Дебора Тернер - Цена молчания

Чем бы ни закончилось это противоборство, Джентиана не желала терять времени даром. Она наслаждалась близостью Дерека, возможностью вдыхать его запах, слышать биение его сердца. Не в силах противиться инстинкту, она коснулась языком шеи и медленно потянулась выше, вспоминая вкус его кожи. Его собственный терпкий мужской запах, смешиваясь с ароматом моря, сводил с ума, одурманивал, словно опиум. Еще секунда — и она будет уже не в силах сдержать эмоции.

— Джен.

Прозвучавшее в его голосе презрение мгновенно охладило ее пыл. Она застыла в нелепой позе, пытаясь скрыть яркий румянец стыда, а потом неловко выскользнула из его рук.

И Дерек отпустил ее, не переставая буравить безжалостным взглядом.

— Как бы страстно ты ко мне ни прижималась, я не перестану спрашивать, как на самом деле погиб мой брат, — с предельной ясностью объяснил он.

Краска мгновенно сошла с ее лица, уступая место мертвенной бледности. Молодую женщину охватила бешеная ярость — как всегда случалось после очередного оскорбительного унижения.

— Ни на секунду в этом не сомневаюсь! — выпалила она в ответ.

Дерек беззастенчиво перевел взгляд на ее отяжелевшие груди и бесстыдно разглядывал, как твердые соски натягивают тонкую ткань. Он улыбнулся одними губами и произнес сладким голосом:

— Так что у тебя ничего не получится, моя радость.

— Попытка не пытка, — невозмутимо отозвалась Джентиана. — Я завернула тебе рыбину. Надеюсь, на яхте найдется холодильник.

— Самой последней модели, — уверил он ее. — И если ты таким образом намекаешь, что мне пора и честь знать, то могла бы сказать прямо.

Дерек явно втягивал ее в большую ссору, но она решила не подыгрывать ему.

— Уверена, у тебя найдутся и другие дела.

— Насчет дел, это уж точно, — согласился он и направился с лопатой к сараю, откуда ее взял. — Но в ближайшее время я не собираюсь никуда отсюда уплывать.

Через несколько минут он исчез за каменной грядой, спускаясь к побережью. А Джентиана не глядя на море, проследовала прямиком в студию. Раньше работа прекрасно помогала ей преодолевать все трудности, отвлекала от ненужных мыслей, восстанавливала душевную гармонию.

— У меня все получится, — сказала она себе, усаживаясь за рабочее место и берясь за инструменты. Однако она не ощущала обычной уверенности и желания творить.

Джентиана задумчиво потянулась за карандашом, надеясь, хотя бы сделать пару эскизов для новых работ. Но грифель желал изображать исключительно Дерека Рогана в фас или в профиль. Она пыталась вспомнить, как именно свет ложится на его не правильные черты, как на лбу собираются морщины, когда он хмурится, как при улыбке разбегаются лучики от глаз.

Портрет был почти полностью готов, когда раздался лай Джейка.

— Кевин… О нет!

Но это оказался Дерек собственной персоной. Что-то в его походке и в выражении лица настораживало, поэтому молодая женщина с тревогой ждала его приближения.

— Что случилось? — спросила она, встречая нежданного гостя на пороге.

— Мою мать положили в больницу, — ледяным тоном ответил он. — Врачи говорят, она в критическом состоянии, так что на сей раз у тебя нет выбора.. Собери самое необходимое и пристрой Джейка на пару дней. Или, если хочешь, возьми его с собой. Вертолет прилетит через полчаса.

— Мне очень жаль, — сочувственно отозвалась Джентиана и потом только поняла смысл его слов. — Дерек, я не могу рассказать, что произошло, — добавила она с неподдельной болью в голосе.

Лицо его исказилось от гнева, но уже через секунду Дерек овладел собой. И все же молодая женщина опасливо отступила на шаг.

— Ты вернешься в Лондон, пусть даже мне придется связать тебя или посадить в мешок. И там ты наконец признаешься, что же произошло на самом деле. Да, и хорошенько подумай, во что превратится твоя жизнь, если я решу по-настоящему разделаться с тобой. Ты никогда не станешь для меня важнее матери.

— Но ты не можешь меня так просто похитить, — затравленно озираясь, прошептала она.

— Посмотри на меня внимательно. — Золотые глаза горели мрачным пламенем. — Ты еще можешь рассказать правду про Эдди мне. Это твой единственный шанс.

Дерек Роган не шутил, он действительно был способен вытянуть из нее признание силой. И ни о каком сопротивлении речь даже не шла: тут не помогут ни Джейк, ни черный пояс по карате. Молодая женщина прекрасно понимала врага и не завидовала ему.

Неожиданно голос Дерека смягчился и даже взгляд потеплел.

— Послушай, если ты кого-то защищаешь, то не бойся, я не стану никого обвинять. Как я уже говорил, мне нужна правда, и больше ничего.

Джентиана резко подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Могу я доверять тебе? — в отчаянии воскликнула она.

— Да.

Просто, но как всегда твердо. Этот человек не станет прибегать к низкой лжи и подлости.

И потом, все ему рассказать — это значит снять с себя всю ответственность. Пусть сам решает, говорить миссис Калгривз или нет.

— Хорошо, слушай, — устало произнесла она, усаживаясь в рабочее кресло.

— Когда мы с Эдди встретились в Эдинбурге, мне он и в самом деле понравился. Но…

— Что — но? — немедленно спросил Дерек, когда она на мгновение замолчала.

— Еще задолго до… он стал слишком… — Джентиана снова сделала паузу, подбирая нужное слово.

— Слишком — каким? — Он, видимо, не был склонен оценивать широту ее словарного запаса. — Говори яснее, черт возьми!

— Слишком настойчивым, — пробормотала она, не желая выслушивать проклятия мистера Рогана в свой адрес.

— Эдди — настойчивым? — В голосе его появилась холодная насмешливость. — Тебе стоит придумать что-нибудь получше. Эдди всегда отличался веселым и покладистым характером, он постоянно радовался жизни сам и радовал других. Он шутил даже после автомобильной аварии.

— Да, именно таким он казался на первый взгляд, — устало согласилась Джентиана, оглядывая потухшим взором мастерскую. Комната выглядела как обычно, но что-то в ней изменилось — раньше здесь не было Дерека. — Но когда я поехала в Лондон, он стал другим.

— Другим?

Она передернула плечами, пытаясь расслабиться, но тело по-прежнему сводило от напряжения.

— Он вел себя так, будто наделен особыми правами. А я не была готова с этим смириться.

— Какими правами?

— Вмешиваться в мою жизнь! Он постоянно хотел знать, где я, с кем я, что делаю. Сначала, конечно, мне льстило такое внимание, но потом я воспротивилась его требованиям отчитываться в каждом моем шаге. Более того, он желал подчинить мою жизнь своей, отказываясь понимать, что мои дела не менее важны, чем его собственные. Он звонил и предлагал провести уик-энд на Мэне, или махнуть в Париж на неделю, или отправиться в конный поход по горам Шотландии. А когда я объясняла, что занята и что его весьма заманчивые планы никак невозможно претворить в жизнь, Эдди злился и устраивал скандалы. Мое терпение лопнуло через пару месяцев, и я сказала, что пришла пора сделать наши отношения… поспокойнее.

Дерек недоверчиво хмыкнул.

— А зачем же ты тогда поехала за ним в Лондон? Ведь тебе же было неприятно его общество?

— Я поехала в Лондон не за ним! — отрезала молодая женщина, не скрывая ярости. — Я уже говорила! Почему ты не веришь мне?

— Потому что Эдди утверждал обратное. Джентиана вскинула голову и с вызовом посмотрела ему в лицо. Зеленые глаза пылали от гнева.

— И он никогда не лгал?

— По крайней мере, мне — нет.

Понимая, что пытаться разубедить Дерека это примерно то же самое, что повернуть реку вспять, она опустила веки, тяжело вздохнула и продолжила уже гораздо спокойнее:

— Да, он умел быть очень убедительным. Особенно по отношению к людям, которые хотели ему верить. — Тут она искоса взглянула на собеседника. — Человек с твоими возможностями может легко узнать, что меня зачислили в Школу искусств еще до моего знакомства с Эдди.

Лицо его выражало все то же неверие. Ну и пусть — он же жаждал правды, так пусть теперь получит эту правду.

— Я хотела от жизни большего, чем забавляться с испорченным юнцом, — бездумно добавила она, погрузившись в собственные размышления.

— Да, он был… испорченным, — пусть и неохотно, но все же вынужден был признать Дерек. — Но Эдди никогда не испытывал недостатка в женском обществе. Почему же тогда буквально помешался на тебе?

— Не знаю. Но когда я отказалась с ним встречаться, он начал меня преследовать, — слегка дрожащим голосом сказала Джентиана. Зеленые глаза затуманились от воспоминания о страхе, что воцарился в ее жизни.

— Преследовать? — Дерек даже не пытался скрыть насмешки. — Раньше ты тоже это говорила, но я тебе не верю.

Она подошла к окну, рывком распахнула его, чтобы сделать глоток свежего воздуха и собраться с силами.

— Не знаю, как еще выразиться. Он названивал моей квартирной хозяйке днем и ночью, спрашивая меня. Он всегда был в курсе, где я и что делаю. Стоило мне пойти куда-нибудь вечером, он уже поджидал там или вскоре появлялся. Эдди присылал мне цветы и подарки, которые я возвращала, писал письма. Сотни писем…

Странно исказившееся лицо Дерека заставило ее замолчать.

— У тебя осталось хотя бы одно письмо? сдавленно спросил он.

— Нет, я все сожгла, — тихо ответила молодая женщина, неуютно поеживаясь.

— Значит, доказательств нет. Мне нужно что-нибудь более весомое, чем твои слова, — язвительно прокомментировал он. — Да, Эдди был испорченным, по крайней мере, в том, что касается отношений с женщинами. Вряд ли он стал бы тратить так много времени и сил на ту, которая столь упорно отвечает ему отказом.

— Зачем мне лгать? — Краска сошла с лица Джентианы, делая ее похожей на призрак. — Если не веришь, я могу дать телефоны друзей, которым тогда доверяла мои секреты.

— И они, конечно, с радостью подтвердят твои слова. Какое удивительное дружеское единение!

Боже, можно подумать, что она разговаривает с каменной стеной! Даже хуже — камень хотя бы молчит и не отпускает язвительных замечаний.

— Они считали меня дурочкой за мое упорство и называли Эдди последним из истинных романтиков. — Признания, так долго скрываемые в глубине души, давались Джентиане с трудом. — Даже папа говорил, что я делаю из мухи слона. — Она замолчала, заново ощутив страх, пробуждавшийся в ней от постоянного и сознательного преследования молодого человека. Эдди тогда казался ей каким-то механизмом, машиной, а не живым существом.

— Продолжай.

— Он никогда не угрожал мне открыто, но постоянно пытался подчинить себе мою жизнь, хотел все решать за меня, запрещать и разрешать. — Джентиана бездумно водила карандашом по бумаге, рисуя непонятные закорючки. — Конечно, это звучит мелодраматично, но казалось, он намеревается посадить меня в клетку и кормить с ложечки. Моя жизнь постепенно превращалась в непрекращающийся кошмар. Эдди фотографировал меня и отсылал снимки без негативов. За мной как будто установили слежку, даже в ванной я чувствовала себя под присмотром.

Избегая хмурого взгляда Дерека, она вновь повернулась к окну и вдохнула прохладный свежий воздух.

— На мой двадцать первый день рождения он устроил вечеринку с друзьями, и пришлось изображать безмерную радость. Он был на высоте…

Именно тогда молодая девушка испытала настоящий страх, увидев странный блеск в глазах Эдди, его змеящуюся улыбку, и поняла, что он задумал нечто, что повергнет ее в ужас.

— Где-то посередине вечера он вытащил кольцо, у всех на глазах опустился на колени и сделал мне предложение, — неровным голосом произнесла она, проводя ладонью по бледному лбу, ставшему влажным от пота.

— А ты — что? — Дерек продолжал упорствовать в недоверчивом скептицизме.

— Я постаралась обратить все в шутку. Тогда он схватил меня за руку и попытался силой надеть кольцо. Пришлось ясно сказать «нет».

— И что дальше?

Джентиана бросила на собеседника быстрый взгляд. Но, убедившись, что глаза его по-прежнему непроницаемы, словно блестящий янтарь, вздохнула.

— Эдди пришлось поддержать мою шутку, однако под маской веселья он скрыл настоящую ярость. Когда все ушли, мы с ним страшно поругались. Это был очень тяжелый разговор, и в конце он плакал… да, плакал, умолял не бросать его, обещал… — У нее перехватило дыхание и сел голос.

— Денег! — резко договорил Дерек.

— Да. — Джентиана опустила глаза и через пару мгновений тихо продолжила:

— Он вообще меня не слышал. Эдди был похож на одержимого, и я испугалась его.

— Почему? Разве ты не получила, чего хотела?

— Что ты имеешь в виду? — Молодая женщина недоумевающе уставилась на него.

— Разве ты не понимала, что ставить мужчину в столь унизительное положение рискованно? — язвительно произнес он. — Неужели отец не говорил тебе, что если человека мучить, то он рано или поздно взорвется и станет неуправляем?