На лицо упал луч яркого утреннего солнца. Она медленно открыла глаза. Ночь наконец прошла. Эванджелина спала беспокойно, боясь, что за ней могут прийти в любую секунду. Но в дверь спальни никто так и не постучал. Пришло утро. Наступил новый день, и она была в безопасности, по крайней мере здесь, в своей спальне. Эванджелина не обращала внимания на боль во всем теле, поскольку с этим ничего нельзя было поделать. Она лежала и думала.

Схватили ли люди лорда Петтигрю Поля Трезона и того, другого? Или хотя бы одного из них? Которого? Она вспомнила о письме, которое передала Трезону. Там не было ни ее имени, ни имени Джона Эджертона. Она закрыла глаза; чувство облегчения пересилило боль.

Они обшарили всю округу в поисках англичанина-изменника. Искали мужчину, конечно если схваченные не признались лорду Петтигрю, что предатель женщина. Если они это сделали, все кончено. Она бессильна. Нужно верить, что лорд Петтигрю ничего не знает. Не должен знать.

Возможно, люди лорда Петтигрю уже в Чесли. Тогда ей нельзя оставаться в постели. Если она скажется больной, герцог может что-то заподозрить. Да и лорду Петтигрю это покажется странным. Актриса она плохая, но сегодня не имеет права ударить лицом в грязь.

Эванджелина думала об отце и Эдмунде. Если она хочет спасти их, то для начала должна спасти себя… Увидев себя в зеркале, она чуть не умерла на месте. Растрепанные липкие волосы висели как сосульки. Остальное было не лучше. Она не могла смотреть на свое отражение. Ладно, неважно. Придется как следует накраситься. Слава Богу, что кости целы.

На мытье, сушку и завивку волос ушло два часа. Она выбрала очень женственное платье – просторное, но кокетливо обтягивавшее грудь. Сегодня ей было необходимо казаться хрупкой и беспомощной. Эванджелина посмотрела на свои руки, поморщилась и надела пару белых митенок.

На лестнице было пусто. Она отправилась завтракать, но вдруг услышала хруст гравия под колесами. Эванджелина быстро вошла в гостиную, отодвинула тяжелую штору и увидела вылезавшего из кареты лорда Петтигрю. Тот казался очень усталым.

Она слышала, как с ним поздоровался Бассик. А еще через несколько минут прозвучал голос герцога:

– Дрю, рад, что ты здесь. Мы обшарили каждый кустик и обошли все фермы в радиусе трех миль от Чесли. Но изменника так и не обнаружили, будь он проклят. Ты нашел его?

Слава Богу. Они искали мужчину.

– Нет. Однако кое-что интересное мы все-таки обнаружили, – вполголоса сказал Дрю. – Нам надо поговорить.

Эванджелина прижималась к стене, пока звуки их шагов не умолкли. Она заставила себя подождать еще несколько минут и направилась следом.

Если Бассик и удивился ее внезапному появлению, то не показал виду. Он только поклонился и пожелал ей доброго утра. Эванджелина заставила себя улыбнуться старику и свернула к библиотеке. Она помедлила у закрытой двери, сделала глубокий вдох, повернула ручку и вошла в комнату, улыбаясь как утреннее солнышко.

Когда восхитительная, воздушная и женственная Эванджелина впорхнула в библиотеку, мужчины умолкли и уставились на нее во все глаза. Дрю, которому не терпелось обсудить события ночи, пришел в себя первым. Он нахмурился, но затем увидел широко раскрытые глаза Эванджелины и заставил себя улыбнуться. Разве можно было остерегаться этой красивой молодой женщины? Дрю никогда не видел ее столь веселой и оживленной. Он подумал о Фелисии, и его улыбка стала еще шире.

– Доброе утро, Эванджелина. – Лорд Петтигрю быстро поднялся, шагнул навстречу, взял ее руку в митенке и поднес к губам. – Сегодня вы просто ослепительны.

Она отняла руку, засмеялась и сказала:

– Надеюсь, я не отвлекла вас. Вы оба такие серьезные. Я думала, что мы с милордом возьмем Эдмунда и проедем верхом до реки… О Боже, неужели что-то случилось? Что-нибудь с Фели-сией?

Герцог стоял у письменного стола, скрестив руки на груди, и не сводил глаз с ее пышных волос цвета меда. Те были волнами уложены на макушке; на уши падали легкомысленные локоны. Эванджелина казалась воплощением элегантной леди; довершали картину белые митенки. Но когда она заговорила, Ричард окаменел. Эванджелина и разговаривала как типичная леди, пытающаяся очаровать первого попавшегося на глаза джентльмена.

– Нет-нет, не беспокойтесь, – быстро сказал Дрю, желая развеять страх, мелькнувший в красивых глазах Эванджелины. – Фелисия в полном порядке. Во всяком случае, так было два дня назад, когда я расстался с ней в Лондоне.

– Доброе утро, Эванджелина, – промолвил герцог. Он подошел к ней, остановился рядом, секунду помолчал, а потом медленно кивнул. – Говорите, прокатиться с Эдмундом к реке?

– Да, милорд, – сказала она и быстро отвернулась. Похоже, он многое понял. Если не все.

Герцог помолчал еще, затем сделал шаг назад и оперся плечом о каминную полку.

– Эванджелина, подождите немного. Затем вы, я и Эдмунд совершим нечто действительно великое, начиная с завтрака. Думаю, вы должны присоединиться к нам с Дрю. Вам следует знать, что происходит.

– Ричард, ты уверен? По-моему, не стоит тревожить леди.

Эванджелина пропустила слова Дрю мимо ушей и спросила:

– Что вы имеете в виду, милорд? – Собственный тон показался ей простодушным, как у монахини. Оставалось надеяться, что герцог nor думал то же самое. Она всплеснула руками. – Бог мой, какая таинственность! Думаю, мне лучше сесть. А вдруг я лишусь чувств?

Герцог ничего не ответил. Дрю Холей посмотрел на обоих с недоумением, затем пожал плечами и вернулся к письменному столу.

Герцог хмуро рассматривал свой зазубренный ноготь. Неужели он оцарапал Эванджелину? Наконец Ричард покачал головой и сказал:

– Я ничего не говорил раньше, потому что не хотел вас расстраивать. Получив ваше письмо об убийстве миссис Нидл, я нанял сыщика с Боу-стрит и привез его в Чесли. Пока мы были в Лондоне, он провел расследование. Еще до нашего отъезда сыщик сказал мне, что он был в бухте и увидел там странные вещи – сигнал, поданный с помощью фонаря, и каких-то таинственных незнакомцев, плывших к причалу на лодке. Ему показалось, что это французы. Я поговорил с Дрю, и тот решил, что займется этим делом сам. Дрю, сколько ночей твои люди прятались в деревьях у тропы?

– Почти две недели. Прошлой ночью я был с ними сам. Ричард, я уже говорил, что твой сыщик с Боу-стрит оказался совершенно прав.

Эванджелина прижала руку к груди и с ужасом посмотрела на лорда Петтигрю.

Холей метнул на герцога беспокойный взгляд, но тот опять начал рассматривать свой ноготь.

– Да. Пожалуйста, продолжай, Дрю.

– Вчера поздно вечером мы заметили на причале двух людей в плащах, которых встретил третий. Когда двое мужчин пошли по тропе, мы преградили им путь. К несчастью, они потеряли голову и бросились бежать. Нам пришлось стрелять, и мы убили их. Не знаю, как удалось ускользнуть третьему, но он ускользнул. Ума не приложу, как он ухитрился это сделать. Ричард, тебе известно, насколько коварны эти утесы. О Господи, я всегда думал, что они совершенно отвесны. Должно быть, он как-то сумел подняться на вершину и при этом не попасться нам на глаза. Ночь выдалась очень холодная, луны не было. Люди видели множество теней, но разглядеть изменника так и не сумели.

– Это ужасно, – сказала Эванджелина, все еще прижимая к груди руки в митенках. – У вас есть доказательства, что убитые были французами?

– Да, Эванджелина, – ответил Дрю. – У одного из погибших был при себе пакет с закодированными инструкциями. Не сомневаюсь, что мы их скоро расшифруем. В правом нижнем углу изменник оставил свои инициалы. Но перед смертью владелец пакета что-то прошептал по-французски. Я разобрал только два слова: «Орел» и «измена». Кажется, он думал, что их выдал встречавший, хотя ничего подобного не было. В кармане этого человека лежало еще одно письмо, адресованное Рыси, видимо лондонскому связному изменника. Как я уже сказал, оно тоже закодировано с помощью шифра, который мы непременно разгадаем. В конце письма стояла подпись «Орел». – Он повернулся к герцогу и продолжил: – После этого мы направились к северу от Чесли. Безрезультатно. Этот человек как в воду канул. Досадно. Мы обязаны были взять его. Не могу представить себе ущерб, который он успел нанести. Над тайной шифра с ночи бьются три человека. Осталось недолго.

– Мне тоже кое-что пришло в голову, – ответил герцог. – Этот человек, скорей всего, из местных. Наверняка. Проклятый ублюдок посмел превратить мое родовое поместье в шпионское гнездо. Если поймаю мерзавца, убью на месте.

– Если ты схватишь его раньше меня, не убивай. Мы должны получить от него информацию. А затем вздернем негодяя на виселице и избавим тебя от необходимости пачкать руки. Я понимаю, тебя бесит, что французы использовали Чесли для проникновения в Англию. Ричард, мы пришли к выводу, что убийца миссис Нидл был связан со шпионами. Должно быть, она что-то заподозрила. Ты знаешь, что, несмотря на преклонный возраст, она при желании выходила из замка и вполне могла что-то подсмотреть или подслушать. Я хотел бы попросить твоего разрешения на допрос слуг. Надежды мало, но вдруг прошлой ночью им удалось что-то заметить?

Герцог молча кивнул и посмотрел на Эванджелину.

– Вам нечего сказать Дрю? Сегодня ночью вы ничего не видели? Может быть, около полуночи вы проснулись и выглянули в окно?

– Ночь была очень холодная. Мне бы и в голову не пришло вылезти из постели. О Боже, все это просто фантастика!

К великому облегчению Эванджелины, Дрю Холси наконец собрался уезжать. Он встал и сказал:

– Мои люди не слишком задержат твоих слуг. Я буду держать тебя в курсе. Сомневаюсь, что Орел еще раз воспользуется твоим личным пляжем, но на всякий случай я оставлю нескольких человек для продолжения наблюдения.

Эванджелина тоже поднялась со стула.

– Милорд, надеюсь, вы найдете этого человека. Держу пари, что сегодня не смогу уснуть. Джентльмены, если вы не возражаете, я пойду к Эдмунду.

Эванджелина наградила обоих сияющей улыбкой и вышла из библиотеки. Герцог посмотрел ей вслед, но ничего не сказал.

– Ричард, сегодня я буду в трактире «Ворон», но вечером уеду в Лондон. Согласно последним донесениям разведки, Наполеон находится в Бельгии. Веллингтон ждет его у местечка Ватерлоо. Надеюсь привезти в министерство расшифрованные инструкции.

– Я вот о чем думаю… А вдруг эта шпионская группа имела отношение к смерти Робби? – спросил герцог. – В конце концов, он был моим другом, бывал у меня в замке, а эти люди использовали Чесли как свою базу.

– Похоже на правду. Невозможно представить себе, что эти ублюдки воспользовались твоим замком. Невероятная наглость… если за этим не кроется что-то другое.

Когда герцог заговорил, его голос был холодным как лед.

– В последнее время эта мысль перестала казаться мне бредовой.

Ричард отдал распоряжения Бассику, коротко кивнул двум людям, оставленным лордом Петтигрю, и направился в детскую. Эванджелины там не было. Он открыл дверь ее спальни, увидел, что комната пуста, немного постоял на пороге и вышел.

Десять минут спустя он нашел Эванджелину в маленькой солнечной гостиной на втором этаже. Она стояла у окна и смотрела на Ла-Манш. Герцог плотно закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. Эванджелина не обернулась, но Ричард знал, что она заметила его присутствие.

– Представление было великолепное, – непринужденно сказал он. – Дрю не знал, что ему делать: то ли восхищаться твоей красотой, то ли проклинать женское легкомыслие. Естественно, ты пришла, чтобы отвести от себя подозрения – если бы они у кого-то возникли, – а заодно узнать, много ли нам известно и что именно произошло. Как я сказал, ты прекрасно справилась со своей ролью. Эванджелина, скажи мне только одно: ты всерьез надеялась одурачить меня?

Эти спокойно сказанные слова заставили ее зажмуриться. Она покачала головой, продолжая смотреть в окно.

– Милорд, я не знаю, о чем вы говорите. Конечно, любая женщина пришла бы в ужас от происшедшего. – Она притворно вздрогнула. – Изменник здесь, в Чесли…

Не двигаясь с места, Ричард произнес все тем же непринужденным тоном:

– Кстати, об изменниках в Чесли. Позволь узнать, как мне следует называть тебя: Эванджелина или Орел?

Она медленно повернулась к нему лицом. Все было кончено, но Эванджелина, знавшая, что она обязана сделать последнюю попытку, ледяным тоном ответила:

– Дикая фантазия, милорд. Посмотрите на меня. Разве я похожа на мужчину?

– Пожалуй, действительно стоит взглянуть на тебя поближе. – Он шагнул к Эванджелине, не сводя глаз с ее лица. – Странно, что ты надела митенки. Я никогда не видел, чтобы ты их носила.

Герцог схватил ее за руки и сдернул митенки.

– Надеюсь, ты получила эти не подобающие женщине царапины не тогда, когда занималась со мной любовью? – Он покачал головой. – Нет, Эванджелина, можешь не лгать. А заодно объясни, как под твой шкаф попала мокрая и рваная одежда. Будь ты проклята, сейчас ты расскажешь мне правду!