- Знаешь, я бы мог так вечно лежать с тобой, - он закрыл глаза, отдаваясь на волю чувствам.

- Я тоже, - пролепетала она, - о… - только и выдавила она из себя,  - Фредди…

Никто бы никогда не назвал эти отношения здоровыми. Фредди должно было исполниться двадцать три, Бетти было пятнадцать, этой любви не должно было быть, но она жила, она дышала. Бетти теперь уже не боялась отца и мать, ее мало уже, что беспокоило, только Фредди не знал, как сказать Бетти о своей прошлой связи с ее матерью. Фредди воздохнул, как же он не хотел ехать на этот ужин в Аллен-Холл, зная о присутствии Флер там. Она наверняка до сих пор вожделеет к нему, и уж не упустит случая напомнить ему о этом кошмаре, унизив Бетти, и вынудить ее бросить его. Фредди сел, Бетти упала на подушки, он взъерошил волосы. Нужно все сказать сейчас, найти в себе смелости, и рассказать ей, пока это не сделала Флер. Он отстранился от нее, затаил дыхание, как же чертовски сложно признаться ей в этом.

- Нам надо поговорить, - Бетти открыла глаза, - после этого возможно ты меня бросишь, - в ее глазах застыл немой вопрос, - у меня был роман с твоей матерью…

- И в чем проблема?! – Бетти прижалась к его руке, ощущая, как напряглись его мускулы, - я не вижу…

- Я спал с ней…

- Это неново, - Бетти тихо нервно рассмеялась, - я знаю о ее художнике, и ее других любовниках, это же было не вчера.

- Это было три года назад, - Фредди зажег сигарету, - черт, ты должна меня ненавидеть! За то, что год обманывал тебя!

- Я не могу, - прошептала она, ее легкие заполнились табаком, ей нравился этот запах, нравилось, как после занятий любовью он нервозно курит, - я люблю тебя.

У него, словно камень упал с плеч. Встретив Флер в коридоре Аллен-Холла, Фредди дал ей понять, что Бетти знает обо всем. Флер ответила ему, что однажды он сам совершит необдуманный шаг, и Бетти сразу же бросит его, но он отмахнулся от нее. Флер больше не предоставляла для них угрозу. Как он мог так ошибиться в Бетти, подумав об ее уходе. Сегодня утром он прочитал в ее глазах глубокую безграничную любовь к нему. Как его ревность вызвал в ней бурю эмоций, которые она не пожелала выплеснуть. Даже когда она злится, она прекрасна, божественна! Эта Венера кружит голову всем ее окружающим мужчинам, но она же не виновата в этом. Он ревновал ее, ревновал! Значит, эта богиня навсегда украла его сердце. У них была целая вечность впереди.


₪

Ноябрь 1970.

Театральное историческое платье, полетело на пол, внутри нее просто бушевала буря. Злость все сильнее охватывала ее, как только она начала получать от жизни, как Джерри вернулся из Торонто. Офелия пнула свою сумку, на столе лежал букет алых роз. Она смыла свой грим, изображать возлюбленную Отелло оказалось очень легко, она сама ей сегодня была. Только стоило им выйти на поклон, как появился Джерри, а ведь ее ждал Гарри. Черт бы его побрал! Она не изменяла ему с Гарри Хомсом, но явно намеревалась это сделать. Только пусть попробует рассказать ей о своих чувствах, она прекрасно осведомлена о его изменах в Канаде, чего он ждал от нее? Покорности? Что она живя в свободном Лондоне на исходе бунтарских шестидесятых, вступая в эпоху безнравственных семидесятых, будет хранить ему верность? После того, как он, особо не сопротивляясь, переспал с ней, и сбежал? Она кинула его букет на пол. Он ждал ее на улице.

- Ты прекрасна, дорогая! – он обнял ее, она просто сжалась вся от гнева. Да, как он смеет! – пошли отужинаем?

- Не сегодня, я страшно устала, давай завтра? – она изобразила на лице милую улыбку, на непроницаемом лице Джерри появилось смущение, его почти черные глаза странно блеснули. Офелия робко дотронулась до его каштановых волос, - прости меня, я просто не ждала тебя, я нахожусь в весьма странном состояние, мы не виделись целый год.

- Надо было тебе позвонить, я хотел сделать тебе сюрприз, - она звонко поцеловала его в губы, - я довезу тебя, - слава Богу, у нее квартира в Сохо, будет просто сбежать к Гарри. Он довел ее до квартиры, там они расстались. Офелия подождала, когда он уедет к себе домой, быстро одевшись она отправилась в клуб. Сегодня играли «Простые вещи», но ее больше не привлекал тот пианист с сексуальным голосом, ей нравился Гарри Хомс.

- Где ты была? – она прерывисто обняла его, на несколько секунд задержав его в своих объятьях, - я давно жду тебя. Фредди, - он помахал тому пианисту, тот пришел с  красивой невысокой девушкой в алой мини-юбке и свободной желтой блузе, - это Фредди Менори, - о, как Бетти нравилось, как звучит его псевдоним, - это Бетти, моя кузина, а это Офелия Майлз. Ты сегодня играешь тоже? – он обратился к брюнетке.

- Да, Фредди уговорил, для всех я Бетти Бульдасар, - Фредди рассмеялся.

- Мне нравится, как это звучит, будто ты уже моя жена, - он поймал ее руку, унизанную крупными браслетами.

- Не раскатывай губы, Менори, - Бетти развернулась на высоких каблучках, и отправилась за сцену.

- Было приятно познакомиться, - Фредди поцеловал руку Офелии, - Гарри, - он пожал ему руку, - удачи, дружище…

Действо было просто волшебным, Бетти спела одну песню, Фредди со своей группой отыграл превосходный концерт. Офелия весь вечер не отходила от него. Они были знакомы год, а он все не решался переступить черту, но сегодня, она будто сама хотела этого. Они вошли в его квартиру, до спальни они так и не добрались, Гарри в нетерпение скидывал с себя свою одежду, раздевая Офелию. Она дрожала в его крепких объятьях, таяла, как снег от одной мысли, что сегодня она отомстит Джерри за его кутежи в Торонто. Гарри подхватил ее на руки, положив ее на узкую софу в гостиной. Она вскрикнула, что он делал с ней, что он творил с ней. Она вся стала напоминать комок обнаженных нервов, ее тело остро реагировало на его прикосновения, его поцелуи. Офелия падала с ним в бездну, это ничего не должно быть, но она вдохновенно любила его этой ночью, в ее душе зажигались знакомые огоньки, в ее сердце распространялось пламя, потушить, которое Гарри уже не был в силе.

С той осень все пошло своим чередом. Джерри снова уехал, а Офелия продолжала наслаждаться обществом Гарри Хомса. Теряясь в его объятьях каждую ночь, утром она все больше понимала, как крепко она к нему привязана. Она не хотела этого, как и он, в их нынешней жизни этому не было места, сегодня было слишком беспечным, завтра – туманным, никто не загадывал наперед, их поколение привыкло жить только сегодня, даже не догадываясь к чему их приведет жизнь в дальнейшем. Они оба знали, этому раю когда-нибудь наступит конец, и каждый пойдет своим путем, не оглядываясь назад, не думая об ошибках своего прошлого, запирая его на замок, как монстра, не позволяя ему вырваться наружу. А осень все не уходила, она бродила где-то рядом. Призрак плохих перемен витал в воздухе. Жаль, что тогда они не смогли его почувствовать, его глушил аромат радости, чистоты и мира. Но все меняется, и как мы уже знаем затишье, это покой пред бурей, и может эта буря будет еще сильнее предыдущей. Начнется шторм, а что уцелеет после него, может быть ничего? И можно ли будет собрать, что-то сломанное. Раньше это получилось, а потом?


₪

Весна 1971.

Антонио Серж вернулся из Штатов со всем другим человеком, было покончено с простым сексом, он хотел любви. Там он сильно обжегся, когда понял, что им пользуется просто так. Он терпеть не мог, когда обманывали его, он мог обманывать, но не его. Его хозяйка откровенно пользовалась им, и несколько не скрывала этим, она шантажировала его, если она не будет удовлетворена, то все расскажет мужу, а затем в его постель прыгнула ее дочка. Весь этот год он чувствовал себя мерзко, получив большие деньги за заказ, Антонио решился возвращаться домой, отказываясь от других заказов. Он не хотел, чтобы им пользовались. Поэтому воздух Лондона был для него лекарством. Друзья уже не жили на прежней квартире, он потерял с ними все связи. Он снова занялся рисованием натурщиц, но больше не спал с каждой, решив вести образ аскета. Повторение прошлого опыта пугало его, Антонио не хотел чувствовать себя грязью. Он испытывал постоянную апатию, и постоянное беспокойство. Но в один день его жизнь перевернулась.

В первый раз он увидел ее на улице она ждала подругу на одной из узеньких улочек Кенсингтона. Он сразу ее приметил, ее тоненькую фигурку, развевающиеся огненно-рыжие волосы, как грива у льва. Она смотрела на часы, но так и не решился к ней подойти. Через три дня он снова увидел ее, она шла в их любимый  когда-то книжный магазин. В третий раз он заговорил, когда нашел ее одну на скамейке на Трафальгальской площади. Девушка что-то записывала, видно было, как она захвачена творческим экстазом, как она подбирает каждое слово, смакуя фразы, перебирая в уме свои мысли. Антонио сел рядом с ней, чтобы выпить кофе.

- Хотите вас нарисую? – спросил он, зная что это когда-то безотказно действовало, когда-то этой фразой он мог любую затащить к себе в постель.

- Зачем? – он впервые увидел ее болотные глаза, которые оттеняла персиковая кожа. Он видел глаза подружки Фредди, но эти были совсем другими – страстными, колкими.

- На память о молодости, - она заливисто засмеялась, этот смех заполнял ему душу.

- Я и так слишком молода, чтобы не думать по этому поводу, - она снова потупила взгляд, но захлопнула свою тетрадь.

- И сколько же вам лет? Мне вот двадцать пять, - ответил он.

- Семнадцать, - она смущено спрятала глаза, ее щеки покрылись легким румянцем, - я… о…

- О, и прям юны! – воскликнул он, скрывая свое беспокойство, - вы не назвали себя?

- Мери-Джейн Хомс, можно М-Джей, - вот черт, кузина Бетти, просто невозможно. Она врет.

- Антонио Серж. Вот и познакомились, - она протянула ему свою руку, он пожал ее.

- Вы испанец? – М-Джейн оробела, куда подевался ее острый язык. Он кивнул, - я…

- На четверть испанка, - закончил он, ее глаза широко распахнулись, - я знаком с вашей сестрой Дженнифер, да и с Бетти.

- С Бетти? – повторила зачарованно она, - как с Бетти?

- Фредди Бульдасара мой друг, мы учились вместе. Он ее еще не бросил? – ехидно спросил Антонио.

- Нет, - прошептала Мери-Джейн, - они до сих пор вместе.

- Просто удивительно, как тесен мир.

Через три дня Антонио ждал М-Джейн у монумента Нельсона, она опоздала на полчаса, ему уже показалось, будто она испугалась, и решила – такие отношения совсем не для нее. Он решил сводить ее в кино на «Историю Любви», Мери-Джейн заметила, как он смущается в ее присутствие. Он не старался лапать ее пока шел фильм, он нервничал, чувствуя, что и она сдерживает себя. Они вышли на улицу, М-Джейн улыбнулась ему, откидывая рыжую массу волос на спину.

- Как кино? – он подал ей мороженое.

- Как Сигал, - ответила она, - все очень точно и красиво. Я не нашла изъянов.

- Ты всегда их ищешь? – он сел на скамейку, усаживая ее рядом с собой.

- Да, критика мое второе «я», - он коснулся ее руки, - у меня скверный характер, - добавила она.

- Вот как? – Антонио приблизился к ней, его лицо было рядом с ее, - бедные поклонники…

- У меня острый язык, - он еще теснее прижался к ней.

- Острый? Это почему я его не слышал? – М-Джейн смутилась, потупив взор.

- Ты мне нравишься…

Жизнь так замысловато переплетала их судьбы, связывая, опутывая паутиной тайны и загадок. Они стали встречать, для Антонио это не стало простым развлечением.  М-Джей была не так юна, как в свое время Бетти у Фредди, будущим летом она заканчивала лицей и поступала  на журналистский факультет. Он бы рисовал, а она бы писала, и каждого творческая свобода, думал он. Она познакомила бы его со своими родителями, и они бы полностью одобрили ее выбор. Ему нравилось ее обнимать, целовать, но он не склонял ее к большему, оберегая ее от своих же собственных желаний. Он боялся себя, то как он может поступить с ней. Когда он открыл ей душу, когда поведал, каким он был до поездки в Америку и что, он пережил там, М-Джейн обняла его, гладя по голове, для нее все это не имело значения, для нее все это было пылью. Его душа успокаивалась рядом с ней, он обретал покой. Антонио взял из банка не большую сумму, купив для нее красивый изумруд в форме капельки, подходящий к ее горящим глазам.

- Боже, как красиво! – воскликнул она. Антонио повернул ее к себе спиной, надевая кулон, ее пальцы заскользили по ее полуобнаженной спине, он прижал к ее позвоночнику губами.

- Я люблю тебя, - прошептал он ей на ухо. Она развернулась к нему, в ее глазах стояли слезы, почему она плачет? Что он сделал не так? Что он натворил? Может не этого она хотела? Антонио судорожно вздохнул. Ее руки обвили его шею, голова приникла к его широкой груди. Она зарыдала у него на груди, от счастья, конечно же, М-Джейн теснее прижалась к нему.