Игрейния плотнее завернулась в ткань и ощутила, как в горле застрял нервный ком. Но шотландец ею нисколько не интересовался – он смотрел в окно и, казалось, забавлялся представлением, которое устроили для неё юноши.

Но вот он перевел на нее пристальный взгляд голубых глаз и коротко спросил:

– Где он?

– Кто?

– Гербовый щит.

– Я его сняла.

– Зачем? Он же все равно окажется на прежнем месте.

– Это моя тюрьма. Я покорно и безропотно в ней сижу. Не доставляю вам никаких хлопот. И вы не имеете права врываться сюда без стука. Я…

– Вы боитесь, что люди начнут судачить, увидев, что я стою за вашей спиной, в то время как вы совершенно раздеты.

– Я не раздета…

– Позвольте мне с вами не согласиться. И еще: примите совет – не приближайтесь в таком виде к окну.

– А как насчет моей просьбы не врываться ко мне без стука?

– Если быть точным, то я постучал. Но вы были настолько увлечены представлением, что не услышали.

– Если на стук не отвечают – это значит, что непрошеному гостю следует убираться прочь.

– Если на стук не отвечают, я должен убедиться, что вы не утонули в ванне.

– Не волнуйтесь, я не утоплюсь.

– На кухне говорят, что вы слишком часто купаетесь, – опасаются, как бы с вас не слезла кожа и вы не умерли. Считают, что мыться каждый день вредно.

– В таком случае заверьте их, что я в добром здравии, тонуть не собираюсь и вообще купаться полезно.

– Непременно. А где щит?

– Не знаю. Наверное, испарился. Желаю того же и вам.

Эрик повернулся, и какое-то мгновение Игрейнии казалось, что он сейчас уйдет. Но рыцарь только отстегнул меч, прислонил его к спинке кровати и сел на стул у камина. Она не сводила с него глаз.

– Щит, Игрейния.

– Сейчас ваши доспехи раскалятся и, что бы там ни было под ними, поджарят вам кожу.

– Не надейтесь, не сразу. Где щит? У меня нет настроения переворачивать вверх дном вашу комнату.

– А у меня нет настроения вас в ней терпеть.

– Отдайте щит, и я уйду.

– Это самое главное сражение, которое вам приспичило выиграть немедленно?

– Не самое, – отозвался он. – Кстати, миледи, вы сейчас потеряете полотенце.

Игрейния вспыхнула, заметив, что в самом деле так увлеклась спором, что забыла придерживать ткань.

– Дайте-ка я вам помогу. Не хочу показаться неуклюжим варваром и забыть о хороших манерах.

К изумлению Игрейнии, Эрик в мгновение ока оказался рядом. Подхватил сползавшее с ее плеч полотно и зажал его конец в ладони. Он стоял так близко, что в любую минуту мог до нее дотронуться. А она ощутила тепло пламени на обнаженной спине и внезапно обнаружила, что у нее от волнения дрожат колени. Ее переполняло желание оттолкнуть от себя этого человека, но она боялась, очень боялась, что ее поступок вызовет ответную реакцию. Так они и стояли лицом к лицу, и Игрейния видела перед собой его скулы, крепко сжатые зубы и блеск красивых пронзительных глаз. Наконец она тяжело вздохнула, и это простое движение, казалось, сблизило их еще больше. Только бы не коснуться его!

Огонь в его глазах был обманчивым. Этот человек был не горячее стали, которая под накидкой покрывала его тело.

– Что ж, давайте поступим по-другому, – произнес Эрик. – Вам ведь нравятся всяческие сделки? Предлагаю полотно за герб.

К Игрейнии вернулась способность мыслить здраво. Она вспомнила, что он ее презирает. И спокойно выдержала его взгляд.

– Я всего лишь сняла ваш герб со стены.

– А я повешу его обратно. И буду вешать всегда.

– Вот и прекрасно. В таком случае ищите его сами.

Она круто повернулась и, насколько позволяло ее положение, горделиво прошествовала к ванне. А там очень быстро нырнула под воду так, что из-за бортика высовывалась лишь ее голова и шея. В этом маневре был всего лишь один изъян – вода к этому времени успела совсем остыть. Но Игрейния не собиралась отступать. А Эрик тем временем вернулся к стулу у камина и сел.

Леди Лэнгли закрыла глаза: ну почему ей постоянно приходится участвовать в сражениях, которые она не может выиграть?

– Я сниму его сразу, как только вы отсюда уйдете.

– И тем не менее отдайте.

– Нет!

– Учтите, я не тороплюсь. Пусть люди думают, что я стараюсь справиться с горем в объятиях вдовы прежнего господина.

Игрейния нервно вцепилась в бортик ванны.

– Такой ведьмы, как я?

– По крайней мере вы молоды.

Леди Лэнгли пришла в замешательство и потому сказала:

– Англичанки?

– Многим мужчинам безразлична национальность женщины. А такая чернокудрая ведьмочка может показаться даже соблазнительной. Да, в конце концов, какая разница, с кем развлекаться в темноте! – В его голосе прозвучала такая тоска, что Игрейнии стало жаль их обоих, но между ними пролегли шрамы войны, а победителем был именно он – человек, который ни при каких обстоятельствах не откажется от своих притязаний.

Эрик поднялся, и ее голова тревожно дернулась. Он подошел к ванне и, не опасаясь вымокнуть, начал вытаскивать ее из воды. На секунду прижал к себе – капли летели с Игрейнии на его накидку, и она почувствовала, как в ее тело вдавились железные доспехи. Глаза ее наполнились ужасом, но, пораженная его поступком, она не могла произнести ни слова. Однако шотландец всего лишь поставил ее на персидский ковер у камина и набросил на нее льняную ткань.

– Кажется, вы не только решили соскоблить с себя шкуру, но еще и замерзнуть.

Эрик стоял за ее спиной и расправлял на ней полотно. А потом она вдруг оказалась одна. И поняла, что шотландец увидел спрятанный за сундуком щит.

Игрейния закрыла глаза и слушала, как Эрик вешал на стену герб, забивая рукояткой кинжала выскочивший из каменной кладки гвоздь. И вздрогнула, когда он снова оказался рядом и положил ей ладони на плечи.

– Предупреждаю, я выигрываю все битвы, – прошептал он.

Игрейния не открыла глаз и постаралась ответить с достоинством, а не со злобой:

– Настанет день, когда вам отрубят голову.

– А до того времени я буду побеждать – и в больших сражениях и в малых. Однако успокойтесь: завтра я уезжаю, а когда вернусь, подумаю о том, как отправить вас на юг.

Дверь захлопнулась. Он ушел.

Но его присутствие продолжало витать в комнате. Что это было: запах мыла, кожи, металла? Или ощущение от его прикосновений к ее плечам?

Или щит на стене?

Все знали, что на Питера Макдоналда можно положиться. Но тем не менее Эрик испытал облегчение, когда утром увидел, что к замку приближается конный отряд. Пока его посланцы с письмами не вернулись, он не мог быть уверен, что его письма дошли по назначению. Эрик вызвал в Лэнгли своего двоюродного брата, но не знал, получил ли он его письмо.

И вот на заре он увидел на склоне холма всадников, рассмотрел фамильный герб и цвета Джейми Грэхема, который скакал бок о бок с Алланом Маклаудом.

Эрик приказал опустить подъемный мост и послал Патрика и Джеффри встретить приближавшихся к замку гостей.

– Привет, братец! – крикнул Джейми. – Ничего себе замок!

– Отменная куча камней! – согласился Эрик. Патрик протянул Джейми руку.

– Рад тебя видеть. Слышал, ты можешь оборонять с кучкой людей любую грязную кочку от целой армии! Не хотел бы я потерять крепость Эрика в его отсутствие.

– Когда-нибудь все равно потеряем, – усмехнулся шотландец. – Эдуард навалится – никуда не денемся. Но это время еще не пришло. Привет, Дугал, – улыбнулся он еще одному члену своего клана, довольный тем, что горцы снялись с насиженных мест и приехали защищать Лэнгли.

Во дворе конюхи бросились к рыцарям, чтобы позаботиться о лошадях, а горцы с интересом и восторгом разглядывали замок и внутренние постройки.

– И ты сумел это взять? – восхитился Джейми, поворачиваясь к двоюродному брату.

– Если честно, то мне помогла чума, – признался Эрик. Брат положил руку ему на плечо.

– Мне очень жаль. Искренне жаль: Марго, твоя девочка и все остальные…

Шотландец обвел взглядом неприступные стены.

– Спасибо. Многие из нас потеряли своих родных. И здешние жители – каменщики, строители, крестьяне, служанки – тоже. Но болезнь сумела объединить людей. Я никогда не ложился спать, не позаботившись, чтобы у меня за спиной не оказалось стены, однако большинство тех, кто здесь обитает, видели смерть и не лезут на рожон – все хотят жить.

– Я бы все равно посматривал.

– Непременно.

– Господи Боже мой! – воскликнул Джейми. Брат проследил за его взглядом и увидел, что в окне снова показалась Игрейния.

– Так это и есть графская дочка?

– Да.

– Тогда недаром Роберт Брюс надеется, что сумеет обменять ее на королеву.

Эрик присмотрелся к силуэту в окне. Разглядывая чужих воинов, Игрейния слегка хмурилась. Ему даже показалось, что он слышит ее мысли: «Снова горцы, снова дикари, все те же грязные, подлые и необразованные варвары».

– Леди обладает редкой красотой, – пробормотал Джейми.

– Ты так считаешь? – хмыкнул Эрик.

В этот момент Игрейния посмотрела вниз, и их глаза встретились. Ее щеки окрасил румянец, но она не отвела взгляда и не отошла от окна. А Джейми, пожалуй, прав, подумал вождь. У леди Лэнгли приятные, утонченные черты лица, а необычные фиалковые глаза под широким разлетом бровей казались удивительно глубокими, почти синими, как их родные холмы в разгар лета. Хотя самому Эрику не нравились ее иссиня-черные волосы, струящиеся по спине, он не мог не признать, что в солнечный день они отливают яркой красотой воронова крыла. Шотландец уже имел возможность убедиться, что у Игрейнии превосходная фигура – осиная талия и красивые груди. И кожа – как шелк. Разговаривая с Джейми, Эрик в то же время задавал себе вопрос: уж не специально ли он ищет в этой женщине изъяны? Потому что леди Лэнгли пробуждала в нем гнев и вызывала естественную физическую реакцию, которую он яростно, безжалостно и с неизменным презрением к самому себе вытравливал в своем сердце. Дотрагиваясь до нее, он неизменно хотел отшвырнуть ее от себя как можно дальше.

И именно потому, что ее кожа была шелковистой, Игрейния не безымянное, безликое тело, которым можно овладеть ради минутного удовлетворения. Она – военный трофей. И представляет немалую ценность, потому что ко всему прочему она еще и знатная дама.

Но она не Марго.

Эрик стиснул зубы.

– А ты и не заметил? – упрекнул его двоюродный брат и, потупив взгляд, мягко добавил: – Что ж, возможно, тебе не до ее привлекательности, ведь в последнее время столько всего случилось… И тем не менее… раньше я думал, что Роберт Брюс слишком много запрашивает, если хочет обменять ее на королевскую семью. Но теперь я вижу, что в Англии вполне найдется пара-тройка знатных господ, которые захотят ее выкупить, чтобы потом на ней жениться. Я слышал, титул отца и его состояние перешло к ее брату, но и сама леди немало унаследовала по материнской линии. Если верить слухам, ей принадлежат очень богатые земли. Однако… путь к королю – ненадежное дело. Мои источники сообщают, что он остерегается врагов и тщательно скрывает свои передвижения.

– Да, королю приходится проявлять осторожность. Но если он не сумеет добраться до аббатства, то пошлет весточку, и я буду знать, что предпринять.

Джейми кивнул.

– Кстати, твоя пленница… она что, так и сидит в своей комнате?

– Она, братец, хоть и кажется дивным цветком, однако этот цветок – роза с длинными и очень острыми шипами. Нам пришлось замуровать подземный ход, и он останется закрытым, пока не понадобится нам самим. Теперь единственный путь наружу – подъемный мост. Можешь забавлять ее сколько душе угодно, если, конечно, леди снизойдет до общения с презренным врагом.

– Поживем – увидим, – легкомысленно отозвался Джейми и пожал плечами. Но сразу же посерьезнел: – Случай и болезнь дали тебе возможность овладеть превосходным укреплением, и мы будем защищать его даже ценой жизни.

– Замок – всего лишь камни, – возразил Эрик. – Возникнет необходимость – не жалей, уходи. Только не забудь прихватить с собой нашего козырного туза.

– В таком случае я стану защищать леди до последнего вздоха.

– И тем самым окажешь неоценимую услугу и мне, и королю. Питер покажет тебе, что здесь к чему. Он превосходно знает замок и его обитателей. Аллан скачет как ветер и ориентируется на местности даже темной ночью. И постоянно держит глаза и уши открытыми. А Джеффри, Ангус и Реймонд поедут со мной.

– В добрый путь.

– Мы вернемся, как только сумеем. Но постараемся не задерживаться. Я не верю, что враг захочет долго терпеть нас в своей крепости, которой он до сих пор распоряжался. Да, вот еще что (рядом с ними стоял глухонемой Грегори и держал под уздцы Локи). Это Грегори. Он не слышит и не говорит. Но может читать по губам. И способен рассказать такое, что ты и представить себе не можешь.