— Каролина, ты не слышишь? Лилия предлагает пройти к тому месту, где Аннушка разлила масло.

— Да ну ее, — оттолкнула его руку Каролина. — А не пошла бы она со своим маслом? Я хочу остаться здесь. Не мешай мне. — она закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Когда она их открыла, перед ней стояла Лилия Владимировна.

— Что с тобой, Каролина? Тебе плохо?

Неожиданно у девушки созрел план, она слегка покачнулась.

— Да, что-то нехорошо, Лилия Владимировна, — слабеньким голоском сказала она. — Тошнит. Я лучше присяду здесь на скамеечке. Наверное, меня укачало в автобусе.

— Но я не могу оставить тебя одну. А здесь экскурсовод и время идет. Ох, вечно с тобой что-то происходит, — заметила она с раздражением. — Что же делать?

Она нерешительно посмотрела на Артема.

— Вы идите с ребятами, а я останусь с ней, — быстро предложил он, понимая, что Каролина притворяется. — Мы немного посидим вон на той скамейке.

— Хорошо, — согласилась классная. — Только не оставляй ее одну и не двигайтесь с места. Но как же это некстати.

Лилия Владимировна удалилась, а Каролина, показав ей вслед язык, повернулась к Артему, блестя лукавыми глазами.

— Ловко я ее надула?! Какое счастье, что можно хотя бы ненадолго остаться одним.

— Ты хотела остаться со мной наедине?

— Дурак ты, Темка, и все мысли у тебя об этом. Я уверена, что это то самое место. Но я должна убедиться.

— То самое место? То есть тот каток, о котором ты мне рассказывала?

— Ну да, — Каролина нетерпеливо вертела головой. — Здесь вполне мог быть зимой каток. Но это надо выяснить.

— И у кого ты собираешься это выяснять?

— Да вон, хотя бы у той бабульки с пуделем. Она кажется достаточно древней, чтобы помнить прошедшее десятилетие.

— А я думаю, что она должна помнить еще революцию семнадцатого года, — пробормотал Артем, едва успевая за Каролиной.

— Извините, вы здесь живете? — обратилась к старушке девушка.

— Да милая, уже полсотни лет живу здесь и горжусь этим. Это замечательный район, самый лучший в Москве. Вон в том доме моя квартира, — указала маленькая старушка в старомодной шляпке с выбивающимися из-под нее седыми кудряшками.

— Тогда вы должны знать одну вещь, — у Каролины загорелись глаза.

— Что тебя интересует?

— Был ли здесь каток десять лет назад?

— Не только десять лет назад, и десять, и двадцать, и тридцать лет назад здесь катались на коньках. И, надеюсь, что всегда будут. Жаль, что я так и не осмелилась встать на коньки, а сейчас уже поздновато.

— Спасибо вам, — Каролина чуть не расцеловала старушку. — Вы мне так помогли. — Каролина уже хотела отойти, но бабуля оказалась словоохотливой.

— Знаете, что плохое произошло в прошлом году?

— Что?

— Вот в этом здании раньше была раздевалка для детишек, бесплатная, между прочим. А потом новые русские купили это помещение и сделали ресторан. Как жаль! Мы уже митинговали, митинговали, подписи собирали, но все оказалось бесполезно. Ресторан все равно открыли. А бедные детишки теперь на скамейках переодеваются, пальчики морозят, пока коньки завязывают. Представляете?

— Да, конечно, очень жаль, — машинально сказала Каролина. Под воздействием слов пожилой москвички у нее в голове возникла картина, как она сидит на скамейке, а мама ей завязывает коньки. Потом она ждет маму, которая зашнуровывает коньки себе, в раздевалке тепло, пахнет сладкими булками и кожей.

— Да, конечно, здесь была раздевалка. Как я могла это забыть. Спасибо вам. — она чмокнула старушку в морщинистую щеку и повернулась к Артему. — Идем скорее, я должна найти.

— Что найти? — удивился он, видя возбуждение на лице Каролины.

— Найти дом, в котором я жила.

— А как же Лилия?

— Ничего, подождет. Скажем ей, что я пошла в туалет.

— Но здесь нет никакого туалета. Это очень маленький скверик.

— Туалет есть вон там, — махнула рукой бабулька и направилась дальше, элегантно опираясь на палочку.

— Ты знала, что здесь есть туалет? Его же не видно с этого места.

— Ну, конечно. Я тебе говорю, что я нашла то самое место, где я жила.

— Лилия идет, — вдруг воскликнул Артем. — Она направляется прямо к нам.

— Вот черт. Но я должна здесь остаться. Слушай, скажи Лилии, что меня все время рвет, но не подпускай ее близко ко мне, пока я буду изображать, что мне так плохо, и я никак не смогу сесть в автобус. Мы вернемся в гостиницу на метро. Или я это никогда себе не прощу.

Каролина согнулась над ближайшей урной, изображая рвотные звуки. Лилия Владимировна подошла к Артему и поморщилась.

— Что это с ней?

— Не знаю, Лилия Владимировна. Ее все время рвет. Она не может поехать на автобусе. Ей там будет совсем плохо.

— Ну, мы можем подождать. Хотя, — она взглянула на часы, — у нас еще экскурсия в Третьяковскую галерею.

— Вы поезжайте, а я останусь с ней. На свежем воздухе ей станет лучше. Мне кажется, это ее укачало. А потом мы приедем в гостиницу. Каролина была раньше в Москве, она знает метро, — соврал он.

— А если вы заблудитесь?

— Исключено. К тому же у меня есть мобильный, и вы всегда можете позвонить нам. Мы же взрослые, Лилия Владимировна, — протянул он, глядя на классную даму с высоты своего роста.

Лилия Владимировна смотрела, то на согнувшуюся над урной Каролину, то на автобус, не решаясь оставить их. Каролина «вытерла» рот платком и подошла к ним, покачиваясь.

— Боже мой, мне никогда не было так плохо, — слабым голосом пролепетала она и оперлась на Артема. — Мне так стыдно, что я испортила вам экскурсию, но я совершенно не в состоянии сесть в автобус — меня опять тошнит. Она издала рвотный звук, и классная непроизвольно отпрянула.

— Ладно, Артем, я рассчитываю на тебя. Ты — умный мальчик и сделаешь все, как надо.

Лилия Владимировна, бросив брезгливый взгляд на Каролину, поспешила к автобусу.

Каролина ухватилась за руку Артема, ее живые карие глаза искрились весельем.

— Ну, и как тебе спектакль?

— Тебе надо в театральный поступать, а не на модельера учиться. Ты так убедительно все проделала, что я почти поверил, что тебе плохо.

— Ну и хорошо, давай теперь дождемся, пока они уедут, и пройдем по аллеям скверика. Я убеждена, что дом, в котором я жила, где-то здесь. Каролина недовольно посмотрела в сторону автобуса. — Пока они уедут пройдет полгода, а я сгораю от нетерпения.

Они направились к скамейке, но, проходя мимо скульптур, изображающих басни Крылова, Каролина вскрикнула и присела.

Артем с удивление смотрел, как Каролина гладила барашка, к которому волк протянул свою мохнатую лапу.

— Что ты делаешь?

Каролина подняла на него лицо, в ее глазах стояли слезы.

— Я знаю этого барашка, я еще все время боялась, что я как-нибудь приду, а волк все-таки дотянется до него и съест. А мама говорила, что этого никогда не случится, потому что дедушка Крылов охраняет своих зверюшек. Я даже помню, у меня была книжка с его баснями. Боже мой. Я жила в Москве. Я вспоминаю. Но почему же я не помню лицо мамы? Почему?

— Успокойся, Каролина, — Артем помог ей подняться и обнял за плечи. — Ты все вспомнишь. Кстати, автобус уехал, мы можем идти искать твой дом.

— Я не знаю, в какую сторону идти, — жалобно сказала Каролина.

— Давай обойдем пруд, здесь не так уж много домов, из окна которого ты могла видеть каток. — они прошли по ближайшей аллее и оказались перед красивым трехэтажным особняком со львами.

— Нет, у нас был высокий дом, хотя этих львов я тоже помню.

— Хорошо, пойдем дальше. Взявшись за руки, они шли по дорожкам, как вдруг Каролина остановилась напротив серого шестиэтажного дома с большим парадным входом. Дом выглядел очень представительно, и сразу было видно, что он построен еще в то время, когда архитектуре придавали значение.

— Вот он! — тихо сказала она, не веря своим глазам.

— Ты уверена? — Артем почувствовал, что ему передалось волнение Каролины. Ее рука нервно подрагивала в его руке, а щеки раскраснелись от осеннего холода.

— Почти, но давай подойдем поближе. — они пересекли улицу, и он прочитал вслух табличку.

— Эта улица называется Малой Бронной. Тебе ничего не говорит это название?

— Нет.

Они подошли к самому подъезду. Через стеклянную дверь была видна широкая мраморная лестница, ведущая наверх, и будка консьержа.

— Смотри, здесь даже консьерж есть, — сказал Артем. — В этом доме, наверняка, живут одни богатые. Ты, наверно, ошибаешься.

— Вовсе нет. Давай зайдем.

— А может не стоит? — он нерешительно посмотрел на Каролину. После его скромной саратовской пятиэтажки дом казался дворцом.

— Тогда я одна, — Каролина подошла к двери и уже собиралась позвонить, как дверь открылась и оттуда выпорхнула ухоженная дама в коричневой норковой шубе. Благоухая дорогим парфюмом, она решительно направилась к припаркованной сверкающей иномарке. Пока девушка, раскрыв рот, созерцала незнакомку, Артем придержал дверь.

— Ты по-прежнему хочешь войти? — спросил он Каролину.

Каролина шагнула в подъезд и остановилась. И снова дежавю. Она стояла и прислушивалась к себе.

— Вы к кому, молодые люди? — вежливо спросил консьерж, седой мужчина лет шестидесяти.

Каролина быстро посмотрела на переминавшегося Артема, явно чувствующего себя не в своей тарелке, и готового выбежать прочь. Но она еще не готова уходить, ей казалось, что она подобралась к самой тайне. Ее быстрый ум работал, как компьютер. Она постарается очаровать этого деда и выведать у него какую-нибудь информацию. Она подошла к нему и облокотилась на стойку.

— Не могли бы вы мне помочь?

— Да, конечно, — пожилой мужчина по-доброму смотрел на нее из-под седых бровей своими выцветшими бледно-голубыми глазами.

— У меня… — Каролина сделала паузу. Он выжидательно поднял брови. — Вы не будете надо мной смеяться?

— Нет, — он улыбнулся.

— У меня странное ощущение, что я когда-то жила в этом доме.

Брови мужчины поползли еще больше вверх.

— Вы думаете, что жили здесь? — переспросил он, немного наклоняясь к ней и внимательно глядя в ее лицо.

— Да, — Каролина неловко теребила перчатки в руках, раздумывая не сказать ли ему правду. Внезапно решилась. Она расскажет ему все, это ее единственный шанс. — У вас есть минутка времени? — вежливо поинтересовалась она.

— О, времени у меня сколько угодно, — мужчина улыбнулся. — Моя смена заканчивается еще через несколько часов.

— Понимаете, я живу в другом городе, — быстро затараторила Каролина, — И у меня есть подозрение, что мои родители что-то скрывают от меня. Я знаю, что моя мать не является моей родной матерью. И еще мне кажется, что я жила в Москве, потому что мои родители запретили мне ехать сюда. Но я их не послушалась. Когда мы оказались здесь сегодня с экскурсией, я сразу узнала это место, эти скульптуры Крылова и этот пруд. Я помню, как каталась здесь на коньках зимой. Но я совсем не помню моей матери. Мои родители сказали мне, что она умерла.

— Как вас зовут, милая леди? — спросил мужчина, заинтересованный ее рассказом. Это было странно, но что-то в ее лице казалось ему знакомым, в то время как он был убежден, что никогда не видел эту девушку. Он хорошо знал всех жильцов дома. Сейчас многие, конечно, уехали и сдали свои квартиры, но он все равно помнил их.

— Меня зовут Каролина. А вас?

— Иван Федорович, — отрекомендовался консьерж и вышел из-за стойки, не сводя глаз с девушки.

— Я думаю, что вы все-таки ошибаетесь, — медленно проговорил он. — Я бы запомнил такую девушку с таким необычным именем.

— Но ей было тогда пять лет, — вступил в разговор Артем, до сих пор молча стоящий у нее за спиной.

— Пять лет, — Иван Федорович посмотрел на Каролину. — А сколько, простите, вам сейчас?

— Пятнадцать, — ответила Каролина.

— Надо же, — удивился Иван Федорович, — А выглядите старше. Дайте-ка мне подумать. Я работаю здесь уже пятнадцать лет.

— Тогда вы, наверно, знаете всех жильцов? — с надеждой спросила Каролина.

— Естественно. Но за все эти годы здесь не было девочки с таким именем.