Андрей продолжал трахать ее пальцами, задевая внутри болезненную точку и лаская при этом клитор. Его рука была мокрая от ее соков, которые служили еще одним доказательством ее безумного желания.

Как всегда, между ними не было даже намека на нежность. Один сплошной дикий первобытный секс. Мужчина не раз задавался вопросом, почему именно она так на него действует, но так до сих пор не нашел на него ответ. Сначала казалось, что, утолив жажду, он перенасытится ею, и забудет об этом грехе. Но сейчас он с ужасающей ясностью понимал, что стал настоящим наркоманом, зависящим от нее. Ее тело, запах волос, звук голоса, даже резкие и бесстыжие слова, которые так часто вылетали из ее невинных с виду уст ― все заводило его с полуоборота. Даша стала для него воплощением нереального наваждения. Его личным пороком. Греховным секретом и ахиллесовой пятой. Он никогда не подозревал, что в природе существовала эта взрывоопасная химия, и, словно насмехаясь над ним, судьба послала ему эту девушку.

– Андрей! – пронзительно завопила она, заставив мужчины усмехнуться от ощущения триумфа.

Даша была из особо крикливых, постоянно сообщая ему о малейших изменениях в ощущениях и получаемом оргазме. Девичье тело затряслось в экстазе. Руки утратили силу держаться за поручень, и она потихоньку начала спускаться вниз, садясь прямо на него. Андрею только это и было необходимо. Он молниеносным движением освободил свой член из штанов. Направляя себя в ее сочившееся лоно, он широко раскрыл ее ноги и резким движением полностью опустил на себя, входя в нее по самые яйца.

Ощущая членом вибрацию ее тугих мышц, которые все еще дрожали от оргазма, он стиснул зубы от собственного удовольствия.

– Блядь! Ты такая тугая! Даже несмотря на то, что я постоянно трахаю тебя, ты все равно каждый раз сжимаешь меня, как перчатка, ― страстно зашептал он, застыв на пару минут.

– Двигайся, твою мать! – приказала Даша, вцепившись в его рубашку.

Наклонившись к нему, она прикусила зубами его нижнюю губу в дикой агрессии, ловя его стон своим ртом.

– Сучка! Чокнутая нахрен сучка! ― вернул ей мужчина, с такой же яростью накидываясь на ее умопомрачительный рот.

Накрутив ее волосы на руку, Андрей полностью контролировал их поцелуй, заставляя девушку беситься от бессилия. Она не привыкла быть ведомой. Каждый их секс был поединком за право обладания, борьбой за власть и наслаждение, желанием наказать, приручить друг друга. Дурман похоти взрывался в теле, не оставляя после себя ничего, убирая режим предохранителя в поступках и целенаправленно простилая им дорожку в ад.

– Моя сучка! ― зарычал он, сжимая ее волосы, заставляя изогнуться назад. ― Ты хочешь быть оттраханой? Да? Жить без этого не можешь? Отвечай!

– Пошел на хуй! ― бросила вызов она, специально провоцируя.

– Это твоя прерогатива! ― усмехнулся он и начал вдалбываться в алчное лоно, истекающее соками на его члене.

– Да, Божеее, да!!!!

Его жилистый орган, словно поршень, врывался в нее в бешеном темпе, наполняя помещение глухими звуками ударов плоти об плоть. Глаза Даши полузакрылись от наслаждения, из уст то и дело вырывались нечленораздельные звуки, а пальцы настолько сильно сжимали его рубашку, что ткань трещала в ее руках. Молодая девичья грудь с торчащими сосками дико тряслась перед глазами мужчины. Эти темно-коричневые сосочки манили его стеклянный взгляд, пока он словно в бреду отчаянно двигал бедрами, врываясь в нее. Бесконечно долго. Настолько, что мир стирался в их сознании, превращаясь лишь в неизменный антураж.

Гортанно зарычав, мужчина излился в податливую девичью плоть, которая сжимала его так, словно пыталась вытянуть все до последней капли. И он отдавал себя. Отдавал все, каждую частичку, и это пугало. С каждым разом их секс понемножку превращался из чего-то не несущего особого смысла в кое-что, затрагивающее душу. А он не мог позволить этому произойти. Ни за что Андрей не собирался менять свои планы. Нет, он женится на Татьяне и прекратит свою связь с ее племянницей окончательно. Потом, после женитьбы. Мужчина сам скривился от этих мыслей, понимая, что поступает как последний мерзавец. Ему просто необходимо убраться подальше от этой малолетней сирены, которая все время завлекала его в сети разврата.

Как только волны удовольствия затихли в мужском теле, он потянулся и развязал ремень, освобождая занемевшие руки девушки от пут. После снял ее со своих колен и положил на грязный пол. Сам же поднялся, натянул штаны, стряхнув с них пыль, и застегнул молнию. Даша ошарашенно смотрела на него, не веря в то, что он так поступает. Но холодный мужской взгляд не оставлял сомнений, что он просто собирается оставить ее здесь.

– Это было охуеннно, как и всегда, но меня ждет работа. Закроешь здесь все, а ключи завезешь в мой офис и отдашь секретарше, ― без эмоционально проговорил Андрей, смотря на нее сверху вниз.

– Какого…

Но он даже не стал ее слушать, просто развернулся и пошел на выход.

– Ты чертов мудак! – закричала ему вслед девушка, понимая, что сегодня она проиграла ему в этой грязной игре.

И, посмотрев на свои ладони, Даша подумала, что грязной она стала теперь не только в переносном смысле.

– Блин, да как же так, ― прошептала она, оставшись одна.

Полуголая, сидевшая на пыльном полу, девушка почувствовала себя в замешательстве. Все же прошло, как обычно. Страсть, сжигающая их изнутри, в одно мгновение вырвавшаяся наружу, заставившая наплевать на место и время. Единственное, что имело значение ― это их соединившиеся в одном порыве похоти тела. Они полностью погрязли в своем неожиданном разврате, как два заряженных атома, взрывающихся от малейшего прикосновения, стоило им встретиться друг с другом. И все это повторялось вновь и вновь, с той ночи, когда они впервые сорвались с цепи.

Казалось бы, Даша должна была быть полностью удовлетворена этим фактом. Она опять зажгла в нем искру. Показала, что только с ней можно пережить яркий спектр чувств и взрыв эмоций. Непредсказуемость, азарт и постоянный инстинкт хищника. И как настоящий одинокий зверь, пережив все это, он просто застегнул брюки и без капли сомнения оставил ее. И Даша знала, что должна была воспринять такое поведение как само собой разумеющееся. Так было бы. Раньше.

А сейчас она ощутила горечь, что поднималась по горлу, и отчаянье, сжимающее ее грудную клетку в кулак. Откуда эти неестественные для нее эмоции, девушка не знала. Но неожиданно во рту запершило, а в глазах стало мутно от появившейся влаги. Встав на колени, она потянулась за кофточкой, что валялась в стороне, и оглянулась в поисках лифчика. Он оказался за ее спиной, практически возле ног. Грязное белье она таки не решилась надеть и просто сжала его в руке. А вот кофта, хоть и вымазалась спереди, внутри осталась чистой, поэтому девушка натянула ее на голое тело. Дрожащими пальцами она поправила юбку, и, придерживаясь за злосчастный шест, поднялась и отряхнула пыль с ткани. Грязь, конечно, въелась, но одежда хоть стала выглядеть более-менее приглаженной.

Куда податься сейчас, Даша не представляла. Домой в таком состояний ей отчаянно не хотелось. Сталкиваться еще с одним разрушенным рукой тетушки кусочком памяти о родителях, слушать ее ехидные и злобные комментарии и стараться огрызнуться в ответ, да так, чтобы сделать побольнее. А тем более, сегодня она вряд ли сможет сдержаться и не выплеснуть на тетушку всю правду о ее женишке. А еще все-таки рано. Сердцем чувствовала: необходимо подождать. Не время для взрывоопасных открытий. Дальше будет хуже.

Найдя свой рюкзак, девушка быстро достала салфетки и трусики. Вытерев излишки его спермы, что стекали по внутренней стороне ног, она натянула свое чистое белье. Это было поистине верное решение, снять их перед встречей с Андреем. Девушка старалась не обращать внимания на то, как непривычно щиплет в глазах и расплывается зрение. Плакать она не умела уже давно, поэтому это не могли бы слезы. Так, просто пыль попала в глаза, и они заслезились. Порывшись еще, она достала из кармашка телефон, и позвонила единственному близкому ей человеку.

– Мила, ― срывающим голосом проговорила Даша, когда после трех гудков услышала долгожданное «Алло?».

– Даш, что случилось? Даш? – забеспокоилась подруга.

– Могу я остаться у тебя сегодня?

– Конечно, в чем вопрос. Да хоть на неделю. Где ты сейчас?

– Еще возле универа.

– С Андреем?

– Нет, он ушел. Мы потрахались и он ушел, ― твердо проговорила Даша, стараясь, что это звучало как само собой разумеющееся.

– Мудак, ― выдохнула девушка.

– Нет, нет, так и должно быть. У нас просто секс.

– Просто секс, после которого ты полностью разбита? – саркастично спросила Мила.

– Не выдумывай, меня невозможно разбить. У меня нет чувств, ты же помнишь об этом.

– Да? Хорошо, тогда бери свое неразбитое тело и приезжай ко мне, будем лечить тебя народным способом.

– Я знала, что ты поймешь меня, ― хрипло засмеялась Даша. ― Скоро, буду, жди.

*****

Двери Даше открыла экономка, которая никак не среагировала на ее внешний вид. Но этой женщине за то и платили, чтобы она была невозмутима, как скала. Так как Даша, очень часто наведывалась в этот дом, то и приход ее женщина приняла как обычное дело. Открыла дверь, впустила, закрыла дверь и ушла. Не было ни предложений угоститься кофе и чаем, или же просьбы подождать, пока сообщат о ее приходе, статус Даши как почти «член семьи» сводил эти условности к взгляду «ты и сама разберешься», и девушке, по правде говоря, это импонировало.

– Даша, давно тебя не видел у нас, ― произнес мужчина, выходя в гостиную и по ходу натягивая на плечи пиджак.

Он прошелся по ней изучающим взглядом, и, лишь покачав головой, хмыкнул, но ничего не сказал. И девушка выдохнула от того, что ей не придется выдумывать оправдания своему помятому виду.

– Здравствуйте, Константин Сергеевич. А я к Миле. Душу изливать, ― намекнула девушка на свое состояние и приподняла пакет с тарой, что держала в руке.

– Пить, значит, будете, ― с наигранной строгостью констатировал он, прекрасно понимая, что душу молодые девушки изливают друг другу только по поводу разбитого сердца.

«Эх, молодость», ― мысленно вздохнул мужчина.

– Что вы, Константин Сергеевич, ― подыграла Даша. ― Так, между словом употреблять.

– Какое же сегодня лекарство доктор прописал?

Вздохнув в фальшивом стыде, она достала бутылку коньяка из пакета и показала строгому жюри.

– Нет, так дело не пойдет, ― мужчина отрицательно покачал головой, вчитываясь в надпись на этикетке. ― Еще и отечественный. Не хватало, чтобы вас скорая с отравлением забрала. Придется выделить вам кое-что стоящее из моих запасов.

Мужчина вышел на пару минут, а вернулся уже с круглой коробкой в форме цилиндра в руках. Уверенными движениями достал из замысловатой упаковки бутылку, он протянул ее Даше.

– Вот, это отлично помогает разобраться с проблемами. А эту гадость выльете.

– Пап, ну что ты нас к пьянству приучаешь, ― с улыбкой упрекнула Мила, заходя в комнату.

– Главное, что я знаю, что пьете вы дома, под присмотром, и что это натуральный продукт, а не та химия, которая продается в наших магазинах. Сам из Ирландии привез.

– Спасибо тебе, папочка. Ты самый лучший! ― Мила встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Несмотря на то, что она была уже взрослой, ее отношения с отцом оставалось такими же теплыми, как и в детстве, чему Даша немного завидовала. Повезло же подруге иметь такого демократического папу, который, ничего не жалея для своей дочери, смог при этом воспитать ее несамолюбивой и нежадной. Хотя фактически воспитывал ее сам. Нет, конечно, он, как обеспеченный мужчина, нанимал дочери нянек, но старался, чтобы они находились в жизни девочки только то редкое количество времени, когда дела его бизнеса невозможно было отложить.

– Ладно, девчонки, я на встречу, а вы тут развлекайтесь. Только прошу вас, без эксцентричных выходок.

– Ну-у, пап, ты чего!

– Чего, чего. Валера до сих пор отказывается тебя сторожить, при этом молчит как партизан и не признается в том, что же вы с ним сделали.

– Он обещал, что эта тайна уйдет вместе с ним в могилу.

– Вот-вот, он мне так же ответил, при этом добавил, что рядом с вами он, скорее всего, эту могилу сам себе и выроет. Впервые вижу, чтобы бывший военный настолько был напуган чем-то.

– Неправда, папочка, тебя все наши охранники боятся, и уважают.

– Меня-то понятно, почему, а вот что вы, две дурынды, смогли такого учудить, для меня загадка. Даже видео стерли.

– Вы же нас всегда учили не оставлять следов.

– Научил на свою голову, ― в притворном негодовании выдохнул он, беря с журнального столика свои документы. ― Так, сегодня за вами смотрит Игорь, и без эксцессов, пожалуйста. Пока, малышка, ― он нежно поцеловал дочку в лоб и оставил их одних.