— Привет, детка.

Но она не смотрела на отца. Все ее внимание сосредоточилось на Кенте, обычная дружелюбная улыбка играла на лице Челси.

— Это моя дочь, Челси. Она на год младше тебя. Челси, это Кент Аренс.

Девушка протянула руку.

— Привет.

— Привет. — Кент ответил на рукопожатие.

— Кент из Остина, в Техасе, — продолжал Том.

— А, ты тот самый парень, о котором папа говорил вчера за ужином.

— Да.

Кент взглянул на Тома, удивленный, что стал темой разговора в доме директора школы.

— У нас за ужином всегда обсуждаются всякие школьные новости, — ответил Том. — Можешь себе представить — мы все четверо проводим здесь целые дни.

— Четверо?

— Моя жена преподает в школе английский.

— А, конечно… Та самая миссис Гарднер. Я буду у нее учиться, — сказал Кент.

— Значит, ты — отличник по английскому, раз собираешься изучать усложненный курс, — вновь вступила в разговор Челси.

В эту минуту миссис Берлатски, взяв микрофон, произнесла:

— Всем доброе утро! Не стесняйтесь, берите пирожные и напитки, потом можете занять места и мы начнем.

Со словами «Мне надо еще повидаться с коллегами» Гарднер оставил молодых людей вдвоем.

— Не хочешь баночку чего-нибудь прохладительного? — спросила Челси. — Или пирожное?

— Пожалуй, напиток.

— А какой? Я тебе принесу.

— Да нет, не стоит.

— Это входит в наши обязанности, чтобы новички чувствовали себя как дома. Я сегодня здесь помогаю. Так какой? — Она уже спешила к столу.

— Пепси, — сказал Кент ей вслед.

Челси почти сразу же вернулась, протягивая ему холодную банку.

— Спасибо.

— Не за что. Давай присядем.

Они заняли места за столом, прихлебывая напитки, и не успели еще перекинуться словом, как миссис Берлатски снова подняла микрофон.

— Я хочу поприветствовать всех новичков, поступивших в школу Хьюберт Хамфри, и всех наших учащихся, которые пришли сюда, чтобы помочь новым ребятам освоиться. Такая поддержка очень ценна. Кто меня еще не знает — я Джоан Берлатски, одна из школьных кураторов. — Затем она представила остальных учителей и персонал, закончив речь словами: — И наконец, я собираюсь пригласить к микрофону мистера Гарднера, нашего директора, который пришел сюда, чтобы поприветствовать вас.

Челси смотрела, как ее отец вышел на середину зала и взял микрофон. Она почувствовала огромную гордость, как всегда, когда наблюдала, как он справляется со своими обязанностями директора школы. Хотя некоторые ученики и придумывали ему клички и писали про него всякие гадости на стенах, это были в основном или какие-нибудь дурачки, или наркоманы, или хулиганы и двоечники. Те, с кем дружила Челси, считали, что ее отец — человек справедливый, что он делает для учащихся все, что может, и относились к нему хорошо. И еще он не разжирел и не обрюзг, как многие мужчины его возраста. Отец Челси оставался стройным, всегда аккуратно одевался, хотя сегодня на нем была только желтая рубашка-поло и светло-коричневые легкие брюки — Челси знала, это для того, чтобы новички чувствовали себя проще. Она подумала, что он всегда добьется своего. Отец стоял, сунув одну руку в карман, и с доброжелательным выражением лица говорил в микрофон, оглядывая зал.

— Всем добро пожаловать. Кажется, у нас здесь человек шестьдесят, переехавших из других районов и штатов этим летом. Я представляю, о чем вы все сейчас думаете — какая она, эта новая школа, и каково вам будет приходить сюда пять дней в неделю, а некоторым проводить здесь еще и вечера. Мы собрались, чтобы ответить на ваши вопросы, показать вам здание, рассказать о наших учебных и спортивных планах… дать вам шанс немного узнать нас, а нам — познакомиться с вами.

Том и другие учителя по очереди рассказывали о правилах посещения школы, о главных мероприятиях года, о расписании работы столовой, пожарных учениях, об учебных кабинетах, правилах парковки автомобилей и о том, как избежать сексуальных посягательств. Тренеры рассказывали о правилах приема в различные спортивные кружки, о высшей школьной спортивной лиге штата и о спортивной программе школы.

Когда закончилось время вопросов и ответов, миссис Берлатски объявила:

— А теперь мы отпускаем вас. К каждому подойдет сейчас один из наших учеников, который выступит в роли личного гида, чтобы вы имели представление о здании школы. Мы разработали специальную программу помощи новичкам, чтобы вы буквально с первого дня чувствовали себя частью нашего школьного сообщества. Ваш гид будет оказывать вам всяческую поддержку не только сегодня, но и весь первый месяц. Сейчас я попрошу тех, кто высказал желание быть гидом, подняться.

Челси встала, оглядела других, поднявшихся со своих мест, и незаметно помахала нескольким друзьям Робби. Миссис Берлатски продолжала.

— Когда каждый из новичков выберет себе помощника, можете начинать обход здания. Проводники, не забудьте, пожалуйста, обеспечить всех школьными дневниками, и обязательно посетите радиоцентр, но только не все сразу, а то там возникнет толкучка. Некоторые могут отправиться в другие части здания, а потом снова вернуться сюда.

В зале поднялся шум, все встали с мест. Том взял микрофон.

— Дети, помните… Мои двери и двери миссис Альтман всегда для вас открыты. Мы здесь главные, но это не значит, что до нас не добраться. Не стесняйтесь обращаться к нам или к своему куратору с любыми проблемами и в любое время. А теперь приятного вам времяпровождения, и надеемся увидеть вас в хорошем расположении духа во вторник утром.

Когда Кент Аренс поднялся, Челси сказала:

— Знаешь, я ведь не из выпускного класса, но, если хочешь, я буду твоим гидом. — И поспешила объяснить: — То есть обычно выпускники предпочитают иметь дело с выпускниками, но на этот раз их пришло недостаточно много, и поэтому меня попросили помочь. И раз я не парень, то не смогу показать тебе раздевалку, зато все остальное смогу.

— Я уже побывал в раздевалке, так что спасибо, и — вперед.

Том Гарднер увидел, что его дочь провожает Кента из библиотеки, и запаниковал. Челси помахала отцу двумя пальчиками, прощаясь, он помахал в ответ. Но его рука бессильно опустилась, как только эти двое вышли из дверей. «Это ерунда, — подумал он. — Джоан попросила ее помочь, и она случайно проходила мимо, как раз когда я беседовал с ним. И они случайно оказались сидящими рядом. Челси всегда ответственно относилась к школьным обязанностям, а сейчас она просто участвует еще в одном внеклассном мероприятии, потому что знает, как мы с матерью это приветствуем. Просто чепуха».

Но панический страх не исчезал.

— Приятный человек твой отец, — сказал Кент, следуя за Челси.

— Спасибо. Я тоже так считаю.

— Должно быть, странно — иметь отцом директора школы.

— Вообще-то мне нравится. У него в кабинете есть большое зеркало в шкафу, и он разрешает мне держать там лак для волос и электро-щипцы, так что я могу зайти к нему в любое время и поправить прическу. Еще мы можем пользоваться холодильником на кухне, если требуется остаться после занятий. Я имею в виду, что иногда сразу после школы мне надо идти на дополнительные занятия или в кружок и забежать домой некогда. Так что я захватываю пакет с обедом и кладу его в холодильник в столовой. Но самое лучшее — это то, что мы всегда знаем, что творится в школе, потому что мама и папа дома все обсуждают.

— Вроде того, как вы вчера говорили обо мне?

Челси искоса поглядела на него.

— Уверяю тебя, в разговоре не было ничего плохого. Ты произвел на отца большое впечатление.

— Он на меня тоже. — После паузы Кент добавил: — Только не говори ему, я не хочу, чтобы он думал, будто я подхалимничаю.

— Не скажу. — Они вошли в открытые двери класса. — Здесь у нас проходят первые уроки. Здравствуйте, мистер Перри.

— А, Челси… здравствуй.

Они переходили из кабинета в кабинет, и Кент сказал:

— Тебя все знают. Должно быть, ты часто помогаешь в школе.

— Мне это нравится, и наши родители любят, когда мы заняты школьными делами. Нам с братом не разрешается подрабатывать, пока мы не закончим школу.

— Мне тоже не разрешают.

— Стипендия прежде всего.

— Да, моя мама говорит то же самое.

— Значит, тебе тоже нравится школьная жизнь.

— Мне, в общем, легко все дается.

— Ты собираешься поступать в колледж?

— Да, надеюсь попасть в Станфорд.

— Я еще не выбрала куда, но тоже буду поступать.

— Мама говорит, что в Станфорде самое лучшее обучение по техническим предметам, а я к тому же хочу играть в футбол, вот почему я и выбрал этот колледж.

— Ты собираешься стать инженером?

— Да, как моя мама.

— А твой отец?

Кент, помолчав секунду, ответил:

— Мама никогда не была замужем.

— А-а.

Челси постаралась скрыть удивление, но в душе продолжала ощущать его. Годами она слышала выражение «нетрадиционная семья» — родители использовали те же слова, что и кураторы в школе, — но сама мысль о женщине, которая не пожелала выйти замуж за отца своего ребенка, повергала ее в шок.

После неловкой паузы Кент сказал:

— Но она обеспечила меня всем, в чем я нуждался. Это уверение лишь добавило жалости к чувствам Челси: как, должно быть, ужасно не иметь отца. Дома она так часто слышала печальные истории о детях, чьи разведенные или одинокие родители не могли их поделить и сделали их жизнь несчастной; о том, как отрицательно отражается развод родителей на чувствах и учебе детей; и как некоторые ученики даже плакали в кабинете куратора из-за того, что творилось у них дома.

Что может быть печальнее, чем дом без отца? — Послушай, — прикоснувшись к руке Кента и останавливая его, сказала она. — Может, мне и не надо этого говорить, но мой отец всерьез сказал о том, что двери его кабинета всегда открыты. Он действительно справедливый человек, и он хорошо относится к молодежи. Если тебе когда-нибудь захочется с кем-нибудь поговорить, ты можешь обратиться к нему. А что я рассказывала до этого, про то, как они с мамой все обсуждают дома — так это не означает какие-то личные секреты. Ты можешь довериться ему, и это все останется между вами. Мои друзья считают, что он — то, что надо.

Челси показалось, что на лице Кента промелькнуло протестующее выражение.

— Как я уже сказал… моя мама уверена, что одного родителя вполне достаточно.

Его голос звучал по-другому. Она была права… Он, конечно, защищает свою семью. Взглянув на Кента, Челси испытала очень странное ощущение, как будто смотрит на кого-то, кого знает очень давно. Может, еще с начальной школы. Но имя этого давнего знакомца не вспоминается. Среди ее одноклассников ни один не напоминал Кента, среди товарищей по детским играм тоже не было никого похожего. Но внешне он ей очень нравился, и кажется, он действительно не дурак.

— Ну что ж, тогда тебе повезло. Пойдем, я покажу тебе кабинет моей мамы, и хочу предупредить тебя насчет одной вещи. Многие учителя не возражают, когда к ним обращаешься по имени, но моя мама против этого. Для всех учеников она миссис Гарднер, смотри не забывай об этом.

Клэр Гарднер подняла глаза от стола, когда Челси завела в класс новичка. Жена директора школы подумала: «Кто этот мальчик? Я его раньше где-то встречала».

— Ма, привет. Это один из твоих новых учеников, Кент Аренс.

— Да-да. Том говорил о вас вчера за ужином. Здравствуйте, Кент. — Она поднялась со стула и подошла, чтобы пожать ему руку.

— Здравствуйте, — сказал Кент.

— Вы перевелись сюда из Техаса.

— Да, мэм, из Остина.

— Прекрасный город. Я была там на семинаре, и он мне очень понравился.

Пока они разговаривали, Челси обошла весь класс и остановилась, как она всегда делала, у полочки с фотографиями в рамках за учительским столом. Бывшие ученики Клэр позировали перед объективом — кто в мантиях, обнявши ее за плечи, кто в театральных костюмах после школьных спектаклей, некоторые — выставив дипломы об окончании школы, другие в свадебных платьях и фраках, а несколько человек — даже с младенцами на руках. Мать Челси была из тех учителей, которых дети любят и никогда не забывают. И эти фотографии, как награда, были выставлены для обозрения с любовью и гордостью и ценились выше, чем грамоты или увеличение зарплаты. Из всех достижений на учительском поприще, эти фотографии стояли на первом месте и так же, как фото детей Клэр, были предметом гордости в семье.

Выходя из класса, Челси сказала:

— Ну, пока, мам. Увидимся дома. В коридоре Кент пробормотал:

— Ну, знаешь… что я хочу сказать. Твоя мама тоже очень славная.

— Да, мне повезло, — ответила Челси. Некоторое время они шли молча, пока она раздумывала над сказанным раньше. — Послушай, — проговорила она. — Я, наверное, расстроила тебя, когда спросила об отце. Я не хотела, просто само вырвалось. И если мне что-нибудь и стоило усвоить, живя с родителями-учителями, так это то, что нельзя делать никаких выводов по поводу чужих семей, потому что семьи бывают разные, и я знаю, что во многих, где только один из родителей, дела обстоят лучше, чем в тех, где оба. Прости меня, пожалуйста, ладно?