Диган снова взглянул на брата:

– А как насчет тебя?

– Что насчет меня? О, она заявила, что и я спиваюсь? Не удивлен, поскольку хватаюсь за бутылку, как только она появляется в комнате. Но нет! Наверное, я стал пить немного больше обычного, но на это есть причина. Полагаю, тебе не терпелось и меня ограничить в правах?

– По-моему, ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы говорить нечто подобное.

Флинт вздохнул и даже примирительно улыбнулся.

– Прости, я не должен был. Все еще пытаюсь оправдаться – привычка, которую я искренне презираю.

Только сейчас Макс впервые распознала в нем намек на того обаятельного молодого человека, которого описывал Диган. Но тут Флинт поднялся, подошел к брату и обнял его. Последние следы напряженности, которой был наполнен воздух в комнате, растаяли. Макс даже подумала, что все будет прекрасно, если Эллисон станет держать рот на замке. На секунду она казалась вполне довольной, что отношения между братьями Грант улучшились.

– Я скучал по тебе, Диган, – признался Флинт.

– Посмотрим, останутся ли твои чувства прежними, после того, как я дам тебе несколько уроков по управлению отцовской империей, на случай, если он действительно отошел от дел. Он всегда все старался делать сам. И ожидал от меня того же. Но на самом деле его империя – это хорошо слаженный механизм, способный прекрасно действовать при толковом руководстве. Ответственность можно передать другому лицу. Мы с тобой вовсе не обязаны всем заниматься лично.

– Значит, ты не останешься? – предположил Флинт.

– Все будет, как я сказал, независимо от того, уеду я или останусь.

Макс сразу поняла, что прозевала идеальную возможность узнать, каковы планы Дигана. Он даже с родными не поделится?

И следующей мыслью было, что он так ревниво охраняет свои планы, потому что ей они явно не понравятся. Он действительно решил раствориться в закатных лучах, но без нее. Или прикажет ей собрать вещи и убираться своей дорогой. Черта с два!

Она точно знала, что нужно делать. Но не сейчас, когда он вновь встретился с родными.

Диган надолго заперся в кабинете вместе с братом. Они, смеясь, вышли из столовой, а пока обсуждали дела, Макс пришлось завтракать в обществе Эллисон. Ей было крайне неловко. Хотя теперь они стали родственницами, но не имели друг с другом ничего общего, не считая мужчин, за которых вышли замуж.

Макс пришлось терзаться в неведении о собственном будущем еще некоторое время, поскольку им пришлось заехать еще в одно место. Флинт дал Дигану адрес нового предприятия отца. Когда они вышли из экипажа, Макс очень удивилась:

– И это Эллисон презирает? – спросила она со смехом, читая надпись на витрине, рекламирующую последний роман-вестерн издательства.

– Она, видимо, полагает, что дешевые романы не могут приносить прибыль.

– В таком случае, она понятия не имеет, как популярны эти книжонки. А может, просто не в ладах с математикой.

– Дешевые романы издаются уже давно. Меня лишь удивляет то обстоятельство, что отец издает одни вестерны.

– Это Флинт тебе сказал?

Диган кивнул.

– Оказалось, что отец знает, где я провел последние пять лет. А я думал, что он возненавидит все, что связано с моей новой жизнью, включая и места, где я жил.

Макс нахмурилась. Ей было не по себе. Неизвестно, чего ожидать от этой встречи.

Но они уже входили в здание издательства. До этой минуты у нее не было знакомых издателей или финансистов, не говоря уже о человеке, бывшем и тем, и другим. И это отец Дигана! Интересно, он так же любит запугивать людей, как его старший сын? Или он еще хуже?

В вестибюле сидел за столом молодой человек в аккуратном деловом костюме.

– Могу я чем-то помочь… – начал он, но осекся и широко раскрыл глаза.

– Я бы хотел видеть Роберта Гранта, – коротко ответил Диган.

Молодой человек вскочил:

– Да, сэр. Конечно, мистер Грант. Пожалуйста, идите за мной.

Их проводили в комнату, на двери которой изящными золотыми буквами было выведено имя Роберта Гранта. Едва молодой человек открыл дверь, низкий мужской голос рявкнул:

– Новые рукописи класть в пятую стопку! Не мне на стол!

Молодой человек жестом велел Дигану и Макс войти, а сам удалился, закрыв за собой дверь.

Роберт даже не поднял глаз от страниц, которые читал. Тонкие пакеты в почтовой бумаге громоздились на столешнице. Стопки пакетов возвышались на полу.

В представлении Макс Роберт Грант совсем не походил на богатого банкира: закатанные рукава, очки на носу, взъерошенные темные с проседью волосы.

– Я насчитал здесь не менее пятнадцати стопок, – сухо заметил Диган. – Но так и не понял, какая пятая.

Роберт вскинул голову, изумленно уставился на сына и медленно встал.

– Диган! Диган Грант! Тот самый пресловутый стрелок! Самый меткий на Западе! – гордо воскликнул он. – Добро пожаловать домой, сын!

Диган явно растерялся, особенно когда отец обогнул стол и обнял сына. Макс отступила, чтобы не мешать.

– Так ты знал не только, где я жил, но и чем занимался? – спросил Диган.

– Конечно! Я много раз пытался побороть собственную гордость, – сказал Роберт уже мягче, – но она всегда побеждала. Я не думал, что после того, как мы расстались, ты послушаешь меня, если я сам напишу письмо и попрошу вернуться домой.

– Ты был взбешен, – напомнил Диган.

– Я знаю и искренне прошу у тебя прощения. Мне не следовало заставлять тебя жениться на Эллисон или управлять за меня банками, если ты хотел другой жизни. Я послал детективов на поиски в первый же год после твоего отъезда. Потом были и другие детективы, которым было поручено уведомлять меня о всех связанных с тобой событиях. Не могу выразить, как горжусь тем, что ты сумел найти свой путь, стал искателем приключений и не только выжил, но и обрел известность в таком суровом, опасном окружении. Теперь тебя знают все.

Макс не могла поверить глазам. Неужели Диган краснеет?

– Здесь обо мне никто не знает, – ответил он.

– Узнали бы, если ты позволишь опубликовать свой вестерн, – ухмыльнулся Роберт.

– Я не писатель, – отмахнулся Диган.

– С тех пор, как три года назад я начал этот бизнес, мне прислали уже двенадцать рукописей о тебе. Люди пишут о знаменитом стрелке, сочиняют удивительные волнующие истории об опасности и отваге, героизме и мужестве на границе. Не знаю, основаны ли они на реальных событиях, поскольку все писатели обладают умением преувеличивать, как автор последней книги, которую прислали вчера. В ней говорится, что ты женился на женщине, которую разыскивал закон. Но я бы хотел опубликовать все книги. Только не сделаю этого, не получив сначала твоего разрешения.

– Но я действительно женился на женщине, которую разыскивал закон, – подтвердил Диган.

Макс с улыбкой выступила вперед.

– Это я. Это меня разыскивали за убийство и ограбление банка, что, конечно, было неправдой.

Глаза Роберта зажглись:

– Восхитительно! А я думал, Бедовая Джейн – единственная женщина-авантюристка на Западе.

– Кто? – удивилась Макс.

– Марта Джейн Кэнери?..

Но, увидев непонимающий взгляд Макс, Роберт вздохнул:

– Не важно. Вы должны все рассказать о себе!

Макс понравился визит к отцу Дигана куда больше, чем поездка к Флинту. Эллисон сильно преувеличила, рассказывая Дигану о Роберте. Пусть он чересчур ревностно относится к издательскому бизнесу и все время проводит за чтением рукописей, зато сразу видно, что он любил свое дело.

Но к тому времени, как они вернулись в отель, она не передумала: что-то нужно было решить с их браком. Это слишком важно, чтобы и дальше выжидать.

Поднявшись в номер, Макс сразу же сняла жакет, избавилась от турнюра и надела ремень с пистолетом. При виде такого Диган вскинул брови.

– Что ты делаешь?

– Мы вступаем в новый поединок.

– Я думал, ты была согласна, что идея не слишком хороша.

– Сейчас самое время. И ставки таковы: если победишь ты, мы находим адвоката и покончим с этим. Если выиграю я, остаемся мужем и женой навсегда. Ты готов?

– Нет, – весело заявил Диган.

Ожидает, что она снова отступит? На этот раз ни за что! Для нее на карту поставлена дальнейшая жизнь.

– Тогда приготовься, – предупредила она и добавила: – Подожди секунду.

Она вынула все патроны. Страшно подумать, что будет, если вспотевшая рука, соскользнув, случайно нажмет на спусковой крючок. А вот от него таких неприятностей ждать не приходится. Он никогда не нервничает.

Сунув пистолет в кобуру, Макс потрясла руками, прежде чем положить правую на рукоять. Она сумеет сделать это! Другого выхода нет!

– Ладно, я готова, – выпалила она и наконец взглянула на него. Диган, кажется, готов расхохотаться!

– Это не… – начал он.

– Один.

– …обязательно.

– Два.

– Макс!

– Три!

На это раз она действовала быстрее молнии. Но вовсе не поэтому вытаращила глаза. Он едва шевелился. Такого просто быть не может.

Ее улыбка озарила комнату. Он хочет остаться ее мужем!

Макс уронила пистолет и пролетев через комнату, бросилась ему на шею. И блаженно вздохнула, когда он крепко обнял ее.

– Почему ты не сказал мне? – воскликнула она, осыпая его поцелуями.

– Потому что ты выдвинула условия, которых я еще не выполнил. Не важно, что я люблю тебя, Макс. Я все же отпустил бы тебя, даже если бы не появилось счастливой причины оставаться замужем.

– О боже, я так тебя люблю! Как ты мог не понять этого, щеголь?

– Однажды меня уже обманули. Я бы не хотел и на этот раз гадать, что кроется в сердце женщины. И стал бы ухаживать за тобой, как только уладил семейные дела. Я не собирался так легко сдаваться.

Она нежно взяла его лицо ладонями. Ей все еще было трудно поверить, что этот человек, внешне такой холодный и бесчувственный, признался в любви к ней.

– Тебе больше никогда не придется гадать… Разве что я вздумаю подразнить тебя. Но тебе это нравится, верно?

– Нет, – серьезно ответил он. – Но мне нравится дарить тебе радость, так что я примирюсь с твоими шутками. Если, конечно, ты не возражаешь против последствий.

– Вот как?

Он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Макс рассмеялась, когда он уронил ее на матрас.

– Придется дразнить тебя чаще.

Они провели остаток дня и ночь в постели. Диган поймал в коридоре горничную и приказал принести еду в номер, пока кухня отеля не закрылась на ночь. Они даже поужинали в постели. А потом в дверь неожиданно постучали, и Дигану пришлось натянуть брюки. Макс зарылась в простыни. Она совсем не была рада услышать голос Эллисон:

– Флинт мирно спит. В первый раз за много лет. Я подумала, что ты должен это знать.

Диган приоткрыл дверь, но не позволил Эллисон войти.

– Это могло подождать до завтра.

– Я хотела поговорить с тобой наедине.

– Я не один.

– Знаю, что здесь твоя жена. Я хотела сказать, поговорить без Флинта. Просто решила заверить, что теперь с ним все будет в порядке. Он никогда не верил, что я его люблю, и в этом крылась причина его страданий. Другая причина – вина за то, что предал тебя.

– А он – истинная причина того, что ты хотела моего возвращения… любой ценой?

– Прости, что солгала, хотя твой отец действительно спятил, – добавила Эллисон со смехом.

– Сомневаюсь. Он просто сменил один род занятий на другой. Совсем как я. И теперь он счастлив, а это главное.

– Полагаю, что ты прав, хотя мы все-таки беспокоимся за него. Знаешь, он так погружен в чтение этих историй, что теряет представление о времени, и чуть ли не каждую ночь остается в своем новом кабинете. Он больше не желает разговаривать со старыми друзьями, поскольку все высмеивают его новое предприятие. Он стал всеобщим посмешищем, а это уже скандал.

– Не думаю, что ему есть до этого дело, как, впрочем, и мне.

– Именно поэтому я ничего тебе не говорила, когда пыталась заманить сюда. Тебя это забавляет, не так ли?

– Немного, – засмеялся Диган.

– Я пришла сюда не для того, чтобы спорить о странном хобби твоего отца. Была уверена, что ты не поможешь мне с настоящей проблемой, если я объясню, что одна моя ошибка, совершенная пять лет назад, все еще разрушает наши жизни. Поэтому и прибегла ко лжи. Флинт не желал признаться, что любит меня, потому что слишком сильно ненавидел себя за то, что выгнал из дома родного брата. Спасибо, что простил его. Теперь у Флинта начнется совсем другая жизнь.

– Мы не собираемся оставаться здесь, Элли. Но будем жить не настолько далеко, чтобы не навещать вас время от времени.

– Спасибо, Диган, за то, что все исправил.

Макс улыбнулась, когда Диган закрыл дверь за бывшей невестой. Он так хорошо умеет решать проблемы. Даже соединять почти распавшиеся семьи.

– Но куда мы поедем, если будем жить недалеко отсюда?