— Пошла вон! — оттолкнул он девушку так, что та снова приземлилась на полу.

Возмутиться такому обращению Марина не успела, дверь распахнулась и в комнату вошёл Эдуард Бестужев. Хмуро взглянув на открывшуюся перед ним картину, он обратился к девушке:


— Выйди.

Аскольд же отсалютовал отцу бокалом, даже не замечая, что тот не в духе.

— Где она? — спросил Эдуард, когда дверь за Мариной закрылась.

— Кто? — невозмутимо поинтересовался он.

— Придурка из себя не строй. Где девчонка Пылёва?

— В подвале, — нехотя ответил Аскольд.

— Ты идиот? — взревел его отец, — Немцова на пороге, пробивает себе дорогу грудью. Если ей не дать увидеться с Пылёвой, она сюда целый штаб журналистов притащит во главе с Первым каналом!

— Ну так пусть заходит, — всё так же флегматично ответил Аскольд, — составит компанию Пылёвой в подвале.

— Идиот! Какой подвал?! Её вся страна знает! Думаешь, никто не заинтересуется её пропажей?

Ответить Аскольд не успел. Совсем рядом что-то громыхнуло. А следом ещё один взрыв выбил окна. Куски стекла разметало по сторонам, Эдуарда отбросило на пол, а когда он поднял голову и взглянул на своего единственного сына, слова засоряли в глотке. Из горла рвался только нечленораздельный хрип.

Аскольд всё так же безмятежно сидел в кресле. Его голова была запрокинута назад, а в его шее торчал окровавленный кусок стекла. Пробив затылок, он вышел с другой стороны.

* * *

— Не могу поверить, что всё это из-за какой-то девчонки, — сквозь зубы прошипел Саид.

— Это любовь, брат, — усмехнулся Лёха, — когда-нибудь и тебя «пилоткой» накроет.

— Да пошёл ты, — сплюнул Саид, — я бы лучше сейчас у полковника покараулил.

— С полковником Лис остался. Там всё путём.

— Вы закончили? — перебил их Данила, — Тогда Лёха со мной. Саид, ты остаёшься здесь и никого не впускаешь внутрь.

Три армейских товарища, три офицера специального подразделения. У каждого своя судьба, которая сложилась по-разному, но никогда, ни один из них не отказал бы другому в помощи. Это военный кодекс, кодекс чести или дружбы, если хотите. Но факт остаётся фактом, когда Даниле понадобилась помощь, ни тот ни другой даже не раздумывали, перед тем как отправиться на явное самоубийство.

Саид сжал рукоять оружия и ползком придвинулся ближе, затаившись между двумя иномарками перед крыльцом особняка. Отсюда открывался прекрасный вид на главный вход, где только что скрылись Лёха с Данилой. А заднюю дверь он ещё перед этим вывел из строя с помощью нехитрых манипуляций.


В холе пришлось разделиться: Лёха остался внизу, Данила же отправился наверх. Этот дом он знал неплохо, не раз приходилось бывать здесь вместе с Пылёвым. На ходу разогнув усики чеки, он зубами выдернул кольцо и швырнул гранату в помещение для охраны. Никто даже не успел сориентироваться, взрыв прозвучал сразу, как только дверь вновь закрылась.

Саид, услышав условный сигнал, отточеным движением бросил ещё одну гранату в окно второго этажа так, что взорвалась та ещё в пути. «Опыт не пропьёшь, как не старайся» — резюмировал он, отстреливая из укрытия бросившуюся к крыльцу охрану.

Тактика Данилы сработала безотказно: пока стояла суета и все отходили от взрыва, он беспрепятственно направлялся вглубь длинного коридора с автоматом наперевес, распахивая двери  одну за другой.

Её нигде не было! Он проверил почти весь второй этаж, но она как сквозь землю провалилась!


— Ну здравствуй, Снайпер, — голос прозвучал одновременно с глухим хлопком. Данила пошатнулся, но на ногах устоял. Медленно развернувшись, он усмехнулся, увидел безумный взгляд Бестужева и пистолет с нашлёпкой глушителя в его руке.

* * *

Тишину подвала нарушали лишь тихие всхлипы и шёпот — люди были до того перепуганы, что услышав за дверью суету и выстрелы, начали кричать и жаться к дальней стенке. Вскочив на ноги я подбежала к двери и заколотила по ней руками.

— Даня! Мы здесь! Дааня!!!

Слёзы лились градом а я всё колотила по железной двери и кричала как умалишённая, пока дверь не открылась. Внутрь ворвался яркий свет, ослепляя отвыкшие от него глаза, а из-за слёз я и вовсе ничего не видела.

— Ну привет, красивая. Опять под замок посадили?

Лёха что-то ещё говорил но я уже не слушала. Рыдая ещё сильнее, я вцепилась в него, крепко держа второй рукой Алекса. Всё дальнейшее было как в тумане.

Очнулась я только на улице. Светало. Повсюду была полиция и кто-то громко что-то говорил. Через распахнутые двери группа захвата выводила таких же рыдающих людей и палачей в белых халатах, меня обнимала откуда-то взявшаяся Немцова, а Алекс вцепился в подол моей ночной сорочки — вот и всё, что запомнилось.


— Руки за голову! — донеслось со стороны и Лёху повалили на землю лицом вниз.

А он даже не сопротивлялся.

Окончательно пришла я в себя, когда увидела шатающегося Данилу. Его выводили в наручниках двое полицейских.

— Стойте! — крикнула я и бросилась им на перерез. — Не трогайте его!

Меня оттолкнули в сторону, но я продолжала метаться, хватая за руки всех подряд и без конца повторяя: —Он спас нас, слышите, он нас спас… Он хороший! Он всех спас!


В ярком свете прожекторов двор особняка больше напоминал поле битвы или площадку, где только что снимали боевик. Огромный джип догорал у ворот, из приоткрытой двери наполовину вывалился человек, а на земле лежало еще по меньшей мере десять. Я дернулась, зажмурилась, стараясь ничего не видеть, а потом сжала кулаки и заплакала, видя, как Даню, со скованными за спиной руками, швырнули в военный «газик». Он лишь успел повернуть голову и ободряюще мне подмигнуть.

Эпилог.

Когда я была маленькой, я мечтала о большой и дружной семье, где все живут рядом и  собираются за общим семейным столом, превращая эти посиделки в маленький праздник. А ещё я всегда подсознательно тянулась к отцу, которого любила несмотря ни на что. Хоть тому и было намного легче всучить мне что-то в руки и отправить в комнату, чтобы не мешала.

Перед тем как уснуть, я воображала, что когда вырасту, у меня самой будет всё иначе. В моём доме будет жить любовь, в нём всегда найдётся место добрым друзьям а дети не будут отправляться спать с пониманием того, что никому не нужны.

Когда я была маленькой, мне хотелось стать известной. Сделать что-то большое и хорошее, чтобы родители мной гордились а имя моё осталось в памяти людей даже после того, как самой меня не станет.

Когда я была маленькой, я боялась смерти. Я часами не могла уснуть и даже плакала при мысли, что когда-нибудь не станет меня или моих близких.


А потом я выросла и поняла, что всё совсем не так, каким представлялось в детстве.

В этот самый момент стены моего дома трещат и содрогаются от обилия людей. А мне иногда так хочется тишины и покоя! Чтобы меня не дёргали по мелочам и дали, наконец, закончить свою первую книгу!

Кто-то затарабанил в дверь и рука дрогнув, напечатала помимо воли:

Как вы мне все надоели!

Дверь тут же распахнулась и внутрь проскользнула мелкая тень. Она юркнула под стол, спрятавшись у меня в ногах и пытаясь заглушить хихикание кулачком, прижатым ко рту.

Появление такого непосредственного лазутчика на моей территории не могло не вызвать улыбку.

— Саш, ты почему папу не слушаешь? — спросила я миролюбиво, услышав за дверью громогласный голос мужа.

Ответить Сашка не успела, дверь распахнулась и последний зашёл внутрь.

— Где?

— Кто? — поинтересовалась я, улыбаясь во всю. — Ася, времени в обрез, а она даже свою овсянку ещё не съела.

— Тайкина овсянка похожа на сопли. Пусть сама её ест! – раздался тоненький голосок из под стола.

Данила одним рывком вытащил на свет божий извивающегося чертёнка.  Хм, кого-то она мне напоминает. Сашке удивительным образом удаётся вить из папы верёвки. Сейчас, глядя на Данилу с пуантами и розовой юбочкой-пачкой в одной руке и хохочущей Сашкой в другой, я не выдержала и сама рассмеялась в голос. Сегодня у Сашки выступление а Даня, видимо, переживает по этому поводу больше её самой.

— Мне всего пять минут и я готова, — поторопила я их в сторону выхода.

— Мы ждём тебя внизу, — предупреждающе отозвался Даня, прежде чем выйти, — если через пять минут не спустишься, я вынесу тебя отсюда вместе со стулом.


Да, дочь мы назвали в честь Александра Савельевича Попова. Он же и стал её крёстным. Видели бы вы, как полковник, забыв про радикулит, нарезает на четвереньках круги, изображая лошадку, а Сашка заливисто смеётся, выдёргивая Александру Савельевичу последние волосы.

Кстати, хоть они и стараются это скрывать, но между полковником и Немцовой в последнее время искрит. Полковник усиленно делает ей знаки внимания, а Руслана смущается, то и дело стреляя глазами в Александра Савельевича. Как дети, честное слово!

Алекс учится в Швейцарии — так хотел отец, да и он сам тоже загорелся, посетив эту  закрытую школу. Все папины активы унаследовал он, мне же полагалось только то, в чём были заинтересованы Бестужевы. Перед балом отец переписал на меня в качестве приданного тот самый благотворительный фонд и пакет акций к нескольким предприятиям. Когда меня схватили, Даня отступил от выполнения задуманного, сосредоточившись на особняке Бестужевых. Поэтому, теперь  неплохо справляется с ведением папиных дел (время, проведённое рядом с отцом не прошло даром). Дом на Рублёвке продали а вырученные деньги успешно вложили…


— Эй, красивая, мы уже все одеты и ждём только тебя, — хрюкнул заглянувший внутрь Лёха.

— Лёха, хочешь по морде получить? — послышался Данин голос, прежде чем дверь снова захлопнулась.

«Нужно не забыть купить замок», — подумала я, когда она практически сразу отворилась вновь.

— Ась, ты не знаешь, где мой мобильник? — спросил Серёжа, Данин сын от первого брака. Серёжа учится в немецком Нюрнберге, но каникулы они с Алексом проводят у нас.

— Не знаю! — рыкнула я, треснув мышкой по столу.

Серёжа тут же скрылся, уступив место Алексу.

— Эй, систер. Долго нам ещё ждать? Подняли в несусветную рань, теперь сиди и жди вас! 

«Сумасшедший дом!» — резюмировала я,

«Нужно было быть поосторожнее со своими детскими желаниями» — отозвался мой внутренний скептик. Правда теперь он просит называть себя Музом и с нарочитой важностью направляет мою длань по кнопкам клавиатуры. Именно он не даёт мне пустится в «розовые сопли» — как он их называет.

Да, вы всё правильно поняли. Журналиста из меня не вышло. Может, перегорела. А может пришло понимание, что это стезя не для меня вовсе. И как же всё-таки хорошо, что я не стала известной, как мечтала в детстве. Быть у всех на виду совсем не так здорово, как кажется. Но всё же не получилось полностью избавится от чувства, что мне есть что рассказать. Поэтому, посовещавшись с Музом, мы решили написать роман.


А ещё я перестала бояться смерти. Я смирилась с ней, как с чём-то естественным и необратимым. Ведь она уже столько раз прошла рядом и забрала многих дорогих мне людей. С Тохой я оборвала всякую связь. Я не злюсь на него, обиды тоже нет, просто не могу его больше видеть. Оказывается, на заре перестройки его отец был успешным коммерсантом, но как говорит Даня, всё потерял из-за моего отца. Мой папа того просто раздавил, из-за чего Тохины родители спившись, опустились на самое дно. И надо же такому случиться, судьба сама свела Тоху с дочерью того, кто во всём этом был повинен. Бедный Тоха! Изо дня в день лелеять жажду мести, наблюдая за тем, как я пользуюсь теми благами, что мог иметь и он сам. Нет, он меня не любил. Лишь мастерски притворялся.

При первой же возможности он сдал меня как Бестужевым, так и папиному конкуренту Рамзаю. Последнего, кстати, нашли мёртвым в своём доме. Нинэль тоже трагически погибла при нападении на полицейский участок. Даню тоже сдал Тоха, и я до сих пор не могу понять, как он мог разглядеть в Даниле того киллера из 90-х.

В конце концов Дане так ничего и смогли доказать, кроме смерти Бестужева-старшего, которую в конечном итоге свели на самооборону. Полагаю, и здесь не обошлось без влияния полковника Попова.

Я раз за разом задаю себе один и тот же вопрос: достоин ли убийца прощения? Не моего, моё прощение он получил уже давно. От Даниной руки погибло много людей. Но многие, благодаря ему и его армейским товарищам спаслись, в том числе и наша Тая. А ещё я уверена, что шанс на новую жизнь он теперь ни за что не упустит, потому что прекрасно знает его истинную цену.

Сейчас он не теряет надежды уговорить меня на второго ребёнка. И знаете что? Глядя на то, как они с сыном мастерили будку для щенка, я решила согласиться. Правда, говорить ему об этом пока не спешу.