— Такое теплое утро. Наверно, сегодня будет чудесный день. — шепчет Дина мне в спину. И с придыханием тихонько добавляет. — Прости, что устроила вчера истерику. Я не хотела. Просто очень волновалась, боялась, что с тобой могла случиться беда.

— Я не сержусь. Обожаю, когда ты ругаешься. — я лукаво улыбаюсь, вспоминая, как бурно заканчиваются наши ссоры. Ради таких моментов можно и потерпеть. Иногда я специально провоцирую ее, вывожу на конфликт. Мне не хватает живых и яростных эмоций, плавно, а иногда очень резко переходящих в обжигающую страсть. Мы вместе семь месяцев — огромный срок, по моим меркам. Я остываю уже через неделю. Но С Диной все, не как обычно. Мне мало ее губ и рук. Всегда мало. Я зависим, и иногда болезненное увлечение этой женщиной пугает и угнетает меня. Я хочу вырваться и нежного и сладкого плена, но падаю снова и снова в любящие щедрые объятия. Я никогда не смогу оставить ее сам. Если бы она знала, какую великую власть, какую силу имеет надо мной, не просила бы так робко прощения за то, в чем я сам был виноват. Я не достоин ее. Никогда не буду достоин. Но стремление к невозможному, желание достать звезду, дотронуться кончиками пальцев до небес — сильнее меня. Ее чистота и неподкупность опьяняют, сводят с ума. Как глоток разряженного воздуха высоко в горах. Обжигает горло и лишает возможности дышать, вызывает головокружение, а иногда и галлюцинации. Может быть, я придумал ее.

— И как Москва? Готова принять обратно блудного сына? — спрашивает Дина, возвращая меня с небес на землю. Я лихорадочно вспоминаю, что наплел ей вчера.

— Я решил подумать. — брякнул первое, что пришло в голову.

— О чем? — удивилась Динара. — «МосПресс» предложило тебе пост исполнительного директора, а ты решил подумать?

— Это не совсем то, что я хотел, Дин. — туманно отвечаю я. Мне не хочется говорить правду. Боюсь, что она может догадаться или засомневаться во мне. А я не могу ее потерять. Не сейчас. Я люблю ее.

— В чем дело? «МосПресс» — ведущее издательство Москвы, и такими предложениями не бросаются. Ты потратил на переговоры и ознакомление с должностью целых три дня. Неужели напрасно?

Я закрываю глаза, мысленно чертыхаясь. Лучше тебе не знать, на что я потратил эти три дня. Лучше забыть обо всем, и жить дальше. Но я обманываю себя. Дина права, такими предложениями не разбрасываются. Только за все в жизни нужно платить, и мне не по силам предложенная цена. Сегодня не по силам. Но я не знаю, что произойдет завтра, и смогу ли смириться с выбором, который хочу сделать. И прощу ли ее за то, что лишил себя шанса. Ради нее, чтобы остаться в стране иллюзий и солнечного света. Но однажды придет зима….

— Почему ты молчишь? — осторожно спрашивает Динара. Я поворачиваюсь и крепко обнимаю, глядя в тревожные глаза. Она такая милая с утра. Словно маленькая девочка с розовыми губками и беззащитным выражением лица, трогательными большими глазами и медными кудряшками, не поддающимися никакой укладке. Ее макушка едва достает до моей груди, и мне хочется сжать ее в объятьях, спрятать от всего мира и целую вечность укачивать на своих руках.

— Потерял нить разговора. — решил слукавить я, и наклонившись поцеловал Дину в кончик носа. — Что будем сегодня делать?

— Не знаю. — пожала плечами моя девочка. — Можно сходить в цирк. Или погулять по набережной.

— Вот вы где! — воклицает маленький гномик с заспанными глазами, выглядывая из дверей балкона. — Там к папе какая-то тетя приехала. — сообщил Кирилл.

Дина бросила на меня быстрый взгляд, а я такой же — вниз. Вспомнив, что балкон выходит в сад, растерянно посмотрел в глаза любимой женщины. Сердце бешено заколотилось. Я понятия не имел, кто сейчас спрашивает меня в гостиной. Но тяжелое предчувствие дало свои ростки, и моя тревога передалась Дине. Девушка нервно отстранилась, позволяя мне уйти.

Я скрылся в нашей с Динарой спальне, быстро натянул футболку и джинсы, сунул ступни в тапки и спустился вниз.

Лера стояла спиной ко мне, и смотрела в окно. Наверно, любовалась своей новой машиной. Красный Лексус. Отличный выбор. Я оценил его еще три дня назад….

Я двигался почти бесшумно, и она не чувствовала моего присутствия. Высокая гибкая фигура в алом платье под цвет автомобиля, длинные белокурые волосы рассыпаны по плечам, высоченные шпильки и маленькая сумочка в руке, которой она нервно постукивала по стройному бедру. Образ Тихомировой воплощал в себе все преимущества роскошной жизни. Молодая, богатая, уверенная в себе, испорченная не по годам, и упрямая. Она великолепно смотрелась. И знала, какое впечатление создает на окружающих. Почему из всех мужчин, готовых есть и спать у носов ее стильных туфель, Лера выбрала меня объектом всей устремлений и желаний. Я вспомнил, что когда-то говорил Дине. У каждого свой наркотик, своя недостижимая цель, единственный предел, к которому стоит стремиться.

— Зачем ты приехала? — спросил я, придав голосу равнодушный надменный оттенок. Лера вздрогнула от неожиданности, спина выгнулась и напряглась. Но повернулась она величественно и неспешно, явно желая поразить меня своими прекрасными внешними данными.

— Решила ускорить процесс принятия решения. — заявила она, улыбаясь кроваво-красными губами. Как удивительно к лицу ей этот цвет.

— Не замечал в тебе подобной настойчивости и нетерпения. — небрежно пожав плечами, я скрестил руки на груди. Изучающий взгляд серых глаза окинул меня с головы до ног.

— Все меняется, Владик. Я не успела сказать тебе… мы были слишком заняты в нашу недавнюю встречу. — Лера многозначительно приподняла брови. — Я уволила Милу. Сразу после твоего увольнения и бегства в Ярославль.

— Мне нужно расстроиться? — усмехнулся я.

— Она же нравилась тебе. Ты бросил меня, укатив с ней на Гоа, никакого не предупредив.

— По-моему этот разговор запоздал, как минимум на полгода. — напряженно ответил я, оглядываясь на лестницу. Лера коснулась той вехи моего прошлого, о которой Динара не знала.

— У меня не было возможности сказать вчера или позавчера, я просто забыла, что Мила существует. Но она стала причиной твоего увольнения. И тебе все равно, что ее я наказала тоже? — торжествующий взгляд снова прошелся по мне. Я начал раздражаться.

— Ты ради этого приехала?

— Нет. Просто кое-что хотела прояснить, до того, как перейду к основному.

— Прояснила?

— Да. — кивнула она, взглянув мне за спину. Приторная улыбка расцвела на красных губах. — Диночка, здравствуй. Как давно мы не виделись. Ты чудесненько выглядишь. — Лера раскинув руки, процокала мимо меня. Мне оставалось только наблюдать, как моя женщина и моя любовница приветствуют друг друга. В этот момент мне хотелось придушить Тихомирову. Я не ожидал от нее подвоха. Но она оказалась вероломнее, чем я думал. Сам виноват. Слишком много времени пробыл в изоляции от привычной жизни. Успел забыть, какими методами не гнушался сам. И вот он — привет из прошлого. Не заставил себя долго ждать.

— Как ты, моя хорошая? Этот старый развратник не обижает тебя? — щебетала Лера. А Дина, застыв, как истукан, напряжено и вопросительно смотрела на меня. А я ума не мог приложить, как разрулить ситуацию, чтобы никто не пострадал.

— А где Кирилл? Он, наверно, совсем большой. — словно не замечая безучастности собеседницы, продолжала болтать Тихомирова.

— Я отправила его в детскую. — выдавила, наконец, Дина, растеряно взглянув на Леру снизу вверх. Они были абсолютно разными. Две полные противоположности. Но должен признать, обе мне не безразличны. Вот такая ирония.

— Так лучше. — перестав изображать радушную подругу, серьезно кивнула Тихомирова. — Нам нужно поговорить. Всем троим.

— О чем? — быстро спросила Дина, обхватывая себя руками, но я заметил, как дрожат ее пальцы. Внутри меня болезненно дрогнуло сердце, но я не мог остановить Леру, даже, если бы очень захотел. Она все равно вернется и найдет способ просветить Динару относительно моей истинной сущности. Непоколебимый огонь горел в глазах Тихомировой. Я сам когда-то точно так же шел к намеченной цели. Беспощадно и напролом.

— Видишь ли, Диночка, я предложила Владу вернуться в издательство. — выдержав театральную паузу, сообщила Лера. Дина бросила на меня быстрый взгляд.

— Но ты говорил, что ездил договариваться с «МосПресс». - проговорила она.

— Он не обманул. — ответила за меня Лера. — Месяц назад я выкупила «МосПресс». И когда он приехал на собеседование, не знал, кто является новым владельцем.

Дина не сводила с меня обвиняющих потрясенных глаз.

— Почему ты мне не сказал. — спросила она.

— Не знал, как ты отреагируешь. — все еще надеясь на чудо и благополучный исход разговора, затеянного Лерой, ответил я.

— Мне бы тоже было неприятно. — снова заговорила Лера. — На твоем месте. — добавила она. — Дело в том, что мое предложение в силе, при одном единственном условии. — Тихомирова невинно улыбнулась. А я послал ей убийственный взгляд.

— Замолчи, Лер. Что ты творишь? Кому нужно это шоу? — зарычал я. Динара подняла руку, призывая меня к молчанию, и повернулась к Валерии всем корпусом.

— Какое условие, Лера? — спросила она. Я обессилено простонал, и выругался вслух.

— Простое — для меня. Приемлемое — для него. И неприятное — для тебя. Он женится на мне и получает оба издательства на блюдечке с золотой каемочкой, или остается с тобой, в этой глуши, ни с чем. Ну, почти ни с чем. Я больше, чем уверена, что с его-то размахом, он успел промотать все деньги, которые накопил за годы своих несчастливых браков. Я права, милый?

— Заткнись. — рявкнул я, понимая, как бесполезен мой гнев. Лера уже сделала контрольный выстрел, который достиг цели. Дина снова застыла, прижав к губам дрожащие пальцы. Она больше не скрывала своего состояния. И кто бы смог…. Я хотел утешить ее, объяснить, но слова не всегда способны помочь. Особенно, если самое главное уже сказано.

— Она имеет права знать, Влад. — с укоризной произнесла Тихомирова. — Дина — не какое-то обездушенное домашнее животное.

Но Динара похоже больше не слушала ее. Она смотрела на мня огромными, полными затаенной боли и горечи глазами.

— Ты сказал, что должен подумать. — прошелестели ее пересохшие губы. — Боже мой, ты собирался подумать.

— Конечно, собирался. — вмешалась неугомонная Валерия. — И даже аванс взял. Натурой, так сказать.

Дина вздрогнула, как от удара, и отшатнулась назад. Теперь в распахнутых глазах светилось только отвращение и ярость.

— Я вижу, что мы поняли друг друга. — оценив состояние Динары, удовлетворенно заметила Лера. Она перевела на меня взгляд, холодный и стеклянный, как у форфоровой куклы. — Я остановилась «Ринг Премьер Отеле». Позвонишь, когда будешь готов ехать. Чао, милый. — послав мне воздушный поцелуй, Валерия триумфально удалилась. А я смотрел ей вслед и думал, что еще ни одна женщина не ненавидела меня больше, чем эта. Даже заклятый враг не смог бы ударить больнее. Она забрала у меня все, что я любил. А думала, что дарит целый мир. На блюдечке с золотой каемочкой….

— Дина… — я обернулся и позвал ту, что была единственным лучом света в моей погрязшей в интригах, пропитой, прокуренной и растраченной на сомнительные удовольствия жизни. Единственной надеждой сохранить остатки души.

— Тебе нужно собрать вещи. Я помогу. — сказала она.

И я не посмел сказать что-то еще. Никакие оправдания не смогут изменить принятого Динарой решения. Я слишком хорошо успел изучить ее. Она тоже не смогла измениться, никогда бы не смогла. Твердые несгибаемые принципы. На этот раз она меня не простит. Никогда не простит. Все кончено. Я потерял свой билет в рай. Я возвращаюсь туда, где никому не нужна душа.

Иногда первое впечатление оказывается обманчивым.

Мы учимся смотреть иначе, с другой стороны и приспосабливаемся в изменениям и недостаткам. Или отвергаем и идем дальше. Никто не знает, где прячется тонкая грань дозволенного, что мы способны принять, как долго готовы прощать, и какой частью души и сердца должны пожертвовать, чтобы уберечь то, что нам кажется ценным и незаменимым. И только разочарование способно разрушить плен искусственных чар. Неподкупный свет истин срывает покрывало заблуждений, чтобы показать настоящее лицо, ради которого мы так много теряли, получая в ответ лишь иллюзорную мечту и боль.

Иногда первое впечатление оказывается обманчивым.

Иногда сильные мужчины оказываются слабыми. Иногда их, вообще, сложно присвоить громкое звание «сильный пол». Но, чтобы придти к этому, предстоит сложный путь. И, наверно, именно он и называется «жизнь».

— Не дай вам Бог, девочки, встретить на пути такого человека, как Влад Орлов. — сказала бы Динара Измайлова, мудро улыбаясь. Но попробуйте спросить ее, готова ли она вернутся в тот день, когда все началось, и никогда не познакомиться с Владом Орловым. Динара не будет долго думать. Ее ответ будет простым и быстрым.