Таня хотела казаться любящей матерью, и Даша с того дня дала ей ощутить в полной мере, что это такое ― воспитывать тяжелого подростка. В свои пятнадцать девушка стала изрядно посещать различные вечеринки, появляясь домой только под утро, а иногда пропадая на несколько дней. После этого последовали вызовы в школу и ссоры с дорогой тетушкой. Запреты со стороны опекунши только раззадоривали племянницу. В шестнадцать Даша заядло курила сигареты с местными байкерами, сделала себе пирсинг и частенько убегала из дому. В семнадцать она начала незаконно участвовать в уличных гонках, после этого последовали вызовы в ментовку. Нервотрепка и хамство стали привычной формой общения между родственницами. В восемнадцать Даша дошла до срыва свиданий и флирта с Таниными мужиками.

Пусть родители простят ее за то, какой стала их принцесса, но жизнь не оставила ей другого выбора. Ведь все-таки они видели сверху и другую ее сторону ― поступление в дорогой ВУЗ, тайный банковский счет, консультации с юристами, прилежная учеба, отличная сдача сессий, несмотря на все прогулы, ничтожное количество любовников и мнимая раскрепощенность. Это была та она, которую не знал никто. Ни подруга, ни влюбленный парень, ни тетя, ни ее адвокаты. Даша жила двойной жизнью, создав двух себя.

Она подготавливалась к войне. И эта борьба была не за деньги, которые тетя уже успела прилично растратить, а за справедливость. Тетушка должна была заплатить за свое предательство. За свою мерзкую натуру. Каждый день Даша искала не просто болезненное место в тетиной жизни, а ее самую слабую точку. На это ушло целых пять лет. Пять лет мелких ударов по уязвленным местам, которые не приносили Даше удовлетворения. Пять лет игры и просчитанных ходов. Пять лет ожидания, пока в жизни женщины не появится тот, кто будет сводить ее с ума. Тот, кем она начнет практически болеть. Ее слабость, ее безумие, ее наваждение. И сейчас Даша собиралась забрать это. Любым способом. Любой ценой. Да, она была готова заплатить любую цену за свою расплату, ведь знала, что жизнь по-любому выставит счет. Вот только в тот момент это ее не интересовало.

Глава 1

Пять лет спустя

Возможно ли пережить истинное горе? Боль, словно разъедающий душу яд, кидает в пучину отчаяния, неся пустоту и лишая жизнь смысла. Только две вещи в мире могут притушить ее, дать силы жить дальше и найти цель в своем существовании. Только два самых сильных чувства, которые прошли сквозь века и не изменились, способны так повлиять на человека: любовь и ненависть.

Любовь помогает принять прошлое, поверить в то, что несмотря на эту боль, в жизни осталось что-то ценное, то, ради чего стоит жить. И пусть боль не уходит никогда, любовь помогает смириться с ней. Толчок, который способно сделать это чувство ― позволить стать счастливым снова, тихо скорбя по ушедшим. Но любовь не приходит сразу. Это чувство рождается постепенно, и началом ему служат легкая улыбка, случайное прикосновение и первые сказанные друг другу слова. Для любви нужно время, и это же время нужно, чтобы залечить ноющую рану.

Ненависть действует по-другому. Она предлагает заполнить пустоту в ту же минуту, как ее зерна коснутся измученной почвы. Настоящая ненависть ― это не мимолетное чувство, вызванное гневом и злостью. Настоящая ненависть остается в сердце навсегда, разъедая душу, и подталкивает согревать свой огонь постоянно, заставляя зерна расти и расширятся. Она стирает на своем пути моральные принципы, лишает чувства вины, заставляет замолчать совесть. Она не остановится ни перед чем для достижения своей цели. А единственная цель ненависти ― это месть.

И когда месть становится смыслом жизни, все остальное теряет смысл. Боль от потери уходит, перерастая в это жгучее страшное чувство, которому для дальнейшего существования нужно найти свой объект. И тогда каждая мелочь, которая принесет грусть и причинит боль выбранному объекту, будет разжигать это чувство, превращая его в настоящий пылающий огонь. Коснись его ― и он опалит кожу, попытайся затушить его ― и он поднимется выше, но дай дотлеть ― и пепел покроет землю своим черно-серым оттенком.

Есть ли счастливый конец у ненависти? И куда ведет ее дорога? Многие ответят, что к саморазрушению, но при этом не сторонятся этого чувства.. А если ненависть ― все, что осталось в твоей жизни, можно ли ожидать, что что-то иное подарит тебе благодать? Не предай ее, и будь осторожна. Там, где сеются ее зерна, прорастают крепкие плоды.

Пять лет назад Даша выбрала дорогу ненависти, закрыв свое сердце на замок. Остался год, но, кроме потрепанных нервов, девушка так и ничего не добилась. Это злило ее. Но, в целом, здесь не было ее вины, ведь тяжело повлиять на то, перед чем ты бессильна. Перед буквой закона тетя оставалась ее официальным попечителем, а девушка ― просто тяжелым подростком.

Она старалась разрушить все, что так любила тетя. От ее работы до покупок, от влюбленности до дружбы. Девушка смогла отпугнуть, а когда и отбить многих тетиных ухажеров, но потом приходилось самой от них отделываться. Также она смогла поссорить ее с некоторыми подругами и немного подпортить той имидж хореографа. И все-таки это не приносило удовлетворения. Потому что как бы ни были Тане дорогие подруги, как бы ни нравились мужчины, так бы не любила она свою работу, это не было смыслом жизни женщины. Да, это были важные ее, жизни, аспекты, но, лишившись их, она и дальше прекрасно жила, а не страдала. Даше же хотелось видеть настоящую боль на лице родной тетушки, чтобы от муки агонии содрогалось ее тело, и она проклинала бы племянницу от бессилия. А Даша рассмеялась бы ей в лицо, торжествуя и злорадствуя.

И на это у нее оставался всего лишь один год. Ровно триста шестьдесят пять дней. А потом начнется долгая судебная волокита за дом и денежный фонд. Таня до сих пор не знала, что у племянницы есть другой адвокат. Девушка все так же пользовалась услугами дяди Игоря, используя его по любым пустяковым вопросом и делая вид, что полностью ему доверяет. Мужчина с виду был настолько порядочным, что, казалось, к нему не подберешься. Успешный адвокат, примерный семьянин, хороший отец. Только Даша давно запаслась таким компроматом на него, которого не было ни у одного из его врагов. Ведь она прекрасно знала, что тетя так дальше и трахается с ним раза два в неделю, оплачивая телом их деловой союз. Поэтому девушка не упустила своего шанса заснять интересное видео, которое пока пылилось в камере хранения банка. Стоило ей обнародовать этот порно-фильм, его идеальный имидж рухнул бы на глазах. Но пока она ожидала. Еще не пришло то время. Чтобы добить врага, удары нужно наносить в самый подходящий момент, а не открывать все карты сразу.

Небольшая золотистая коробочка, украшенная красной лентой с бантом, приземлилась сверху конспекта девушки, который она, казалось бы, тщательно штудировала, прикрывая так гнетущие мысли и самоанализ.

Ее голова медленно поднялась и встретилась с тревожным взглядом карих глаз. Легкая улыбочка играла на лице парня, но в глазах читалась неуверенность, настолько несвойственная этому покорителю женских сердец. Даша знала, что эта улыбка заставляла большинство девушек таять на глазах, но, к сожалению, на нее не имела никакого эффекта. И это сожаление было не с ее стороны, а со стороны парня, который впервые искренне влюбился.

– С днем рождения, Даша, ― тихо прошептал он, и девушка внутренне сжалась.

Ну почему Кирилл никак не успокоится. Он же сознательно выставляет себя на посмешище, бегая за ней, как собачонка. И кто бы поверил, что это бывший плейбой их курса? Такого просто не бывает в жизни.

– Хм, спасибо. Но не стоит, ― девушка отодвинула от себя коробку, видя, как плечи парня опустились, и одновременно ощущая, как в ней просыпается раздражение.

В этот момент у любой другой проснулась бы совесть, и она бы приняла подарок хотя бы из чистой вежливости. У любой, но не у нее. Ее сердце давно зачерствело. Лучше жестоко перечеркнуть все сразу, скорее забудет и найдет другую. Даша подавили в себе признаки вины. Ее нервировало то, что этот парень своими чувствами вызывал в ней эмоции, которым не было места в ее жизни.

Статный, широкоплечий, уверенный в себе Кирилл сразу же привлекал внимание, стоило ему появиться в помещении. Одетый всегда в дорогую брендовую одежду, он подчеркивал высокий социальный статус своей семьи, хотя в их группе каждый имел за плечами богатых и известных родственников или неплохое наследство, как в случае Даши. Для них не было вступительных экзаменов и отчислений за прогулы и недочеты. Деньги решали все, гарантируя получение диплома в конце пятилетнего обучения, даже если сам студент появлялся в ВУЗе лишь раз десять за эти года.

– Даш, это же просто подарок. Он ни к чему не обязывает и не заставит меня надеяться. Позволь мне хотя бы так сделать тебе приятно, ― попытался уговорить Кирилл.

– Мне будет приятней, если ты его заберешь. Я не принимаю подарки от чужих людей, да и день рождения свой не праздную, ― жестоко ответила девушка, зная, что весь поток ловит каждое ее слово, и уже через пару пойдет слух о том, как Кремнева опять отшила Озолс.

Даша скривилась. Ее одногруппники слишком любили трепать ее латышскую фамилию на устах. «А Кирилл сам виноват», ― подумала она и снова вернулась к конспекту, оставшись безучастной к подарку и стоящему парню.

– Кремнев, ты мой брат по несчастью. Она и мой подарок отвергла, ― страдальчески проговорила лучшая подруга Дарьи, стараясь сгладить ситуацию и хоть так спасти самолюбие парня. ― Не любит наш дикобраз этот день, ох, как не любит.

Дикобразом девушку прозвали еще на первом курсе. Не подпускала к себе никого, только Милка и пробилась сквозь ее колючки. Кличка ни капли не задевала и не волновала Дашу, так же, как статус в студенческом обществе. Она была сама по себе: не ботаник, не гот, не крутая. Ее мало интересовала собственная группа и общение с ними.

– Прости, Даш, не знал, ― поблекшим голосом произнес парень и, забрав подарок, с мрачным видом направился к своему привычному месту.

– Дашка-Дашка, что же ты сделала с самым крутым плейбоем нашего университета?

– Трахнула его, ― Даша даже не оторвала голову от тетради, в очередной раз, пытаясь сосредоточиться на тексте.

Даже имея репутацию скиталицы и пофигистки, девушка не прекращала учиться, не столько ради оценок, сколько ради памяти родителей, которые, она знала, желали бы этого.

– Фу, как вульгарно, ― скривилась подруга, после чего громко залилась смехом. Дашины резкие слова всегда веселили ее лучше любого анекдота. ― Пора тебе вымыть рот с мылом.

– Ага, попробуй.

– Нет, ну правда, парень с тебя уже не один месяц не сводит щенячьего взгляда. Забил на свой гарем и спивается с горя.

– Алкоголизм излечим, ― Дарья так и не оторвала голову от тетради, при этом зная, что Кирилл уже занял свое привычное место на три ряда выше и теперь прожигает их взглядом.

– Исправила ты парня, Дашка-кудесница, ― продолжала подруга, не слыша гневных ноток в коротких фразах Даши или, скорее, не придавая им значения.

– Мил, не начинай. Жалко ― забери себе, ― девушка, наконец, не выдержала, понимая, что подругу ничем не успокоишь, и повернулась к ней.

– Я бы с радостью, да только твое личико может принести ему улыбку. Сжалься, сходи на свидание.

– Я его предупреждала, что мне нужен только секс на одну ночь, дабы удовлетворить физиологические потребности, а остальное ― его проблемы.

– Черт, подруга, ты сухарь.

– Какая есть, ― Даша пожала плечами, не принимая слова девушки близко к сердцу.

– Я знаю, какая ты есть. Но все же надеялась, что хоть этот принц сможет пробить твою оборону. Что, все было настолько ужасно? ― уже полушепотом с явным любопытством спросила Мила.

– А я что, должна рассказывать тебе все в подробностях? ― девичья бровь изогнулась в мнимом возмущении.

– В мельчайших подробностях, ведь я твоя лучшая подруга!

– Единственная, ты хотела сказать.

– Вот поэтому мне вдвойне обидно, что ты отмалчиваешься. Так же было и в отношении Егора.

– Ох, не начинай, пожалуйста, ― устало вздохнув, отмахнулась Даша.

Но Мила уже открыла рот, чтобы высказать все, что у нее было на уме. От этой тирады Дарью спасло только появление преподавателя. И лекция, наконец, благополучно началась. Но Даша не особо в нее вникала; механично конспектируя под монотонный голос, она уплыла далеко в свои мысли.

Другая часть ее хотела бы пожалеть Кирилла, и послушать совета Милы, но даже та, другая Дарья уже давно была отравлена глубокой ненавистью. Она не желала встречаться с парнем, терпеть его знаки внимания и проявления любви, потому что вот уже как пять лет девушка вычеркнула это слово из своего лексикона. Но кавалер обладал изрядной настойчивостью, которая все больше раздражала девушку. Особенно сейчас, когда наконец-то выпал шанс отомстить, как следует, своей драгоценной тете.