Ульяна Гринь - Цена первой ночи

— Да, оба, — кивнул он. — И если бате откровенно пофиг, то маменька — потомок графьёв Зотовых. Правда, титул у них вроде как отобрали, но разве это может остановить маменьку?

Отлично. Просто чудесно. Властный герой моего романа — недотитулованный граф! Могу себе представить ту маменьку… Во что я ввязалась, господи прости?

— Слушай, было вкусно, — постановил Игорь. — Готовь так каждый день!

— Спасибо, — сдавленно хмыкнула я. — Обязательно буду.

— Киношку посмотрим? Или сами устроим киношку?

— Как вам… тебе будет угодно, — собирая тарелки со стола, я пожала плечами, и Игорь решил:

— Тогда сначала киношку, а потом уже… Ну, киношку в постели. Ты что любишь? Только не говори: мелодрамы, потому что я тебя укушу.

— Детективы, — усмехнулась я от посудомоечной машины. Игорь взял пульт и включил телевизор:

— Детективы — это хорошо. Это очень-очень даже гут.

И мы смотрели «Зодиак», сидя на мягком диване, и я в восторженном ужасе пряталась у Игоря под мышкой, а потом уснула, наверное, там же.

Разбудил меня телефонный звонок. Не будильник хоть, и то слава богу. Но всё равно — в воскресенье, в… Я посмотрела на свой телефон и ужаснулась: в девять утра! Застонала от досады, получила сонный поцелуй от лежавшего рядом мужчины, а потом он ответил:

— Слушаю.

Я накинула одеяло на голову, прижав к уху локтем. Но разговор слышала, будто через наушники.

— Батя, ну зачем?.. Да, знаю… Обязательно было матери настучать?.. Не по понятиям, да…

Длинная пауза.

— Ладно, приедем. Но ненадолго.

Интересно, куда это мы приедем? Не хочу никуда… Хочу провести нормальное воскресенье и не подрываться, не спешить, не краситься. Приготовить обед… Посмотреть телик, прекрасный АшДэ изогнутый…

Кровать прогнулась под тяжёлым телом, целостность моего укрытия нарушилась холодными руками, которые защекотали кожу и заставили меня сонно протянуть:

— Не-е-ет, спать хочу-у-у…

— Спать будешь, когда станешь старенькой и сморщенной, — фыркнули мне в ухо. — А сейчас я тебя разбужу качественно!

И меня разбудили. Как и было обещано — весьма качественно. С ласками, с поцелуями, с нежными поглаживаниями, с куннилингусом по всем правилам… Правда, мне показалось, что всё это было сделано из чувства ответственности и «говорил же, что будем заниматься сексом», но впечатление осталось самое положительное. А потом Игорь безжалостно отправил меня в душ. Даже по заднице шлёпнул для придания ускорения…

Как очень ответственная девочка, я использовала этот момент уединения, чтобы поправить депиляцию. У Катюхи между косметикой нашёлся специальный крем, правда, пришлось ждать, пока он подействует. А ещё я чуть было не депилировала полброви, но вовремя смыла мазок крема. На ноги и подмышки извела почти весь тюбик. Надо завтра посмотреть цены в ближайшем салоне красоты, Игорь хочет гладенькое тело у любовницы — пусть платит!

Когда я вышла из душа, то нашла своего рабовладельца в спальне у кровати, копающимся в моих вещах.

— Э! Что бы это значило? — спросила, готовая обидеться. Игорь поднял на меня взгляд и протянул джинсовую юбочку, короткую по самое «немогу»:

— Вот это наденешь. Есть у тебя какая-нибудь страшненькая майка? В идеале, под леопард или под тигра?

Подумав, я честно ответила:

— Такого ужаса нет. Есть топик с блёстками. Но там очень много блёсток… Красных.

— Отлично. И… и чулки! И сапожки эти твои с блескушками.

Игорь выглядел довольным. А я сказала:

— Знаешь, даже ради твоих прекрасных глаз я не надену всё это вместе.

Игорь прищурился и ответил жёстко:

— Так надо.

— Ты хочешь позлить свою семью связью с официанткой из Тихвина — окей, но чучелом я наряжаться не хочу.

— Ну, пожалуйста, — вдруг мягко попросил он. — Прошу. Малыш…

Такой тон не оставил мне ни единого шанса. Я сдалась сразу же и бесповоротно. Взяла юбку и вздохнула:

— Мне стоило бы попросить за это отдельную плату.

— Не наглей, солнышко, — Игорь шагнул ко мне, приподнял пальцами лицо и поцеловал в губы: — Одевайся и накрась ротик вишнёвой помадой!

— Ты садист, — пробормотала, разматывая полотенце.

— Это ты садистка, — ответил он, обняв меня жадным взглядом. — Нет, я в душ! А ты одевайся! Сегодня мы будем есть омаров.

Омаров? Только этой гадости мне и не хватало. Я даже не знаю, как их едят. Придётся отказываться, прикрывшись аллергией. Покачав головой, я натянула юбку на задницу, ругаясь на Катерину, которая позволяет себе носить такое дерьмо. Тут или живот оголять, или трусы будут видны… Я выбрала живот. Топик розовый, короткий на тоненьких бретельках, люрекс красный в виде сердечка. Пошлость неимоверная. Катька потеряла ещё один балл. Всё во мне противилось этой проститутской униформе, но Игорь попросил…

Когда он вышел из душа, я была готова. Сидела в кресле, закрашивая ногти жутким серым в лиловые разводы лаком. Улыбнулась Игорю вишнёвыми губами и протянула, имитируя ПТУшницу со жвачкой во рту:

— А мы в клуб па-атом па-аедем?

— Вот это уже будет слишком, — рассмеялся Игорь.

— Думаю, твои родители не поверят, что у тебя настолько дурной вкус! Но хозяин-барин.

— Поверят, — отмахнулся он. — Ладно, слушай легенду. Ты — официантка, приехала из Тихвина поступать в театральное, но провалилась. Снимаешь комнату на окраине, копишь на курсы, какие-нибудь там придумаешь…

— А как мы познакомились?

— Выдумывай, что хочешь, только не слишком фантазируй. Без треша.

— Договорились. Только потом не зверей!

— Звереть не буду, но покусать могу.

— Садист, что я говорила…

— Ты готова, дорогая? — осведомился Игорь, скрываясь в спальне.

— Готова, готова, — проворчала я, помахивая рукой с растопыренными пальцами, как веером. — Как пионэр всем детишкам примэр!

— Тогда ещё пять минут, и мы выезжаем. Надо ещё цветы купить, ты мне поможешь выбрать?

Я и цветы. Ога. Дважды. Он хочет меня подставить по полной программе. Одежда, букет ромашек, что ещё? Может, и правда, жвачку купить? Любаня из Тихвина должна перемалывать челюстями, как та корова.

— Ну что, поехали?

Игорь вышел из спальни — в серых джинсах и лёгком пуловере цвета шампанского. На ногах его красовались начищенные остроносые ботинки. Просто парень из рекламы Кристиана Диора. Рядом с ним я буду смотреться если не нелепо, то просто неуместно. А ведь мог бы купить мне платье, как Ричард Гир Джулии Робертс… Но нет. Свети, Любочка, люрексом и чёрными чулочками под полуприкрытой жопкой…

— Слушай, ну ты улёт, малыш!

Он едва смог удержаться от смеха, и я встала, поджав губы:

— Так вот что ты любишь? Даже не элитный эскорт, а вот это вот?

— Не дуйся. Ты произведёшь эффект разорвавшейся бомбы, — ответил он жарким шёпотом, обнимая меня за талию. — А потом мы вернёмся домой, и я тебя отшлёпаю, нехорошая девчонка! Посмотри на себя, что за вид?

Ах, мы любим ещё и ролевые игры? Ну-ну…

— Да-да, отшлёпай меня, папочка, — в тон ему сказала я голосом капризной сладенькой школьницы. Игорь отстранился, с подозрением глянул на меня:

— Девочка, сколько тебе лет?

— Я тебе показывала паспорт! Кто-то спешил, между прочим.

Тяжкий вздох был мне ответом. Мы вышли из квартиры под бурчание Игоря:

— Надо было ключи у бати отобрать… В следующий раз буду умнее.

Я только хмыкнула. Зачем вообще давать родителям ключи от собственной подпольно-явочной квартиры? Узнаю ли я когда-нибудь ответ на этот вопрос?

Мы заехали в цветочный, и Игорь купил два скромных букетика гербер. Я только покосилась на них — почему два? Что ждёт меня в этих гостях? Точнее, кто?

Дом родителей Игоря стоял почти в центре Сестрорецка. Воздух залива — морской, пряный, свежий — полностью забивал городскую пыль и выхлопы машин. Берёзы, сосны, цветущие кустарники веселили глаз. Меньше радовали высокие заборы, но, к счастью, посёлок был заселён очень давно, и жимолость с калиной уже заполонили улицы. Игорь притормозил машину у кирпично-железной ограды, перед точно такими же воротами под козырьком, нажал на кнопку брелока, и створки дрогнули, плавно открывшись внутрь. Во дворе было прохладно и просторно. Заасфальтированный кусок парковки под навесом оказался почти целиком забит машинами. Ярко-красная Мини Купер, скромная серая БМВ, невъе… охуи… очень большой квадратный чёрный Хаммер и жёлтый юркий Порш. Я даже рот открыла, хотя, конечно, видела такие машины на улицах Питера. Но не сразу на одной парковке и не в одно и то же время.

Игорь же поцыкал языком и покачал головой:

— Опа, а вот это очень плохо…

— Что такое? — забеспокоившись, я оглядела двор.

— Ничего смертельного, но мне не нравится маменькин план.

Он вышел из машины, я за ним. До сих пор не понимая — что плохого он узрел в скоплении машин на паркинге. Всучив мне один из букетов, Игорь оглядел мой лук с ног до головы и усмехнулся:

— Главное: не задавай лишних вопросов, ничему не удивляйся и не выходи из образа. Жвачку хочешь? У меня есть в машине.

— Ой, всё, — отмахнулась я. — Пошли уже, что ли… Красиво тут.

— Ага, так маменьке и скажешь.

— А у вас ничо так, красивенько, — поправилась я.

— Руку, дорогая? — он с усмешкой предложил мне согнутый локоть, и я ухватилась за него ладонью:

— С удовольствием, дорогой.

Игорь тихонько засмеялся:

— Официантка из Тихвина так никогда не скажет!

Я тряхнула головой, растрепав волосы рукой, и подняла лицо к нему, улыбнулась во все тридцать два:

— Клёво, зайчик!

— Батя будет от тебя в восторге. Про остальных такого сказать не могу.

— Ну, хоть один.

Ступив с паркинга на дорожку, вымощенную плиткой, Игорь сразу подобрался, выпрямился, окостенел. Я сразу почувствовала это преображение, но, наоборот, раскрепостилась. Летящей походкой (нет), от бедра, как в том фильме, свободная, как пантера перед прыжком, я стелилась рядом с Игорем, представляя, что я элитэскорт. В роль вошла.

Мы обогнули дом и оказались во внутреннем дворе, где вовсю дымил мангал. Вчерашний мужик в спортивном костюме суетился вокруг, и Игорь вскинул руку в приветствии:

— О, батя, здорово!

Тот обернулся, на его лице расцвела широченная улыбка:

— Игорёк, здорово, сына!

Мы подошли, мужчины обнялись, похлопав друг друга по спинам. Потом отец Игоря повернулся ко мне:

— Добрый день, добро пожаловать в наши пенаты!

Я тоже показала все свои зубы:

— Здрас-сьте! Оч приятно!

Удивление мелькнуло на его лице, он бросил быстрый взгляд на сына, а потом отвернулся к мангалу:

— Скоро за стол сядем.

— Бать, сегодня мясо замариновал? — спросил Игорь, с видом эксперта склоняясь над тазиком с мясом. Его отец взял шампур и принялся нанизывать на него кусочки свинины:

— Обижаешь, сынок! Вчера с вечера.

— Игорь, подойди хоть, поздоровайся, — раздался из-под навеса низкий голос. Обалденный шикарный альт. Я даже шею вытянула, впрочем, не выбиваясь из образа. Игорь, похлопав меня незаметно по руке ладонью, повёл меня вглубь навеса. Увидев обладательницу голоса, я чуть не села на месте.

Если батяня Игоря был типичным бывшим бандитом, остепенившимся и облагородившимся, то маменька оказалась элегантной дамой без возраста. Накрашенная лучше Заи, с причёской аля встрёпанная грива и зацементированной лаком, в свободном, но красивом платье, которое украшала брошь из огромного куска янтаря, с французским маникюром на пальцах, унизанных массивными кольцами…

Занятная особа, не вставая, протянула руку сыну, а Игорь, наклонившись, поцеловал кисть:

— Маменька, добрый день. Как ваше здоровье?

— Спасибо. Что за одеколон? Игорь, у меня начнётся аллергия.

Он промолчал, зато вступил ещё один голос — старческий, скрипучий:

— А мне представишь свою спутницу, Игорюша?

Обернувшись на него, я увидела благостную сухонькую старушку в ситцевом платье с передником, повязанным поверх. Седые волосы в гульке, а бесцветные глаза из-за очков смотрят с хитрым прищуром.

Игорь весело откликнулся:

— Привет, бабулечка. Как ты себя чувствуешь?

— Ох, когда проснусь, и перестанет болеть, значит, померла, пора хоронить.

Он подтолкнул меня с намёком, и я поняла, кому предназначался второй букет. Преподнесла его бабушке, а Игорь вручил свой маменьке.

— Позвольте вам представить Любочку.

Мой выход. Я улыбнулась, снова показав пломбу на коренном зубе: