- Я люблю тебя, люблю тебя, - вторила она, находя его чувственный рот, отвечая на его отчаянные поцелуи, - о, я нашла тебя… - Он не понимал этих слов, М-Джейн не хотела скучной любви, как у Дженни, она хотела праздника, взрыва, и с этим испанцем она наконец познала это счастье. Признавшись ему, будто прорвало платину, открыв все шлюзы, он не понимал, почему так долго сдерживал себя, почему скрывался от самого себя, почему боялся того, что должно произойти в его жизни. Впустив Мери-Джейн в свою жизнь, он впустил в свое сердце любовь, то чуждое ему, то отвергнутое им, и обретенное сейчас, с ней, с его Мери-Джейн.


₪

Ткани пестрили сложно было выбрать что-то одно, но Юля целено направленно искала оливковый муар для платья Бетти для майского концерта. Они с Катрин шили многим из лицея платья на заказ что-то на концерты, кому на выпускные балы или праздники и всегда они получались изумительными. Это был их маленький доход и опыт. Они обе мечтали открыть свое ателье, чтобы обшивать лондонский дам, но сейчас для мечты не было места, ибо пока она была не возможна сама по себе. Мать ее никогда не понимала, считая это занятие низким, а она не понимала ее, считая театр рассадником гадюк. Когда-то Марыня бежала еще до войны со своей семьей в Англию, там она выросла стала работать актрисой, встретила ее отца агента по поиску талантов и у них родилась она. Из дочери Марыня стремилась сделать звезду, но сама Юля к этому не стремилась, да и отец полностью ее поддерживал, так и случилось с Джошем Хартли.

Мать была против их романа, отец в этом музыкальном критике видел нечто больше чем просто талант, он видел что парень в свои двадцать пять может «делать деньги». Сам Джош был независим во всем, отец умер после войны от ран, а мать еще при родах, его воспитала бабушка, которая последние года болела и он ухаживал за ней. Именно Юля помогла ему выбрать ткань для ее штор, так на этом они и сошлись. Ей было просто с ним, умен, красив воспитан и самое главное он любил ее. Он был прирожденным романтиком, он даже в любви признавался ей в Брайтоне, куда увез ее, спросив сто раз разрешение у ее отца, там она ему отдала себя. Она знала, что он не был плейбоем, как были многие, он был просто самим собой, однолюб. Лето они провели вместе, строя честолюбивые планы, после окончания лицея она твердо решила уйти жить к нему, какое ей дело хочет он жениться на ей нет, просто она любила его.

Она повела знакомиться его с подругами. Подруги, как всегда без умолку говорили о себе. Их рассказ прервал парень Юли. Это был Джош Хартли, ее Джош Хартли, как он был красив, темные волосы обрамляли лицо с грубыми чертами лица, вишневые глаза были наполнены страстью. Он был из разряда тех людей, что способны очаровывать сразу и навсегда. Они мило болтали, быстро нашли общий язык, в следующие встречи пришли ребята из Контрастов, так появилась их шумная компания.

Джош быстро распознал в Контрастах успех, он думал где бы раздобыть денег, чтобы в них вложить, а потом получить прибыль. С Юлей они можно сказать почти жили вместе, она часто с благословения отца оставалась у него, и они занимались любовью, а потом мечтали о будущем.

- Ты действительно, думаешь, что из них, что-то получиться? – спросила заглядывая в его глаза.

- Уверен, нужны деньги и связи, дорогая, - он поцеловал ее, - ничего, скоро у нас все будет. Надо только ждать.

Она посмотрела на него, веря в него, и веря в них. Ожидание и терпение, главные для них добродетели.


₪

Любовь постучалась и в дверь Катрин Мурен. Ее все звали Солнышком, не только за внешность, но и за отношение к жизни, она всегда улыбалась всегда показывала, что она чувствует. Ее отец разводил звезд, но всегда любил защищать женщин, он всегда выступал на их стороне, а иногда сводил супружеские пары снова вместе, за это его звали благодетелем, но свою семью он сохранить не смог. Его жена сбежала с каким-то второсортным актеришкой, он не хотел ее возвращать, и в наказание оставил единственную дочь себе. Катрин росла, как принцесса, он сам выбрал ей парня. Отец привел дочь в кантору, указывая на молодого стажера, которому было всего двадцать три. Он вовсе не был красавцем, но в нем было что-то такое, что заставляло трепетать женщин. Его длинный нос, грустные фиалковые глаза и вытянутое лицо, обрамленное темными волосами, имели качество покорять дам. Алик Болид в отношениях с женщинами был немного старомоден, он умел галантно ухаживать за ними, но при этом он никогда не принимал идею свободной любви. Они быстро сошлись, и она поблагодарила отца, откуда ей было знать, что Тед Мурен давно выбрал себе приемника, и зятя, все-таки он сводил многих, и не только разводил их.

С Аликом она любила подолгу гулять, он нелепо целовал ее и обнимал, она часто смеялась над его скромностью.

- Бери его в оборот, - предлагала Анна Саттон, - ты сделаешь первый шаг, а он сделает второй, это очень просто.

Она послушалась подругу. Катрин сама призналась ему в любви, а он потом исчез на три дня, но долго бегать от нее от не смог, и через неделю с букетом цветов признавался ей в этом светлом чувством. Но все же она не ощущала триумфа. И она стала его раскрывать, она узнавала у подруг, как растормошить мужчину, и стала подогревать его. Когда он был готов быть с нею до конца, она с легкостью сказала ему: «Я твоя», и подарила ему ночь полную любви и страсти, до этого дня она никогда не любила, не позволяла парням морочить ей голову, но все же ее друзья одобрили ее выбор, и она поняла, что похоже это навсегда.

После они благословленные ее отцом стали неразлучны. Она находила в нем вдохновение, он стремился избавиться от своей природной скромности и наконец, стать кем она хочет, таким же пылким, как Фредди, или таким же как Грэг. Ради нее он был готов на все. Так любовь завладела ими, и похоже навсегда и надолго.


₪

Они вместе шли к нему домой, но когда она пришла в его скромную квартирку, попросила себя нарисовать, он стал сопротивляться. Она молча разделась, хотя было видно, что испытывает некое смущение, и он решил, что и для нее сексуальная революция не прошла даром. Мери-Джейн театрально села, изображая из себя нимфу. Он рисовал ее, пытаясь не видеть, как прекрасно ее тело, как прекрасна она сама. Потом она подошла к нему, прикрытая лишь своей улыбкой, и поцеловала его. Кровь стала кипятком, он не смог сдержать себя. Антонио положил ее на узкую койку, все в этот миг было исполнено страсти и пылкости.

- Ты знаешь, кем я был до этого? – вдруг спросил он, обводя языком ее ключицу.

- Да, мне все равно, - она робко погладила его плечи, - мне на все плевать, нет у меня тормозов, я сошла с ума от любви к тебе.

- Знаешь сколько у меня было женщин? – он намотал ее длинные огненно-рыжие волосы на запястье.

- Мне все равно, потому что я люблю тебя, - она приникла к его губам, сплетая его язык со своим.

- Я тоже люблю тебя, - ей было невероятно с ним легко в эти мгновенья, но когда все прекратилось она увидела, как сожаление промелькнуло на его лице. Почему он ведет себя так, спрашивала она себя, неужели он получил от нее все, что хотел как обычно, и даже не позвонит потом, как делал до этого.

- Что-то не так? – она никак не могла понять, что же произошло с ним.

- Почему ты мне не сказала? – он закурил, выпуская клубы дыма.

- Что не сказала? – она до сих пор ничего не понимала.

- Что ты девушка, - с некой болью ответил он.

- Ах, это. Ты, что думал я потаскушка, да я бы никогда не легла с теми из моей школы, а хорошие давно закончили и ушли, - она прижалась к нему.

- Я подонок, - горячо прошептал он.

- Тогда самый милый. Хочешь познакомлю со своими подругами?

- Отчего же, хочу, - он обнял ее, продолжая затягиваться.

- Тогда завтра в нашем кафе на Хэрфорд-стрит в два, - она встала с постели и стала одеваться, когда она ушла Антонио охватил внезапный приступ радости.

Он пришел в кафе во время. За одним столом сидело четыре девушки. Мери-Джейн подвела его к столу, и когда одна из них подняла на него свои глаза, он узнал ее, а она похоже его. Бетти Хомс за эти годы изменилась, стала еще женственнее и привлекательней. Он не с кем бы ее спутал, узнал бы из сотни тысяч.

- Это Антонио Серж, - представила М-Джейн.

- Как я рада видеть тебя, - Бетти протянула ему свою руку, он поцеловал ее, она увидела в его темных глазах беспокойство, но даже не вздохнула, за эти годы она научилась держать себя в руках.

- Анна Саттон, только не Хани, ненавижу, когда меня так называют, - смеясь сказала она. У нее все было теплого медового оттенка и кожа, и волосы, и глаза, но за этой жесткой броней, что она себя окружила он видел горячие сердце. С того дня, как она бросила Дэвида МакОллу она больше не позволяла себе любить, она не верила мужчинам, не верила в любовь, и не искала ее в отличие от своих подружек

- Катрин Мурен, Солнышко, - Антонио понял, почему ее так называли. Она и вправду была как солнышко, такая же вся солнечная, теплая веселая. Обычно голубые глаза холодные, но не у нее.

- Юля Махер, Полька, только не танец, моя мать полька, - ее глаза цвета моря, как-то странно заискрились, веснушки придавали ей шарм, а светлые волосы с медным оттенком подчеркивали ее курносый нос.

Они около часа проболтали, а потом собрались уходить, он остановил за локоть Бетти, пропуская всех вперед. Он ощущал ее дрожь, но за все это время она и жестом не выдала, что знает его прошлое. Бетти подняла на него глаза, зная что он спросит ее, и о ком будет его вопрос. Она кивнула и произнесла тихо:

- Я дам тебе его адрес. Они живут вчетвером, у них группа, - Антонио скривил губы в усмешке.

- Ты любишь его? – это застало ее врасплох, она считала себя девушкой Фредди, и она любила его, как и он любил ее. Никто в этом не сомневался, никто даже не пытался найти другую истину.

- Да, - пролепетала Бетти, - очень, Антонио. Я голову теряю рядом с ним, у меня от переизбытка чувств кружиться голова.

- Я хочу увидеть их. Поможешь? – она кивнула, записывая номер телефона и адрес Фредди.

- Не обижай ее, просто я знаю кто ты, Фредди все рассказал, - она поджала губы.

- Я давно не тот, Бетти, как и ты, похоже, - Он обнял ее, прижимая к себе, сказал, - я не буду ворошить прошлое, зная, что сделаю ей больно, - она сказала спасибо и выскочила из кафе. Как же все спелось, кто бы мог подумать, что прошлое постучится в их двери и свяжет себя с их будущим. Но жизнь странная штука, кто знает, что еще ожидает тебя завтра. Бетти шла ошеломленная по улице. Все же сложилось неплохо, только почему ей стало так грустно стало теперь?


₪

Август 1971.

Обед почти закончился, прислуга убирала приборы, все находились на работе, кроме Джулии и М-Джейн. Джулия давно замечала, как дочь изменилась, она, словно витала где-то, все ее мысли не пребывали здесь в одной точке, эти мысли рассеивались, или уходили вдали, находясь с кем-то дорогим ее сердцу.

- Что с тобой, М-Джейн? – Джулия села напротив дочери, нежно касаясь ее руки, лежащий на подлокотнике, - ты изменилась за последние полгода.

- Я влюблена, - проговорила она, сладостно вздыхая, - сильно. До безумия.

- О, в семнадцать лет все кажется вечным, - внутри у Джулии загорелся огонек беспокойства, она боялась за дочь, ей не должен попасться человек похожий на Эверта.

- Нет, - Мери-Джейн выдернула свою руку, прикладывая к губам, - все не так. Ты его знаешь… и ты…

- Что я? – спросила Джулия, недоуменно разглядывая ее, заметив, как в вырезе блузки прячется блестящий зеленый камушек, - Мери-Джейн?

- Я влюблена в Антонио Сержа, он учился вместе с Фредди… - Джулия резко встала, нервно сжав кулаки. Ну, что они с Бетти нашли в этих бунтарях и бабниках? Что их так привлекло? Такие парни не для приличных девушках, мечтающих о счастливом замужестве.

- Тебе известно, что он не пропускает ни одной юбки, - процедила сквозь зубы Джулия. Мери-Джейн запахнула ворот блузки, забыв, что мать увидит этот кулон.

- Да, - дерзко произнесла она, - знаю, это в прошлом. Сейчас он со мной! И мы любим друг друга, мама!

Все Джулия сдалась, и Антонио приехал к ним на ужин. Джордж, как и она долго пребывал в раздумье. Он знал, что запрет ничего не изменит. Мери-Джейн такая же бунтарка, как и Бетти, и если кузине можно, то почему их дочери нельзя встречаться с парнем, старше ее на восемь лет. М-Джейн той же породы, что и Бетти, крутой нрав, упрямство, горячность – делали свое дело. Чего нельзя было найти в них с Робертом, то проявилось в их дочерях. М-Джейн не такая спокойная, как Дженнифер, или не такая рассудительная, как Гарри, если уж идти, так в горящее здании, и никто не переубедит, что они обе губят себя, связавшись с такими типами, которые пренебрегают всеми общественными устоями. Джордж оторвался от мыслей, М-Джейн побежала открывать дверь, он увидел через стеклянные двери силуэт высокого молодого человека, с красивым букет цветом, Мери-Джейн поднявшись на цыпочках поцеловала его в губы. Даже стекло не скрывало, насколько интимны их отношения, насколько они близки оказывается. Она помогла ему раздеться, и взяв его за руку, распахнула двери. Джулия криво улыбнулась, все тот же Антонио Серж, только его взгляд уже не настолько сексуально агрессивен, как раньше. Он выпустил руку ее дочери, подходя к ней, и протягивая ей букет желтых роз.