В воскресенье Алекс звонит мне и сообщает, что договорился о собеседовании в загородном клубе «Брикстоун» в Эванстоуне — от нашего дома дотуда двадцать минут пешком. Мне и правда нужна работа, чтобы помогать матери, поэтому я попросил Алекса держать ухо востро — вдруг услышит о каких-нибудь вакансиях. У моего кузена Энрике есть автомастерская, но Алекс сам там вкалывает несколько дней в неделю, а с тех пор как экономика покатилась в дерьмо, у Энрике просто нет работы, чтобы нанимать кого-то еще.

В четыре часа я подхожу к «Брикстоуну». Это огромная усадьба: здесь есть собственное поле для гольфа на восемнадцать лунок, крытый и открытый бассейны королевских размеров и даже ресторан, предназначенный исключительно для членов клуба.

Собеседование много времени не занимает. Леди, которая его проводит, Фрэн Ремингтон, зовет меня к себе в кабинет сразу после того, как я заполняю анкету.

Она кладет руки на стол и окидывает меня внимательным взглядом.

— Из твоей анкеты я вижу, что ты отлично учишься и в старой школе состоял в футбольной команде и в команде по плаванию. Скажи, Луис, почему ты хочешь здесь работать?

— Я только что переехал сюда из Колорадо, и нужно помогать маме оплачивать счета. Через несколько месяцев мне поступать в колледж, а это стоит больших денег.

Она кладет папку на стол.

— В какой колледж собираешься поступать?

— При университете Пердью. У них есть курсы по аэронавтике, — говорю я. — Планирую после бакалавриата попасть в программу астронавтов НАСА.

— А ты честолюбив.

— Да, мэм.

Она снова просматривает мою анкету.

— У тебя нет опыта работы в сфере услуг. А нам нужен официант в ресторан.

— Я могу это делать, — заверяю ее. — Без проблем.

— Члены нашего клуба ждут от нас первоклассных блюд и лучшего обслуживания во всем Иллинойсе. Мы не потерпим вредных привычек, опозданий или неопрятности. Когда люди приходят в наш клуб, они ждут, что сотрудники будут относиться к ним, как к особам королевской крови. Члены клуба платят огромные деньги, чтобы войти в наше общество. Они очень требовательны, и я тоже.

— Я справлюсь.

Женщина медлит еще несколько секунд, но наконец улыбается.

— Мне нравятся целеустремленные молодые люди вроде тебя. Пусть у тебя нет опыта, я все-таки дам тебе шанс. Начнешь с помощника официанта, месяц поработаешь, а потом, если будешь справляться, повысим до официанта. Можешь начинать в субботу.

— Спасибо, что дали мне возможность, мэм, — говорю я. — Я вас не подведу.

— Вот и славно. Остальное уладим потом.

Вернувшись домой, я лицезрею на нашем крыльце офицера Рейеса, уже не в форме, а в джинсах и футболке. В руке у него банка «Будвайзера», и он разговаривает с mi’amá. Я бы и не подумал ничего, но у этого парня на лице сияла такая широченная улыбка, и он как бы невзначай прикасался к маминому локтю, а она заразительно смеялась над какой-то его шуткой.

Вот черт.

Я знаю, как парни ведут себя, когда флиртуют с девушками, потому что и сам постоянно это делаю. Никаких сомнений: наш сосед, он же домовладелец, он же полицейский, запал на mi’amá.

Как, ради всего святого, я теперь объясню это братьям?

10. Никки

УГУ, ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ я не спала. Это же мой первый и последний выпускной класс, и нужно быть к нему готовым. И теперь я готова — готова окончить школу, убраться из Фейерфилда подальше и начать собственную жизнь.

Принимаю душ, одеваюсь и спускаюсь завтракать.

— Симпатично смотришься, — говорит мама, окидывая взглядом джинсы и бирюзовый топ, который она купила мне, когда на прошлой неделе ездила по магазинам в Эванстоуне. — Садись, я приготовила вам с Беном яичницу.

Брат материализуется на кухне. Волосы практически закрывают ему глаза, но он не обращает на это внимания — уткнулся в свои компьютерные журналы. Сегодня его первый день в старшей школе[30], а он в рваных джинсах и занюханной футболке, явно знававшей лучшие дни. Мог бы по такому случаю поприличнее приодеться, так нет же.

— Ты бы хоть подстригся, Бен, — говорю я.

— Нет, спасибо, — рассеянно отвечает он, не отрываясь от статьи о какой-то новой стрелялке с компьютерной графикой. Я знаю об этом только потому, что разглядела заголовок: «Combat Forces II — потрясающая графика!»

— Бен, ты ведь понимаешь, что уже учишься в старшей школе, да?

— И что?

— А то, что надо думать о своем внешнем виде.

Бен кладет журнал на стол перед собой.

— Я выбрал футболку без дырок. Неужели это не считается?

— Но на ней написано «ДА ПРЕБУДЕТ С ТОБОЙ СИЛА!».

Он разглядывает футболку.

— Ну да… Круто, правда?

В отчаянии смотрю на маму.

— У каждого свое понятие, что круто, а что нет, — примирительно говорит она.

Бен преувеличенно отчетливо подмигивает маме.

— Тебе не кажется, что пора рассказать Никки правду? Что к двадцати я стану сам себе миллионером, и ей еще, может, придется бегать ко мне за деньгами, а?

Мама ставит перед ним тарелку и кладет на нее кусок яичницы и тосты. Потом наливает ему в стакан апельсиновый сок.

— Правда в том, что сейчас тебе лучше угомониться и съесть завтрак, пока все не остыло.

— Социальные навыки тоже немало стоят, знаешь ли, — говорю я.

— Люди их переоценивают, — отрезает мой братец и впивается зубами в тост.

Мама гладит Бена по плечу.

— Хватит пререкаться с сестрой.

— Ведь ей-то можно со мной пререкаться, — ноет Бен, но в следующую секунду откидывается на спинку стула. — Ну, кто хочет дать имя очередной королеве империи драконов в игре, которую я сейчас пишу, а?

— Не хочешь назвать ее Николасой в честь сестры? — предлагает мама.

— Мне нужно имя пожестче, — не соглашается Бен. — Это же не просто королева. Она носит меч и одета в тяжеленные доспехи.

— А как насчет Берты? — в шутку предлагаю я. Терпеть не могу, когда Бен начинает разглагольствовать о своих игровых персонажах так, словно они настоящие… Ненавижу, когда он пристает с этим ко мне и приходится потакать его дурацким идеям.

— Королева Берта? Не-а, не пойдет.

— Ну, ты что-нибудь придумаешь, я уверена. — Мама достает ключи. — Ой, чуть не забыла. Никки, ты сегодня без машины. Отец отогнал ее утром в сервис — говорит, масло течет. Может, вам пешком прогуляться до школы? Начните учебный год с активности, а не с лени и избалованности.

— А я горжусь своей ленью, — со смешком заявляет Бен. — И что плохого в том, чтобы быть избалованным?

— Всё. — Мама оборачивается как раз в тот момент, когда я кладу в рот последний кусочек, и говорит: — Вот как мы поступим… Я отвезу вас обоих в школу, потому что мне все равно на работу, но домой вы пойдете пешком или сядете на автобус. — Безмятежная улыбка озаряет ее лицо.

Чтобы мама везла меня в школу, как первоклассницу какую-нибудь?

— Если отец забрал мою машину, я могу взять его.

— Не прокатит, — возражает она. — Пока не станешь круглой отличницей, ключей от папиного «лексуса» тебе не видать. Зато есть к чему стремиться.

Бен корчит гримасу.

— Мама, Никки никогда не была круглой отличницей.

— Да нет, была, — говорит мама.

Брат смеется.

— Детский сад не считается.

Пинаю его в ногу под столом. Просто чтобы не забывал: если некоторые толком и не учатся, а все равно получают одни пятерки, это не значит, что им можно издеваться над сестрой.

— Я сегодня ужинаю с клиентами, так что не ждите меня. Буду украшать их дом сплошным антиквариатом, — восторженно рассказывает мама.

— Ну, желаю хорошо провести время, — говорю я, зная, что так и будет. Моя мама — дизайнер интерьеров, и она обожает превращать скучные пространства в «тематические помещения», которые сама называет «эклектичными сенсациями». В нашем доме каждая комната представляет собой такую «эклектичную сенсацию», деваться уже от эклектики некуда. И в этих вот «тематических помещениях» проходит моя жизнь.


В школе Кендалл уже ждет меня возле шкафчиков. В конце предыдущего года мы, по праву будущих выпускников, могли выбрать себе любой шкафчик в холле старшеклассников, так что наши с Кендалл, разумеется, оказались рядом. Это произошло еще до того, как она начала встречаться с Дереком. Зато теперь эти двое практически не разлучаются — с последнего учебного дня, когда Дерек заявился к Кендалл домой с букетом роз и песней, написанной в ее честь.

Я Дереку не доверяю. Знаю, что Кендалл ему нравится, но знаю и то, что с ним заигрывают толпы девчонок, и он не отказывается от общения. Поддавшись мужской слабости, он может сокрушить доверчивое сердечко Кендалл в одну секунду.

— Просто чтобы ты знала, — говорит Кендалл, морщась, словно собирается поделиться очень плохой новостью. — Шкафчик Марко — прямо напротив наших.

Меня окатывает тревожной волной.

— Пожалуйста, скажи, что ты соврала.

— Да если бы.

После нашего расставания Марко с головой ушел в дела «Мексиканской крови». Я знаю, что он торгует наркотой и вечно ввязывается в драки. С парнем, который возглавлял банду, в прошлом году что-то случилось, и в южных районах Фейерфилда членов «Мексиканской крови» поубавилось. Зато Марко, как я слышала, стал тусить и с другими бандами, не только с «Кровью». Он стал злее и жестче. Раньше я думала, что он только внешне такой суровый, но как только узнаешь его поближе, понимаешь, что он мягкий и податливый. Теперь Марко можно было назвать как угодно, но точно не мягким и податливым.

Дерек идет по коридору прямо к нам. Ну конечно же он останавливается поболтать практически с каждым, кто его окликнет. Девчонки явно от него без ума, и неудивительно: такой блондин с модельной красоты лицом и мускулистым телом притягивает к себе весь женский пол в округе. Да и парни уважают Дерека — он один из лучших спортсменов школы. В десятом классе он отстаивал честь школы на чемпионате штата по теннису. В прошлом году, повредив плечо, Дерек решил, что больше не хочет играть в теннис, и записался в футбольную команду. К концу сезона его перевели в основной состав — и это ровным счетом никого не удивило.

Дерек останавливается рядом с Кендалл, но та отворачивается и делает вид, что что-то ищет у себя в шкафчике.

— Не верится, что ты все еще злишься, — говорит он.

Кендалл запихивает книги на полку.

— Я не злюсь. Можешь выбирать любой колледж, какой хочешь, Дерек. Тебе не нужно спрашивать у меня разрешения, чтобы поехать поступать на восток.

Он кладет руку на спину Кендалл и склоняется к ней.

— Почему ты не хочешь даже подумать о Лиге Плюща?

— Потому что ее университетов на Среднем Западе нет, — отвечает она. — Ты хочешь уехать из дома подальше. Отлично. Я не могу.

Кендалл не говорит остальное, но я знаю: она остается учиться в колледже недалеко от Фейерфилда, потому что у ее мамы в прошлом году обнаружили рак. Мама прошла несколько курсов химиотерапии, и врачи уверяют, что болезнь в ремиссии, но Кендалл все равно не хочет далеко от нее уезжать.

— Иными словами, если я уеду в колледж на восток, между нами все будет кончено? — спрашивает Дерек.

— Я не знаю.

Решаю вмешаться в разговор — просто чтобы вернуть их к реальности.

— Ребята, пар, которые после школы остаются вместе, меньше пяти процентов.

— Спасибо за поддержку, Никки, — язвительно отзывается Дерек.

— Просто посмотри в лицо реальности, Дерек, — говорю я. — Зачем обитать в мире иллюзий?

— Надеюсь, ты никогда не поедешь в «Диснейленд», — отвечает он. — А то еще расскажешь детишкам, что Микки Маус — никакой не Микки Маус, а всего лишь дядя в костюме.

— Как знать, — огрызаюсь я.

Кендалл вздыхает.

— Дерек, отцепись от Никки. Она просто пытается меня защитить.

Дерек разочарованно качает головой.

— Черт тебя возьми, Кендалл. Когда ты наконец поймешь, что от меня тебе незачем защищаться.

— Никки — моя лучшая подруга.

— А я вроде бы твой парень, нет?

Он разворачивается и уходит. На лице его застыли обида и горечь.

Кендалл утыкается лбом в дверцу шкафчика. Ей страшно. Она боится потерять мать, а теперь еще и Дерека. Я знаю, каково это, поэтому так и разговаривала с Дереком. Да, он может бросить Кендалл ради другой девушки. Или уехать куда-нибудь далеко, поступить в колледж и забыть, как сильно он ее любит. Или даже врет ей прямо сейчас — о том, что заботится о ней и она ему небезразлична. Такова жизнь. Возможно, Дерек думает, что он искренен в своих словах и поступках… но надолго ли?