Мила Фомина - Цвет Тиффани

– Александр Александрович, вы со мной? – Наталья поняла, что шеф мысленно уплыл в другую сторону и совсем ее не слушает.

– Да. Добро, Наташ, добро, историю создашь, мне покажи. Место у нас вроде бы есть.

– Да, я в тринадцатую положу, можно? – Положить в отдельную значит лишить отделение одного платного места, но Наташа не видела другого способа свободно общаться с Мишкой. В общей палате не поговоришь, в ординаторской тоже. А прятаться по другим местам – давать повод сплетням персонала. Димке.

– Да уж положи, – ухмыльнулся заведующий.

Наташа, благодарно улыбнувшись, ушла, догадываясь о домыслах шефа, но реагировать на это смысла не видела. Важно найти деньги как можно скорее, и только на Мишу и была надежда.

На следующий день Михаил Калинин лёг в отделение спинномозговой нейрохирургии с совершенно липовым диагнозом. Об этом, кроме Натальи, никто не знал, вот только ее совесть начала изводить. Мало того, что приходилось мотаться в лабораторию, чтобы анализы поменять, обманывать всех и вся, так ещё и сам Миша противился исследованиям, как настоящий ребёнок. Ладно, иголок он боялся, но реагировать истерикой на МРТ и кардиограмму – это было выше понимания Наташи. Плюс ко всему он постоянно донимал ее вопросами, заставляя бегать к нему слишком часто. А на следующий день после того, как лег, заставил ее сделать так, чтобы в ординаторской никого не было, и стоять на стреме, как преступница, пока он устанавливал внутри маленькую камеру. Наташа пыталась этому возмутиться, но он был непреклонен.

Спустя три дня уже весь персонал только и говорил о том, что в вип-палате лежит любовник Бондаревой. И если самому доктору было на это плевать, то сотрудники отделения так не взбудораживались уже давно, жужжа, словно улей. Но обсудив эту ситуацию с Мишей, они решили что это к лучшему. Уж лучше пусть думают, что любовник, чем вор заподозрит что-то неладное. Подтверждать или опровергать эту сплетню Наташа и не думала, что Мишку устраивало. Но и удивляло: редко какой женщине на такое будет все равно.

Как-то перед уходом ее поймал Дима.

– Нехорошо врать, Наташа. – В ординаторской они остались одни, чему женщина была очень не рада.

Все дни удавалось не оставаться с ним наедине, а тут она снова заболталась с Мишкой.

– О чем ты? – Прикусив губу, Наталья опустила руки, хотя уже собиралась расстегивать халат.

На секунду задумалась, стоит ли сейчас переодеваться перед ним. С одной стороны, они все равно в любой момент в оперблоке могут увидеть друг друга чуть ли не голыми. А вот с другой… почему-то именно сейчас снимать перед бывшим любовником халат она не решалась.

– Ну как же, положила своего мужика, а мне плела, что у тебя никого нет… Зачем? – Он, словно победитель и инквизитор в одном лице, свободно развалился на стуле.

– А ты побольше верь всему, о чем судачат. – Она злилась.

– Ну как же, у меня у самого глаза есть. Ты только что не поселилась в виповских палатах. Разве не так? Это когда у нас Наталья Сергеевна была такой добродушной, чтобы болтать попусту с пациентами?

Выслушав его речь, она вынуждена была с ним согласиться. Действительно, она никогда так много времени не проводила с пациентами. К Мишке бегала с ответами, а к Вольской… так рядом же, вот и забегала. Тем более сегодня пациентку должны были забрать домой, и она выписывала рекомендации, да и рассказывала много полезного. Но да. С другими она так подробно не общалась. Это для неё точно не типично.

Перестав смотреть на Диму, она все же сняла с вешалки вязаное платье, подхватила сапоги и направилась из ординаторской. Остановилась перед дверью и все же сказала довольному реакцией мужчине.

– Знаешь, правильно я поступила, порвав с тобой. За все это время ты так и не научился видеть и понимать. Поэтому… думай, все что заблагорассудится. Разрешаю. – Махнув на прощание нахмурившемуся мужчине сапогами, она все же ушла переодеваться в другое место. Не хотела она чувствовать на себе его взгляд. Хватит с него.

Выходя из отделения, она заметила одетого в уже привычный идеальный костюм Вольского, который аккуратно выводил мать из палаты, держа при этом в руке огромные пакеты. Не заметить его бережного отношения к родительнице Наталья не могла, хотя и так за эти дни уверилась, что мама для него много значит. Маргарита Петровна была уже в шубе, выходит, отправляются домой.

Сделать шаг вперед и скрыться в уже открывшемся лифте ей что-то мешало. Наверное, улыбка Вольской, которой та ее одарила, только завидев. Ну что ж, можно и попрощаться.

– Наталья Сергеевна, вы же мне так и не ответили, вы придете завтра? – испытующе заглянула в глаза женщина, как только они подошли.

– Куда придет? Ты пригласила нашего доктора на день рождения? – Кажется, ее сынок очень обрадовался этому факту, поскольку его голос звучал чересчур оптимистично.

Наташа молчала. Ну что ей было сказать? Да, она уже приняла решение, что придет, и даже кроме котенка подарок приготовила… Только озвучивать не хотела. Да еще и этот довольный взгляд Игоря. Вот и чему радуется? Тому, что завтра им предстоит снова сцепиться на какой-нибудь теме? Не сказать, что это так уж не нравилось Наташе. Нравилось, черт побери!

– Да, даже настаиваю! – Мать Игоря вырвала из мыслей Наташу, и она будто очнулась, потерявшись на несколько секунд в его взгляде. Очень говорящем взгляде. Который буквально кричал, как будет ее завтра ждать…

«Чего же ты, Игоречек, хочешь…»

– Во сколько и где? – только и спросила, заходя в лифт.

– В пять…

– Наташ! Блин, Наталья Сергеевна! – Голос Мишки раздался в больничном коридоре, и тут же он заскочил к ним в лифт. – Я вам звонил, вы трубку не берете, – сказал с возмущением, пристраиваясь позади Наташи.

Она глубоко вздохнула, прикрывая глаза. Придушить Мишу сейчас захотелось. Вот и как не думать о том, какие мысли у ее пациентки и Вольского? Не должно ее это волновать, но… Волновало. Волновало так, что она боялась взглянуть Игорю в глаза, зная, что там увидит. Черт! Просто прекрасно!

– Я вам позже позвоню, – сказала, как отрезала, своим стальным голосом. Михаил даже побоялся слово сказать, насколько не ожидал такого ответа.

Почему стоит и злится? То, что по имени назвал? Да вроде уже все в курсе, что они знакомы лично.

Он перевел взгляд от недовольной Натальи на изучающего его мужчину около пожилой дамы. Тяжелый взгляд, острый. Мужчина словно препарировал им, раскладывая Мишу по полочкам. Но и Михаил в ответ сложил руки на груди и так же в упор смотрел на оппонента. Что-то тут нечисто. Надо бы у Наташи узнать, кто это…

Дверцы лифта открылись на первом этаже, и Михаил направился следом за ними.

– Не поняла, вы куда? – Наташа остановилась и удивленно посмотрела на его треники и обычную олимпийку.

– Курить. – Он произнес это как нечто само собой разумеющееся.

– Ты с ума сошел? А ну иди куртку надень! Вот только попробуй мне заболеть в отделении! Сама придушу! – шепнула ему на ухо.

– Переживаешь за меня, да? – С наглой улыбкой Мишка засунул руки в карманы и качнулся с пяток на пальцы ног.

– Заболеешь, и весь наш план сойдет на нет. Все, мне надо идти. Оденься!

Она быстро застучала каблучками сапог, направляясь к паре на выходе.

Ох, в шикарную бабу превратилась его одноклассница. Он даже дар речи потерял, когда впервые ее тут увидел. Еще бы, тринадцать лет не виделись, и она из обычной ботанички превратилась в красотку. Да еще и такого врача! Все, что он о ней узнал в отделении, так это то, что ее ценили и считали очень толковым доктором с золотыми ручками. Хоть и побаивались. Первым порывом было попытаться поухаживать, как и у любого самца, завидевшего ее, но потом пришло понимание. Не его полета птичка. Да и слишком много воли у нее было. Такая в семье раздавит и не заметит. А превращаться в подкаблучника Миша совсем не хотел, тут нужно реально смотреть на вещи. Ему бы жену, которая сидела бы дома да борщи варила… Эх.

Наташа подходила к Вольским, прекрасно видя их заинтересованные ситуацией лица. Игорь, к слову, был слишком серьезен и даже, она бы сказала, зол. Но его взгляд, кинутый ей за спину, все поставил на свои места. Ему Мишка не понравился. Вот только на каком основании?

– Адрес тот, который в медкарте указан? – спросила Наталья, когда они втроем вдохнули свежий морозный воздух.

Вольская подтвердила и тут же поинтересовалась:

– А это был ваш друг, да? – Это выглядело бестактно с ее стороны, но любопытство брало свое. Да и не для себя старалась. Уж реакцию-то своего сына на того мужчину она увидела. Ему явно было не все равно.

– Одноклассник мой, вот, тоже проблемы появились. – И Наташа так выразительно взглянула на Игоря, будто хотела взглядом ему объяснить, что именно за проблема и кто в этом виноват. Не надо было давать ей эти дурацкие деньги!

– Наташа, кхм, Сергеевна, мы будем вас ждать. Соню возьмете?

Кажется, удивилась как Наташа, так и мама Вольского. С какого перепугу она должна тащить дочь к совершенно незнакомым людям? Еще чего.

– Нет.

– А зря, Соне бы у нас понравилось! – нагло заявил он.

Вот что в голове у этого мужчины? Чего он добивается? Разве он не понимает, что такими словами показывает намерения, которые ни ей, ни ему не нужны?

– Маргарита Петровна, вы не переохлаждайтесь и помните все, что я вам говорила. До завтра. – Попрощавшись, Наталья натянула на голову вязаную шапочку и быстрым шагом направилась в сторону дома.

– Она мне нравится, – выдала Игорю мать, как только они отъехали от больницы.

Он хотел ответить: «Мне тоже», у него даже появился зуд во рту, так сильно хотелось сказать это вслух. Но все же что-то мешало. Во-первых, он пока сам не понял, чего хочет, а во-вторых, мать совершенно не должна касаться его личной жизни. Не жениться же он собирается, а всего лишь… Да, он всего лишь хочет хорошенько оттрахать этого надменного врача! Это ж надо, развела вокруг себя мужиков и строит из себя недотрогу. Хотя он еще не показывал, чего именно он хочет, может, она без проблем примет его предложение. Тем более должна себя чувствовать обязанной. Где-то внутри шевельнулся червячок, говорящий, а нужна ли она ему будет, если легко согласится?

По дороге мать у него все же выпытала, откуда он знает дочь ее врача, и, кажется, осталась этим фактом слишком довольна. А у него поселилось очень яркое предвкушение завтрашнего дня…

Всю оставшуюся дорогу Игорь улыбался, выстукивая пальцами по рулю незамысловатую песню.

***

Соня не просто плакала, она рыдала навзрыд. И от каждого звука сердце Наташи сжималось, будто его пытались разорвать на кусочки. Она уже оделась, чтобы отправиться к Вольским, и Соня держалась до последнего. Но стоило сказать, чтобы дочка попрощалась с котенком, как ту прорвало.

Наташа ее успокаивала как могла, старалась объяснять, ласково гладила по голове, но материнское сердце такое долго терпеть не может.

– Хорошо, я никуда не пойду, перестань, пожалуйста, – тихо проговорила в макушку девочке.

Соня, все еще всхлипывая, подняла голову, всматриваясь в глаза мамы, которые тоже были на мокром месте.

– Но как с твоей, – всхлип, – аллергией?

– Ну как, буду и дальше пить таблетки, а ты мне будешь каждый день напоминать, хорошо?

– Хорошо… – всхлип, – но ты сама говорила, много таблеток нельзя пить, это вредно! – И новые шмыганья… Да что ж ты будешь делать?

– Солнышко, а что делать?

– Не знаю-ю-ю…

Котенок тем временем ворочался в коробке, к которой легко привык и даже не особо пытался выползать.

– Мама, а она правда хорошая? Женщина эта? – сквозь уже утихшие слезы спросила Соня.

– Правда. Ты же помнишь дядю Игоря, он добрый, и мама у него такая же. – Почему-то не было сомнений в том, что он действительно добрый по натуре… – Только она пока много ходить не может, но у нее есть помощница, которая будет за Томом убирать и следить.

– Мам, а можно я с тобой? – Наташа уже сама подумывала над этим.

– А ты обещаешь не реветь там? Я все же врач, и моя дочь должна вести себя хорошо!

– Обещаю! – Соня вывернулась в ее руках и поцеловала в щеку. – Спасибо!

– Иди умываться, ревушка, – улыбнулась Наталья.

Хоть ей это не совсем нравилось, но по-другому уже из этой ситуации было не выйти. Тем более она была уверена в дочери: при чужих людях она истерики не закатит. Главное, потом вечер продержаться, когда приедут домой… Но что поделать, если дочь так прикипела к этой животине?

Сказать, что она не чувствовала волнения, когда они уже подъезжали к чужому дому, Наташа не могла. Да и еще не могла отделаться от чувства, будто ее сейчас будут тут на что-то проверять. Или пытать. Да и волновалась, как пройдет встреча с Вольским в этот раз… Как он посмотрит на нее. А она постаралась выглядеть шикарно. Косметика, уложенные волосы и платье до колен, которое вроде было и скромным, и в то же время слишком облегающим. Ей хотелось произвести на него эффект. Хотелось, чтобы в его взгляде она увидела желание… Как в его салоне. Ненормально это было, она отдавала себе в этом отчет, но и поделать с собой ничего не могла. Это настоящая женская сущность, в которой и есть истина, но копаться и разбираться в ней смысла нет.