– Все проблемы из-за неточности переводов, – объяснил он громко свой неуспех.

Когда отдыхающие разошлись, Боев решил посчитать опрошенных туристов и сверил это число со списком отдыхающих у портье. Выяснилось, что людей в отеле больше. Более того, из списка нельзя было понять, кто в каком номере живет. Подобные нарушения были не редкостью – не секрет, что персонал зарабатывал на освобождающихся номерах, но сейчас это все существенно затрудняло работу следователя. Зловеще глядя на представителя администрации отеля и заодно на Мирко, Боев еще раз потребовал прекратить устроенную им самим «ночную вакханалию» и пригласил к себе еще раз фрау Шланге.

– Может, до утра подождем? Она – дама пожилая, – зевая, заметил Мирко.

– Вот именно, что пожилая, – отрезал Боев, – у пожилых бессонница, неуемное любопытство и жажда приключений. Она будет только счастлива. И переводчика сюда давай опять…

Действительно, фрау Шланге была чрезвычайно бодра. Она спустилась вниз в длинном байковом халате, из-под которого виднелись оборочки ночной рубашки. В руках у нее была сумочка, на груди висел огромный бинокль.

– Зачем это вам? – Боев указал на оптический прибор.

– Не хотелось в номере оставлять, вещь дорогая, могут украсть, – произнеся последнее слово, фрау Шланге вдруг смутилась – получалось, что она обидела сидящего перед ней представителя правоохранительных органов, – вы, понимаете, бывает иногда, даже если…

– Бывает. Иногда… – великодушно согласился Боев. – Можете ли вы еще раз повторить вашу историю?

– Это не моя история, это то, что я видела собственными глазами.

– Ну да, ну да. Что вы видели?

Фрау Шланге на минуту задумалась, а потом точь-в-точь, вплоть до мельчайших подробностей повторила свой рассказ. Боев смотрел на сонного переводчика и понимал, что больше выжать из этой бабки нельзя. «Начнет сочинять, я с таким уже сталкивался», – подумал следователь. Он знал, как порой свидетели что-то домысливают и начинают выдавать когда-то прочитанное за реально происшедшее. Фрау Шланге терпеливо смотрела на Боева.

– Хорошо, спасибо вам, идите спать. – Боев привстал, прощаясь с дамой.

– Я могу еще с вами поговорить, – произнесла фрау Шланге. Она, как и предсказывал Боев, действительно страдала бессонницей, неуемным любопытством и жаждой деятельности. Сейчас пенсионерка была на седьмом небе от счастья и уже представляла, как будет рассказывать этим «глупым воронам» о своем приключении в далекой стране Болгарии. «Впрочем, вороны, они и есть вороны, не поймут ведь ничего. А вот был бы жив герр Хамстер, он бы оценил», – фрау Шланге нежно погладила бинокль.

– Да нет, еще раз спасибо, вы и так нам помогли…

– А вы одежду уже нашли? Ведь по меткам прачечной можно сразу найти человека…

Боев, Мирко и переводчик переглянулись. Первые два подумали, что это только в Германии можно по меткам найти человека, а в Болгарии это сделать сложно. И потом, не факт, что эти вещи вообще сдавались в стирку. Их могли стирать дома…

– А какая одежда была?

Фрау Шланге, подбоченившись, пустилась в подробный рассказ. Тема одежды была ей близка – как-никак когда-то она была портнихой.

– Видите ли, я сразу обратила внимание, что ее одежда коротковата, как будто это был халатик. Такой, какой положено в ванную надевать, он был с пояском, но, по-моему, без пуговиц, тогда это вполне мог быть сарафан…

Рассказ о халатике-сарафане, неприлично маленьком купальнике шел уже минут двадцать. Следователь Боев, поначалу внимательно слушавший о «линии талии», отвлекся, понимая, что эта часть свидетельских показаний вряд ли им пригодится.

…Он исчез тоже, а халатик остался лежать на берегу…

Фрау Шланге наконец перевела дух и попросила:

– Можно, я пойду спать…

Присутствующие с радостью разрешили.

– Ну, что ж, до завтра, – следователь Боев тяжело вздохнул, ситуация яснее не стала, но сегодня уже сделать ничего нельзя. Завтра он соберет совещание, на котором они обсудят все необходимые мероприятия по розыску пропавшей или погибшей и того, кто в этом виновен. «Думаю, что дня три-четыре на все эти дела уйдет», – следователь набирал номер фельдшерицы Софии. Женщина она была суровая, а потому о неявке надо было предупредить.


Игорь специально взял билет на ночной самолет. Ему хотелось прилететь в Варну ранним утром и не мешкая отправиться в Албену. Он и багаж-то с собой не брал, чтоб быстрее добраться до места, а не ждать чемоданы. Хоть и сказала Светлана, что ей все равно, он все-таки решил сделать ей сюрприз. Ничто так не успокаивает женщин, особенно ревнивых, как внезапное свидание. А ее слова и деланое равнодушие – это, скорее всего, свежая обида на недавнюю ссору, которая произошла прямо в аэропорту перед ее отлетом и была на удивление громкой. Игорь неприятно поразился, обнаружив, что Светлана умеет скандалить. Голос у нее был громкий, слова оскорбительные. Люди, стоявшие в очередь на посадку, все слышали. Одна из них даже оглянулась. Ее взгляд, разумеется, задержался на Игоре. Когда же пришло время прощаться, Светлана вдруг расплакалась. От этого Игорю и вовсе стало не по себе. Он обнял ее, стал что-то говорить, но почувствовал, как она вся напряглась. Игорь отстранился – его утешения ей не нужны. А плачет она по причине ему непонятной – то ли это обида, то ли злость.

– Если прилетишь и меня не будет, ключи возьми у портье. – Светлана уже вытерла слезы. Она попыталась улыбнуться, махнула ему рукой и скрылась за стеклянными раздвижными дверями. Это было несколько дней назад.

Сейчас Игорь наблюдал за своими спутниками, которые выстроились у стойки регистрации, и думал, что наладить отношения со Светланой все сложнее и сложнее. В чем здесь было дело, он сказать не мог. Только разговор по душам у них теперь получался редко. Жаловаться и делиться проблемами с ней было неприятно, поскольку ее участие – это участие успешной, не знающей провалов женщины. Это участие, в котором обязательно чувствовалась нотка назидательности. Игорь вспомнил, что в самом начале это для него была чуть ли не самая главная проблема. Его дела шли не так хорошо, как ему хотелось, но откровенно сказать об этом Светлане было невозможно – такой энергетикой успеха веяло от нее. Да и влюбился он в Светлану. Впрочем, она тоже влюбилась. Игорь усмехнулся – она была щедра, заваливала его подарками. Он, помнится, с ней даже на эту тему разговаривал, но ни к чему хорошему, кроме обиды, это не привело. Она тогда нахмурилась и долго что-то говорила о том, то это, мол, элементарная забота. Все аргументы Светланы были надуманными. Так она пыталась выразить свое чувство и совершенно не догадывалась, что, покупая предметы, равные по стоимости его месячному доходу, ставит его, Игоря, в дурацкое положение – он отплатить подобным не мог. Давыдов вдруг подумал, что подарками люди иногда не только подчеркивают свое расположение, но и расставляют некий капкан, попадая в который есть вероятность услышать:

– Я для тебя столько сделал (а)!

Или:

– Ты пользовался (лась) мной!

Или:

– А ты мне никогда ничего так и не подарил (ла).

Иногда подарки – это такой «отсроченный» контраргумент в самых неловких спорах.

Уже в самолете, спасаясь от болтовни соседки, обаятельной блондинки, Игорь прикрыл глаза и задумался. Любовные связи, которые у него были в последние годы, совершенно не поменяли его отношения к Светлане. Хотя некоторые из подруг были моложе и красивее, но ни одна из них не смогла так достойно любить его. «Достойно» – слово мало подходящее, но именно так бы он охарактеризовал поведение Светланы. Игорь догадывался, что она знает о некоторых его «приключениях», и долгое время ждал, когда же начнутся расспросы и выяснения. Но они так и не начались.

Сначала Игорю было со Светланой хорошо, она ему очень нравилась, а потом он влюбился. Игорь все ждал, когда это состояние влюбленности пройдет, но оно не прошло, а превратилось в стойкую привязанность. Сестра Лена, приглядевшись к Светлане, вынесла свой вердикт: «Нормальная тетка, знает, чего хочет, и знает, что делает». В самом начале, когда у Игоря дела шли хорошо, он подумывал о том, чтобы сделать Светлане предложение. Но неудачи в бизнесе и живописи заставили его отказаться от этой мысли. Он был не уверен, что Светлана правильно его поймет. Впрочем, и он, и она к своему союзу относились как к браку…

«Надо полагать, что скоро мы прилетим», – Игорь глаза не открывал, поскольку почувствовал, что соседка справа оживленно принялась выглядывать в иллюминатор и что-то говорить подруге. Делала она это громко, специально, чтобы привлечь его внимание. Он привык к такому агрессивному поведению женщин. Его внешность, а он знал, что красив, вызывала у них всегда либо восторг, либо неприятие.

– Да он просто красавчик! Знаешь, такой слащавый?! – услышал он случайно реплику подруги своей девушки. Это было давно, но это определение он запомнил, хотя и понимал, что оно не совсем справедливо – он всегда, еще со времен училища, занимался спортом, а потому фигура у него мужественная, накачанная. Все романы, которые у него случались уже после знакомства со Светланой, были исключительно плодом его мягкотелости. Проявить твердость в таком деликатном вопросе, тем более если девушка симпатична – он никогда не мог. В результате было множество связей, которые опять же из-за его нерешительности ничем не заканчивались. Из-под крыла Светланы он вылетать не собирался, а честно в этом признаться новой знакомой тоже не мог.

«Это мой второй и основной грех. Больше я перед Светой ни в чем не виноват», – подумал Игорь, открывая глаза, но, увидев, что соседка собирается что-то ему сказать, на всякий случай опять сомкнул веки. Лететь им еще минут двадцать, а за это время не только можно познакомиться, но и объясниться в любви. У него и такое было когда-то.

Варна была прелестным маленьким городом в летний период. Зимой здесь становилось пасмурно, лил дождь, а пустынные улицы наводили тоску. В кофейнях, правда, всесезонно пахло крепким кофе и баницей – круглыми слоеными пирогами с брынзой. Игорь вспомнил, как Светлана с аппетитом могла съесть чуть ли не три огромных ломтя. Он ее, конечно, не останавливал, но иногда ее аппетит вызывал у него раздражение. Светлана обижалась, чувствуя это, но украдкой все равно что-нибудь лишнее съедала. Он же, видя наслаждение на ее лице, начинал себя корить за несдержанность. В конце концов, подумаешь, третий кусок пирога.

Игорь вышел из такси в самом центре. Он прошел до набережной, наполненной полуодетыми и почти черными от солнца отдыхающими и торговцами. Игорь почувствовал себя инородным телом. Свернув с набережной на единственную широкую улицу, он увидел небольшое кафе. Удобно устроившись под большим зонтом, он заказал себе кофе. Ожидая, пока темноволосая девушка готовила заказ, Игорь достал телефон. Голос Светланы прозвучал немного глухо, но все равно чувствовалась ее радость.

– Привет, я прилетел и назначаю тебе свидание. В отель заходить не буду, кстати, у нас все тот же номер? Отлично! Встречаемся на моем любимом месте, хорошо?

Светлана что-то радостно прокричала в ответ.

Игорю очень хотелось, чтобы этот отпуск прошел спокойно, чтобы все проблемы, не дававшие им «почувствовать жизнь», сейчас отступили. Светлана имеет на это право. Он не мог не заметить, как портится ее настроение, когда он уезжает на так называемые этюды. К ее чести, Светлана никогда не задала лишнего вопроса, никогда не устроила истерику. Она ни разу не воспользовалась теми испытанными средствами, которые с готовностью вытаскивают на свет обманутые женщины. Игорь все это видел, но отказаться от Леры было очень сложно. Темперамент этой знойной женщины обескураживал. Да и выйти с ней куда-нибудь было очень приятно – мужчины и женщины провожали ее восхищенными взглядами. Эта их связь была подобна большой банке варенья, из которой выбраться стоило большого труда. Сейчас, сидя за столом в этом милом кафе, вдыхая аромат кофе и специй, Игорь вдруг почувствовал себя свободным. Свободным от принятия решений. Он не будет ничего писать Лере – пусть их отношения останутся такими, какие есть. В конце концов, Светлана, судя по всему, знает о них, но ничего не предпринимает, значит, боль неприятных открытий прошла, и ее это устраивает. Может быть, так она дает ему ту самую маленькую, регламентированную свободу, которую умные женщины изначально закладывают в семейный бизнес-план.

Уже девушка поставила перед ним кофе, уже заполнились столики обедающей публикой, а Игорь все сидел и, наблюдая за жизнью улицы, обдумывал свое будущее. Очень хотелось спокойной довольной жизни и совсем не хотелось разрывов, объяснений, ссор. Игорь знал за собой некое малодушие, которое с давних пор превратилось в черту характера и порой ставило окружающих в ложное положение. Светлана эту черту распознала быстро и научилась в их совместной жизни поступать так, что Игорю не приходилось этот недостаток вытаскивать на свет божий. Во всяком случае, она деликатно строила отношения, чтобы ни он, ни она не испытывали друг за друга ни стыда, ни чувства неловкости. Наконец Игорь поднес к губам чашку с уже почти остывшим кофе. В это время его телефон «ойкнул». «Я уже в Албене. Поговорим в отеле», – это было сообщение от Леры. Игорь давно перестал удивляться поступкам своей любовницы – она всегда делала то, что считала нужным, не обращая внимания на окружающих. Приезд в Болгарию был почти вызовом. Ему льстила такая страсть красивой женщины, он понимал, что ее приезд ставит отдых со Светланой в прямую зависимость от свиданий с Лерой. Жизнь, которая имела шанс «вывернуть» на прямую дорогу, опять будет плутать по узким тропкам, где двоим не разойтись. Глядя на смайлик, который Лера добавила к своему сообщению, Игорь улыбнулся в ответ, заказал еще кофе и стал представлять Леру в роли своей жены. И вдруг понял, что настроение у него испортилось, как оно портилось всегда при необходимости сделать выбор. И неважно было, выбирал ли Игорь между «лазурью берлинской» и «ультрамарином» для неба на своей картине или между привычными упорядоченными отношениями с женщиной, которая тебя любит, но которую ты уже хорошо знаешь, и страстью к той, кто для тебя еще загадка.