Девочка изливала тете свою душу в поисках прощения. Она взяла на себя вину за смерть родителей, хотя это был всего лишь несчастный случай. Эти терзания разъедали ее изнутри, расшатывая нервы и истощая тело. Но исповедь, которую приняла на себя тетя Таня, стала спусковым механизмом для Даши. После нее девочка пошла на поправку, и, хотя боль не ушла, ее психическое состояние стабилизировалось, позволив, наконец, покинуть угнетающие стены больницы.

Возвращаться в родной дом было тяжело, но тетя была рядом, утешая и успокаивая. Поддерживая девочку, она помогла той сделать первый шаг навстречу счастливым воспоминаниям, которые пропитали стены дома. Став опекуном девушки, женщина не захотела менять ее привычное окружение, а, наоборот, сама перебралась в дом сестры. Спальню родителей они закрыли до той поры, пока у Даши не появятся силы перебрать их вещи. Татьяна же устроилась в другой комнате, некогда служившей гостиной.

Проблем с деньгами у них не возникло. Благо, Дашин отец владел фирмой и недвижимостью, таким образом, оставив Даше достаточное наследство для нормальной жизни. Правда, как опекун до ее двадцать первого дня рождения, им распоряжалась тетя. Да и девушка была не против такого расклада.

В первый же день они составили правила поведения, которые должны были помочь им ужиться. В них же и указывались карманные расходы Дарьи, и обязанности по дому. Жизнь размерено вошла в спокойное русло. Девушка вернулась в школу и стала проводить немного времени с друзьями. Но все же многие видели, какой замкнутой и тихой она стала.

Да, боль ― это мимолетное чувство, которое уходит со временем. Вместо нее всегда приходит что-то другое. Будет ли это пустота или смирение, разочарование или принятие, понимание или злость, любовь или ненависть ― никто не знает. И с каждым днем Даша понимала, что душа хоть и болит, но смирение уже заполняет образовавшуюся в ней пустоту. Ведь она все-таки стала немного улыбаться, слушать рассказы друзей, а иногда и смеяться. К ней снова вернулись мечты и надежды, планы на будущее и стремление их осуществить.

И однажды девушка, заручившись поддержкой тети Тани, наконец, смогла посетить могилу родителей и попрощаться с ними. Она поставила огромный букет темно-красных роз в мраморную вазу, не сдерживая слез, прошептала «я люблю тебя» и нежно провела пальцами по фотографии.

Казалось, все понемногу стало налаживаться. Как бы тяжело ей ни было, она признавала, что стоит жить дальше. Воображение вновь рисовало иллюзию нормальной подростковой жизни. И эта наивная иллюзия продержалась полгода, пока один раз Даша не вернулась домой раньше обычного времени. Девушка тихо открыла дверь, разулась и, как всегда, сразу пошла на кухню, ожидая чего-то вкусненького. Тетя Таня часто что-то покупала, дабы побаловать племянницу. Они любили заседать по вечерам за чашечкой чая и тихо разговаривать или смотреть кино всю ночь напролет. Ложиться спать Даша не любила. Теперь ее стали часто мучить кошмары о том вечере, когда разбились родители, и даже посещение психолога не помогало. Девушка просто не хотела открываться чужому человеку.

И здесь тетя не оставляла девочку одну. Она приходила на ее душераздирающие крики, вырывала из пучины сна, обнимала и слушала новую исповедь. Только с тетей Даша могла опустить свои стены и поделиться страхами, выплакать горе и тоску, чувствуя в ответ теплые родные руки, забирающие темноту. После таких вечеров она могла проспать спокойно до обеда и чувствовать себя на следующий день хорошо отдохнувшей. Может, все дело было в большой внешней схожести тети с ее покойной матерью. В свои тридцать лет она выглядела как на двадцать пять, и женщину часто принимали за Дашину подругу или же сестру, хотя сходство между ними было слегка улавливаемым. Даша, которая больше пошла в отца, имела длинные светло-русые волосы, большие невинные глаза сероватого цвета, которые лучились чистотой и загадочностью. Еще с раннего детства мать твердила, что дочь покорит этими глазами не одно мужское сердце, а отец отшучивался тем, что ему придется купить ружье и отстреливать навязчивых кавалеров. Казалось, это было так давно. Казалось, это было целую вечность назад.

Идя по коридору, Даша услышала женские голоса, которые раздавались на кухни, и улыбнулась, понимая, что тетя дома не одна. Девушка остановилась возле чуть приоткрытой двери и уже потянулась к ручке, но рука замерла в паре сантиметров от нее, когда она услышала слова тетиной подруги.

– И когда эта малолетняя дура вернется домой? ― явное презрение, звучавшее в голосе женщины, заставило Дашу содрогнуться.

– Через час. У нее еще полчаса должен идти последний урок, да и еще столько же уйдет на дорогу домой, ― отмахнулась Татьяна.

– Боже, милая, тебе приходится терпеть подростка и прикидываться любящей тетенькой, ― жалостливые нотки в голове женщины резали слух своей фальшью. ― Ты уверена?

– Да. Я хочу этот дом. Он должен был быть моим. Так же, как и Максим. А она забрала его у меня.

– Теперь твоя сестра мертва.

– К сожалению, Максим тоже, ― с тоской произнесла Татьяна. ― Лучше бы в той аварии погибла сестра со своей малолеткой, ― столько злобы появилось в до этого нежном голосе тети, что Даша чуть не закричала от боли.

– Дорогая, я сочувствую твоей скорби.

– Каждый день, смотря на нее, я представляю, как бы это было, если бы вместо него погибла Даша. Я бы утешала его, стала бы его отрадой, родила бы ребенка, и он забыл бы о моей сестре и их дочери. Ну почему она тогда не поехала с матерью? Почему он не остался дома, как планировал?

– Откуда ты знаешь, что он должен был остаться? ― звук наполняющегося бокала говорил о том, что женщины приправляют свой откровенный разговор алкогольным напитком.

– Да эта дуреха рассказала, что первоначально они с матерью должны были поехать за покупками, а потом Максиму позвонили и они, оставив Дашу дома, уехали вдвоем по делам фирмы.

– Какая ирония!

– Я всю жизнь любила его! ― выкрикнула Таня. ― Готова была на все ради него, а он выбрал мою сестру. И к чему это его привело? Глупая смерть! ― женщина опрокинула в горло очередную порцию алкоголя.

– Все знали, что он был твоим наваждением.

– А теперь мне приходиться утешать ее отродье, чтобы не вызывать подозрений!

– Все равно не понимаю, зачем ты так пресмыкаешься? ― допытывалась подруга.

– Игорь посоветовал завязать с ней хорошие отношения. И это оправдало себя, когда на прошлой неделе к нам заявился соцработник, девчонка заверила ту, как ей со мной хорошо.

– Игорь ― это адвокат Максима?

– Да, его близкий друг, ― пауза и новый глоток, ― и мой любовник.

– У тебя все схвачено, подруга, ― похвалила Светлана.

– Конечно. Я должна была подстраховаться. Влюбить этого идиота в себя не составило труда, и, должна признать, это была гениальная идея. Его помощь мне просто необходима.

– И сколько тебе играть из себя любящую мать?

– До двадцатиоднолетия Дашки. Здесь даже Игорь не в силах помочь.

– Шесть лет. Нехило, ― собеседница присвистнула и плеснула в бокал очередную порцию обжигающей жидкости.

– Ничего, как-нибудь перетерплю. Зато потом преподнесу этой принцессе горький урок!

– И разобьешь ее розовый мир вдребезги?

– Я поступлю так, как мечтала поступить со своей сестрой. Та тоже жила в своем идеализированном розовом мире, обожаемая всеми. Маша украла у меня любовь родителей, а потом и Максима. Она заслужила свою смерть, а я ее деньги, ― слова, словно острые ножи, врезались в измученную душу девушки.

Глаза заполнили слезы, и она прижала руку ко рту, сдерживая горестный крик. Девушка тихо развернулась и вышла из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы женщины не догадались о ее присутствии. С застывшей маской неверия на лице Даша побрела по улице, спотыкаясь от бессилия. Завернув за угол, девушка обхватила себя руками, дрожа и вспыхивая. Неужели это ее родная тетка? Столько злобы и горечи было в голосе, который еще вчера шептал слова утешения. Тепло, которое, казалось, тетя отдавала безвозмездно, оказалось лживым и обманчивым.

Девушка быстро шла вперед, не замечая ничего вокруг. Горькие слезы покатились по лицу, размазывая тушь. Она дошла до обустроенной детской площадки и села на качели, сжав руками металлическую цепь. Ноги рефлекторно отталкивались от земли, и она слегка раскачивалась, опустив голову вниз и закрыв длинными волосами лицо.

Все что Даша ощущала сейчас ― это опустошение. Словно она снова потеряла дорогого человека, и теперь уже рядом не было никого. Боль душила изнутри, разрывая на части. Как могла женщина, которая дарила ей каждую свою минуту на протяжении этих месяцев, оказаться такой гнилой в душе? Тетя Таня была хорошей актрисой, даже слишком. Даша не просто поверила ей, она искренне полюбила ее, считая женщину своей второй матерью, которая появилась рядом в трудную минуту. Ложь. Все было ложью. Жестоким спектаклем ради денег и мести.

За болью пришел обжигающий гнев. Ей захотелось вернуться домой и ворваться на кухню, чтобы высказать своей родной тетке все, что лежало сейчас у нее на сердце. Засмеяться в лицо. Сказать, что ее гнусные планы раскрыты, и теперь ей не достанется ни копеечки. Только здравый смысл взял свое, подсказав, как это будет глупо. Она была несовершеннолетней, а тетя ― умудренной жизнью женщиной, которую поддерживал теперь даже адвокат отца. Дядя Игорь ― продажная гнида. Нет, она должна была хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Предательство людей, которым доверяли ее родители, заслуживало наказания. Сильного, болезненного удара в спину, такого же, как они подставили им.

И вот за гневом в дверь ее сознания постучала ненависть. Это чувство обжигающей волной накрыло девушку. В больнице она возненавидела жизнь и судьбу, которая жестоко посмеялась, сделав ее сиротой, но сейчас это чувство нашло своего истинного адресата. Цель, на которую можно было выплеснуть этот яд ненависти. Ее тетя не была повинной в автомобильной аварии, но она желала ее. Каждый день своей жизни она желала несчастья и смерти своей сестре. И, возможно, за пятнадцать лет эта гнетущая энергия нашла свою жертву.

Да, подумала Даша, тетя косвенно причастна к гибели ее родителей. Наверное, даже на похоронах она радовалась и ликовала от своей удачи. Таня, не могла Даша больше называть ее тетей, лишила ее всего: тепла, защищенного дома, любви, веры в людей, надежды на будущее. Жизнь перестала светиться красками, стала серой, темной и унылой, какой она и была на самом деле. Люди сами выбрали такой мир. Прогнившее общество, погрязшее в своих пороках. Детей оберегали от этой правды, от жестоких уроков и неверных решений. Только вот ее больше некому было беречь. Ей мир открылся полностью, не просто поднял занавес, а спалил его на костре боли и предательства. Вот чем было ее взросление.

Даша снова и снова задавалась вопросом: почему хорошие люди, такие, как ее родители, так скоропостижно прощались с жизнью, а прогнившая изнутри Татьяна радовалась каждому дню и жила легко? Откуда в мире эта несправедливость? И как ее изменить?

Сейчас девочка полностью ощутила свое одиночество. Ей было не к кому обратиться за помощью и попросить совета. В этом мире рядом с ней не осталось ни одного близкого человека. Даша могла полагаться только на себя и понимала, что ей придется научиться не только выживать, а жить по определенным правилам. Она не просто собиралась сама руководить своей жизнью, а показать своей драгоценной тетушке, из какого теста сделана ее племянница.

Больше не будет слез. Ни капли. Пустота, что пылала в душе, наконец, нашла свое место. Теперь она обрела истинную цель в жизни. Цель, ради которой она была готова на все. Месть. Это сладкое слово нектаром разлилось по ее телу, принося удовольствие. Словно в ней родилось что-то новое. Злое и жестокое, но в то же время такое правильное и необходимое, чтобы выжить.

Девочка понимала, что ненависть и месть потребуют всей ее энергии. Она никогда не должна будет поддаваться другим чувствам ― тем, что были в ее прошлой жизни, которая ушла со смертью родителей. Никогда и никому больше она не сможет довериться. Никогда она не совершит повторно эту ошибку. Урок нужно усвоить, иначе он повторится, и не раз. Теперь она будет жить только ради одной цели ― превратить каждый день жизни тети Тани в ад. А это означало, что пора новой ей возвращаться домой. Достаточно прятаться и оттягивать этот момент. Сегодня она уже во второй раз переступит порог дома, но этот раз будет кардинально отличаться от предыдущего. Тогда глупая наивная девочка жила в своем мире иллюзий, сейчас эта девушка разбила стекло и внутренне повзрослела на несколько лет.

Подойдя к дверям, Даша остановилась на секунду и усмехнулась. Для тети Тани она должна вернуться, как обычно возвращалась со школы домой. Но она замерла, не в силах нацепить на лицо маску и притворяться перед женщиной. Не хватит у нее столько сил, чтобы высказывать почтение и любовь этой суке. Но открывать карты о знании ее замыслов тоже не стоило. И тут девушка поняла: а зачем, собственно, притворяться милой и доброй, когда ей по возрасту положено быть злой и агрессивной? Ее ненависть и презрение можно было объяснить подростковыми гормонами и недавно пережитым горем. Только проявлять их стоило постепенно.