Татьяна Лисицына - Цветок на ветру (СИ)

— А что делать? Мир изменился, и мы не можем позволить себе жить плохо. У нас дети. А теперь быстрее одевайся.

Девушки долго сидели в кафе, только на этот раз обсуждали не свою как-то отошедшую на задний план личную жизнь, а решали деловые вопросы.

— Однако твои костюмчики идут просто нарасхват, — Надежда Ивановна рассматривала изделие, пытаясь найти какой-нибудь изъян, но это было сложно. Зоя собственноручно проверяла каждую вещь и требовала отличного качества, иногда заставляя перешивать.

— Мне приятно, что вам нравится, — улыбнулась Зоя.

— Сколько человек у тебя работает? — поинтересовалась Надежда Ивановна.

— Сейчас, наверное, пять. А я разрабатываю новые модели, нельзя же все время шить по чужим выкройкам. В следующем месяце я планирую показать вам мою новую летнюю коллекцию. Особенно мне нравятся платья для девочек.

— Я вот о чем думаю, — Надежда Ивановна посмотрела на Зою из-под очков. — Я собираюсь открывать новый детский магазин, и какое-то время должна буду заниматься организационными вопросами. Ты могла бы взять на себя закупку товара в этом магазине, а от работы продавца я тебя освобождаю. Зарплата у тебя будет выше, а времени, возможно, прибавится. Пойдешь на курсы модельеров, а?

— Я подумаю, — сказала Зоя и вдруг неожиданно, почувствовав какую-то дурноту, оперлась на прилавок.

— Что с тобой? — всполошилась Надежда Ивановна.

— Что-то плохо себя чувствую последнее время. Какая-то слабость и есть совсем не хочется. Грипп, наверно.

— А может, ты просто беременна?

— Беременна? Странно, но такая мысль мне не приходила в голову. Я, пожалуй, выйду на воздух, здесь очень душно, — она остановилась на тротуаре. Приступ тошноты повторился, и Зоя неожиданно вспомнила, что на самом деле вполне может оказаться беременной. За этот месяц был один раз, когда она понадеялась, что пронесет.

Она вернулась в павильон.

— Сходи к врачу в выходной, ладно? — посоветовала Надежда Ивановна. — А что делать будешь, если окажешься беременной?

— Не знаю, — Зоя вздохнула. — Сначала надо узнать точно.

На следующий день же день в районной консультации миловидная врач подтвердила Зоины опасения.

— Шесть недель, — она посмотрела на Зою. — Будете рожать, или…

— Я подумаю, — Зоя встала и вышла из кабинета.

Удрученная подтвердившимся диагнозом, она вышла на улицу. «Кажется, во время предыдущей беременности я чувствовала себя лучше», — с тоской подумала она и, увидев телефонную будку, направилась к ней.

— Привет, — она услышала в трубке Юрин бодрый голос. — А я тебе звонил. Но тебя не было дома. Знаешь, я сегодня не смогу прийти вечером, я записался на водительские курсы.

— Так у тебя же нет машины? — удивилась Зоя.

— Ничего, зато у отца есть.

— Жаль, а я хотела с тобой сегодня поговорить.

— У тебя что-то случилось?

— Да, но не буду говорить по телефону.

— Я попробую освободиться пораньше, если это так важно.

— Да, важно, — Зоя повесила трубку.

«Да ему и в голову не придет, о чем я хочу с ним поговорить. Вряд ли он будет в восторге». Но она одна в любом случае не вытянет еще одного ребенка. Особенно, если будет себя так паршиво чувствовать. Весь день она поглядывала на часы, так ей хотелось, чтобы быстрее наступил вечер.

Прочитав Кате на ночь сказку и, поцеловав в упрямый крутой лобик, она задержалась в дверях. Пожалуй, здесь хватит места для еще одной кроватки. И у Кати будет сестричка или братик. Она вспомнила, как переживала, что была единственным ребенком. Если бы только Юра отнесся к этому хорошо, она, наверно, решилась бы родить. А если нет? Она вздохнула. Тогда останется отдаться в руки хирургу, чтобы потом жалеть об этом всю жизнь. Тихий стук в дверь прервал ее мысли. Юра всегда стучал, а не звонил, чтобы не разбудить Катю. Зоя направилась к двери, поправляя на ходу волосы.

— Это тебе, — Юра протянул ей пять белых роз.

— По какому поводу? — Зоя смотрела на его открытое лицо и добрую улыбку.

— У меня сегодня хороший день, а еще я счастлив, что у меня самая лучшая женщина на свете.

Зоя смутилась. Уж слишком радостное у него было настроение для серьезного разговора.

— Пойдем в гостиную, — она пропустила его вперед, прижимая к себе букет. Вот если бы он принес цветы после того, как узнал, что у них будет ребенок. Она поставила розы в вазу и вернулась к нему, остановившись, напротив того места, где он сидел, чтобы сразу сообщить новость, но слова не шли у нее с языка.

— Чаю хочешь? — предложила она, оттягивая разговор.

— Не хочу, лучше иди ко мне, — он взял ее за руку и потянул на диванчик. — Я так соскучился, но столько дел, просто ничего не успеваю. Рассказывай, — потребовал он, заглядывая ей в лицо. — Я же вижу, что что-то случилось. Ты сегодня не такая, как обычно. Ты обиделась на что-нибудь?

— Вовсе нет. Но ты прав, мне надо тебе кое-что сообщить. Вот только не знаю, как ты к этому отнесешься, поэтому боюсь начать.

— Да ладно, не тяни.

— Я беременна, — тихо сказала Зоя, внимательно наблюдая за ним.

— Беременна? — переспросил он, нахмурившись.

— Да, шесть недель. Была у врача.

— Это много?

— Для чего много? Чтобы сделать аборт? — Зоя освободилась из его объятий.

— Нет, я просто так спросил. А что ты собираешься делать?

— А ты что предлагаешь?

— Я заранее согласен с любым твоим решением, — осторожно сказал он.

— Хочешь переложить на меня ответственность? Не выйдет! — усмехнулась Зоя. — Давай попробуем рассмотреть оба варианта. Я оставляю ребенка и…

— Наверное, тогда мы должны пожениться.

— Этого мало, Юра. Я уже была просто замужем. Мы должны не только пожениться, мы должны стать семьей, и ты будешь принимать участие в воспитании ребенка. — Зоя взглянула на Юру. Ее слова будущего отца в восторг не привели. Он смотрел в пол и нервно постукивал пальцами по журнальному столику. — И еще, ребенок должен быть желанным. Иначе все это не имеет смысла. А ты, судя по всему, такого желания вовсе не испытываешь.

Юра опустил голову еще ниже. Она права, права во всем. Если бы он мог по-настоящему обрадоваться этому и, взяв на руки, закружить Зою по комнате от счастья. Но он не счастлив вовсе, потому что не любит детей. А если они поженятся, и Зоя родит, детей будет двое, и они наверняка сведут его с ума.

— Ну что же ты молчишь? Ты не хочешь этого, так? А я одна не справлюсь, и вообще, я не хочу растить еще одного ребенка без отца.

— Зоя, прости, — он опустился перед ней на колени и поднял глаза. — Ну, ты же знаешь мое отношение к этим маленьким, вечно кричащим, существам.

— И вовсе не постоянно они кричат, — разозлилась Зоя. — Они еще делают много забавных вещей, например, улыбаются. Я могу понять, что ты ничего не чувствуешь к моей Кате. Я могу даже понять, что она раздражает тебя, как дочь человека, за которым я была замужем. Но здесь же другое дело, это будет твой ребенок.

— Я понимаю, — он грустно посмотрел на нее и сел рядом. — Я же тебе сказал, что приму любое твое решение. У меня еще будет время, чтобы подготовиться к рождению. Но все-таки я прошу тебя — подумай. Так ли уж это обязательно? Разве нам плохо вдвоем? Ты вспомни, как ты уставала и не высыпалась, пока Катя была маленькой. Сейчас она ходит в садик, у тебя появилось время. Я впервые вижу тебя увлеченной работой. И ты хочешь все это бросить и снова вернуться к пеленкам. Это же выбьет тебя из нормального ритма года на два.

— Хорошо, забудь, — Зоя резко встала и подошла к окну, стараясь скрыть слезы. Постояв так некоторое время, бессмысленно глядя на деревья, она повернулась к Юре. — Я не буду рожать этого ребенка. Считай, что мы с тобой сейчас подписали ему смертный приговор.

— Прости меня, — Юра подошел к ней и положил руки на плечи. — Это я один во всем виноват. Из-за меня у тебя одни неприятности, а я-то, наивный дурак, полагал, что ты со мной будешь счастлива.

Зоя уткнулась ему в плечо.

— Я и была счастлива, но сейчас…

— Давай не будем больше об этом, ладно? — он немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Позволь мне устроить все в хорошей платной клинике.

— Зачем платить деньги, если это совершенно бесплатно делают в нашей районной консультации.

— Нет, раз уж так получилось, я хочу исключить малейшую угрозу твоему здоровью. Мне кажется, что в платной клинике лучшие врачи, да и отношение к пациентам у них более внимательное.

— Ладно, пусть будет так, — Зоя пожала плечами. — Мне все равно.

— В этот день я отпрошусь в работы, чтобы быть с тобой рядом.

— Тебя туда не пустят.

— Это понятно, но я должен забрать тебя после того, как все закончится. После наркоза люди не очень хорошо себя чувствуют, поэтому я отвезу тебя домой на такси.

— Спасибо за заботу, — немного иронично сказала Зоя.

— Пожалуйста, не говори так, — он снова обнял ее. — Я обещаю тебе, что этого больше не повторится.

За весь вечер они больше не возвращались к этой теме, но, несмотря на все усилия, ему не удалось отвлечь Зою от грустных мыслей. Было очевидно, что она ожидала от него другого решения.

День, когда они поехали в клинику, был по-настоящему весенний. Солнце светило в глаза, заливая ярким светом молодые зеленые листочки на деревьях. Весело чирикали воробьи, радуясь теплу. И на фоне этого то, что Зоя собиралась сделать, казалось особенно кощунственным. Она шла рядом с Юрой, думая о том, что если бы пошел дождь, ей стало бы легче. Это ликование природы сегодня раздражало ее, как никогда. У самой двери в новое розово-коричневое здание, в котором располагалась клиника, Зоя остановилась и посмотрела на Юру, словно спрашивая его последний раз, не передумает ли он. Но он открыл перед ней дверь, ободряюще улыбнулся и сказал, что под наркозом она ничего не почувствует. Знал бы он, что она вовсе не об этом думает. Вот если бы случилось чудо, и он бы вдруг схватил ее за руку и сказал, что вдруг передумал. И все у них будет хорошо. Как бы ни так! Зоя вошла в дверь, запрещая себе думать о том, чего никогда не будет.

Здесь, в только что открывшейся кооперативной больнице, все было иначе, чем в обычной поликлинике. В холле стояли удобные кресла для посетителей и столик, на котором были пакетики с чаем и печенье. На медсестрах и врачах были новенькие накрахмаленные халатики, а красивая девушка в регистратуре вела себя вежливо и внимательно. Ну и конечно, здесь не было никаких очередей. Кроме нее в холле было только две женщины. Зоя скользнула взглядом по перечню услуг и удивилась. Она даже не предполагала, что бывают такие анализы. «Просто поразительно, как быстро шагнула вперед медицина», — подумала она. Юра, достав из кармана пачку денег, удалился оплачивать, а Зоя с тоской посмотрела на выход и в который раз принялась убеждать себя в правильности своего решения. Впрочем, долго сомневаться ей не дали, ее пригласили в кабинет врача. В последний раз она обернулась на Юру, но он кивнул, и она, опустив голову, пошла за молоденькой медсестрой.

* * *

Часы, которые Зоя провела в больнице, освобождаясь от ребенка, показались Юре вечностью. Сначала он пытался читать, но буквы прыгали перед глазами и не складывались в слова. Потом он просто сидел, уставившись в стену. Воображение рисовало страшные картины, что сейчас делают с Зоей. Он чувствовал себя бесконечно виноватым и почти жалел, что согласился на это. «Надо было, наверное, оставить ребенка», — мелькнуло у него в голове, и он чуть не застонал. Только одно слово, и Зоя бы согласилась. Она любит детей. А сейчас можно сказать, что он убил его собственными руками. Нет, не собственными, он заплатил, чтобы это сделали другие. Не в силах усидеть на месте, он вскочил и принялся ходить взад вперед, но само здание подавляло его своей тяжестью, не давая вздохнуть. Он выбежал на улицу и принялся ходить кругами вокруг больницы, заглядывая в окна и пытаясь угадать, где же его Зоя. Он даже не предполагал, что так будет переживать. Мысль, что ей делают больно из-за него, была невыносима. «А вдруг она не будет больше со мной встречаться? Что, если она не сможет мне этого простить?» — вопросы теснились у него в голове, отдаваясь тупой болью в висках.