— Я бы рассказала, если бы не моя усталость. — Зачем затрагивать эту тему? Вдруг он знает о Бетти? Обо всех ее любовниках… Сколько их было? Что если он знает о сексуальной акробатике, которую она постигла в Барселоне… впрочем, нет… Я всегда была с ней знакома… Меня прекрасно обучили раньше…

— Пожалуйста, не стоит разговаривать только из уважения ко мне. Откинься на спинку сиденья, отдыхай. За уик-энд мы вдоволь наговоримся.

Должно быть, когда я находилась здесь, Стивен катался на лыжах в Америке… Со своей молодой женой… Здоровая любящая пара… блестящие молодые американцы…

— Коста-Брава сейчас совсем не та, нежели в твои балетные годы, — заявил Стивен. — Теперь тут масса отелей и людей, как на любом другом прибрежном курорте. Но я покажу тебе мои любимые места, где скалы слишком отвесны, чтобы строить отели, а пляжи чересчур каменисты для туристов. В окрестностях только старая маврская крепость и несколько древних замков на скалах.

— Там так пустынно?

— Ну… кажется, есть еще четырехзвездочный отель для любителей гольфа, где-то в долине возле рыбацкой деревни. Его построили на тот случай, если кому-то захочется цивилизации.

— Звучит заманчиво, — я улыбнулась. — Мне всегда нравилась природа, но только сейчас, на съемках, появилась возможность наслаждаться ею. Я всегда была жертвой великих нью-йоркских застенков.

Мы мчались на север, проезжая скалы Коста-Врава. По сторонам мелькали плотно расставленные белые отели, отдыхающие в купальных костюмах, пляжные пиццерии и магазины летней одежды; вдали искрилось бирюзовое море. Горы, покрытые густой голубовато-зеленой растительностью. Деревья отбрасывали зеленоватые тени на ровный золотистый песок. Стивен убрал козырьки на лобовом стекле джипа; мы буквально купались в солнечном свете.

— Держись, — предупредил журналист. — Дорога неровная и опасная.

Он взялся за руль обеими руками; очевидно, не шутит, подумала я и только успела вцепиться в ручку, как машина здорово подпрыгнула. Еще чуть-чуть, и я вылетела бы из джипа.

Он засмеялся.

— Знаю, похоже, что я специально везу тебя по ухабам, но поверь, это не так.

— Правда?

Мы смеялись и подпрыгивали, как в маленьком автомобильчике на аттракционах. Дорога проходила среди скалистого серого ландшафта наподобие лунного; призрачные облака закрывали вершины гор. Внизу нростирались остроконечные белые коралловые рифы, выступая из воды, которая постоянно меняла цвет.

— Неземной пейзаж, — заметила Элизабет. — Хорошо бы запомнить это место. Вдруг буду когда-нибудь снимать научно-фантастический фильм.

— Никаких проблем. Сейчас сделаю для тебя несколько снимков, в нужный момент они окажутся под рукой. Там, сзади, как раз скучает новый «Никон» — дожидается подходящего случая.

Стивен остановил джип, и мы залюбовались далекой серебристо-зеленой оливковой рощей. За ней низкое предвечернее солнце словно позолотой покрывало маленькую маврскую деревушку.

— Как насчет коктейля в лучах заходящего солнца?

Сделав снимки, Стивен съехал на обочину.

— Здорово, Стивен!

Он сунул руку в холодильник, вытащил оттуда два ледяных бокала и бутылку лимонного «Абсолюта». Помог мне выйти из джипа.

— Теперь надо найти симпатичный ровный камень, — сказал он.

Примостившись на скале, мы любовались красками заката. Бирюзовый и оранжевый тона сливались у линии горизонта в один мистический луч. Выступавшие из воды лунные скалы красноватыми драконами охраняли до рассвета одинокие корабли.

— Давай продолжим путь, пока солнце еще не скрылось. — Стивен забрал бокалы. — Оно ыстро опускается за горизонт. Затем все станет черным. К тому же я проголодался. А ты?

— Просто умираю от голода.

— Еще пара виражей, и мы — у маяка. Там чудесный баскский ресторан. Тебе понравится!

— Отлично! Как тебе удается так хорошо ориентироваться?

— В горах я чувствую себя как дома, — улыбнулся он. — У меня свой подход.

— Похоже, так оно и есть.

Вскоре радушный хозяин ресторана усадил нас в своем заведении, слишком удаленном от отелей, чтобы приносить серьезную прибыль. Лишь за одним столиком сидели посетители. Нам подали выдержанное красное вино, свежих креветок и хрустящий хлеб. Кушанье божественно пахло чесноком.

— Попробуйте фирменное блюдо — тушеную рыбу в белом вине, — предложил хозяин.

— С удовольствием, — хором согласились мы.

— Но должен предупредить, на приготовление уйдет какое-то время, — произнес он. — Ведь вы, американцы, всегда… спешите, спешите.

— Только не этот американец, — заверил Стивен. — Я из Калифорнии. Спросите мою подругу из Нью-Йорка.

— Только не в этот уик-энд, — подтвердила я.

— Тогда все в порядке.

— Absolutamente. — Стивен поднял руки, чтобы выказать нашу готовность подождать.

— Великолепно.

Хозяин обрадовался тому, что мы отведаем жемчужину морской кухни.

Давненько уже мне не доводилось так отдыхать. Откинувшись на спинку стула, я отдавала должное манерам Стивена, его внешности.

— Пожалуйста, расскажи мне еще о горных лыясах.

— Хорошо, если поведаешь, как ты танцевала в Барселоне.

— Предлагаю сделку, — уклончиво ответила я. — Сегодня ты делишься воспоминаниями, а завтра я.

«Надо быть осторожной, — подумала я… — С ним мне слишком комфортно… Он может нарушить все мои планы… »

— Времени полно, — закончила я. — К тому же ты обещал.

— О'кей, пожалуй, начну, — великодушно согласился Стивен, когда довольный хозяин снова наполнил наши бокалы, убрал крошки с клетчатой скатерти и принес свежий паштет собственного приготовления — рыба еще готовилась.

— Ты когда-нибудь спускалась на лыжах с горы, Элизабет? — с воодушевлением поинтересовался Стивен.

— Нет, но хотелось бы попробовать.

— Ты, наверное, все равно сумеешь понять, что значили для меля горные лыжи. Они дарили мне свободу. На лыжах я совершенно не испытывал страха. В детстве мне казалось, что Бог одарил меня волшебной горой. Только меня одного. Я до сих пор иногда испытываю это ощущение.

Удивительно, но он делился со мной такими ощущениями! Стивен замолчал и посмотрел на меня, решая, стоит ли продолжать.

— Пожалуйста, продолжай, — попросила я.

Он задумался, потом вздохнул и продолжил:

— Думаю, многие парни, жившие в такой же среде, что и я, строгих религиозных правил, с отцами семейств, работавшими в крупных компаниях или банках, как мой… видели в своих отцах тиранов. До тринадцати лет я вечно испытывал страх, нервничал. Обстановка дома была ужасной. Я постоянно боялся отца. Этот человек смахивал на медведя. Не знаю, способны ли девушки понять отношения отца и сына. Изначально от мальчика ждут, что он будет похож на отца. У тебя есть братья, Элизабет?

— Нет, и я мало общалась с мальчиками в детстве.

— Отец во мне явно разочаровался. Я был мечтателем, любил природу, сочинял стихи о деревьях, траве, небесах. Он же хотел иметь сына, рожденного для учебы в гарвардской или уортоновской школе бизнеса. Или хотя бы школьного чемпиона, каким был сам. Но вначале спорт мне не давался. Присутствие отца делало меня маленьким, незначительным, невидимым; похоже, ему нравилось вызывать у меня такие ощущения. Я освобождался от этого, лишь убегая в горы. Смеясь, кубарем катился с горы, весь в снегу. Радовался, что перехитрил его.

Вскоре я встал на лыжи, и моя гора стала для меня самым важным местом на земле. Если я не катался, то думал о ней. С годами набрал вес и окреп, меня заметили, и отец стал относиться ко мне терпимее. Но теперь я уже не нуждался в его одобрении. Благодаря ему мне стало ясно, что такое свобода… все прочее не имело значения. Я покорял вершины повыше. Хотел кататься на лыжах там, куда никто не поднимался. Затевал игру с самим собой… Говорил себе, что обрету свободу, если спущусь с большей высоты за меньшее время. Через некоторое время свобода чувствовалась лишь при скорости шестьдесят миль в час. Не знаю почему, но мне никогда не приходили в голову мысли о смерти или несчастье. Потом я стал прыгать со скал. И в полете был свободен…

Я получил спортивную стипендию и мог не посещать занятия. В раздевалке меня снабжали ответами на экзаменационные вопросы, чтобы только оставить в колледже в спортивной команде. Наконец в олимпийской сборной я завоевал серебро. Безумная радость, но эти ощущения были весьма личными. Несясь с горы, наслаждаясь свободой от страха, я не был захвачен духом состязания, как другие. Однако победа пьянила. Я стал любимцем журналистов, потому что давал забавные интервью, облегчал их работу. Они писали о моем стиле, связывая его с моей личностью. Так сложилась репутация бесшабашного парня. Сначала это не соответствовало действительности, но человек вживается в роль.

Стивен замолчал. Появился хозяин ресторана и поставил перед нами дымящуюся тушеную рыбу и толстые керамические горшочки с дурманящей смесью из моллюсков, лука, базилика и вина.

— Пожалуйста, пожалуйста, продолжай, — попросила я, искренне захваченная историей мужчины, сидевшего напротив. — И что же произошло после олимпиады?

— Мы с женой провели несколько лет, радуясь снегу, зарабатывая на жизнь уроками звездам и политикам, таская за собой Дженн. Были лыжными бродягами, людьми шестидесятых годов. Затем Тони погибла в авиакатастрофе, и я просто обезумел от горя. Мама забрала Дженн к себе в Колорадо, я вернулся к свободной жизни странника. Спускался с самых высоких гор, искал идеальный снег. Нигде не задерживался надолго. Стал прыгать со скал, мне много платили за шоу, но я делал бы это и бесплатно. Деньги были нужны мне только из-за Дженн. Мне хотелось, чтобы у нее было все. Я разработал специальные крепления. Теперь меня повсюду преследовали женщины. Чего еще желать? Я носился по горам, воде, летал в воздухе, вращался в полете, делал обратные сальто, снова прыгал со скал. Отрываясь от земли, я еще не знал, что намерен сделать. Это было здорово! Камни и деревья подсказывали мне место приземления. И никогда не надоедал белевший подо мной снег.

Мы со Стивеном не отрываясь смотрели друг на друга. В его глазах читалось что-то новое. Он затронул глубокие чувства, таившиеся в его душе, и мы оба понимали это.

Я первая нарушила молчание.

— Для меня свобода тоже была дороже всего на свете. Не знаю, что и сказать. Прости, пожалуйста. После «Авенида Палас» я сильно ошибалась на твой счет.

— Вечная история, — откликнулся он. — Рано или поздно люди понимают, что я не такой уж плохой парень. По правде говоря, я никому так не рассказывал о лыжах. Обычно людей больше интересуют страсти и муки соревнований… тяжелая работа… победы… то, как я завоевал серебро, мое отношение к другим лыжникам. Поверь, никогда не думал о других спортсменах, пока не стал комментатором. Мне доставляет удовольствие делиться с тобой сокровенным.

Не было необходимости торопиться, производить впечатление, даже разговаривать, молча планировать события, которые могут произойти или не произойти позже, ночью, как бывает во время первого свидания. Он хотел рассказывать а я хотела слушать. И никогда прежде не ощущала такой легкости, раскованности, симпатии. Всегда происходила скрытая борьба, кто-то давил, сопротивлялся, ощущал опасность… В центре всех моих отношений с мужчинами оказывалось нарастающее сексуальное напряжение. Я легко достигала оргазма, это техническое достижение я могла повторять снова и снова… чтобы побеждать. Но чего и зачем я добивалась? У меня не было стремления одержать победу над Стивеном; хотелось просто снова испытывать счастье.

Хозяин принес счет.

— Пожалуйста, позволь мне оплатить, — я схватила листок.

— Нет, нет, это я тебя пригласил.

— Но я получила такое удовольствие…

— Что ж, значит, придется повторить, — он потянулся к моей руке.

— Загляните в пансион «Виста дел Map». Подниметесь вверх по дороге и свернете направо, — посоветовал счастливый хозяин ресторана. — Приезжайте еще, я приготовлю особое испанское блюдо из кролика, очень острое, но для американцев я готовлю помягче.

Мы попрощались и поспешили воспользоваться его советом. Заняли две раздельные свежеокрашенные комнаты с видом на море в пансионе «Виста дел Map». Я тотчас легла в постель, надеясь, что тогда утро настанет быстрее.

Сверкающим субботним утром мы встретились на общем балконе.

— Как насчет того, чтобы взять велосипеды? — спросил Стивен. — Наверно, кататься по этим горам нелегко, зато полезная нагрузка для ног.

— Если ты готов, то я — не прочь, — мне захотелось принять вызов. Мысль о велосипедной прогулке на лоне природы подняла мне настроение.

— Скажи мне, это рай? — пропела я, ни к кому конкретно не обращаясь, когда мы колесили между дубов и сосен.

— Пожалуй, — отозвался Стивен. — В пятнадцати милях отсюда находится отель для поклонников гольфа. Попробуем?

— Давай.

Я отчаянно крутила педалями, поднимаясь на холм, но сзади сигналил Стивен; этот звук так напоминал кваканье, что, умирая со смеху, пришлось остановиться на полпути.