Дениза (Деннис) Робинс - Цена любви

– Я бы этого не сказал, – хмуро проговорил он.

– Пупсик в кислом настроении! – проурчала девушка по имени Хлоя.

– Если бы ты не пришла, мне было бы еще хуже, – засмеялся Клод. – Ради меня тебе, наверное, пришлось отказаться от заманчивых предложений…

– Тебя это волнует?

– Само собой.

– Тебе это не повредит, – усмехнулась Хлоя.

Он снова посмотрел на фотографию Кэры и закусил губу.

– Мне не следовало забывать, что я многим ей обязан.

– Мы все кому-то обязаны нашей карьерой, мой утеночек. Когда я начинала свой путь на сцену, мне помогали многие мужчины, но не могла же я за них за всех выходить замуж!

Постукивая туфлей по полу, Клод задумчиво взглянул на Хлою.

Насколько он знал, Кэра и Хлоя не были знакомы между собой, хотя последняя была довольно известна в театральных кругах. Когда Кэра еще числилась заштатной танцовщицей в кордебалете, Хлоя уже играла на сцене самостоятельные роли. Она была неплохой актрисой, владела голосом. Кроме того, у нее были прекрасные черные глаза, и она была первоклассной танцовщицей. Словом, у нее были своя публика и свой успех, хотя до настоящей звезды ей было далеко.

Клод познакомился с Хлоей два месяца назад на одной из вечеринок, где был без Кэры. Хлоя бросала на него откровенно восхищенные взгляды, и он, конечно, не мог устоять. Он словно предвидел, что однажды Кэра решит оставить его (или он бросит ее), и тогда ему понадобится новая партнерша. Хлоя была для этого идеальной кандидатурой.

Она так разительно отличалась от Кэры, что возбуждала в Клоде любопытство. Кэра была натурой щедрой и полной идеализма, и это частенько его смущало. Клоду вообще не был присущ идеализм. Короче говоря, он был самовлюбленным молодым эгоистом, которого не интересовало ничего, кроме славы и денег – любой ценой. Для идеалов у него просто не было времени – так же как и для добрых поступков. Он был занят только собственной персоной.

Всплеск патриотизма, охвативший Кэру, оставил Клода совершенно равнодушным. Он не разделял ее энтузиазма и желания послужить родине. Честно говоря, ему было глубоко наплевать на войну. Он знал, что встанет на сторону победителя и в любом случае не останется внакладе… У Клода появилось чувство, что такая девушка, как Хлоя, сможет его понять.

Ему страстно захотелось быть понятым, и он решил рассказать Хлое о планах Кэры насчет «Арт-союза».

Она выслушала, прикуривая одну сигарету от другой, а когда он умолк, передернула плечами.

– Никогда не слышала большей чепухи, – сказала она. – Плыть через Ла-Манш только потому, что тебя поманили из «Арт-союза», и при этом рисковать своей жизнью!… Не делай этого, пупсик! Ты слишком много значишь для всех нас и не имеешь права рисковать собой!

– То же самое я и сказал ей! – воскликнул Клод.

– Кроме того, выступать перед войсками – довольно утомительное дело, – заметила Хлоя.

Клод почувствовал, что был полностью прав.

– То-то и оно! Но Кэра заупрямилась, и я тоже… Я и не собирался ехать. А если она решит поехать, наш дуэт распадется…

Хлоя задумчиво разглядывала свои длинные красные ногти.

– Тогда тебе незачем на ней жениться, – молвила она.

– Об этом вообще нет речи, – пробормотал Клод.

– Клод, милый, – начала Хлоя, ее огромные черные глаза возбужденно засверкали. – Ты замечателен и сам по себе! Больше Кэра тебе не нужна!

Клод улыбнулся. Сомнения улетучивались.

– Как я рад, что ты мне это сказала, милая!

Она встала и подошла к нему.

– Разве ты не знаешь, как я отношусь к тебе, пупсик?

Кто-кто, а Клод знал, как надо обращаться с красивыми женщинами. Он обнял Хлою за талию и привлек к себе.

Пальцы с накрашенными ногтями коснулись его напомаженных волос.

– Я давно хотела тебя это сказать, – призналась Хлоя. – Ты и сам это понимаешь. Только я боялась, что Кэра…

– Забудь о ней, – прервал Клод.

Он поцеловал Хлою, а та с протяжным вздохом скользнула в его объятия.

Через час, когда Хлоя ушла, Клод отмыл лицо от губной помады, оделся и направился к своему портному на Кондуит-стрит. В десять часов он зашел в ресторан и заказал устрицы со стаканом «шабли». После чего без особого энтузиазма поймал такси и поехал к Кэре.

Близость с Хлоей оказалась даже лучше, чем он предполагал. Храбрый парнишка! – назвал он ее про себя. Она была смелой и знала, как завести мужчину. Завести тогда, когда он менее всего к этому склонен. Кэра не обладала подобным умением… Словом, настало время, когда мужчина должен проявить характер. Хлоя абсолютна права. Он и без Кэры может считаться звездой и не обязан быть у нее под каблуком… Конечно, Кэра такая самоотверженная; она хочет служить родине и своему королю… Однако этим его не проймешь!

С другой стороны, Клод понимал, что сейчас разрыв ему ни к чему. Дуэт с Хлоей мог принести ему новый успех, но это было дело будущего. Кроме бешеной популярности Кэра была любима продюсерами, а Клод успел понаделать кое-каких долгов. Поэтому разумнее сначала получить причитавшееся по контракту. Что и говорить, заявить о своем разрыве с Кэрой будет куда выгоднее, когда она отплывет на материк. Она была беспокойной особой и могла закатить сцену. А сцены Клод ненавидел. Лучше, если они останутся друзьями. Но, если Кэра закапризничает, хлопот не оберешься. Пусть уж она отправляется в свою Францию. Ему не хотелось рисковать. Начнется шум и все такое, а это прискорбным образом скажется на его счете в банке.

В одном Клод был уверен: больше он не любит Кэру. К этому выводу он пришел сегодня утром. Ему вовсе не улыбалось обзавестись доброй женушкой и, остепенившись, осесть на одном месте. Куда больше для него подходит такая девушка, как Хлоя, – настоящий чертенок!

Одна мысль о предстоящем разговоре с Кэрой приводила его в уныние, но он взял себя в руки, ведь скоро она уедет за границу.

Несколько минут спустя Бриджит проводила его в гостиную.

Кэра была явно не в духе, хотя Клод надеялся, что дело обойдется двумя поцелуями и они снова сделаются друзьями. Несмотря на макияж, было заметно, что она бледна. На ее губах не было и признака улыбки.

Про себя Клод отметил, что она тем не менее очень хороша. На Кэре было черное платье, а черный цвет необычайно шел к ее платиновым волосам.

Клод сунул руки в карманы и, раскачиваясь на каблуках, улыбнулся.

– Интересно! – воскликнул он. – Куда это ты так наряжалась?

Кэра пропустила его игривость мимо ушей.

– Ты пришел, чтобы извиниться? – спросила она.

– Я никогда ни перед кем не извиняюсь, моя дорогая.

– Тогда тебе лучше уйти.

Клод и сам был не прочь это сделать, однако решил держаться намеченной линии и снова улыбнулся.

– Ты сегодня самая красивая и… такая строгая!

Она раздраженно махнула рукой.

– Честное слово, Клод, ты невыносим! С тех пор как я рассказала тебе об «Арт-союзе», ты успел не один раз меня обидеть… И после этого ты ждал, что я упаду в твои объятия?

Он развел руки в стороны.

– А почему бы и нет?

Ее сердце взволнованно забилось. Она прекрасно понимала, куда клонит Клод – как обычно, хочет отшутиться и чтобы все шло по-прежнему. Всегдашняя его самонадеянность… «Конечно, – гневно пронеслось у нее в голове, – он знает, что я его люблю и мне трудно устоять перед его обаянием… Но на этот раз я останусь непреклонна и накажу его!»

– Я не собираюсь с тобой целоваться. И наша дружба не вернется до тех пор, пока ты не извинишься за свое вчерашнее поведение. Ты бросил меня одну, хотя мы условились, что вместе поужинаем. К тому же, когда я позвонила тебе, ты швырнул трубку…

Клод улыбнулся еще шире. Его самолюбию льстило, что известная и всеми любимая певица Кэра вынуждена сносить от него подобные обиды. Он был вполне удовлетворен.

До открытого конфликта дело не дошло. Это была обычная ссора, но Кэра продолжала стоять на своем. Она оказалась упрямее, чем он предполагал, и ее угроза не выйти сегодня на сцену не была пустой. Она вполне могла выкинуть подобный номер, а это ему было ни к чему… С другой стороны, тщеславие Клода было удовлетворено, не говоря уж о недавней победе над Хлоей… В общем, он решил, что пора идти на мировую, и, сделав серьезную мину, проворчал:

– Если ты хочешь, чтобы я извинился за свою грубость, пожалуйста, я извиняюсь: прости меня… Но мне кажется, что и твое отношение ко мне не слишком дружеское!

– Но почему, Клод? Что дает тебе право так думать?! – обиженно воскликнула она.

– Мы обручены и хотим пожениться, – холодно заметил он. – К тому же у нас контракт… Не понимаю, как ты могла строить планы насчет Франции, не обсудив это сначала со мной?

– Неправда! – сказала она. – Прежде чем дать Бобби Хэутону согласие, я говорила с тобой.

– Но ведь я ответил, что не желаю ехать и не хочу, чтобы ехала ты.

– А я объяснила тебе, как это важно!

– Только, ради Бога, не заводи эту патриотическую волынку! – поморщился Клод. – Меня этим не проймешь…

Она удивленно подняла брови.

– Просто в голове не укладывается: как ты можешь быть так равнодушен к судьбе собственной страны? Ведь идет война!

– Это с какой стороны посмотреть. В конце концов, каждый имеет право на свою точку зрения… Но повторяю, мы обручены, и я просил тебя не уезжать. Мне кажется, что мы и здесь внесем достойный вклад в общее дело. Для этого вовсе не требуется пересекать Ла-Манш…

«Ты просто струсил!…» – едва не сорвалось у нее с языка. Но все-таки она промолчала. Как больно было сознавать, что человек, которого любишь, трус.

Они препирались вот уже полчаса, но так и не пришли к соглашению. Настроение у Клода испортилось окончательно, а Кэру измучило его упрямство.

– Кажется, мы никогда не найдем общего языка! – в отчаянии проговорила она.

– Похоже на то, – кивнул он.

– Что ты хочешь этим сказать?

Он передернул плечами. Время для решительных шагов еще не настало.

– Давай на время расстанемся, – предложил он. – Ты отправишься во Францию, а я тем временем займусь делами здесь…

– Но мне тяжело уезжать, зная, в каком состоянии ты остаешься… – вздохнула Кэра.

– Чего же ты от меня хочешь, дорогая? – проворчал он. – Чтобы я писал патриотические песенки, вроде «Марш, марш вперед!» или «Ты меня ждешь», и отправлял их тебе с полевой почтой?

Кэра покраснела.

– Не надо, Клод! – воскликнула она.

Он взял себя в руки и сказал:

– Ну хорошо, будем считать происшедшее между нами досадным недоразумением. Я всегда считал, что не стоит навязывать другому свое мнение. Хватить ссориться!… Давай лучше где-нибудь вместе перекусим.

– Что-то нет настроения, – вздохнула она.

– Ну ладно, – кивнул он. – Тогда я выметаюсь. Встретимся вечером, хорошо?

В горле у Кэры стоял ком. Ей хотелось броситься к нему на шею и чтобы все шло по-прежнему… Но, увы, она чувствовала, что «по-прежнему» уже никогда не будет.

Тем не менее она согласилась:

– Хорошо. До вечера…

– Я позвоню тебе, – сказал он, грациозно поклонившись.

– Спасибо, – пробормотала она.

Он послал ей воздушный поцелуй.

– Прими аспирин, дорогая, и постарайся отдохнуть. До вечера!

Проводив Клода, Кэра вернулась в спальню и, раздевшись, взглянула на себя в зеркало. Слезы застилали ей глаза.

Следующие три дня стали для Кэры сплошным мучением. На сцене Клод был, как всегда, очарователен, разговорчив, но казался ей бесконечно далеким. Накануне отъезда он даже любезно пригласил ее на завтрак и прислал подарки: кашемировый коврик и подушку, которые, по его мнению, могли пригодиться ей в дороге. Он проводил ее до такси, но дальше не поехал. Было ясно, что ему не хотелось встречаться с компанией артистов, отправляющихся через Ла-Манш… У него был ужасно отчужденный вид, и Кэра не могла понять, что у него на сердце.

– Прости, что не могу поехать с тобой, – сказал Клод на прощание. – Ты упрямая, и я упрямый… Но все-таки счастливого пути! Не сомневаюсь, когда ты вернешься, тебя буду встречать с оркестрами и цветами…

Таким напутствием он выпроваживал ее из Англии. Как всякая женщина, Кэра не могла не заметить, что его прощальный поцелуй был слишком холодным, а объятие кратким.

Она уезжала с тяжелым сердцем.

В вагоне ее окружила шумная и веселая компания. Здесь были сплошь артисты, подрядившиеся выступать перед действующей армией, и Кэра среди них была едва ли не ярчайшей звездой. Вокруг нее сразу засуетились поклонники: кто предлагал сигарету, кто говорил комплименты. Оглядевшись, она увидела знакомые лица. Вот Дениз Эйвон, гений оперетты, красавец и замечательный певец, а вот Эдди Найт, саксофонист. Здесь также оказались Майлз Лорример, актер шекспировского размаха, Софи Парк, блондинка из Америки, чьи танцевальные номера сводили публику с ума, маленькая балерина Маргарита Делани и многие другие…