Проведя ладонью по её раскрасневшейся щеке, Снайпер заглянул в эти ясные глаза цвета неба, в которых отражались облака. Он даже приподнял её и посадил на себя, чтобы лучше рассмотреть. В ней самой словно что-то изменилось. Она была божественно красива, женщин красивее её он ещё не встречал. И как бы это странно ни звучало, но каждый день она была красива по-разному. Сейчас, например, она была похожа на девушку с плакатов его армейской молодости. В очередной его рубашке, расстёгнутой так, что ложбинка на груди манила грехом и соблазном. С растрёпанными волосами и локоном, залихватски упавшим на лицо.

Хотелось смотреть на неё, слушать, трогать. Взять её снова хотелось, так, чтобы стонала от удовольствия, чтобы насладиться ее криками не боли, а наслаждения. Хотелось, чтобы она навеки принадлежала только ему одному. Вот только… не принадлежала. Своим чувствам Данила привык доверять, и сейчас они ему подсказывали, что это всё ненадолго. Предчувствие или житейская дальновидность, называйте как хотите.

— Скажи, что ты моя, — задумчивый взгляд.

— Да твоя, твоя, пусти, — улыбнулась Ася, отворачиваясь.

Вот только Снайпер не разделял её шутливого тона, рука на её подбородке сжалась, причиняя боль.

— Ты пугаешь меня! Отпусти!

Вырвавшись из захвата, она поспешно поднялась и направилась в сторону дома. Таким Данила ей совсем не нравился. В нём будто сидело два разных человека. Один притягивал, второй наоборот отталкивал и пугал. Неужели он не понимает, что с ней так нельзя!?

Неожиданно его ладонь опустилась Асе на горло, останавливая и проводя вверх к подбородку, опрокидывая голову ему на плечо.

— Просто скажи это! — зашипел он ей на ухо.

Вторая рука проникла под рубаху и сжала голую грудь. Губами он впился ей в шею, жаля, оставляя метку собственника.

— Я твоя, — прошептала девушка одними губами.

И в тот же миг его внутренний зверь успокоился, губы на её шее стали очень нежными, осторожными. Они порхали по её коже, унося далеко и надолго. Повернув её к себе лицом, он накрыл её губы поцелуем.

Ася таяла под лёгкое дуновение ветра и шорох листвы. Просто таяла, чувствуя, как слабеют ноги, не в силах удержать, и едва колени начали подкашиваться, ухватилась за его куртку. Руки скользнули вверх, пытаясь найти более надежную опору, и ладони ощутили напряженные канаты внушительных мышц. Она потерялась во времени, а когда очнулась, уже сидела на нём сверху. Её рубаха была распахнута на груди и длинные волосы, с застрявшими в них листочками, скрыли от его взгляда два стыдливых холмика.

— Смотреть на тебя хочу! — прошептал он, убирая волосы назад.

Глубокий взгляд остановился на её сосках, и Ася ощутила, как они наливаются, как твердеют розовые горошины, и их начало покалывать от такого внимания. Снайпер погладил их, слегка касаясь, заставляя её вздрогнуть от остроты ощущений. Место осторожных касаний все больше нагревалось, оплетая теплом и внутреннюю поверхность бедер, и низ живота. И ей это было приятно, действительно приятно… Притянув к себе, он прижал её крепко к своей груди, такой горячей, что Ася ощущала, как его жар проникает ей под кожу.

А потом настала очередь нежных и очень долгих ласк. Он брал её не спеша, давая прочувствовать каждое мгновение, пил её дыхание, целовал её, обессиленную и податливую так долго, что Снайперу самому крышу сносило, а в висках шумела кровь, требуя разрядки.

Позже они лежали, обнявшись, устремив взгляд в ярко-синее небо. Кроны деревьев шумели, осыпаясь золотым дождём, листья падали на лицо, на её обнажённую грудь, застревая в разметавшихся волосах. И этот воздух. Сладковатый, настоявшийся на увядающей листве, — обоим уже не забыть его никогда.

— Замёрзнешь. — Отпустив прядку её волос, он резко встал и потянулся всем своим мускулистым телом. Смотрит на неё с улыбкой, застегивая джинсы, которые так и не снимал. И прежде чем она успела подумать о том, что, собственно, сейчас произошло, Снайпер молча поднял её на руки вместе с курткой, на которой Ася лежала.


Кроме него, её никто и никогда раньше не брал на руки. Разве что в далёком детстве. И она млела в его объятиях расслабленная, потерянная, обессиленная. На его могучей груди было тепло и уютно, хотелось,чтобы так продолжалось вечно.

* * *

Утром её разбудили нежные и довольно недвусмысленные прикосновения. Мужчина пристроился сзади и с видимым удовольствием оглаживал её попку.

— Ну что ты за человек! Сам не спишь и другим не даёшь, — проворчала девушка и перевернувшись на живот, уткнулась носом в согнутый локоток. Из под копны волос, разметавшейся по плечам и спине, выглядывал только краешек розового ушка.

Снайпер скользил взглядом по изгибам её обнажённого тела, тёплого и разнеженного после сна. Асина шелковистая кожа манила провести по ней кончиками пальцев, и он не смог отказать себе в этом удовольствии. С наслаждением вдохнул её запах, чувствуя, как член отозвался пульсацией и напрягся. Обведя круговыми движениями ямочки на пояснице девушки он принялся вновь оглаживать её попку —почему-то эта часть её тела никак не давала ему покоя. Когда его рука скользнула ниже, Ася напряглась, а в следующий момент дёрнулась в попытке отстраниться. Удержал. Придавил девушку к кровати, нависнув, подминая под себя.

—Да-ня! — Ася вновь попыталась освободиться.

Сжав кулачками простынь над головой, она резко подтянулась вверх. Её гибкое тело уже практически выскользнуло из под мужчины но он снова удержал и, вернув на прежнее место, молча продолжил начатое. Погрузив большой палец в её лоно, средним и указательным Снайпер поглаживал набухший бугорок.

— Я сказала НЕТ! — Ася опять дёрнулась в попытке отстраниться. Ночью он снова долго и исступлённо брал её. Как будто не мог успокоиться, доказывая что-то самому себе. Она была так вымотана, что мгновенно уснула. Не было сил даже возмущаться, когда поняла, что он изливается в неё. Обвив его бёдра ногами, она впитывала в себя его семя, в судорогах мощного оргазма выжимая из него всё до последней капли. Сейчас её щёки пылали от осознания того, какая она, должно быть, липкая ТАМ. Мучительный стыд не давал расслабиться, получить удовольствие или хотя бы смириться с происходящим.

Между тем его пальцы провели по лобку девушки, по её половым губкам, мягко раздвинули их, касаясь твёрдого, обжигающе горячего бугорка. Одновременно убрав свободной рукой копну шелковистых волос, Снайпер прикусил кожу на её затылке. Это не был жест нежности. Он будто давал понять, что она полностью в его власти. Почувствовав посыл, Ася перестала сопротивляться. Обмякла под ним, подчиняясь и признавая тем его власть над собой и своим телом. Она даже неосознанно приподняла попку,насаживаясь на его пальцы своей истекающей соками промежностью. Снайпер зарычал, её подчинение доставляло ему неописуемое удовольствие. А ещё его не отпускала навязчивая идея снова кончить в неё. На каком-то инстинктивном уровне он ощущал потребность излить в девушку своё семя, чтобы изо дня в день наблюдать, как оно в ней прорастает. Что это? Способ удержать желанную, но свободолюбивую женщину или инстинкт продолжения рода? Он сам себе не смог бы ответить на этот вопрос. Раньше у Снайпера не возникало потребности ни в одном, ни в другом. Даже с девушкой, на которой он женился. Когда та забеременела, он просто отвёл её в загс – в сложившихся обстоятельствах это было само собой разумеющимся. Здесь же было другое – он хотел её всю без остатка. Он физически ощущал потребность заполнить и эту пустую нишу, разделявшую их. Она теперь принадлежит ему, и за неё он перегрызёт глотку любому! Он увезёт её отсюда, так далеко, где их никто не найдёт! Всё это Снайпер для себя решил уже давно, осталось только убедить её саму.

Не в силах более медлить он подался бёдрами вперёд. Обладать ею было ни с чем несравнимым кайфом - её узкое лоно сжало головку члена, отчего тот ещё больше запульсировал. Просунув ладонь под Асины бёдра, он снова принялся ласкать её клитор, вырывая из неё стоны, покрывая поцелуями и покусывая шею у основания спины. Когда её мышцы ослабили давление, он смог войти на полную длину и тут же сам застонал. Её лоно идеально плотно сомкнулось вокруг его плоти, словно были созданы друг для друга. Ему даже не нужно было в ней двигаться, достаточно просто ласкать её, чтобы кончить от одних её мышечных сокращений.

— Моя девочка, — прошептал ей на ушко. Заметив, что Ася близка к финалу, он вышел из неё, продолжая ласкать рукой.

— Скажи, что ты моя.

Ася молчала, сжимая в кулачках простынь.

— Скажи. Что. Ты. МОЯ!

— Твоя, — выдохнула она. — Я твоя.

Он снова ворвался в неё. Ася уже извивалась в судорогах мощного оргазма, когда он короткими быстрыми толчками достигнул пика и, тихо прошептав «роди мне сына», начал со стоном заполнять её своим семенем. С каждым толчком повторяя: «Моя».

Она лежала распластанная под ним, её глаза были закрыты, лишь ресницы слегка подрагивали

— Спи, — прошептал он ей на ушко, убирая волосы с лица и любуясь её тонким профилем. Наконец он вышел из неё и, тут же приподняв её бёдра, подложил под них подушку. Поцеловав в уголок губ, он прикрыл девушку одеялом. Перед тем как уехать, он ещё раз зашёл к ней и, опершись о дверной косяк, какое-то время наблюдал за ней. Девушка безмятежно спала в том же положении, в котором он её оставил.

* * *

Когда вечером Снайпер ворвался внутрь и увидел её, чинно раскатывающую тесто, он вздохнул с видимым облегчением. Но тут же зарычал, надвигаясь:

— Убью!

— За что? — резонно поинтересовалась Ася.

Но мужчина её уже не слушал. Он молча расстегнул ремень и начал вынимать тот из джинсов.

— Ой, — слабо пискнув, девушка попятилась под его напряжённым взглядом, — Даня, я тебе всё объясню!


— Где ты была?

Судорожно вздохнув, Ася продолжала комкать в руках кухонное полотенце.

Проснувшись сегодня, она обнаружила, что мужчина снова не предохранялся – его семя стекало по внутренней стороне бедра, стоило ей только подняться с постели. Но окончательно добила подушка, каким-то чудом оказавшаяся под её животом. Да как он посмел! А меня он спросил?! В душе разбуженным вулканом заклокотала злость, так и хотелось кого-нибудь покусать, причём до крови. Но сам виновник этого нигде не обнаружился, зато на столе лежала записка, из которой следовало, что Данила уехал по делам и вернётся к вечеру.

«По делам! Я ему дам по делам!» — негодовала Ася. Мало того, что его непонятно с какой стати переклинило на продолжении рода, так ещё и оставил меня здесь одну на целый день!

Помывшись и одевшись, она хлопнула дверью, намереваясь немного проветрить голову. Постояла. Подумала. И вернулась назад, протопав в ботинках по чисто вымытому полу. Гулять так гулять! Взяв несколько тысячных купюр из кухонного ящика, Ася решила прогуляться аж до районного центра.

Впрочем, уже в дороге она поняла, что силы свои переоценила. Тащиться пришлось по меньшей мере километров пять, благо Данила научил её ориентироваться на местности. Но если дорога туда была ещё более или менее гладкой, то назад Ася еле волочила ноги, коря себя же за свою дурацкую любовь. На свежем воздухе она понемногу успокоилась, упаковка Логеста грела душу (поздновато, конечно, но лучше поздно, чем никогда), и ей вдруг очень захотелось порадовать любимого румяными сырниками или пирожками по бабушкиному рецепту. Эх, и удивится её Бультерьерчик! Накупив продуктов, она еле дотащила их до дома и, несмотря на гудящие ноги, с воодушевлением принялась колдовать над тестом.

Вот почему женщины такие глупые? Им пакости делают, а они в ответ пирожки! Мало того, ещё и виноватыми остаются! Примерно с такими мыслями Ася опасливо косилась на надвигающегося Снайпера с ремнём наперевес. Рука тут же сама потянулась к новенькой скалке, с ней было как-то спокойнее.

— Ты что, озверина принял? – спросила девушка, грозно выставив перед собой нехитрое орудие.

Не будь Снайпер сейчас так зол, он бы выразил своё умиление знакомым ему способом, настолько трогательной она выглядела с мукой на щеке и занесённой для удара скалкой.

— Не подходи! – предупредила, хотя он и так уже был рядом.

Хмыкнув, мужчина перехватил орудие и, развернув по ходу движения, прижал девушку к себе спиной. Скалка упала, Ася забилась, как сумасшедшая, и тут же была спелената мужчиной так, что дышать свободно не могла. Да что там дышать. Она даже пикнуть не успела, как оказалась на лавке перекинутой через его колено. Стащив штаны вместе с трусиками, он погладил её выпяченную попку рукой с зажатым в ней ремнём.

— Даня, не надо, я всё расскажу! — пролепетала дрожащими губами.

Ася была так ошеломлена, что даже вырываться перестала. Лежала смирно, боясь пошевелиться, даже голос, казалось, не слушался.