Александр Прозоров - Царская любовь

– Так неразумное дитя радуется новой игрушке, – слабо улыбнулась царица. – Увы, игрушка оказалась с изъяном. Она скучна и утомительна, она забирает много времени и не приносит удовольствия. Она отняла у меня то, что для меня дороже всего на свете. И посему я прошу тебя, мой витязь: верни сию игрушку хозяину! Твой брат сказывался больным и немощным, но он уже скоро год, как отдыхает и развлекается в свое удовольствие, пишет хоралы и памфлеты, начал выезжать на охоту. Он окреп телом и духом, он здоров. Пусть теперича сам запрягается в свое тягло и сам за него отвечает. Это его держава.

– Ты говоришь серьезно, мой алый тюльпан? – Ладони мужчины сжали плечи супруги.

– Я знаю, что такое долг и что такое любовь, мой витязь, – посмотрела в его глаза женщина. – Посвятить себя полностью возможно только чему-то одному. Я знаю, что дороже для меня. Теперь важно, что выберешь ты! Я – твоя супруга, верная и преданная. Я смирюсь. И приму любую твою волю.

Царица Анастасия отступила, не позволив себя поцеловать, низко поклонилась и покинула думную палату.

В горницу стали один за другим входить бояре, однако государь остановил их взмахом руки:

– Хватит на сегодня дум, завтра о делах державных поразмыслим! Кто ныне в страже дворцовой за старшего? Позвать его сюда!

– Я здесь, государь! – протиснулся вперед низкий рыжебородый крепыш в белом зипуне с овчинной оторочкой. – Боярин Ерофей Рубецов, твой слуга!

– Найди моего брата, боярин. Желаю завтра к заутрене видеть его в Успенском соборе. Хватит ужо ему от службы отлынивать. Отдохнул.

Боярин Ивашка Васильев оказался слугой исполнительным и утром нового дня ждал царя на ступенях собора, одетый в скромный суконный кафтан и темные шаровары, опоясанный простым ремнем безо всяких украшений и даже без ножей, только с замшевой поясной сумкой. При приближении брата он скинул шапку и низко поклонился:

– Ты звал меня, государь?

– Да, Иван Васильевич, – кивнул тот, поднялся на несколько ступеней, повернулся к свите и собравшимся на заутреню служивым людям и во весь голос объявил: – Слушайте меня все! Я, Божьей волей государь всея Руси Симеон, говорю вам, что отдал все свои силы и старания на алтарь державы нашей православной! Однако силы мои не беспредельны, а мир новый стал излишне сложен и переменчив для моего разумения. Не тот уже мой возраст и не то умение, дабы за событиями новыми поспевать. И потому, дабы не свершить ошибок, для всех тягостных, принял я решение уступить место государю более молодому и сведущему. Сим я, царь Симеон, призывая вас всех тому в свидетели: по воле своей доброй и безо всякого принуждения отрекаюсь от русского престола!

– Что ты делаешь, брат?! – громко спросил снизу Иван.

– Сегодня ты венчаешься на царствие, – ответил ему Симеон, глядя на загудевшую толпу. – Такова моя воля!

Он отступил в сторону, открывая путь к церковным вратам новому государю и, сняв шапку, низко склонился перед сводным братом.

Братья увиделись снова только через три дня, в малой думной палате. Но теперь в сей горнице на троне восседал Иван Васильевич, а Симеон и княгиня Анастасия, почтительно опустив головы, ожидали его воли.

– Ты можешь остаться здесь, брат, – сказал государь. – Я не люблю Москвы и вскоре уеду отсюда. Дворец останется пустым.

– Мы с супругой желаем проживать в своем доме, Иван Васильевич, – ответил Симеон.

– Анастасии, Анастасии, – покачал головой царь всей Руси. – Вестимо, сама Купава, богиня любви, воплотилась в вашей красоте и способности кружить мужчинам головы. Что ни царица с сим именем, так чистый ангел. Так бы и любовался. Но ничего не поделаешь. Это твоя супруга, брат. Хочешь прятать – прячь. Вот, прими грамоту. Сим указом дарую тебе в удел великое княжество Тверское. Отныне ты есть Великий князь Тверской, и звание твое по знатности уступает токмо моему, царскому. Ты его достоин, брат мой. Ступайте и будьте счастливы.

* * *

В тот благословенный день князь Симеон и княгиня Анастасия навсегда удалились от суетного мира, дабы посвятить себя друг другу, своей любви и своей нежности, и жили они долго и счастливо, и родили шестерых детей – троих сыновей и трех дочерей, а затем успели понянчить и очень многих внуков. Монастырь, некогда освятивший их любовь, они превратили в богатую каменную обитель и выстроили рядом с нею для себя роскошные чертоги…

На сем очень хотелось бы закончить повествование о настоящей царской любви.

Однако жизнь – не сказка, и нужно признать, что жили Симеон и Анастасия куда дольше, нежели были счастливы, поскольку на их беду в 1598 году самодержавная царица Ирина, следуя зову своей страсти, отреклась от русского престола.

Однако рассказ о трудной любви царицы Ирины – это уже совсем другая история.

Узнав об истории любви этих молодых людей, каждый читатель, само собой, сразу задаст вопрос: а насколько правдивы изложенные в книге события? Может статься, это всего лишь авторская выдумка?

Ведь в энциклопедиях пишется, что «…венчавшись на царствие 16 января 1547 года, новый царь объявил о желании жениться. Относительно выбора невесты Иоанн повторил тот же способ, который был употреблен при первой женитьбе его отца Василия III и который существовал еще у Византийских императоров. По городам разосланы грамоты к боярам и детям боярским с приказом представить своих дочерей или родственниц – девиц на смотр наместникам; последние из них выбирали лучших и отсылали в Москву, а здесь между ними уже сам царь выбирал себе невесту. Из толпы собранных красавиц Иван Васильевич выбрал Анастасию Романовну Захарьину-Юрьеву. Род Захарьиных, происходивший от Федора Кошки, принадлежал к числу немногих старых боярских родов, удержавших высокое положение при наплыве «княжат», вступавших в службу московских государей, и эта свадьба позволила Ивану IV укрепить свое положение среди служивого боярства…»

Все сухо, размеренно и прагматично. Где же тут место для любви?

Давайте разберемся с этим вопросом вместе, благо для получения верных ответов не нужно искать некие неведомые тайные документы и совершать новые открытия. Достаточно прочитать статью об Иване Грозном из любой энциклопедии лишь чуть-чуть внимательнее, больше обращая внимание на изложенные в материалах факты, нежели на общие пафосные слова.

Итак, 16 января царь объявляет о желании жениться, начинается подготовка к смотру невест. Проходят две недели, наступает 3 февраля – и еще до того, как гонцы с известием о царской воле успели добраться до ближайших городов Руси, Иван IV уже ведет свою невесту под венец!

Не нужно иметь великого опыта в организации массовых мероприятий, чтобы понять: за подобный срок даже в наше время можно успеть разве только подготовить свадьбу с уже известными заранее женихом и невестой. Да и то – еле-еле, впритык. Но уж никак не затевать общегосударственный конкурс красоты! Провести столь сложное мероприятие не получится чисто физически. Просто не успеть.

Теперь взглянем на описание приданого, полученного царем за невестой, благо список сохранился:

«Шкатула писана красками желтою, а по ней полосы черны… А в той шкатуле три скриночки да на верху в похоронке чепи золотые плоские, кресты, зарукавье, два пера жемчюжные с каменьи и з жемчюги велики, серги розными образцы цветки с каменьи розными, поясы золотые и жемчюжные, жемчюги которые из дому, образцы золотые, чепи золотые и иное чего, не можно вспомнити, потому что списки тому там же в шкатуле. В той же шкотуле коруна с каменьи различными и з жемчюги. Волосник с окатным жемчюги и с резным каменьем…»

Итого богатство Анастасии составили: золотая цепочка и крестик, серьги с драгоценными камнями, украшенный речным жемчугом кокошник, жемчужная понизь, иконы и вышивка на одежду. Для зажиточной крестьянки – может быть, и богато. Но вот для представительницы «знатного придворного боярского рода» – подобные «сокровища» стыдно даже упоминать. Нешто родовитые бояре царскую невесту получше снарядить не могли?

Да и был ли тот самый «боярский род»? Давайте узнаем мнение князя Семена Лобанова-Ростовского, каковой свое участие в заговоре против царя объяснил Алексею Адашеву так: «…нас всех государь не жалует, великих родов бесчестит, а приближает к себе молодых людей, а нас ими теснит; да и тем нас истеснился, что женился, у боярина у своего дочерь взял… рабу свою. И нам как служити?» А потому: «…чем нами владети Захарьиным, ино лутчи служити князю Владимиру Ондреевичю» (речь идет о князе Старицком).

Таким образом, «выбранная на смотре невест» «знатная боярыня» Анастасия Захарьина прямо на наших глазах стремительно превращается из родовитой дамы в нищую худородную сиротку, каковую к участию в «смотре» вообще бы никогда в жизни никто не допустил. Настолько худородную, что само ее присутствие рядом с правителем было воспринято служивым боярством как жестокое оскорбление и повод к предательству и эмиграции.

Интересная деталь. Примерно за полгода до свадьбы, в мае 1546 года, Иван IV пережил покушение: в Коломне на его свиту напала полусотня новгородских пищальников. В завязавшемся сражении погибли шестеро телохранителей Великого князя, но ему самому удалось скрыться. То есть уровень смуты и безвластия на Руси дошел до того, что отдельным князьям захотелось вообще избавиться от легитимного правителя и зажить, как в старину – полной удельной вольницей. В сложившихся обстоятельствах одинокому номинальному правителю Ивану IV имело смысл крайне рачительно использовать свой единственный ресурс – великокняжеский титул – и жениться на девице из знатного богатого рода, дабы укрепить свою власть, опираясь на военную силу и финансы одного из крупных могучих семейств: Шуйских, Воронцовых, Салтыковых, Милославских. Единственно возможный политический ход, обеспечивающий выживание. Но вместо этого юный царь, несмотря на вполне реальный риск для своей жизни, устраивает побег, провозглашает себя новым неведомым титулом и немедленно женится – словно именно это и являлось главной целью всего предприятия! Да так женится, что его поступок все знатные семейства воспринимают как пощечину, как личное оскорбление и отказывают во службе!

Что же могло побудить семнадцатилетнего правителя к подобному иррациональному поступку? Правдоподобно и логично сие помутнение рассудка можно объяснить только одной-единственной причиной: мальчик влюбился. Причем влюбился в ту, любить кого по статусу ему никак не положено. Отлично сознавая, что при существующем положении дел ни единого шанса соединиться с избранницей он не имеет – Иван IV и проворачивает всю свою невероятную авантюру с побегом, венчанием на царствие и немедленной свадьбой. Любовь зла и толкает людей на самые безумные выходки.

Что характерно, искренняя любовь и нежность, царящие в отношениях Ивана IV и его супруги, отмечены всеми без исключения: и очевидцами, и историками. И достаточно согласиться с той реальностью, в которой это чувство возникло примерно за пару месяцев до свадьбы, а не после венчания, – и половина загадок правления Ивана IV разрешаются сами собой. Все «тайны» правления Ивана Грозного есть лишь «круги на воде», прямое следствие его любви к Анастасии и желания быть с нею вместе.

Самое яркое и публичное следствие этой любви есть воцарение на русском троне династии Романовых.

В наше время, стараниями малограмотных дилетантов, в умах многих людей утвердилась версия, будто Романовы – это то ли немцы, то ли англичане, то ли вовсе марсиане, хитрым образом утвердившиеся на троне. В общем – некие узурпаторы, захватившие власть и стремящиеся задним числом переписать историю, подделывая архивы, датировки и археологические находки. Хотя на самом деле Романовы – это потомки Романа, отца Анастасии Романовны, плоть от плоти русского народа, представители худородного служивого люда. И как раз им сохранение реальной истории всегда было важнее всего. Хотя бы для того, чтобы не слыть немцами, марсианами или злобными чужаками-англичанами.

Интересно, мог ли представить себе рано умерший небогатый и безвестный боярский сын, что его потомки станут править величайшей державой планеты? Думается, за подобное предсказание любой провидец моментально прослыл бы юродивым. Однако судьба умеет шутить, а перед настоящей любовью бессильны любые законы – хоть людские, хоть природные.

Вторым следствием любви красавицы Анастасии и Ивана IV стало появление и закрепление в русском менталитете уверенности в том, что «царь хороший – бояре плохие». А родилась она благодаря тому, что лишенный из-за своей женитьбы всякой поддержки среди служивого боярства государь был вынужден искать другие точки опоры для сохранения власти. И эту опору Иван IV вскоре нашел. Вспомним знаменитые реформы «влюбленного юнца» Ивана Грозного.