-Это как? - не поняла Алька.

-А так, написал у колхоз вступить, а дома родня набегла и отговаривать стала, узял яго назад, вот и припомнили.

Дед не спускал с рук Мишука, а тот и не собирался от деда отлипать.

- Батька, давай Сергея дождемся! Расскажешь сразу про все тому и другому, а то знаю тебя, разволнуешься и спать не сможешь! - проговорил Иван.

-Да, дедушка, идите с Мишуткой отдохните, а мы с дядь Ваней пельменей налепим. Дядюшка и Алька как-то сразу прониклись истинной симпатией друг к другу, общались на одной волне, получая огромное удовольствие.

-Родственные души мы с тобой, племяшка! - сделал вывод Иван, - Мишка, братец, много потерял, был я у него в гостях, могу сравнить теперь. А Сергей, он какой?

-Самый лучший в мире братик, он вылитый вы с дедом, только нос у него мамкин, мне ваш-то достался, может и у сыночка вырастет, фамильный.

Весь вечер дед возился с Мишуком, - "Правду говорят,старый и малый всегда общий язык найдут!" -сделала вывод Антоновна.

С ночным поездом Серега не приехал

-Значит, будет сегодня в ночь - наверное, не успела телеграмма вчера прийти, - сказала Алька. Мишук принес свои одежки, Алька одела его для прогулки, и мужичок, взяв деда за руку, потянул его к двери. Пошли гулять, знакомиться с Уралом, коляску брать не стали,

-Донесем, поди, по очереди Мишутку.

Алька повела их на самую высокую горку - с неё открывалась панорама города, как бы сбегавшего вниз по склону и упиравшегося в лес, которому, казалось, нет конца.

-Да, - помолчав сказал дед, - велика страна Россия! Суровый якой край у вас, но красивый!

-Алька-а-а! - донесся мужской голос,все обернулись - к ним бежал высокий юноша.

-О, вот и Сережка!

Подбежавший Серега во все глаза уставился на мужиков, а дед странно кашлянув, сдавленно проговорил:

-Чистый Хвилипп! Унучек!

Серега шагнул к деду, и дед, приникнув к его груди, всхлипнул.

-Это я от радости!

Мишук вертелся у Ивана на руках и тянулся к Сережке:

-Дя! дя!

- Иди уже, бандит, ко мне! - Серега ловко посадил его на шею и малыш звонко засмеялся. -Дядя Ваня, обнять уже не могу, извините, племяш только на шее и ездит.

-Серега, ты как добирался-то?

-Электричками, терпения не хватило ждать до вечера, это ж историческое событие - деда своего и дядю по отцу увидеть!

- Да, батька вашего дрыном надо отходить, своих оставить, ну, да чаго теперь говорить, хай живеть яак живеть, а я вот все жа вас увидел, и рад, что вы такие выросли! А и яак же ты на Хвилиппа похож, унучек, только Хвилипп нямного пониже был!

Филипп погиб в сорок четвертом, не дожив месяца до восемнадцати, дед, тоже хлебнувший фронтовых будней, до сих пор горевал по 'мальцу своему'.

Дома дед дотошно выспрашивал у Сережки про учёбу, потом пытал Альку - его интересовало всё: как росли, как учились, что интересует, что будет делать Серега после окончания института? - А то приезжай ко мне у Чаховку, дом, вульи, сад - все тебе отпишу!

-Дед, - смеялся Серега, - я уральский, мне без леса никак, и профессию я выбрал по душе, с лесом связанную, в гости, да, приеду, охота посмотреть на свои брянские корни, но жить - не, не смогу!

-Жаль, мне бы, дураку старому, пораньше вас увидеть!

-Не горюй, дедушка, увидел же !

Уложив малыша, долго сидели вели разговоры, дед рассказал, что пока был на Беломорканале, его пацанов и отца выгнали из хаты, объявили кулаками. А какие кулаки? Две пары штанов, двое деток без отца и матки, да пара деревянных кроватей со столом и лавками? И ходил старший, Мишка - батька ваш с холщовой торбою, побирался, где кусок хлеба, где картоплю, а где и камень, пущенный во след убегающему пацаненку, -'кулацкому выкормышу' получал. Филиппа-то баба Уля, матка жены моей, Арины, приголубила. А стара была, не потянула бы двоих-то, вот Мишка и вырос как волчонок, помнит детство-то, да опять же, своим детям, тоже безрадостное детство устроил.

-Не, дед, я помню, как меня на пшено или горох коленями ставил, за провинности, типа пролью или рассыплю там чего, платье вот порвала - на заборе повисла... Лучше так как у нас, чем постоянное наказание, или когда мать бил у нас на глазах, а мы рыдали и тряслись. А детство? Да нормальное оно у нас получилось, бедноватое, но веселое, - задумчиво проговорила Алька. - Учились хорошо, всегда были в гуще событий, ущемленными не были, на бедность никто внимания не обращал, да и многие так жили, нормально!

Серега улыбнулся:

- Алименты были "Царские". Я в пятом классе всю зиму в школу бегом бегал, в кедах.

-Ах ты ж, суккин сын! - выругался дед, - а мне ж всягда говорил, что его дети ни в чем не нуждаются, алименты платит исправно!

-Вот я и говорю, - опять заговорила Алька, - лучше без него, прости, дед, он твой сын, но мы выросли нормально, не дерганные, и не бил нас никто, Серега, вон, на горохе не стоял. Иван молчал, дед тяжко вздохнул...

- Дедуль, а ты где воевал?

- У сорок первом не взяли меня - с грыжей, Мишке семнадцать, Филиппу пятнадцать, были под немцем. Сумел я пацанов от Германии отбить, яак пострадавший от Советской власти, в ноги кланялся бургомистру, та ещё скотина, но вошел у положение. Устроил он их на дороги, латали-то постоянно, дождь пройдет и все, ни пройти, ни проехать, вот и была дорожная бригада из надежных людей. А пацаны там как подсобные были. А у сорок третьем нас троих сразу и призвали, меня ездовым поначалу во второй ешелон, а потом и на передовую попал, когда по Польше шли, бои везде были тяжелые, повыбил хриц много, вот я и... до Берлина, вместо лошадей в основном на пузе, но уже с автоматом. В Берлине был, да, расписался на этом ихнем рейстагу, за себя и Филиппа, а Мишку второго мая поранили, хорошо руку сохранили, хотели сначала отрезать, да войне-то конец, вот и смогли спасти руку-то.

-Дед, а награжден был?

-А яак же - самой что ни на есть солдатской - "За боевые заслуги"! Потом уже - "За Отвагу", "За взятие Берлина", "За Победу над Германией".

-Ух ты! Какой у нас героический дед!

-Не, Сяргей, обычный, тогда не до геройства было, просто тяжкая работа - землю от поганства очистить, вот и рвали жилы и гибли, не за медали. Это уж как повезет, были ж и такие, что к Герою представляли, а не получали, хотя там надо было враз двух Героев давать, а были и другие...

В воскресенье поехали в Медведку, деду сильно хотелось посмотреть, где они родились и учились, да и с невесткою познакомиться.

Мамка приняла их радушно - 'чё уж претензии предъявлять, когда столько лет без него живем, да и отец, что, ему свою голову приставил бы? Живет там, где-то, вот и пусть живет. Вы без него выросли, не пропали!'

Сережка уговорил деда и дядю съездить на пару дней в Свердловск и приехал оттуда дед преображенный, приодетый в цивильную одежду, но, как ни уговаривал его внук, не бросивший свои кирзачи.

-Дедуль, ты, прямо, лет десять скинул, глянь, какой молодой! - шутила Алька, а дед только ухмылялся, он приладился ходить 'у гастроном, кой чаго прикупить'. Решили уезжать после дня рождения Мишутки, до него осталось три дня.

Вот и сейчас он вышел из гастронома, неся в нитяной авоське треугольные пакеты с молоком, жизненно необходимые ему папиросы "Беломорканал", какие-то кулёчки...

По улице навстречу быстро двигалась группа людей во главе с секретарем райкома - Редькиным. Егорыч, не снижая голоса, что-то сердито выговаривал идущему рядом солидному мужчине, дед же, услышав этот голос замер столбом, прямо посредине тротуара. Он, казалось, не дышал, просто стоял и смотрел на Редькина, редкие прохожие, обходили его, а он ничего не замечая, смотрел и не двигался.

- Дедушка, вы мешаете! Отойдите пожалуйста! - шедший впереди всех молодой мужчина, сделал деду замечание, тот не слышал...

Редькин приблизился на расстояние трех-четырёх шагов и взглянул на стоящего столбом деда, поморщился,.. вдруг запнулся, остановился... вгляделся и, не глядя, кому, - резко сунул свою папку с документами... Дед все так же молчал и не сводил глаз с Редькина... Егорыч тоже смотрел только на деда, сопровождающие его остановились, недоуменно глядя на обоих. Редькин, как сомнамбула шагнул к деду, не говоря ни слова, обнял его и замер... Дед бросил свою авоську и тоже изо всех сил стиснул Егорыча. Так и стояли, обнявшись два мужика, и было понятно, что встретились давние друзья.

-Ванька!! - всхлипнув, шепнул дед, - Ванька, живой!!

-Старый!! Старый, я и не надеялся, что тебя тебя в этой жизни увижу!!

-Товарищи, - повернулся Егорыч к сопровождающим, - это мой фронтовой друг, который вытащил меня полумертвого, если б не старый, то есть Панас...- он сглотнул, - это такая радость, непередаваемая!

А дед, глядя куда-то вбок, позвал:

-Вань, хади сюды!

Сбоку вывернулся дядя Ваня с Мишуком на руках:

-Вот, Ванька, - сказал дед Редькину, забирая у Ивана Мишутку, - последыш мой, у сорок пятом сгондобил, в честь тебя названный! Я думал, не выжил ты, уж очень пораненый был!

Редькин порывисто обнял своего тезку..

-Я на фронте ни разу не прослезился, а сейчас глаза на мокром месте... Старый, ты жив!! Это же счастье!! Ты здесь откуда?

-К унучке приехав!

-Вечером жду тебя с тезкой у себя, часов в шесть! Сейчас надо проверку закончить, жду. Не прощаюсь!-ещё раз обняв деда, Редькин, улыбаясь и сияя, пошел дальше, дед же только сейчас вспомнил про свою авоську.

-Дедушка, возьмите! - протянул её какой-то парнишка, - Дедушка, а вы можете к нам в школу прийти завтра? Вы ж с самим Редькиным воевали! Пожалуйста, мы вас будем ждать!

-Я, малец, деревенский мужик, говорить-то и не умею, яак надо.

-А Вы как умеете, нам всё интересно будет.

-Я с Иваном Редькиным посоветуюсь, яак он скажеть!

Дома дед рассуждал:

-Вот ведь как бывает, я думал, Ваньки нет... а он, эх, как хорошо! Я ж у сорок четвертом, у декабре яго на спине тащил, боялся, не успею, у медсанбате сестричка головой качала - 'вряд ли выживеть'. Мне ж 'За отвагу' за Ваньку вручили - вытащил раненого командира, там жеж головы поднять нельзя было...

-Бать, я знал, что в честь твоего командира назван, а он такой мужик, видно, что настоящий!

В городе новость, что Редькин встретил фронтового друга, который спас его, распространилась в одно мгновенье, и пришедшая с работы Алька, удивленно сказала:

-Надо же, через тридцать шесть лет Егорыч однополчанина встретил, вот бы глянуть на него!

Дядюшка засмеялся:

-Смотри, вот сидит!

-Дедуль, ты?

-Я, Алька, я!

Редькин и дед засиделись далеко за полночь. Сначала деда и сына встретила вся многочисленная редькинская семья. Дед даже растерялся от такого внимания и изъявления благодарностей за своего Егорыча. Постепенно все разошлись, оставив фронтовиков наедине, которые долго-долго вспоминали, много курили и тяжело вздыхали, поминая погибших.

Дед закинул удочку:

-Вань, ты ж хозяин всего раёну?

-Ну примерно так!

-А унучечка моя, как я слыхав от людей, хорошая дивчина? Так подмогни жеж ей, вон, у тебя стройка какая начнется, ей бы хоть маленькую комнатенку, но свою, мальчишка-то растёть.

-Не переживай, Панас (Панас так звали деда на родине, так на это имя он и отзывался, редко вспоминая, что Афанасий), ты меня знаешь, своими молодыми специалистами мы дорожим, и в планах есть квартиры для них. Надеюсь, в следующем году приедешь к внучке на новоселье?

-Если жив буду, Вань.

-Ты у нас самый старый был, мы-то все двадцатилетние пацаны считали тебя глубоким стариканом - сорок три или четыре тебе было?

-Сорок чатыри, а вот уже восемь десятков через два месяца стукнеть.-

-А мы над тобой хихикали, хотя Лёшку-то именно твоя осмотрительность уберегла, помнишь, как он, желторотый все норовил из окопа выглянуть, а ты его за штаны успел стянуть?

-Эге ж, он потом от всего шарахался, когда понЯл, что пуля рядом была...

-Давай так договоримся: будем живы, на следующий год, на Победу соберу всех - Михнева, Буряка, Алёшку Сиротина, Егорыча, Витька Соболева, и ты обязательно приезжай, а? Сиротина совсем не узнаешь-такая махина выросла из мелкого щуплого пацана.

-Я, Вань, доживу, точно, это ж надо было к унучке приехать, штобы тебя устретить, живога! Я, Ванька, встрепенулся сильно, наших поглядеть - обнять, ох как хочу, да и праунук у меня, ох и парнишка, зовёть меня - Де!

Редькин одобрил поход в школу, пришел с ним сам, и в полном спортзале они с дедом долго рассказывали о фронтовых буднях, не касаясь тяжелых боёв. Когда же бойкий старшеклассник спросил про бои, дед, помолчав, сказал:

-Не приведи, Господи, кому-то испытывать такое, худой мир, он лучше!

Отпраздновали годик Мишутки, приехали Алькины орлы, дед и Андрюха мгновенно подружились, сидели, негромко разговаривая и получая удовольствие от общения.