- В чем дело? – спросил Фредди, - если думаешь, что у твоей сестры с кем-то из нас роман, то это ошибочно. Она милая девушка.

- Я не волнуюсь за нее, у нее есть голова на плечах, а у другой моей сестры ее похоже нет, - Гарри потер подбородок.

- В чем дело, Гарри? – Фредди забарабанил по столу пальцами.

- Ты знаешь о ком я говорю. Я в ужасе от того, что по пьянке она готова была отдаться мне, а ей было всего на всего семнадцать, в ужасе от того, что она сделала. И это сделал с ней ты, - Гарри был готов его задушить сию минуту.

- Значит она сказала это тебе, - Фредди сам был в шоке, - а может она такая из-за своего красавца, ради которого она бросила меня в прошлом году!

- Нет, они… - Гарри прервался, - это их одних касается, - добавил он, - она и вправду тебя любила?

- Да и я любил ее. Гарри, я почти помолвлен, я не хочу говорит о ней и ее романах. После того, как она покрутив со мной роман три года, бросила меня, унизив и топтав в грязь, мне больно думать о той жизни, что могла бы быть, - Гарри похлопал его по плечу.

Когда он шел домой, то много думал. Все как-то витиевато переплелось, все было так сложно. Сам он живя уже пять лет свободно от родителей, вначале искал любви и понимания, а потом он просто стал склоняться к простому сексу без всяких обязательств, куда было просто встречаться с девушками и при этом быть свободным. А любовь, а любовь витает где-то рядом, и найдет его когда-нибудь. Каждый из них получил свой урок любви, и почти каждый урок любви оставил им вкус горечи. Оказывается сладость бывает только в мечтах, и любовь не награждает их, а наказывает, преподав самый жесткий урок в их жизни – страдание от осознания собственных чувств.


₪

- Мы переезжаем! – Антонио переступив порог их скромной квартиры, скинул с себя пальто, - прощай, каморка!

- Что? – М-Джейн уронила на пол ложку, которой пробовала рагу.

- К черту, М-Джейн, мы больше не живем здесь! – он подхватил ее на руки, кружа по небольшой кухне.

- Что произошло, Антонио, мы задолжали за квартиру? – Мери-Джейн запротестовав, ударила его по плечу.

- Что значит не заплатили? Да, я могу купить нам целый дом! Ты что ничего не слышала?! Все только и гудят об Антонио Серже! Всю мою последнюю коллекцию купили! «Римлянок» купили, кроме пять картин, которые я оставлю себе! – Мери-Джейн нахмурилась, он поцеловал ее, притягивая к себе.

- Ничего не понимаю… - она захлопала ресницами, - как так? От помощи своего отца и моей матери ты отказался, а как тогда?

- Просто повезло вот и все. Твоя мать поступила хитро, но зато я не беден, - М-Джейн вдохнула запах красок на его коже. Он вывел ее из кухни, таща в скромную гостиную, он подвел ее к окну. За окном жил вечерний город, - видишь тот дом?

- Да, - прошептала она, - что все это значит? – спросила М-Джейн.

- Это наш дом! Я купил квартиру! Поехали смотреть! – она повернулась к нему, на ее лице было написано изумление.

- Это же бешенные деньги, Антонио! – упрекнула его Мери-Джейн, - ты с ума сошел!

- Теперь все будет по-другому! Это ты принесла мне удачу. Я так люблю тебя, что порой боюсь очнуться от этого сна, - Антонио достал из кармана брюк маленькую коробочку. Она сглотнула, Мери-Джейн всегда знала, что этот день когда-нибудь наступит в ее жизни, что когда-нибудь он сам этого захочет. Он открыл ее, на красном бархате лежали ключи. Она не разочаровалась, зная, что пока все у них просто замечательно, и спешка была им ни к чему, - Нас ждет такси…

- Мое рагу… - пролепетала она.

- Поедем, - попросил он ее, она кивнула, отключила плиту, - одень платье, прошу тебя, - она сдвинула брови на переносице, не понимая, что же происходит на самом деле. М-Джейн надело желтое платье из атласа, отделанное черными лентами, - ты, как всегда хороша собой.

Квартира оказалась огромной, но совершенно не обставленной. Посреди пустой гостиной стоял накрытый стол. Антонио посадил ее на подушки, разливая им вина. Она отпила вина, не находя в себе сил задать вопрос в чем же дело на самом деле, к чему этот ужин в пустой квартире. К чему все это ведет? Она вздохнула, думая о том, что Антонио изменился за это время, и это совсем ее не пугало.

- Знаешь, я много думал об этом, - она замерла, - мне уже будет двадцать семь и я хочу все, как у всех. Я понял, что созрел для семьи, и созрел для детей, - она хотела было возвратить ему, но не дал и слова сказать, - я знаю, ты молода, и конечно же, ты просто не ждешь этого, но я старше тебя, и мне ты нужна, - он вздохнул, притягивая ее к себе, - я говорю тебе это, чтобы ты знала, у меня самые серьезные намерения относительно тебя, я очень люблю тебя, и я не хочу терять тебя.

- Я тоже, тоже…


₪

Май 1973.

Спустившись со сцены, и войдя в гримерную, Бетти знала, что у нее есть в запасе двадцать минут, чтобы передохнуть. Она села у зеркала, смотря на свое отражение. Ну, вот пару недель и они закончат школу, хоть бы у Джоша все бы получилось, в декабре у него умерла бабушка, и он получал наследство. Бетти подправила макияж, а еще ее беспокоил Грэг, их жизнь с Грэгом. Он хотел большего от нее, а она не могла все рассказать ему, про Фредди, не хотела ранить его самолюбие. После окончания лицея они поедут на неделю в Брайтон, а потом съедут ее родители вместе с Алисой, переедут в Кленовую Рощу, которую отец строил последние годы, а дальше в двадцать один год она получит все права на Гарден-Дейлиас. Может все же стоит сдаться Грэгу, она любит его, он любит ее, он даже слухи по школе не позволяет разносить про них, она вспомнила, как недавно он ударил одного ученика, младше их годом за то, что он назвал Бетти – шлюхой.

Бетти не знала, что в этот важный для нее день в зале находился Фредди, правда со своей девушкой Мери. Виктору удалось уговорить его прийти, и Фредди был удивлен от самого начала концерта и до последней минуты. Бетти пела и свои песни и чужие, на фоне других исполнителей она выделялась, как яркая звезда. Ее красивые платья, ее грустные стихи, выражали всю ее сущность. Оказалось, как она страдала по нему, оказалось, что она до сих пор думает о нем, эта мысль поселилась в нем, когда объявили песню к которой он написал музыку, и назвали его автором. Он ощущал, что все эти строчки, звуки она дарила ему, даже не зная, что в этот самый миг он здесь. Дуэт с ее Грэгом получился каким-то слишком эмоциональным, слишком грустным, эта песня любви была больше песней о расставание и боли. Она была великолепна во всем, будь-то это восточный танец, будет страстное танго, и Фредди видел, как Мери волнуется, ерзает в кресле, смотря, как он внимательно следит за каждым вздохом своей бывшей любовницы.

Бетти заметила, как повернулась ручка, она не имела привычки закрывать двери, потому что кому-нибудь что-нибудь понадобится. Вошел Майкл МакОлла, он положил на стол ко всем цветам букет роз. Бетти увидела его хищный взгляд, мелькнувший в его темных глазах, он был похож на своего младшего брата, только его внешность была более грубая. Дэвида она давно не видела, говорили, что он был менеджером, сколотил себе состояние, и вкладывает сейчас его в звезд.

- Зачем вы пришли? – спросила она, стараясь унять дрожь.

- Поздравить с последним концертом, - он зловеще улыбнулся.

- Поздравили!? А теперь уходите! – она дернула ручку, и пришла в ужас он закрыл дверь, - Что вам от меня нужно?

- Тоже, что и всем, - ей стало дурно.

Он развернул ее к себе спиной, быстро подводя к столу. Майкл надавил между лапоток, и она грудью легла на стол. Она пыталась, пыталась сопротивляться, но в третий раз похоже Бог ее не спасет. Он уже задирал ей юбку оливково платья, стягивал трусики, а она даже не могла плакать.

- Прошу, не надо, - тихо взмолилась она. Он спустил свои брюки, и вторгся в нее. Она тихо застонала от этого вторжения. Она никогда не забудет этих мерзких рук на своих бедрах, не забудет этого дыхание у себя над щекой, требовательных движений внутри себя, не забудет это мерзкое ощущение. Он стонал изливаясь в нее, и она только просила лишь бы он ушел поскорей, лишь бы она осталась одна. Он отошел от нее, и она сползла на пол, она не могла плакать, она не могла показать ему свою слабость, она просто смотрела в одну точку, заметя, что у нее болят ладони, потому что ногти впивались в них. Как же она ненавидела себя, его за это все.

- Я так и знал, что ты шлюха, всегда знал. Скажешь кому-нибудь, то мы с Дэвидом прикончим твою карьеру, сразу на корню. Будь паинькой, - он потрепал ее по щеке, и ушел.

В строго свое время она вышла на сцену, спела сорвав овации, но никто, никто не увидел ее слез, потому что никто не должен знать, как ей больно на самом деле. Она не позволит ему и кому-либо другому испортить ее жизнь. Фредди вздрогнул, когда услышал первые строчки последней песни, она была о них, о их любви, и Бетти одновременно прощалась с ним, и одновременно хотела быть с ним. Она упав в объятья Грэга, ушла со сцены.

Это был вечер, когда в доме Бетти не было ни души. После того дня прошло три недели, они с Грэгом скоро получали дипломы. Он играл на рояле, а она как всегда стояла рядом с ним. И когда он поднял на нее свои серые затуманенные глаза страстью, она поняла, чего он хочет. Грэг прильнул губами к ее шее и крепко сжал ее в объятьях. Он унес ее в спальню, аккуратно положил на кровать и стал покрывать всю поцелуями. Бетти не заметила, как он ее раздел, потом она увидела его обнаженным в лунном свете. Грэг ласкал ее тело, изучая каждый изгиб, под его пальцами она трепетала и пробегала легкая дрожь по коже. Она закрыла глаза, пытаясь бороться со страхом, и чтобы он не передавался ему. Она, то вырывалась, то снова приникала к его широкой груди покрытой волосами. Все казалось сказкой и, то новое чувство, открывавшие ее с новой стороны, пьянило. Она ни о чем не думала и отдавалась его объятьям с каждой минутой с новой силой. Она знала, как доставить ему удовольствие, и боялась назвать Грэга именем Фредди. В бездонных глазах, цвета весенней травы, светились звезды, и туман страсти заволакивал их.

Она забыла, то что вытворял с ней Фредди, забыла то ошеломительное ощущение, тот трепет, что он ей передавал от себя. Грэг был на седьмом небе от счастья, в его руках женщина, которую он любит. Они были возлюбленными, которые еще не познали науку любви и страсти. Он поддавался лишь природным инстинктам, при этом, боясь, что сможет навредить ей, но Бетти не замечала эту неопытность и страсть затягивала ее в свои сети. И вот наступил момент, когда она стала его. Бетти лишь открыла глаза и увидела боль на его лице:

- Бетти, кто он? – нет она не могла сказать про Фредди, и рыдая рассказала про Майкла, сказав, как больно ей было тогда. Так она солгала впервые ему, это будет ее первая ложь, и похоже не последняя.

- Все, теперь я твоя навсегда! Ты властелин моего сердца.

- И я твой навеки, - ответил он ей, когда они разговаривали о любви, то чаще всего они игнорировали свой родной язык. Французский это язык любви, - обещай, что ты мне не изменишь!

- Обещаю, любовь моя.

- А если изменишь, я убью тебя.

- Нет ничего прекрасней, чем умереть от твоей руки…

Но почему она чувствовала горечь в их любви? Она не ощущала триумфа, хотя ей было хорошо с ним, так же, как когда-то с Фредди. Она думала, что забыла его, но что-то по-прежнему держало ее, сильно связывало с ним, хотя она очень редко вспоминала о нем в последний год.


₪

Июнь 1973.

Ах, Брайтон! Здесь было так легко, это был последний их день здесь. Грэг уходил с ночевкой к родственникам по матери, он не мог ее взять с собой, к строгим пуританам, но Бетти не печалилась. Пока он собирался, она паковала их вещи. Они были здесь неделю, и каждый день, каждую ночь они занимались любовью. Грэг не был таким страстным и горячим, как Фредди, но она любила его, и это было самое главное. С Фредди она всегда ощущала наслаждение, но не с Грэгом, порой ей хотелось грубости Фредди, или его нежности, той спонтанности что была у них, хотелось чтобы он взял ее в другом месте не в постели, но Грэг не был способен на это.

Они стояли на балконе смотря на море, блики солнца играли на глади воды. Грэг сказал, ей до утра, шепнул на ушко, что жаль, что в эту ночь они не будут вместе, она засмеялась, и он ушел. Она стояла на балконе очарованная морем, опутывая тайной, но на соседнем балконе был Он. The Simple Things гастролировали, и остановились там всего на один день. Это была судьба. Фредди стоял на балконе и увидел ее, этот смех он бы узнал из тысячи.