— Как же, как же. Контракт. — Развалившись на стуле, он нагло оглядел ее. — «Черингфолдс» понесла большие убытки в прошлом году. Вся надежда на этот контракт, не так ли?

— От неудач никто не застрахован. — Чтобы не доставить Блэку удовольствия, Герда не подала и виду, что его слова задели ее за живое. — Ты заказываешь что-нибудь на десерт?

Он отрицательно покачал головой и попросил официанта принести счет.

— Очень хорошо. Поговорим о деле. Полагаю, Дюррел посвящает тебя во все дела фирмы. Есть еще куча вопросов, которые я хотел бы обсудить, прежде чем подписать договор.

О, с каким нетерпением Герда ждала окончания ужасного вечера! Как по мановению волшебной палочки Блэк вдруг превратился в безжалостного, расчетливого дельца, оправдав свою репутацию жесткого преуспевающего бизнесмена. Он устроил настоящий допрос. Анализировался и оспаривался каждый пункт договора. Герда уже боялась, что ее нервы не выдержат и она уступит, но Блэк наконец успокаивался и, закуривая очередную сигарету, переходил к следующему пункту.

Ресторан почти опустел. Глядя, как Джордан нервно постукивает большим пальцем по нижней губе, Герда вспомнила слова Ховарда: «Вряд ли он захочет подписать контракт уже сегодня. Сегодня он будет только, что называется, зондировать почву». Внезапная мысль заставила ее похолодеть. На миг показалось, что теперь, когда Блэк знает о ее личной заинтересованности, он сделает все, чтобы сделка не состоялась.

Они сидели молча. Герде надоело терпеливо ожидать приговора, и она прервала затянувшуюся паузу:

— Давай уйдем отсюда.

Блэк, игнорируя протесты, расплатился за двоих. Затем, поддерживая Герду за локоть, словно под конвоем вывел ее из ресторана.

— Никогда не позволяю женщине платить за меня, — буркнул он, выходя в темноту ночи, а потом вдруг заглянул Герде в лицо и ухмыльнулся. — Ну что, какие у тебя дальнейшие планы на вечер?

Видя ее изумленное негодование, Блэк с серьезным видом произнес:

— Ты же понимаешь, положения договора требуют тщательной доработки. Меня не совсем устраивают гарантии соблюдения сроков поставок. Нам лучше продолжить переговоры у меня. Пойдем, моя машина за углом.

Неожиданно для себя самой Герда громко выкрикнула:

— Я не поеду!

— А что здесь такого? Логическое завершение любых деловых переговоров.

— Но не в моем случае. Уже довольно поздно и…

Презрительно прищурившись, он договорил за нее:

— И ты боишься за свою репутацию. Уверена, что дело только в этом?

— Абсолютно. — Она усердно отворачивалась от него.

— Рассказывай сказки кому-нибудь другому, Герда! Нет, ты нисколько не изменилась. Все та же снежная королева, разыгрываешь из себя святую невинность. Мужчины запросто покупаются на твои дешевые трюки. Но со мной этот номер не пройдет.

Избегая смотреть ему в глаза, Герда ответила:

— Думаю, мне пора. Я передам твои пожелания мистеру Дюррелу, в том числе, что касается сроков. Он свяжется с тобой, как только сможет. Спасибо за ужин и до свидания.

Блэк сделал вид, что не замечает протянутой ею руки.

— Куда ты сейчас едешь?

— Домой, конечно.

— Ты на машине?

— Нет, возьму такси.

— Я подвезу тебя.

Герда настороженно попятилась:

— Не стоит беспокоиться. Я прекрасно доберусь на такси.

Он схватил ее за руку и потащил через дорогу. Постепенно в темноте стали различимы очертания роскошного блестящего «мерседеса». Герда продолжала сопротивляться. Открывая дверцу автомобиля, Блэк хмуро произнес:

— Не волнуйся. Представляю, что ты подумала. Но я никогда не добиваюсь женщин силой.

Он выхватил у Герды скоросшиватель с документами и швырнул его на заднее сиденье машины. Женщина отвернулась, дрожа от возмущения и гнева.

— Ну что, куда прикажете?

Герда не сдвинулась с места.

— Как же сильно ты меня ненавидишь, чтобы вот так мучить!

— Я? Ненавижу? — Блэк открыл дверцу автомобиля и положил руку Герде на плечо. — Герда, от ненависти до любви, сама знаешь, один шаг. Ненависть — это обратная сторона любви, а я глубоко сомневаюсь, что тебе знакомо хотя бы одно из этих чувств. Потому что в противном…

Она с силой рванулась, но он удержал ее:

— Так вот, в противном случае ты бы не пришла сегодня на встречу со мной.

От его прикосновений по телу пробежала сладостно-запретная дрожь. Со злостью она плюхнулась на сиденье, нервно скрестила руки на груди и отвернулась. С одной стороны, Герде во чтобы то ни стало хотелось показать ему, как он ошибается на ее счет. С другой стороны, она чувствовала, что с каждой минутой почва все больше уходит из-под ног. Окончательно растерявшись, девушка молилась, чтобы все это как можно скорей закончилось…

Потянувшись к ключу зажигания, он слегка задел Герду и почувствовал, как та резко отпрянула. Что могло быть ужаснее, чем остаться с ним наедине в темноте машины? Она вздрогнула, когда он опять заговорил. В голосе послышалась угроза, хотя вопрос прозвучал довольно равнодушно:

— Куда ехать?

— «Грэфтон-Мэншинс».

— А, знаю.

Машина плавно заскользила вперед, повинуясь каждому его прикосновению. Наверное, так же власти его рук покоряются женщины, подумала Герда. Три года назад и она не смогла противостоять этой властной нежности. Помнит ли он? Помнит ли он, что случилось тогда, в их последнюю встречу, когда они вот так же вдвоем ехали на машине и Герда набиралась мужества рассказать, что случилось со Стюартом. Видит бог, она пыталась все объяснить, как-то оправдать себя, но, не выдержав напряжения, разревелась, как девчонка. И тогда Блэк обнял ее. На миг ей показалось, что он все понял и хочет утешить. Все проблемы потонули в ласковом и теплом море поцелуев и объятий. И как могла она сомневаться, что он поверит и все простит?! Тогда в прикосновении этих рук виделось всепрощение, а дыхание губ служило залогом вечной любви. И, отдавшись неожиданному, незаслуженному счастью, Герда жила только одним — его любовью.

Она закрыла глаза. Воспоминания причиняли нестерпимую боль, словно и не было этих лет. В ушах до сих пор звучал презрительный хохот, когда он, будто борясь с собой, отпихнул ее, словно грязную собачонку, бросая унизительные обвинения, называя самовлюбленной дешевкой. И потом сказал, что никогда не простит ей того, что случилось с его братом.

Машина остановилась. Блэк взглянул на нее, и Герда, все еще во власти воспоминаний, мысленно вновь приготовилась обороняться от злобных нападок. Словно спросонья, она взглянула на мужчину и увидела улыбку на его лице.

— Боюсь, завтра нам придется продолжить обсуждение договора. Когда ты увидишь Дюррела?

— Завтра утром. Сегодня уже поздно звонить ему.

Она взяла папку и пристально посмотрела Блэку прямо в глаза, все еще не веря в искренность улыбки:

— В понедельник первым делом я свяжусь с тобой.

— Слишком поздно. Я улетаю в Париж.

— Надолго?

— На день. Потом в Бонн. В городе появлюсь только в среду.

Герда серьезно посмотрела на него:

— Ну, тогда до среды.

Положив руку на спинку ее сиденья, Блэк взглянул исподлобья:

— Какой из тебя деловой представитель, если ты так просто даешь мне улизнуть?

— Я, кажется, не обращалась к тебе за консультацией, как вести деловые переговоры, — с обидой в голосе парировала она. — Любой мужчина на твоем месте уже давно сделал бы все, чтобы подцепить меня на крючок. Образно говоря, конечно.

— Охотно верю. И флаг ему в руки, как говорится. — На его губах появилась добродушная улыбка. — Так ты все-таки понимаешь, что бизнес — это чисто мужское дело?

— Что касается «Черингфолдс» — вне всякого сомнения.

Герда взяла папку и протянула ему руку:

— Спокойной ночи и спасибо, что подвез.

Джордж не шелохнулся.

— Мне кажется, ты что-то забыла.

— Не думаю.

— Тебе не интересно, как дела у Стюарта?

Она побледнела:

— Как будто ему от этого станет легче. — Ее вопрос прозвучал еле слышно: — Как он?

— На всю жизнь остался калекой. Если ты помнишь, врачи никогда и не верили, что он поправится.

— Я все помню.

Укоряющие нотки в его голосе вновь вернули Герду в состояние боевой готовности.

— Неужели? А я думал, память не твой конек.

— В этом немалая доля и твоей вины. Согласись?

Кое-как справившись с дверцей, Герда выскочила из машины и, нагнувшись, почти истерически прокричала:

— Я что, должна встать перед тобой на колени и вымаливать прощение за то, в чем абсолютно не виновата? Или, может быть, из вежливости непрестанно посылать в ваш адрес слова сочувствия? Кому от этого станет легче?

Блэк наклонился, чтобы захлопнуть за ней дверцу. Холодный блеск глаз обжег ее.

— Да, ты права. Легче никому не станет. Но теперь я вижу, что ты никогда особо и не переживала.

В молчании ночи стук захлопнувшейся дверцы прозвучал словно выстрел. Мотор взревел, и как будто пара злых глаз, разрезая светом темноту, сверкнули фары. Машина неторопливо двинулась в сторону шоссе и исчезла за поворотом. Вновь стало тихо.

Герда окончательно пришла в себя только в лифте. Войдя в квартиру, она почувствовала непреодолимую слабость и, не раздеваясь, упала в кресло. Манто соскользнуло с плеч. Герда попыталась собраться с силами и встать. Очень хотелось выпить. Ее знобило, хотя в квартире было довольно тепло. В то же время она подсознательно продолжала лихорадочно анализировать все, что произошло вечером. Как будто бездушная техника вновь прокручивала только что снятый фильм: Джордан за стойкой бара, за столом напротив нее, полный укора взгляд синих глаз… Герда была уверена, что спустя три года он не сможет так властвовать над ней. Но она ошиблась.

Сидя в кромешной тьме, Герда пыталась успокоиться, внушая себе надежду, что к среде Ховард обязательно поправится и ей не придется опять встречаться в Блэком. Это был бы еще один шанс забыть о прошлом.

Но в глубине души она понимала, что от судьбы не уйдешь, и хрупкая надежда рушилась, лишая ее сна. Без сомнения, Джордан Блэк так просто не оставит ее.

Глава 2

Пасмурным субботним утром Герда проснулась с тяжестью на сердце — приснился кошмар. Дурное предчувствие не покидало ее. Женщина подошла к зеркалу. Что и следовало ожидать — синие круги под глазами и нездоровый, сероватый цвет лица. Заставив себя поесть, Герда взяла газету, чтобы хоть как-то скоротать время до девяти, когда можно будет позвонить Ховарду.

Ровно в девять она набрала номер, но на том конце провода не отвечали. Может, боли прекратились только утром, и сейчас он спал, а миссис Сандерс, его домохозяйка, скорее всего, ушла за покупками. Необходимо как можно быстрее сообщить Ховарду о состоянии дел, но стоит ли беспокоить его лишний раз? В нерешительности Герда слонялась из угла в угол. А вдруг он волнуется, ждет новостей? Через полчаса Герда все-таки решилась позвонить. Но только рука потянулась к телефону, как тот вдруг задребезжал пронзительно и призывно. Она отдернула руку. Может, это Ховард сам решил позвонить ей…

Схватив трубку, Герда выкрикнула его имя. На нее обрушился прерывистый, взволнованный поток слов. Герда слушала с расширенными от ужаса глазами.

— Не может быть, — пробормотала она.

Женщина почувствовала, что силы покидают ее, и медленно опустилась в кресло. Звонила миссис Сандерс. Вчера поздно ночью у Ховарда случился приступ и его отвезли в больницу. По-видимому, он очень плох.

Герда попыталась взять себя в руки. Ей стало нестерпимо стыдно за свое вчерашнее нытье. Ховард ужасно болен. Гораздо серьезнее, чем она предполагала. По сравнению с этим ее проблемы с Блэком просто ничтожны. Хотя миссис Сандерс уже справилась в больнице о состоянии Ховарда, Герда не смогла удержаться, чтобы не позвонить и лично не узнать обо всем.

Неторопливо — деловитый тон сестры ужасно раздражал, — пытаясь говорить вежливо, Герда объяснила, кем она приходится Ховарду, но, вспомнив, что в большинстве больниц сведения о состоянии пациентов дают только родственникам, нервно добавила:

— У мистера Дюррела нет близких родственников, за исключением сводной сестры, которая живет в Шотландии.

В трубке послышался все тот же спокойный голос:

— Понятно. Ну что я могу сказать?.. Вчера ночью ситуация была почти критической.

— А сейчас?

— Он все еще очень плох, миссис Мэнстон, но, по крайней мере, ему удалось уснуть.

— Могу я его навестить? Ну пожалуйста…

— Одну минуточку…

Какое-то время были слышны только приглушенные голоса, потом как будто кто-то хлопнул дверью, и снова раздался голос сестры: