При дворе воцарилось невероятное бесстыдство.

Царица тайно от придворных дам принимала своего любовника, а Екатерина разделила свою приемную комнату перегородкой. За ширмой всегда сидел какой-нибудь ее фаворит, а рядом она принимала посетителей. Тут же, за ширмой, стояло судно для отправления естественных потребностей. Екатерина настолько утратила женственность, что, сидя на судне за ширмой, вела беседы с придворными и выслушивала доклады министров, которые приходили сперва к ней, а потом к царице.

А Петр Федорович ворчал, что Екатерина не стесняется рожать в его доме детей, в сотворении которых он не принимал никакого участия.

– Бог знает, где она берет этих детей, – говорил он придворной даме Головиной, когда Екатерина забеременела в третий раз, уже после отъезда Понятовского.

Это был плод связи с Нарышкиным. Хотя она продолжала любить Понятовского, но необузданный темперамент не позволял ей жить монахиней. Она не могла обходиться без мужчин, а распущенный двор Елизаветы не мог воспитать в ней сдержанность. Вообще немцы отличаются своим властолюбием, как англичанам характерен разврат, а французам сладострастие, которое во многом отличается от сладости любви.

Петр Федорович затаил жажду мести за попранное мужское самолюбие до смерти Елизаветы Петровны и открыто говорил, что по восшествии на престол запрет жену в монастырь за развратное поведение.

Между тем на Западе происходили важные события. Бестужев вовлек Россию в войну с Пруссией по указу Франции, и прусский король одержал победу. Узнали, что Фридрих во время войны писал Екатерине и получал от нее письма. Екатерину обвинили в том, что она приказала Апраксину, командующему русской армией, не наступать на прусские войска, а дать Фридриху оправиться от поражения при Мемеле в 1757 году.

При дворе и во всей России царило сильное возбуждение. Бестужева арестовали и обвинили в государственной измене, а Екатерина пережила страшные минуты, потому что Елизавета решила арестовать и ее как сообщницу Бестужева. Этого требовала вся Россия. Екатерине грозил монастырь или развод и высылка в Германию.

Но она сумела спастись. Следствие по делу Бестужева вели Шувалов, пожалованный Елизаветой в графы, князь Трубецкой и Бутурлин.

Екатерина в один прекрасный день смогла увлечь всех троих и сделать своими фаворитами.

Она уже много раз любила и знала, что мужчина почти всегда уступит своей любовнице.

Шувалов сумел выгородить ее, и Елизавета первая протянула руку для примирения. Екатерина торжествовала.

Она приблизила к себе пленного флигель-адъютанта прусского короля графа Швернина. Для охраны знатного пленника, чтобы он не смог убежать, к нему приставили двух офицеров. Один из них поразил Екатерину огромным ростом, силой и красотой. Это был знаменитый граф Григорий Орлов. Екатерина забыла и Понятовского, и других фаворитов. Она безумствовала от любви к Григорию Орлову. Это был сильный, удалой красавец, отважный в бою и ласковый в любви. Такой человек нужен был Екатерине для ее потех. Екатерина сошлась с Григорием Орловым, который даже не хотел скрывать своей связи с Великой княгиней. Он безумно ревновал ее и устраивал ей сцены, обращаясь с ней в присутствии посторонних властно и грубо, как любовник, чувствующий, что без него не могут жить.

Екатерине такое обращение нравилось, как всем женщинам с садистскими наклонностями. Это щекотало ей нервы, вызывало страсть.

Орлов был ценным приобретением во всех отношениях – и как любовник, и как орудие в будущем. Его обожали гвардейские полки, и Екатерина с этим считалась. У нее уже составилась сильная партия при дворе. Екатерина Воронцова-Дашкова и всесильный канцлер Панин, сменивший Бестужева-Рюмина, высланного из Петербурга, были ее ближайшими друзьями.

Императрица Елизавета неожиданно скончалась 5 января 1762 года, и Петр взошел на престол.

Ходили слухи, что Панин с Екатериной отравили Елизавету, чтобы поскорее совершить задуманный ими переворот.

Первым делом Петр решил прекратить войну с Пруссией. Он приказал войскам вернуться в Россию и заключил с Пруссией сепаратный мир. Австрия, Испания и Франция были поражены такими действиями союзника.

– Я желаю мира, – объяснил он послам союзных держав. – А вы делайте, что хотите.

Не довольствуясь этим, Петр предложил Фридриху союз с Россией, оборонительный и наступательный.

После этого в Версале поняли, что русская политика будет другой, чем была при Елизавете.

Петр приобрел сильнейших врагов в лице союзных королей и посланников.

Все это было на руку Екатерине.

Ненависть к Петру возросла, когда он нарядился в немецкий мундир и одел всю армию по прусскому образцу.

Внутренняя политика тоже отличалась от теткиной. Он упразднил тайную канцелярию, наводившую ужас на всю Россию.

Здесь, в этой канцелярии политического сыска, пытали и погубили красавицу Лопухину, мать его невесты… Петр возвратил несчастную, замученную женщину из ссылки.

Это нравилось русскому народу. Но фаворитка Воронцова убедила его отменить приказ Петра Великого об обязательной службе дворянства и отнять владения у православного духовенства.

Россия, ко всему привыкшая при Бироне и Елизавете, молчала. Россия терпела и Грозного, и Годунова, и Бирона, и Ушакова, и многих других тиранов и фаворитов.

Но Петр III усилил строгости в армии, которые повторились потом при его внуке Николае Павловиче. За малейшие провинности солдат били палками, давали по две и по три тысячи ударов. Многие любимцы Елизаветы, старые генералы, которые возвели «матушку» на престол, умерли под палками.

Петр подражал Фридриху и его прусской дисциплине, подражал рабски, слепо. «Управлять – значит предвидеть», – говорила потом Екатерина II. А Петр не умел предвидеть.

Он не только не умел предвидеть, но и не видел ничего. Оставив Екатерину на свободе, он поселился вместе с Елизаветой Воронцовой.

Екатерина была опять беременна – на этот раз от Григория Орлова. Ей нравилось, что муж не является к ней. Но она боялась его. А Петр обращался с ней пренебрежительно и называл ее «дурой» в присутствии придворных и послов, требуя, чтобы она вставала при его появлении.

Все открыто говорили, что Петр хочет постричь императрицу в монахини, запереть царевича Павла в тюрьму и жениться на Елизавете Воронцовой. Ведь Екатерину он ненавидел, а Павел не был его сыном, и он это прекрасно знал.

Нерешительность и медлительность погубили Петра.

Екатерина в лице Орлова и четырех его братьев имела сильных приверженцев, которые завоевали симпатии всех гвардейских полков, истязаемых палками Петра III. Гвардейцы еще раз хотели иметь «матушку», которая будет их баловать, как Елизавета.

Они вспоминали о Елизавете со слезами. «Матушка» и детей у них крестила, и угощала их, и в гости их звала, и приглашала в придворный театр и даже наследника, Павла Петровича, выводила к ним и позволяла им брать царственного мальчика на руки и ласкать его. А теперь они знали только муштру и палки. Понятно, что ласковое обращение владычиц «матушек-цариц» представлялось им более желанным, и они с восторгом соглашались возвести Екатерину на престол.

Панин и княгиня Дашкова также были сторонниками скоростного переворота.

Панин в то время находился под воздействием возлюбленной Екатерины Дашковой, которая в то же время была его незаконной дочерью.

Французский барон де Брейгель принял в заговоре самое широкое участие. Екатерине нужны были деньги, чтобы подкупить солдат и офицеров. А Петр ограничивал ее в средствах. Французский посол предложил ей неограниченный кредит.

Генерал-фельдцейхмейстером, то есть казначеем, на счастье Екатерины, был в то время один из преданных ей фаворитов Вильбуа.

Вильбуа стал раздавать деньги направо и налево. На сторону Екатерины перешло четыреста солдат, на которых можно было положиться. Офицеры почти все были за нее. Для переворота, который должен был свершиться тайно и неожиданно, этого было достаточно. Петр ничего не подозревал.

Екатерина оказалась изумительной актрисой, и муж ее жил вполне беспечно, откладывая пострижение своей жены в монахини. Чтобы привлечь на свою сторону русский народ и духовенство, она ежедневно ездила в церковь в траурном платье, служила панихиду по Елизавете и выполняла все обряды православия, хотя в тесном кругу называла их языческими и удивлялась их «дикости».

Но лицемерие всегда одерживает победу. Так было, так есть, так и будет. Лицемеря с духовенством и народом, Екатерина не забывала лицемерить с мужем, убийство которого ею уже было решено. Она стала с ним обращаться ласково, стала приходить часто незваной на его половину и была любезна с фавориткой Воронцовой.

– Испугалась, что я ее в монастырь посажу, – посмеивался недальновидный Петр, воображая, что все перед ним трепещут. Он был очень доволен тем, что ввел дисциплину в своей армии и теперь может поспорить с Фридрихом в этом отношении.

Незадолго до переворота Екатерина тайно родила сына, которому дали имя графа Бобринского. Это был ребенок Григория Орлова. Екатерина дала Орлову торжественную клятву, что после смерти Петра III выйдет за него замуж и сделает его сына наследником престола, отстранив Павла от престолонаследия.

А Петр все более и более свирепел. Засекая до смерти солдат, он бил всех своих придворных, не считаясь со знатностью их происхождения. Он избил Строганова, Льва Нарышкина, Волкова.

Красавица-императрица, всегда ласковая, обходительная и терпеливая, пользовалась теперь всеобщей любовью и обожанием, а Петра и его фаворитку все ненавидели.

В день переворота Екатерина появилась среди гвардейцев, такая кроткая, такая трогательная в своей красоте…

Часть солдат, посвященных в заговор, пришли в восторженное нетерпение.

Петр находился в Ораниенбауме с фавориткой. Офицер Порфильев выдал ему заговор. Но он не особенно беспокоился и велел арестовать поручика Пассека, на которого ему указал Порфильев, как на ярого сторонника Екатерины.

– Заговор раскрыт! Пассек арестован!

С таким восклицанием вбежала Екатерина Воронцова-Дашкова в покои императрицы и остановилась, потрясенная увиденным.

Екатерина преспокойно стирала в небольшой лоханке свои кружевные воротники и манжеты.

– Что вы делаете, государыня? Ваша жизнь на карте, а вы стираете! – закричала Дашкова.

– Ну что ж, ведь меня не готовили в русские императрицы. Меня предназначали для маленького немецкого князька, каким был мой отец, и учили стирать и варить. Но это ничему не мешает, а что случилось?

– Мы погибли! Заговор раскрыт!

Дашкова приказала бить тревогу в Измайловском полку. Но заговорщики вдруг испугались. Федор Орлов начал отступать. Однако Григорий и Алексей, его братья, все устроили.

В пять часов утра Алексей Орлов на тройке увез Екатерину в Петербург. С нею поехала горничная Шаргородская и преданный слуга Шкурин, от которого она часто выслушивала выговоры и замечания, все прощая старику.

Вблизи Петербурга Екатерину встретили Григорий Орлов и князь Баратынский.

Перепрягли лошадей и помчались в Измайловские казармы, здесь забили в барабаны, и солдаты, не понимая в чем дело, начали сбегаться на тревогу.

– Да здравствует императрица Екатерина, самодержица всероссийская! – закричал Орлов.

Это было неожиданностью даже для солдат-заговорщиков. Им говорили, что Екатерина будет только регентшей, а императором провозгласят ее сына Павла Петровича.

Но энтузиазм охватил войска, и они подхватили крик. Явился священник, войска присягнули новой самодержавной царице всероссийской, и все было кончено. Маленький Павел никогда не простил матушке этой ужасной минуты, когда она свергла мужа и захватила трон сама.

Панин, желавший лишь регентства Екатерины, не смел протестовать. Екатерина в одну минуту приобрела необычайную власть, за ней были все полки.

Петр ничего не подозревал. Его лишили престола в день его рождения, и он отправлялся на яхте из Ораниенбаума в Петергоф с фавориткой Воронцовой и семнадцатью дамами. А в это время сестра фаворитки возводила его жену на престол.

Узнав, что Екатерина провозгласила себя императрицей, он поплыл в Кронштадт. Но его не пустили в крепость, объявив, что в России больше нет императора. С ним были граф Воронцов, князь Трубецкой, граф Шувалов и Волков.

Фельдмаршал Минин предложил ему убежать в Померанию. Он был уверен, что это несерьезно, что войска ему повинуются благодаря железной дисциплине.

Между тем Екатерину восторженно приветствовал весь Петербург.

Екатерина открыто поселилась с Орловым и передала ему важнейшие государственные бумаги. В эту минуту она искренне смотрела на него, как на будущего своего мужа.

Екатерина завладела государственной казной. И начала раздавать деньги важнейшим заговорщикам. Они все еще были ей нужны, потому что власть ее еще пока не укрепилась.

Бецкой, пять братьев Орловых, Потемкин, Воронцова-Дашкова, Панин, Баратынский, Бестужев, отвлекавшие внимание Петра от событий в Минах, – все получили богатые подарки.