстановка дико уютная. Мы снимаем верхнюю одежду и устраиваемся за столиком у широкого окна на мягкий диванчик буквой в виде буквы "П". Я по центру, мужчины - по краям. Разбираем, принесённые официантом меню, и заказываем чай и десерты. От чего-то более серьзного я отказываюсь, несмотря на то, что уже порядком проголодалась. Но есть сейчас при таком разговоре что-то типа супа или жаркого, да даже салата, мне некомфортно. К тому же я опасаюсь, что меня опять затошнит.

Официант приносит большой чайник ароматного чаю и огромное блюдо с разнообразными пирожными на любой вкус. Разлив чай, Рома усаживается на диван, пару секунд смотрит мне в глаза, а затем поворачивается к Артуру:

- Ладно, Арт. Давай обсудим кое-что.

- Давай, - вздохнув, отвечает Артур. - Что-то я уже устал от ожидания этого разговора. Я так понимаю, он серьёзный и, судя по вашим лицам, вы меня не обрадовать хотите.

- Да, - хмуро кивает Роман. - Ты всё верно понимаешь. В общем...

- Я беременна, - говорю я.

Брови Артура взлетают вверх. А спустя мгновение лицо его озаряет широкая улыбка:

- Так это же классно! Я тебя поздравляю, Маш! - нет никаких сомнений в искренности его реакции. - Здорово! Это вы этой новостью меня огорчить пытались?

Рома шутку не оценивает. Не улыбается. Моя же ответная улыбка, наверное, выглядит вымученной.

- Артур, - говорю я. - Я не знаю, от кого из вас я беременна.

- Понял, - кивает он. - Ну, так это вопрос же... В смысле... Э-э-эмм... Я имею в виду, что несмотря на сложность этой ситуации, одна ты не останешься и мы обязательно...

Рома поднимает ладонь:

- Погоди, Арт.

Артур умолкает. Вопросительно смотрит на Рому. И видно, что он напрягся.

- Маша не хочет ехать к тебе на следующие выходные. А ещё - сегодняшней ночью мы переспали.  Извини, дружище, я нарушил условия договора.

Вот теперь на лице Арта не остаётся и тени улыбки. Видно, что он борется с тем, что чувствует сейчас, хоть и старается оставаться дружелюбным.

- То, что Маша не хочет ко мне ехать, это... - в голосе его чувствуется напряжение, - кто так решил?

- Я, - безрезультатно попытавшись проглотить ком, вставший в горле, чуть хрипло отвечаю я.

-Так, - негромко произносит Артур и отставляет от себя чашку с чаем. - Я, пожалуй, закажу себе что-нибудь покрепче. - он смотрит на Рому: - Ты как?

- Да, - чуть хрипло отвечает Рома. - Я, наверное, коньячку жахну... Хотя стоп... Нет. Я за рулём.

Перевожу взгляд с одного на другого. Если честно, я бы сейчас и сама выпила чего-нибудь покрепче. Но в ближайший год я точно не смогу себе этого позволить. Разве что валерьянки чуть-чуть.

Несмотря на солнечный зимний день за окном, на тихую приятную музыку в ресторане и внешнюю доброжелательность Ромы и Артура по отношению друг к другу, обстановка кажется мне откровенно накалённой. И я понятия не имею, чего ждать от обоих в этой ситуации. Понимаю только то, что честный разговор - это, пожалуй, лучшее, что мы сейчас можем друг другу предложить.

До того, как официант выполняет заказ Артура, мы старательно избегаем встреч глазами. И никто не говорит ни слова. Просто непонятно, что говорить, пока Артур не высказался по поводу услышанного. А он явно не торопится. Подперев рукой голову, смотрит в сторону танцплощадки, думает о чём-то, похоже переваривает услышанное.

Наконец, когда бутылка выдержанного коньяка и пустой коньячный бокал оказываются перед ним, он, вздохнув, говорит официанту, желающему поухаживать за ним:

- Не нужно, я сам налью. Идите.

Мы снова остаёмся втроём. Артур неторопливо наливает коньяка на пол бокала, и также неторопливо подносит бокал к полным губам и делает пару глотков.

Вздохнув, смотрит на меня и задаёт самый, пожалуй, непростой в этой ситуации вопрос:

- А если ребёнок от меня?

Я не знаю, что на это ответить. Пытаюсь найти нужные слова, но... мне любой мой ответ кажется каким-то... неподходящим и неуместным.

- Ты ведь не собираешься в таком случае делать аборт? - снова спрашивает он.

Смотрю ему в его насыщенно-голубые, как небо за окном, глаза. Качаю головой:

- Нет, Артур, не собираюсь. Я очень хочу ребёнка. Хочу быть мамой.

Рома будто замер. Держа ладони на бёдрах, будто какой-то каратист, смотрит перед собой. К чаю не притрагивается. Мой чай тоже остывает в чашке.

- А то, что я думаю по этому поводу, интересно? - спрашивает Артур.

- Конечно, - отвечаю я. - Мы поэтому и встретились.

Он делает ещё один глоток и ставит бокал на стол:

- Ну, хорошо. Я скажу. Скажу, как думаю, поэтому просьба не обижаться, если прозвучит резковато.

Молчим. Ждём.

Артур вздохнув, продолжает:

- Во-первых, мне глубоко неприятен сам факт того, что вы переспали. Нет, я понимаю, почему так случилось. Думаю, что понимаю. Эти условия, к которым мы пришли в результате разговора и некоторой дискуссии с Ромой, в принципе казались мне несколько сомнительными в плане реализации. Мы все долго не виделись, понятно, что нас обоих к тебе, Маша, тянет, что мы оба тебя хотим, и, полагал, что это взаимно. В том смысле, что ты хочешь не только Рому.

Я пытаюсь сказать, что дело не только и не столько в сексуальном притяжении, что я по прежнему считаю его очень привлекательным, но как только я начинаю, он жестом останавливает меня:

- Дай я скажу. Поправить успеешь.

- Хорошо, - тихо отзываюсь я.

- Так вот, - продолжает он, - я это правда понимаю. Но, можете мне верить, - он переводит взгляд на Рому, а потом снова смотрит мне в глаза, - со мной такой ситуации бы не было. Даже если бы я на стену лез от желания тебя. Я бы подрочил. Надо было бы - раз пять подрочил бы. Тут ведь дело не только в том, что я вам доверял. А в том, что в результате такого секса - сильно меняется ситуация. Не будь его, не факт, что ты сейчас была бы так категорична. Не факт, что не хотела бы поехать ко мне на следующие выходные. Я когда был в Штугарте и потом ночью в Берлине, гнал от себя мысли, что вы там вдвоём можете трахаться. Гнал, потому что это терзало душу. Звучит пафосно, но я лучше не скажу. Знаешь, тут причина, наверное, даже не в ревности, хотя она есть. А в этом гадском чувстве отвергнутости, выброшенности за борт с когда-то общего корабля. И я очень надеялся, что могу доверять хотя бы своему бывшему другу. Который однозначно мог бы рассчитывать на то, что будь ты у меня в гостях, мы бы даже не целовались.

- Артур, ситуация не совсем такая, как ты думаешь... - попытавшись выгородить Рому, снова начинаю я, но он снова жестом ладони призывает меня дослушать его, и я умолкаю.

- Я рад, что вы мне об этом сказали, а не предпочли ввести в заблуждение. И благодарен вам за это. В ином случае, я бы нарисовал в воображении картины, которые терзали бы также, но были бы, возможно, далеки от действительности. Воображение и сейчас у меня работает, мама не горюй. И не скажу, что мне уютно.

Он снова отпивает из бокала, а потом разом допивает остатки и наливает себе ещё. Резко поворачивается к Роме, который наблюдает за его движениями:

- В отличие от тебя, я могу вызвать такси. И вообще, у меня выходной.

- Без проблем, - отвечает Рома. - Я ничего и не говорю.

- Зато думаешь, - довольно жёстко отвечает Артур. - Но на моём месте, ты бы может и водку глушил бы. Так что не спеши осуждать.

- Просто не хочу, чтобы тебя развезло.

- Ты за меня не переживай. Я вполне взрослый и больше не младший партнёр.

- Ты и не был младшим.

- Ну, возможно. Вернёмся к нашим баранам. Так вот, - он подносит бокал к губам и делает новый глоток, а затем тихонько откашливается и продолжает: - Я не знаю, что у вас там произошло этой ночью. Ну, или вечером, не суть. Но я знаю то, что это называется "предать". Да-да, именно так. И неважно, как для себя вы называете эту похлёбку из притчи. Но я не осуждаю. Правда. Потому что знаю уровень соблазна. Он не просто высок. И ты, - он смотрит на Рому, а тот на него: - и я, мы оба знаем, насколько Маша сексуальна и притягательна. И оба знаем, что будем хотеть её и дальше. Потому что она в этом плане - едва ли не уникум. И кончить можно только от её оргазмов. Так что да, я не осуждаю. Может и я поддался бы соблазну. Но я бы тут же его задушил в себе.

- На словах легко... - говорит Рома.

- Да, наверное, - кивнув, соглашается Артур. - Однако у слов иногда должен быть вес. И если ты говоришь, что секса не будет и я могу спокойно провести время в Германии с пользой и удовольствием, то я как-то, знаешь, привык тебе верить. Теперь понимаю, что твоё слово не всегда железобетонно.

- Вообще-то я ни разу... - начинает Рома, но Артур его перебивает:

- До этого - да. Насколько я в курсе, по крайней мере.

- Слушай, ты тоже давай-ка не... - вскипает Рома.

- Угомонись. А то мы так с тобой недалеко уйдем. А учитывая Машино положение, надо бы как-то конструктивно всё это обсудить. И поверь мне, у меня не меньше эмоций сейчас, чем у тебя. Так что потерпи уж меня немного.

Рома ничего не отвечает на это. А я просто не знаю, стоит ли вообще начинать вновь что-либо говорить.