— Ты не должна выходить замуж за этого старика, Юлия! Как твоя семья допустила такое! Ведь он старше твоего отца!

— На самом деле он на пять лет моложе моего отца, — весело ответила Юлия. — Милая Зенобия, я хочу выйти замуж за Антония! Ведь я знала его всю свою жизнь, и я люблю его! Я польщена тем, что он выбрал меня.

— Но ты же не любишь его, — протестовала Зенобия.

— Ты ведь не любила царя Одената, когда выходила за него замуж. И не качай головой, ты действительно не любила его! Ты влюбилась в него уже после свадьбы и теперь уже не помнишь, что было время, когда ты не любила его. Зенобия, будь же благоразумна! Мне уже почти двадцать лет, и я очень хочу стать женой и матерью! Антоний — добрый и хороший человек. Он нежен и щедр, и у нас с ним много общего. На самом деле у меня больше общего с ним, чем с любым из тех молодых людей, с которыми мне приходилось встречаться. Кроме того, муж должен быть старше жены. Разве царь не старше тебя на несколько лет?

— Только на десять лет! — ответила Зенобия. — Ах, Юлия, неужели нет ни одного молодого человека, которого ты смогла бы полюбить? А как насчет Марка Александра Бритайна? Он намного моложе Антония Порция.

— Марк Александр?

Юлия едва заметно вздрогнула, а потом испытующе взглянула на Зенобию.

— Но его сердце уже занято, а кроме того, он приводит меня в ужас.

— Его сердце кем-то занято? Ох, Юлия, расскажи мне об этом! Я не слышала никаких сплетен на этот счет. Кто она?

«Значит, она ничего не знает, — подумала Юлия. — Неужели только я одна вижу, как сильно он любит ее?» Потом она сказала:

— Это не женщина, Зенобия, а его дело. Это для него и жена, и любовница, и все остальное.

— Ах!

К своему ужасу, Зенобия почувствовала облегчение, узнав, что у Марка Александра нет любовницы. Юлия улыбнулась.

— Не мучай себя, Зенобия! Меня вовсе не принуждают к этому браку.

— И все же я считаю, что можно придумать что-нибудь получше! — не сдавалась Зенобия. Теперь рассмеялась Юлия.

— Не собираюсь.

На мгновение она умолкла, а потом, словно споря сама с собой, продолжала:

— Самое главное, моя дорогая подруга… это то, что я буду любима!

— Любима?

Зенобия, казалось, была в растерянности.

— Да, любима! Только после того, как я приняла предложение Антония, он признался, что любит меня. Он сказал, что любит меня с тех пор, как я была еще ребенком, но не осмеливался заговорить со мной об этом, пока не убедился, что мое сердце не принадлежит другому. Ведь его беспокоит большая разница в возрасте между нами.

— Но как же дети, Юлия? Сможешь ли ты иметь детей?

— Все будет так, как пожелают боги! — последовал ответ.

— Нет, нет! Я имею в виду… Ну, как ты думаешь, может ли он?..

— Может, что?

Лицо Юлии залилось краской.

— Ах! — воскликнула она.

— Может он или нет? — повторила Зенобия.

— Я надеюсь, — медленно произнесла Юлия. — Мой отец все еще способен любить, и твой отец — тоже. Как мне говорили, возраст — не помеха.

— Не помеха для чего? — спросил, входя в комнату, Марк Александр Бритайн.

Женщины смущенно захихикали, и Зенобия, переведя дух, сказала:

— Ничего такого, что касалось бы вас, Марк! Но входите же и пожелайте Юлии счастья, ведь вскоре ей предстоит выйти замуж!

— В самом деле?

Он приблизился и с улыбкой запечатлел поцелуй на полыхающей щеке Юлии.

— И кто же этот счастливец, да позволено мне будет спросить?

— Это я — счастливица, Марк Александр! Мне предстоит сочетаться браком с Антонием Порцием.

— Нет, не следует меня поправлять, Юлия Туллио! Именно Антоний Порций — счастливец! — твердо сказал Марк. — Пусть боги благоволят к вам обоим, и я надеюсь, что меня пригласят на свадьбу.

Юлия вновь вся залилась краской и, задыхаясь, произнесла:

— Ну разумеется, вы будете приглашены, Марк Александр! Потом она повернулась к Зенобии.

— А теперь мне пора идти. Я задержалась у тебя, а пришла только для того, чтобы сообщить тебе новость.

Она встала, а следом за ней встала и Зенобия. Женщины обнялись, и Юлия поспешно вышла за дверь.

Зенобия глядела ей вслед, а потом, повернувшись к Марку, сказала:

— Я молю богов, чтобы она была счастлива! Он настолько старше ее! Если у них появятся дети, ей придется проводить все свое время, нянчась с малышами и со своим престарелым мужем.

— А вы не считаете, что муж должен быть старше своей жены, ваше высочество?

— Старше — да, но не на тридцать два года! Отец Юлии — его сверстник.

— А что чувствует сама Юлия?

— Говорит, что любит его.

— Тогда вам не следует беспокоиться, ваше высочество! Вдруг дверь отворилась, и в комнату поспешно вошла Делиция, а следом за ней — Баб.

— Сюда идет Аль-Зена, а с ней — царь! — сообщила Делиция. — Она хочет поссорить вас с мужем и сказала, что вы остались наедине с Марком Александром!

— Но какое это имеет значение? — спросила Зенобия.

Однако Марк мгновенно понял и кивнул Делиции. Делиция сказала:

— Мы скажем, что все это время провели вместе с вами, ваше высочество!

— Юлия Туллио выходит замуж за Антония Порция, — проговорила Зенобия, осознав необходимость их присутствия, а не причину, скрывавшуюся за этим.

Женщины едва успели устроиться в углу, как дверь отворилась и в комнату поспешно вошла Аль-Зена, а следом за ней — Оденат.

— Вот! — Аль-Зена указала длинным костлявым пальцем на Зенобию. — Разве я не говорила тебе, сын мой?! Разве я не говорила, что все так и есть? Это порочное создание наедине с другим мужчиной! Все обстоит именно так, как я и подозревала. Она изменяет тебе!

Прежде чем Оденат и Зенобия успели вымолвить хоть слово, старая Баб вскочила со своего места в углу.

— Да как вы смеете обвинять мою невинную хозяйку в таком вероломстве! — пронзительно закричала она. — Это вы — порочное создание!

— Ив самом деле, Аль-Зена, — послышался из другого конца комнаты изумленный голос Делиции. — Ваша фантазия начинает проделывать с вами престранные вещи! Ах, да, думаю, это всего лишь признак старости.

У Аль-Зены от изумления открылся рот.

— Они были наедине, говорю тебе! Эта девушка, Туллио, ушла, и она осталась наедине с ним! Ала, моя горничная, сказала мне об этом, а она не станет лгать мне!

— Может быть, она просто не знала, что и Баб, и госпожа Делиция находились в комнате вместе с ее высочеством, когда я пришел, — сказал Марк, обретя дар речи.

Злость Аль-Зены удивила его. Мать Одената искала, на кого бы наброситься. Так как Баб по своему положению была не ровня ей, она избрала Делицию.

— Если ты действительно была здесь, как утверждаешь, тогда скажи, о чем вы говорили? — зарычала она на Делицию. Делиция кротко ответила:

— Мы говорили о предстоящем замужестве Юлии. Она вскоре выйдет замуж за Антония Порция.

— Полагаю, мама, этому надо положить конец. Ты совершила ошибку и теперь должна извиниться перед моей женой и моим другом Марком Александром.

— Никогда!

Лицо Аль-Зены исказилось от ярости, и она стремительно выскочила из комнаты.

— Я оставлю тебя, продолжай уроки, Зенобия. Я должен вернуться на совет, откуда меня вытащили! — сказал царь.

Он поклонился, повернулся и вышел из комнаты. Некоторое время в комнате стояла напряженная тишина, а потом Марк спокойно произнес:

— Скажите, что все это значит?

— Аль-Зена злится, потому что не она царица Пальмиры. Она места себе не находит, хочет причинить мне неприятности, — устало ответила Зенобия.

— Она обвиняет нас в том, что мы любовники. Это опасное обвинение и для вас, да и для меня тоже.

— Это всего лишь ложь из уст озлобленной женщины! Она подобна вороньему крику.

— Не следует недооценивать ее ненависть, Зенобия! — предупредила Делиция. — Если бы я случайно не услышала, как эта старая сука Ала с торжеством сообщила ей свою новость, вы и в самом деле оказались бы наедине с Марком Александром. Даже если бы царь поверил вам, в каком-нибудь темном уголке его сознания навсегда осталось бы подозрение.

— Оденат не сомневается во мне, Делиция!

— Оденат — всего лишь простой смертный, Зенобия!

— Послушай ее, дитя мое! — настойчиво советовала Баб. Зенобия раздраженно вздохнула.

— Ну, Марк, давайте продолжим наш сегодняшний урок. Я прошу у вас прощения за поведение Аль-Зены. Должно быть, всему виной ее возраст.

— Гм! Это все ее натура, а она у нее кислая, как лимон! — фыркнула Баб.

— Эта старая женщина говорит правду! — пробормотала Делиция. Зенобия не обратила на них внимания и взглянула на Марка. Он с трудом подавил улыбку.

— Сегодня мы будем беседовать о вашей прославленной прародительнице Клеопатре, царице Египта.

Даже Делиция и Баб с интересом стали слушать, и Марк начал захватывающее повествование о женщине, которая правила Египтом и завоевала сердца двух знаменитых римлян того времени.

Зенобия, однако, не слушала его. Марк вряд ли расскажет ей что-то новое о Клеопатре. Выходка Аль-Зены обеспокоила ее. Неожиданно Зенобия обнаружила, что смотрит на Марка Александра вовсе не как на друга, или римлянина, или своего учителя, а как на мужчину. Неужели его глаза всегда были такими голубыми, а ресницы — такими длинными и густыми? О боги, как же он прекрасен! Она вздрогнула, с чувством вины отвела взгляд от его лица и опустила глаза, боясь, что выдаст себя. Но что это с ней, почему она думает о нем? Потом в душе поднял голову зловредный червь любопытства, и Зенобия стала фантазировать: интересно, что она почувствует, если он вот этими сильными руками крепко прижмет ее к своей широкой груди, если она ощутит на своих губах его губы? Краска стыда залила ее лицо, и, тихо вскрикнув, она выбежала из комнаты.

— Бедная Зенобия! — с искренним сочувствием сказала Делиция. — Очевидно, эта несчастная Аль-Зена очень расстроила ее. Может быть, боги поразят эту старую суку насмерть ударом грома? Вот это было бы величайшей справедливостью.

— Я — за! Я каждую ночь молюсь об этом! — пробормотала Баб.

Марк ничего не сказал. Он не знал, что заставило Зенобию выбежать из комнаты. Но только не мать Одената, в этом он был уверен.

Зенобия была цельной натурой, поэтому ночью, когда они с Оденатом, пресытившись наслаждениями, лежали бок о бок, переплетя пальцы, она тихо произнесла:

— Сегодня Ала сказала Аль-Зене правду. Я действительно осталась наедине с Марком, но это продолжалось всего лишь несколько минут, мой Ястреб. Он пришел, когда у меня была Юлия. Когда она ушла, мы стояли и беседовали. Мне не пришло в голову, что мы поступили неосторожно. Внезапно появились Делиция и Баб и сказали, что вы идете к нам. Они упрашивали меня сделать вид, будто бы они находились со мной все это время. Я сожалею, что поступила так. Ведь мне пришлось солгать тебе, хотя я не желала этого.

Он погладил ее по шелковистой головке, лежавшей у него на груди, и улыбнулся про себя в темноте. Он знал, что она оставалась наедине с римлянином, потому что уже много недель посылал своих собственных шпионов следить за ней. Не то, чтобы он не доверял ей или она дала ему какой-то повод сомневаться в ее любви; но колкости его матери привели к тому, что червь неуверенности глодал его в самые темные ночные часы, когда он иногда просыпался от страха потерять ее. Он понимал: в том, что она провела некоторое время наедине с Марком, нет никакого вреда. Он знал, что римлянин относится к Зенобии с величайшим уважением и, возможно, с какой-то долей любви, той любви, которую можно испытывать к младшей сестре. Они друзья, Марк Александр Бритайн и его жена. У Зенобии мало друзей — кто осмелится дружить с царицей? Он не хотел портить эту дружбу, несмотря на постоянные подозрения своей матери. Это всего лишь бред больной и озлобленной женщины.

— Спасибо за то, что рассказала мне правду, мой цветок! — спокойно ответил он. — Но я никогда и не сомневался в том, что твои отношения с Марком Александром — не более чем дружба между учителем и ученицей.

Зенобия вздохнула с облегчением, и он снова улыбнулся про себя. Никогда он не поверит наговорам своей матери. Они с Зенобией — единое целое, и так будет всегда.

— Ты останешься регентшей на время войны с персами, — сказал он.

— И когда же ты выступишь в поход?

— Через месяц. Царь Шапур снова беспокоит Антиохию.

— Не могу не заметить, что каждый раз, когда он делает это, он осторожно обходит Пальмиру по пути к побережью, — сказала Зенобия.

Оденат усмехнулся.

— Он знает, что в конце концов я разобью его, мой цветок. Он желает сохранить иллюзию своей непобедимости как можно дольше.

Зенобия рассмеялась.

— Ни один из вас не страдает от недостатка гордости, мой Ястреб!

— Я, возможно, пропущу свадьбу Антония Порция. Но ты пойдешь, а потом подробно опишешь все.

— Ох, чуть не забыла! Приехал мой секретарь! Как раз сегодня! — сказала она.