- Где украшение? - тихо спросил отец.

Мне пришлось изо всех сил напрягать органы слуха, чтобы расслышать его полушёпот.

- Я же сказала, его украли…

- Прекрати, - оборвал он её лепет, - актриса из тебя никудышная. Я в последний раз спрашиваю: где брошь моей матери?

Повисло молчание. Немного покочевряжившись, мать наконец уступила напору моего папочки. Я слушала её признания, и, наверное, искусала губы в кровь, борясь с желанием выйти из укрытия и вцепиться ей в волосы. Всё оказалось до безобразия просто: моей матери очень приглянулся браслетик производства сестёр-ювелиров Елизаветы и Софьи Гайдамак. Всё бы ничего, но продавать эту вещь по какой-то причине сёстры отказались, и моя дорогая мамочка предложила бартер - антикварная брошь моей бабушки взамен на браслетик.


Из моих глаз покатились слёзы. Отлепившись от стены, я поплелась к себе в комнату и, рухнув на кровать, разрыдалась. 


Должно быть, это стало последней каплей моего терпения. Я снова впала в некую прострацию, накатили безразличие и отрешённость.

В голове даже промелькнула мысль свести счёты с жизнью. Нет, не из-за украшения, конечно. Скорее из злорадного удовлетворения, расстроив своей преждевременной кончиной родительские планы насчёт меня. Что-то из серии:  “Назло врагам повешусь у них на воротах - пусть стыдно будет”. Китайская мудрость, кажется, хотя за достоверность не ручаюсь.

Впрочем, эту идею я отмела сразу. Не дождутся! Во-первых, стыдно навряд ли кому-то будет. Скорее досадно, что не повременила немного с уходом в мир иной. Во-вторых… А что, собственно, во-вторых? Да и не важно. Пусть китайские мудрости остаются китайцам, а у нас и своих предостаточно. К примеру, каждый сам кузнец своего счастья. То, что надо!  Да, именно так - назло врагам буду счастливой! Обязательно буду! 

* * *

Четверг. За день до Бала.


Утро началось как обычно. Почти. Ещё перед тем, как прозвонил будильник, в комнату ворвалось Исчадие. Прихватив из кухни какую-то кастрюлю и черпак, он начал бить “ в барабан” прямо у меня под ухом.

- Подъём, систер! - прогорланил он во всю мощь своих лёгких и, ловко увернувшись от моих любящих сестринских объятий, выбежал прочь.

- Ничего. С тобой я позже разберусь, - погрозила я кулаком в пустоту и, встав с постели, поплелась к распахнутой настежь двери. Я как раз намеревалась её закрыть, чтобы иметь хотя бы видимость личного пространства, когда наткнулась на прищуренный взгляд Бультерьера, проходящего мимо дверного проёма. Он тут же исчез из поля зрения, а я так и осталась стоять в короткой майке и трусах с надписью на английском «сладких 18». Это так Алиска пошутила, если что.

Спокойно, Ася, выдыхай. Сегодня прекрасное солнечное утро. Не дай его испортить всяким Исчадиям и папашиным псам. Глубоко вздохнув для восстановления душевного баланса и толкнув, наконец, дурацкую дверь, отправилась в ванную.

В столовой были только мать и Алекс. Я села на своё место и, бросив на Исчадие красноречивый взгляд, разложила на коленях тканевую салфетку.

- Анастасия, - сразу же обратилась ко мне мать.

Так, что там у нас на этот раз?

- К моему платью отлично подойдёт твоя подвеска. Я возьму её для завтрашнего вечера, - проворковала матушка как ни в чём не бывало.

Бинго!

- Нет больше подвески.

Но она, похоже, меня не услышала и по инерции ещё что-то говорила о выгодном сочетании цветов наших с ней бальных туалетов. По своему обыкновению она даже тут собиралась перетянуть всё внимание с дебютантки на себя.

- Что ты сказала? - наконец прервала она свой монолог.

- Я сказала, что подвески больше нет, – оторвавшись от чашки с горячим чаем, повторила ещё раз, делая паузы после каждого слова.

- И где же она?

- Там же, где и бабушкина брошь.

Я смотрела ей прямо в глаза. Уверена, мы друг друга поняли.

- Ты опять начинаешь?

- Нет, мама. Я ничего не начинаю.

Самое главное не поддаться чувствам, поэтому я отвернулась и спокойно продолжила завтрак. Снова потянувшись к чашке с чаем, я вдруг обнаружила в ней инородный предмет, которого минуту назад в ней точно не было.

- Трусы на голову натяну! – прошипела, переведя взгляд на Исчадие. И добавила на всякий случай для пущей убедительности: - Свои. Ношеные.

- Бееее, - Алекс состроил брезгливую гримасу, а я, выловив ложкой для варенья пластикового таракана, катапультировала его в младшего братца. Тот во что бы то ни стало решил не остаться в долгу и уж было тоже установил на свой тарелке ложечный “катапульт”, но взглянув на мать, видимо, передумал и отложил военные действия до лучших времён.

- Вы оба ужасные дети! - вынесла та вердикт, а я чуть не рассмеялась. Ну, надо же!

- Знаешь, тебе до “Матери года” тоже далеко, - вырвалось у меня почти непроизвольно.

Но отступать было поздно, мне ничего не оставалось, как встретить её полный неприязни взгляд и отплатить той же монетой. И тут я совершенно ясно поняла для себя ещё одну вещь: моя мать не просто меня не любит, она меня ненавидит! Это открытие меня не то чтобы расстроило, скорее удивило - я понимаю, что характер у меня скверный, и в её глазах, я, наверное, всегда была “проблемным” ребёнком, но… ведь я её родная дочь. Разве бывает так, что родители ненавидят своих детей за скверный характер?

Всего секунда, и на её лице снова появилась привычная маска безразличия. Но этой секунды хватило, мы обе поняли - я её успела увидеть без маски. Почему-то стало не по себе.

Отложив салфетку, я встала из-за стола и вышла из столовой. Аппетита накануне побега и так не было, а сейчас его вообще напрочь отбило.

И всё же, несмотря на не совсем хорошее начало, день выдался для меня весьма удачным. Во-первых, отец ещё два дня назад улетел в Австрию с Бестужевыми. Вернуться они должны сегодня вечером, так что у меня уйма времени спокойно настроиться на завтрашний день.

Мать, пребывающая постоянно на нервах из-за задержки своего бального наряда, наконец успокоилась и позволила вздохнуть с облегчением всем остальным. Её платье «Диор Кутюр» прилетело вчера из Парижа отдельным самолетом в специальном кофре: наряд нельзя было складывать, чтобы не поломать пёрышки, из которых он сделан. Сидеть в нём тоже было нельзя, зато оно изумительно подчёркивало хрупкость и юность… матери дебютантки.

А после обеда меня неожиданно навестила сама Руслана Немцова - моему удивлению не было предела. Как и возмущению матери – где это видано, чтобы гости приходили без предварительного оповещения! Впрочем, её недовольство не помешало ей расположиться в зале для гостей, даже несмотря на то, что Немцова пришла не к ней, а ко мне.

- Госпожа Немцова, какой неожиданный сюрприз!

Матушка не смогла отказать себе в удовольствии метнуть шпильку. Немцова, кроме всего прочего, была скандально известным светским обозревателем. В своё время она сотрудничала с несколькими изданиями типа «Коммерсантъ», а позднее создала себе имя на «Светской Хронике», где прославилась в смелых оценках и крепких выражениях, что всегда вызывало у общественности большой резонанс.

Матушка и сама не раз становилась объектом её интереса и сильно переживала из-за нелицеприятных высказываний Немцовой в свой адрес.

- Ниночка, к чему такой официоз? – не осталась в долгу Немцова, назвав мать обычным «человеческим» именем, – Чай, не графья. Столько лет прошло со времён нашей студенческой молодости, а ты всё хорошеешь!

2:1 в пользу Немцовой. Мне уже едва ли удавалось сдерживать улыбку.

Кстати, вот так поворот. Выходит, они учились вместе? Насколько мне известно, мать когда-то приехала в Москву поступать в Государственный Гуманитарный на факультет журналистики. Ни разу за всё время она не упомянула Немцову, хотя её имя частенько звучало в нашем доме из-за её скандальной полосы в светской хронике.

- Что ж, для стандартного обмена любезностями, пожалуй, довольно, - подвела итог Немцова.

- Чем обязаны визиту?

Несмотря на «стеклянный взгляд», мама всё же держала лицо.

- Мне нужно переговорить с Асей, а так как она не появлялась ни на репетиции, ни на завтраке в ресторане “Bolhsoi”, где уточнялись последние детали перед предстоящим раутом, мне ничего не оставалось, как навестить её лично.

Спрятав улыбку в уголках рта, Немцова перевела взгляд на скромно стоящую в углу меня. Что ж, раз так – я к вашим услугам.

- Здравствуйте, госпожа Немцова, - кивнула я, сделав шаг вперёд. Тургеневская барышня: ни убавить, ни прибавить.

- И ты туда же! – укоризненно покачала головой светская львица. - Давай по-простому, без господ.

Преодолев разделяющее нас расстояние, она подала мне руку в знак приветствия.

– Руслана.

- Очень приятно, Ася.

Эта женщина улыбнулась мне так искренне! Как-то по доброму, что ли. Глядя на неё сейчас, все слухи об её эксцентричности и умении оказываться в эпицентре скандалов казались беспочвенными. И всё же, было доподлинно известно, что никакие это не наговоры. Неужели так искусно притворяется? Если так, то даже моей матери до её уровня ещё работать и работать.

- Ася, твоя подруга, Алиса Самойлова, рассказала мне о твоём выборе бального наряда, – Руслана сразу перешла к делу, - а также о платье нового итальянского дизайнера, в котором ты была в день своей помолвки.

Последнюю фразу она добавила после паузы и подмигнула мне с весёлым озорством.

Алиска, как всегда, не подвела по части сплетен. Надеюсь, она также не подвела при выполнении моего поручения, и Тоха уже получил письмо. Даже не хотелось думать о том, что случится, если эта клуша забыла его отправить или, ещё хуже, всунула в него свой нос. В этом случае мне придётся ох как не сладко. Кстати, “ох как не сладко” - ещё мягко сказано. Но что сделано, то сделано, как говорит папа: когда карты на руках, надо играть.

Руслана, видимо, расценила моё молчание по-своему.

- На мой взгляд, ты выбрала хороший лук* для помолвки. Наконец-то перестала прятаться под мешковатыми одеяниями времён моей бабушки, - с этими словами она бросила красноречивый взгляд на матушку, – чего не могу сказать о твоём выборе бального наряда. Это никуда не годится!

- Её наряд соответствует её возрасту…

- Довольно, Нина! Давай не будем играть в эти игры и назовём вещи своими именами, - пресекла Немцова попытки матери вмешаться. - На прошлой неделе ты сделала заявление в прессе, где упомянула эксклюзивность собственного бального туалета из тончайшего шёлка и перьев. Ты не подумала о том, как неуместно завтра будет выглядеть твоя дочь в модели из прошлой коллекции Стельмашенко? У меня сложилось впечатление, что вместо Аси дебютировать собралась ты сама!

Повисла неловкая пауза.

- Не хотите чаю или, может, попросить подать кофе? – перевела я разговор в другое русло. Ну, попыталась, по крайней мере.

- Нет, Ася. Ничего не нужно, спасибо. Я слышала, у вас прекрасный парк. Ты не пригласишь меня на прогулку?

- С радостью!

Руслана опять улыбнулась. Так открыто и располагающе, что я не смогла не ответить ей тем же.


- Вы учились с моей матерью? – задала я волнующий меня вопрос, как только мы оказались вне зоны слышимости.

- Недолго. Твоя мать бросила институт и вышла замуж за твоего отца. Потом родилась ты.

- Наоборот. Сперва я родилась, а потом родители поженились.

- Тем более. В любом случае, продолжать учёбу твоей маме больше не представлялось возможным, ты не находишь?

Может, в этом всё дело? Я являюсь живым напоминанием об её утраченных возможностях?

- Ася, посмотри на меня!

Руслана остановилась и повернула меня к себе за плечи.

- Не от детей зависит, когда им появляться на свет! И не вздумай брать на себя вину за чужие решения.

- Нет никакого итальянского модельера, - ляпнула я зачем-то невпопад.

- Конечно, нет, - согласилась со мной Руслана, - поэтому я и здесь.

- Вы пришли из-за дурацкого платья, которое я собственноручно изуродовала?

- Не совсем.

Немцова взяла меня под руку, вновь увлекая по каменной аллее вглубь парка.

– Кстати, я не шутила, получилось действительно неплохо. По крайней мере, лучше, чем то, во что наряжала тебя мамаша до этого.

- Алиса сказала, фотографии моей помолвки произвели фурор.

- Когда эта прелестная дурочка Самойлова рассказала мне о «новом дизайнере», который в ближайшее время всех порвёт, я поняла, что ты не так проста, как мне изначально казалось, – Руслана бросила на меня весёлый взгляд. - Признаться, раньше я не обращала на тебя внимания. Кого интересует девочка, которая вечно сидит дома? За исключением нескольких скучных раутов, на которые её явно привели против воли, – добавила с улыбкой. - Но когда разлетелось известие о твоей помолвке и скоропалительной свадьбе с первым бабником столицы, я навела о тебе справки, и знаешь что?