— Садись, — крикнула ему, затормозив рядом.

Тоха юркнул внутрь и я сорвалась с места. Моему примеру последовали ещё несколько машин. Остановить поток обезумевших водителей было бы не под силу самому черту. Я, например, мчалась, подталкивая покарёженным бампером машину впереди. Неожидала от обычной девятки такой прыти, да и от себя тоже.

— Денёк зашибись, — заметил Тоха, а я покосилась а его сторону.

Без своих очков выглядел он необычно. Да и не выражался он так никогда. А ещё в душе поселилась непонятная тревога, что, впрочем, можно было списать на происходящее вокруг.

— Как ты здесь очутился? — спросила я, понемногу приходя в себя.

— Я за тобой приехал, — ответил Тоха и, будто спохватившись, указал на незаметный проулок, — сюда сворачивай.

«Не нравится мне это всё» — вставил ремарку внутренний голос. Мысленно шикнув на него, я свернула на тихую улочку, застроенную старыми двухэтажными домами, и начала искать место, чтобы остановиться и перевести дух.

— Твой? —спросил Тоха, взяв с панели револьвер.

— Нет, — призналась я честно, — осторожно, лучше положи назад!

— Знаешь, а ведь я никогда не рассказывал тебе о своих родителях, — задумчиво сказал Тоха, 

— Тоха, отдай мне оружие. Ты не умеешь с ним обращаться!

Потянув на себя ручной тормоз я повернулась к нему как раз в тот момент, когда что-то больно кольнуло в шею. Последнее, что запомнилось, это пустой шприц и его слова:

«Убить тебя было бы слишком просто, Ася»

* * *

Тяжёлый аромат дорогого парфюма щекотал ноздри, накрывая пряным облаком. У вас было такое, что уже проснулись, но открывать глаза до трясучки не хочется? Не покидало ощущение, будто меня придавили невидимым грузом и первые симптомы подсознательного страха уже царапают по нервам сигнальными звоночками. Может, поэтому не хотелось разлеплять тяжёлые, будто налитые свинцом веки? В любом случая я продолжала усердно сопеть, не шевелясь и не подавая признаков жизни.

Судя по звуку дверь приоткрылась и в комнате послышались аккуратные шаги, затем тихий женский голос сообщил кому-то, что пора менять капельницу. Шуршание рядом, звук мягких удаляющихся шагов и снова воцарилась тишина.

«Это не больница», - догадалась я. Мне ещё никогда не приходилось лежать в больницах, но всё же была стойкая уверенность, что пахнуть там должно по-другому. И уж точно не дорогим парфюмом.

Воцарившаяся гробовая тишина давила на нервы похлеще неведения. И чем дальше, тем больше. Не выдержав, я слегка разомкнула веки и моему взору предстала мужская кисть с наколотым на ней отвратительным пауком.

— Я знаю, что ты проснулась, — раздался бархатистый голос Эдуарда Бестужева, когда я вновь зачем-то  зажмурилась.

Чёрт! Как же глупо!

Распахнув глаза, я пробежалась взглядом по комнате. Да, это была далеко не больница. Скорее дворец. Паучий. А главный паук стоял сейчас надо мной и плёл свою паутину. Я решительно перевела взгляд на Бестужева-старшего, гадая чего ещё ожидать от жизни в целом и от несостоявшегося свёкра в частности. 

— Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? — участливо поинтересовался мужчина.

Странно, мы не виделись с ним всего неделю, а у меня такое ощущение, что прошла целая вечность. Столько всего за это время произошло, столько пришлось переосмыслить и взглянуть под другим углом. Нужно сказать чувствовала я себя довольно неплохо, с учётом сложившихся обстоятельств. Разве что в голове шумело а во рту пересохло. Мысли то и дело возвращались к Тохе. Я не понимала, зачем он это сделал. Видимо, у него на это были свои причины. А моя лучшая защита сейчас — это нести тошнотворно-жалостливый бред, от которого всем вокруг захочется застрелиться.

— Пить хочется, — прошептала я высохшими губами, — и голова раскалывается. Наверное ударилась когда падала.

Откуда падала? А фиг его знает!

Эдуард наполнил стакан минералкой и протянул мне, тут же жадно припавшей к живительной влаге. Я буквально чувствовала как с каждым новым глотком по телу разливалась неукротимая энергия а кровь в жилах кипела. Может мне что-то вкололи? Или это я сама дошла до той точки кипения, когда ненависть к этому паучьему семейству принимает размах катастрофы.

— Бедная девочка, сколько всего тебе пришлось пережить! — промолвил глядя на меня Бестужев-старший.

Это уж точно. Вашими молитвами, кстати. Сочувствие, которое он вымучивал из себя, преувеличенная забота -всё это фальшь! Мастерская игра, ничего больше. Продолжая строить из себя умирающую лебедь, я обессилено откинулась на подушки и даже пустила слезу по заказу, чего раньше за мной не наблюдалось.

— Её нашли в заднем крыле твоего дома, — с этими словами он вложил что-то мне в руку, — кажется, это та брошь, которая была у тебе на балу.

Мои пальцы сжали бабушкину брошку и мне даже не нужно была на неё смотреть, чтобы понять — она самая. Я её из миллиона узнаю. Между тем Бестужев продолжал:

— Ася, мне почему-то кажется, что ты мне не доверяешь. Меня это очень расстраивает, ведь ты — дочь моего хорошего друга и я хочу позаботится о тебе.

Понятно, он меня за полную дуру держит. У отца не было друзей! И ещё большой вопрос, будет ли он и дальше так мягок и заботлив, если узнаёт, что мне больше нечего ему предложить.

— Я думаю ты должна знать, что твоя мать с самого начала была в сговоре с конкурентами твоего отца. По завещанию она ничего не наследует. Единственные наследники — это ты и твой брат. Фамилия Рамзаев тебе знакома?

— Как долго я спала? — поинтересовалась я вместо ответа на его вопрос.

Упоминание братишки подстегнуло к действию. Судя по темноте в окнах, сейчас определённо был поздний вечер или даже ночь. Второе более вероятно. А значит времени у меня в обрез.

— Несколько часов, — ответил Бестужев, прежде чем дверь постучали.

А вот и паучиха. Только я успела подумать о том, что утром, после выхода ранней сводки новостей нам с Алексом труба, в комнату вплыла Лопырёва собственной персоной. Распространяя удушливый запах духов, она приблизилась к моей постели и чуть склонилась.

— Здравствуй, Ася. Мы все очень волновались за тебя. Это правда, что всё это время ты была наедине с разыскиваемым убийцей?

Эдуард не мог видеть выражение её лица и змеиную улыбку, предназначенную мне одной. А меня вдруг затошнило от всего этого притворства.

— Где мой брат? — проигнорировав Мариинкино «участие», я повернулась к Бестужеву.

— Он здесь, Ася.

Мужчина сказал это таким тоном, что стало понятно — я у него на крючке. Чёрт! Они же ничего не сделают ребёнку!? Ведь Алекс вообще ни при чём!

— Я хочу его увидеть, — произнесла твёрдо.

— Увидишь. Позже.

Сука!

Бестужев же, видимо, решил не вести более разговоров о Нинэль и делах моего отца при Маринке. Пожелав мне скорейшего выздоровления, он удалился, прихватив с собой и её саму.

Стоило двери закрыться, я тут же решительно села в постели, опустив ноги на пол. Аккуратно отлепив пластырь, я выдернула из вены иглу капельницы и ещё раз прислушалась к своим ощущениям. Как ни странно, кроме гудящей головы и шума в ушах, чувствовала я себя очень даже ничего. Выскользнув из комнаты, я очутилась в длинном коридоре с дверями по обе его стороны, а босые ноги сразу же утонули в мягком ворсистом ковре. По всей видимости дом, в котором я находилась был огромен. Шик и кричащая принадлежность к аристократии — вот что бросалось сразу в глаза. Всюду бронза, потолки с лепниной, картины, многие из которых были мне известны с уроков мировой культуры. Тут и там стояли кресла с бронзовыми подлокотниками и изогнутыми ножками, а в углу даже притулилась кушетка-рекамье, инкрустированная самоцветами. Зачем она нужна в коридоре — загадка. Наверное, для красоты. Как ни странно никто из охраны мне на пути не встретился, а её для такой домины должно быть много. Я довольно долго шла по хитросплетениям коридоров, пока не оказалась перед двустворчатой дверью, откуда доносились голоса.

Прижавшись спиной к массивной  лакированной створке с вычурными завитушками, я прислушалась.

— Это последний транспорт. Я же говорил до утра управимся, — прозвучал голос моего несостоявшегося жениха, чтоб он провалился!

— Оперативно. Что с сырьём? — поинтересовался его отец.

Кстати, реальный голос Бестужева-старшего оказался намного жёстче. Мягкие, бархатистые нотки исчезли без следа. Лицемер!

— Процесс идёт, — отозвался ненавистный Аскольд, — мы не можем позволить себе отдыхать. Что с этим полковником, Поповым? Решили проблему?

— Частично. Он в коме и по всем прогнозам не жилец. Меня больше интересует Сабуров.

При упоминании о Дане, я напряглась и даже дышать перестала.

— Сдался тебе этот Сабуров, — отмахнулся Аскольд, — Он остался один, объявлен в розыск, так что пусть себе пар пускает. Скорее спалится и послужит нашим планам, хочет он этого или нет. Кстати, возьмёт на себя ответственность за гибель полковника Попова. И теперь уже точно сядет. Ну а в тюрьме героически повесится. От раскаяния. Не сам, конечно.

— Ты так и не понял с кем мы имеем дело? — Эдуард стукнул кулаком по столу, наверное.

Или по голове своего сыночка. В любом случае смех Аскольда неожиданно прервался.

— Этот парнишка, Жуков Антон, раскрыл его. Не знаю как догадался, смышлёный видать. — продолжил Эдуард а я, при упоминании о Тохе забыла как дышать. — Сабуров — имя вымышленное. Это бывший штатный киллер Беркута, собирательный образ, настоящего киллера никто в глаза не видел. Кроме Беркута, естественно. Ты хоть понимаешь, чем нам это грозит, если менты докопаются, что за Беркутом стоял я? Устал я дёргаться по пустякам! Его нужно кончать!

— Что-то я не понял, — отозвался Аскольд, — у тебя сотня людей. Ты что, не можешь справится с каким-то бойцом?

— Дорогой мой, — снисходительно обратился Бестужев к сыночку, — он профессионал. Рамзай не поскупился, нанял лучших людей для устранения Пылёвых. Это элита. Каста в своём роде. Скажи мне, может обычный человек раскидать пятерых специалистов лучшей категории, самому выбраться, ещё и девчонку Пылёва вытащить?

С той стороны двери прозвучал входящий звонок на мобильный, а следом шаги и голос Аскольда:

— Где она сейчас?

Спешно отпрянув, я юркнула за угол, благо он был недалеко. А дальше бегом по ещё одному петляющему коридору. За новым поворотом я перешла на быстрый шаг, который скрадывал длинный ворс ковра. Спроси меня сейчас куда я направляюсь и зачем вообще вылезла из отведённой мне комнаты, навряд ли бы я смогла внятно ответить. Но и сидеть сложа руки — не мой метод. Подслушанное заставляло меня двигаться вперёд, найти Алекса и исчезнуть отсюда поскорее.

«Босая и в ночной рубашке?» — мой внутренний скептик немного охладил пыл. Плевать! Меня сейчас и сам чёрт не остановил бы! Только какой толк в моей беготне? Нужно открывать двери одну за другой, где-то в этом чёртовом доме должен быть мой брат!

Спустя время я поняла, что вела себя крайне глупо. У меня не было плана, у меня вообще ничего не было, кроме паршивого предчувствия и стойкой уверенности в том, что от сюда нужно уходить. Здесь происходило что-то очень плохое!

Остановившись возле первой попавшейся мне двери, я взялась за длинную бронзовую ручку с круглыми набалдашниками по обеим сторонам.

— Я смотрю тебе уже лучше, — раздалось за моей спиной.

Я медленно обернулась, хотя и так уже знала кто это.

— Куда-то собралась, — ласково поинтересовался Аскольд, кивком указывая на камеру под потолком, —ребята из охраны ставки делают, куда тебя на этот раз кривая выведет.

Аскольд стоял поодаль, запустив руки в карманы и широко расставив ноги, а на его губах блуждала странная улыбка, издевательская, и в тоже время было в ней что-то неуловимое. Да ну на… Только через мой труп! Его намерения стали очевидны, как только он окинул плотоядным взглядом короткую ночнушку и мои голые ноги. Как же всё-таки примитивны мужчины! Похоже, он считал это единственным беспроигрышным вариантом утвердить своё превосходство надо мной.

Лениво потянувшись, он не спеша двинулся в мою сторону. Словно хищник он подбирался ко мне медленным бесшумным шагом. Грациозный, элегантный, излучающий океан шарма. Наверное, любая другая девушка посчитала бы за счастье оказаться в постели с этим великолепным образчиком мужского пола. Но меня от него тошнило. Уж я-то знала, что он из себя представляет. Ничтожество, сияющее как глянцевая обложка, своей красотой и бессодержательностью.

Наверное, мне стоило сейчас испугаться, и, скорее всего, раньше я бы именно так и поступила. Но наивной девочки Аси, с её страхами и комплексами нелюбимого ребёнка, больше нет. Сейчас я спокойно следила за его приближением, я не испытывала вообще ничего, кроме омерзения и брезгливости. Чувство, сродни тому, когда держишь в руках холодную, скользкую жабу. Да, была со мной в детстве такая история. После чего Нинэль, взвыв от ужаса, потащила меня сводить барадавку лазером.