— Это — представители племени царей-пастухов, которые всю жизнь прожили в соседстве с пустыней, в районе Беершебы, — сказал Якебхер Шареку. — Я, твой слуга, полагаю, что они обладают всем качествами, необходимыми для тех воинов, которые будут поддерживать порядок в городе и его окрестностях.

Долго уговаривать Шарека не пришлось, и Акирум стал командиром сотни. Но ни царь, ни, тем более, царский зять не знали, что Акирум получил приказ не спускать с Хети глаз, а если представится случай без малейшего риска избавиться от человека, которого Якебхер считал своим единственным соперником в борьбе за трон, не упустить его.

Первым делом Хети решил наведаться в старый египетский квартал в надежде найти Сахатора, секретного связного владетелей Замка змей. Чтобы не напугать египтян, которые все еще жили там, и чтобы сразу быть узнанным, Хети обернул бедра простой повязкой, долгие годы служившей ему единственной одеждой, и покинул дворец через потайную дверь, не забыв, однако, закинуть за спину длинную железную саблю в деревянном, обтянутом кожей чехле.

Однако уйти незамеченным ему не удалось — по пути Хети встретил Яву.

— Господин, осмелюсь спросить тебя, куда ты идешь в таком виде — вооруженный, как хиттит, и одетый, как египтянин? — спросил тот с удивлением.

— Я иду в восточный квартал города, где живут египтяне, чтобы навестить знакомых.

— Тебе не следует ходить по улицам одному, без сопровождения! Разве ты забыл, что ты — правитель города и сын нашего царя?

— Я оделся так, чтобы меня не узнали.

— Недавно, когда я намеревался выйти на улицу в набедренной повязке, какие носят на моем родном острове, солдат гвардии, не гиксос, а ааму, один из тех, кто охраняет дворец, отсоветовал мне выходить в город в таком виде. Он сказал, что меня могут спутать с египтянином, и это для меня может кончиться плохо. Поэтому я решил носить ханаанскую тунику.

— Я понимаю твои опасения, — сказал в ответ ему Хети, — но у меня есть хорошее оружие: тот, кто осмелится меня тронуть или, тем более, оскорбить, познакомятся поближе с новым металлом, из которого изготовлена эта сабля.

Хети вышел на раскаленную улицу. Солнце светило высоко в небе. Улицы города были пустынны, а те несколько человек, которых Хети встретил по пути, — в основном женщины — не искали с ним ссоры. Однако, несмотря на это, перед тем как постучать, Хети оглянулся, чтобы убедиться в том, что его никто не видел.

Дверь ему открыл слуга. Он сразу узнал в Хети бывшего командира армии его величества, сидящего на троне Гора, поэтому попросил поскорее войти.

— Мой хозяин Сахатор примет тебя… Хотя вот уже два разлива он никуда не выходит из этого дома.

— Почему? — обеспокоенно спросил Хети. — Ему приходится прятаться?

— Знай же, — начал свой рассказ слуга, — с того дня, когда ты убил Ренсенеба, положение египтян только ухудшилось. Ааму стали еще более агрессивными, чем были, и только те из нас, кто соглашался одеваться, как они, позабыть обычаи предков и принять их законы, обычаи и их богов, мог надеяться на спокойную жизнь. Над теми, кто продолжал носить набедренную повязку, как ты сегодня, они сначала насмехались — и не только ааму, но даже наши соседи-египтяне, перешедшие в новую веру. Эти перебежчики старательно делали вид, что во всем подобны ааму, но те все равно их презирали. Потом пришло время, когда упорствующих в своем нежелании подчиняться их правилам, а среди них и обитателей этого дома, стали провожать ударами камней. Только я выхожу из дома на рынок, но с недавних пор я стал надевать цветную тунику, какие носят ааму, чтобы не быть убитым прямо на улице. Ты очень рискуешь, расхаживая по городу в таком виде.

Не прекращая рассказывать, слуга проводил Хети к Сахатору, сидевшему во внутреннем дворике дома, в оплетенной виноградом беседке. Вокруг хозяина собралась вся его семья.

— Хети, мой друг! — воскликнул египтянин при виде нежданного гостя. — Какое сумасшествие возвращаться в город, где Зерах, который всем тут заправляет, приговорил тебя к смертной казни!

Услышав эти слова, Хети понял, что живущие в заточении обитатели дома еще не знают, что их гость — приемный сын царя гиксосов и новый правитель Авариса. Он решил ничего им об этом не говорить, чтобы не вызвать враждебного отношения к себе, к тому же совершенно незаслуженного.

— Не беспокойся обо мне, — сказал Хети хозяину дома, поприветствовав его на египетский манер.

— Прости меня, Хети, мой друг, но я беспокоюсь не только о тебе, но и обо всех нас. Если кто-то видел тебя у двери моего дома и тебя узнал, я, моя жена и мои дети — мы все в опасности.

— Заверяю тебя, никто не видел, как я входил, и я сумею выйти так же незаметно.

— Я надеюсь, что на этот раз все обойдется, но сейчас повсюду предатели и доносчики! Сосед следит за соседом, доносит, чтобы показать, что он — настоящий ааму, даже когда этого никто не требует… Но расскажи мне, что с тобой случилось и почему ты вернулся в Аварис? Тебя послали жрецы храма? Быть может, сам господин Кхентекечу?

— Знай, что вот уже два года я не переступал порога Замка змей.

— Последний раз мы тебя видели в тот день, когда ты в сопровождении своего друга Небкаурэ пришел просить справедливости у Ренсенеба, этого правителя-вероотступника, которого ты потом предал смерти! Я понимаю, почему ты так поступил, но его смерть имела самые печальные последствия: ааму воспользовались ею, чтобы взять в свои руки власть в городе. Они стали преследовать египтян, разлучать семьи, заставляли нас предать свои убеждения и отказаться от наследия предков… Да, Ренсенеб лебезил перед ааму, однако он оставался египтянином и, даже помимо своей воли, защищал нас. Когда его не стало, мы должны были выбирать из двух зол: покинуть свои дома и все добро и бежать или принять образ жизни и нравы, которые нам омерзительны. Очень немногие, подобно мне, отказались сделать свой выбор и при этом остались в городе, продолжая жить по обычаям предков. Но жить, постоянно прячась, ежеминутно рискуя своей жизнью! Взгляды людей стали враждебными, или, по крайней мере, испуганными.

— Сахатор, я вернулся на родную землю после двухлетнего отсутствия. Я пришел, чтобы из твоих уст услышать, что произошло с людьми, которых мы оба знаем, и, прежде всего, о жрецах Замка змей.

— Я не могу рассказать тебе ничего нового — у нас нет возможности обмениваться посланиями, сейчас это слишком рискованно. Последний посыльный из храма, который пришел в мой дом до последнего разлива, был убит на обратном пути, у городских ворот. Счастье, что никто не видел, как он вышел из моего дома! Он имел неосторожность идти в набедренной повязке! Никто из горожан его не знал, тем более что теперь все египтяне стали ааму, поэтому его объявили лазутчиком и побили камнями. Теперь ты понимаешь, почему мы боимся за тебя, да и за себя тоже.

— Я понимаю, — подтвердил Хети, который уже принял решение изменить порядки в городе. — Но расскажи мне о Зерахе. С твоих слов я понял, что он объявил себя правителем этого города.

— Я немного знаю. Люди говорят, что это он поднял свой народ против египтян. Испугавшись, многие египтяне в спешном порядке превратились в ааму. Все, что мне известно, — он провозгласил себя судьей и приговорил к смерти многих несчастных, осмелившихся протестовать против его решений, и тех, кто не захотел отказываться от обычаев своих предков. Поэтому мы живем взаперти и стараемся не давать повода для агрессии.

Хети собрался уходить, однако Сахатор добавил:

— Прошу тебя, дождись ночи, а потом уходи. Когда ты пришел, люди прятались в домах, спасаясь от жары, но теперь на улицах полно народа, и кто-нибудь может увидеть, что ты выходишь из моего дома, — опасности подвергнешься ты сам, да и мы тоже.

Хети согласился сделать так, как просил хозяин дома.

Он не мог знать, что не только Ява видел, как он покидал дворец. Акирум в те дни, когда не мог следить за Хети сам, поручал это верному человеку. Так он узнал, что Хети вышел в город, и послал за ним двух своих сообщников. Стоило Хети войти в дом Сахатора, как один из лазутчиков остался ждать поблизости, а второй побежал с докладом к хозяину. Акируму, успевшему кое-что узнать о жизни Хети, уже было известно, что Зерах — его личный враг. И у Зераха была власть, которой он должен был лишиться с приходом гиксосов. Не мешкая, Акирум отправился к Зераху.

— Знай, что этот Хети, надев набедренную повязку, отправился к одному местному жителю, живущему в египетском квартале, — сказал он Зераху, не тратя времени на условности. Дело в том, что они уже успели пообщаться, и еще тогда Акирум сообщил Зераху, что в лагере гиксосов у Хети есть могущественные враги, поэтому им стоит объединить свои действия и при случае нанести удар. — Твои соотечественники уважают тебя, и достаточно будет твоего слова, чтобы обрушить их гнев на обитателей того дома, объявив их гостя лазутчиком, посланным царем Юга.

Зерах не мог не воспользоваться такой возможностью: стук в дверь дома Сахатора раздался в момент, когда Хети беседовал с хозяевами в тени виноградной лозы, тяжелые гроздья которой уже налились соком. Со стороны улицы доносился глухой ропот толпы. Слуга предусмотрительно решил не открывать. Вместо этого он поднялся на крышу террасы со стороны улицы и увидел у дверей дома враждебно настроенных людей. Заметив его на крыше, один из приспешников Зераха, который, тем не менее, предпочитал прятаться в толпе, закричал:

— В этом доме лазутчик, египтянин, посланный узурпатором трона из Великого Города Юга! Люди видели, как он вошел в дом! Отдайте его нам!

— Я не знаю, о ком ты говоришь, — ответил слуга.

— Позови своего хозяина, этого презренного Сахатора, врага нашего бога Сутека! Пусть выйдет к нам и скажет, если сможет, что мы клевещем на него!

Слуга поспешил рассказать о случившемся хозяину дома.

— Да защитит нас богиня Сехмет! — воскликнул Сахатор испуганно. — Я слишком хорошо знаю этих людей! Если я к ним не выйду, если не открою дверь, они ее выломают, перевернут вверх дном дом и убьют нас. Долго же они ждали, чтобы представился повод ворваться в мой дом! Они хотели этого уже тогда, когда ты, Хети, и твои товарищи бежали из Авариса. Но тогда вас было много, а безумцев, которые желали вашей смерти — мало. А у меня всего несколько слуг, и они не умеют сражаться как воины!

Дверь сотрясалась от ударов — вероятно, в своем рвении снести ее с петель толпа вооружилась тараном.

— Мы можем попытаться бежать через заднюю дверь, — предложил Сахатор.

— Дом окружен со всех сторон, — сказал слуга, который уже успел побывать на крышах всех террас и убедиться в том, что дела плохи.

Сахатор решил, что лучше открыть дверь. Хети пошел с ним в надежде, что им удастся усмирить агрессию толпы. Среди теснившихся у двери людей Сахатор узнал нескольких своих соседей, перешедших на сторону ааму.

Именно к ним он решил обратиться с такими словами:

— Чего вы хотите? Вы ведь меня знаете…

Приспешник Зераха не дал ему закончить.

— Отдай нам человека, который к тебе пришел, если не хочешь, чтобы мы сожгли твой дом и истребили всю семью! — закричал он.

— Я не могу выдать его, он мой гость, а вы знаете, что для нас гость — святое.

— Это лазутчик! Смотрите, на нем египетская набедренная повязка, он нездешний!

И в тот же миг первые камни полетели в Сахатора, который попытался закрыть лицо рукой.

Но Хети, стоявший у него за спиной, уже не мог сдерживать свой гнев. На стене он заметил высокий египетский щит, схватил его и выступил вперед.

Тотчас же человек, требовавший его выдачи, закричал:

— Вот он! Вот лазутчик! Убейте его!

Больше он не сказал ни слова: Хети выхватил из ножен свою саблю и одним движением перерезал ему горло. Зачинщик не ожидал такого молниеносного удара. Сабля Хети мелькала, нанося удары, — то вонзалась в грудь, то отсекала руку, то в кровь рассекала лицо. Те, кто успел взять в руку камень, попытались поразить свою цель, однако Хети отразил удары щитом, а потом, быстрый, словно пантера с берегов Иордана, положил конец их дням. Одному из зачинщиков удалось собрать вокруг себя какое-то количество ааму, но те начали разбегаться. Однако вскоре пришло подкрепление, вызванное Зерахом. Они решительно были настроены убить Сахатора — этого «Египтянина», этого приспешника Озириса, этого слугу Гора, а потом разграбить его добро.

И несмотря на свое военное мастерство, Хети не удалось бы уйти от них живым, но вдруг послышалось конское ржание, крики и звуки ударов хлыста. Замерев от радости и удивления, Хети увидел колесницу и на ней Аснат, которая раздавала удары налево и направо. За ней следовала дюжина колесниц, на которых ехали его товарищи хабиру и некоторые из командиров, подчинявшихся Хети, а за колесницами шла сотня воинов — личная гвардия наследника трона гиксосов.