Рэм почувствовал, что вот-вот достигнет пика наслаждения, он никогда еще не переживал восторга такой ошеломляющей силы. У него было такое чувство, как будто внутри прорвало какую-то плотину и маленький ручеек эмоций превратился в ревущий поток, от которого кровь зашумела у него в ушах. Рэму показалось, что новые сильные ощущения взорвали его внутренний мир и он уже никогда не будет прежним. Сьерра поставила все с ног на голову. Ее нежное тело лишило его способности ясно мыслить. Рэм издал хриплый вопль, делая последний мощный толчок и чувствуя, как из него извергается семя.

Сьерра чувствовала, как весь мир вращается вокруг нее, она летела в смутной дымке из падающих звезд и искр от костра, она изгибалась в экстазе, кричала, тянулась в небо к пламенеющим звездам.

Когда мир наконец перестал вращаться и Сьерра открыла глаза, она увидела, что Рэм, подперев щеку рукой и опершись на локоть, внимательно смотрит на нее. Он наблюдал за тем, какой восторг она испытывает в минуты их близости. Выражение лица Рэма было удивительно нежным.

– Неужели это всегда так бывает? – спросила Сьерра, чуть дыша.

Рэм улыбнулся и лег на спину, все еще дрожа всем телом.

– Я бы соврал, если бы ответил утвердительно на твой вопрос, – наконец промолвил он. – То, что мы сейчас пережили, очень редко бывает.

– Почему?

– Черт возьми, откуда я знаю? Да я и не хочу этого знать!

Сьерра глубоко задумалась, она хотела понять, почему так восторженно и самозабвенно отвечала на ласки Рэма. Она не могла представить себя в подобной ситуации рядом с Гордоном.

– Скажем так: мы вели себя как два животных в период течки, идя на поводу у своих инстинктов и вдохновенно следуя зову природы, – продолжал Рэм, пытаясь принизить значение того, что произошло сейчас между ними, и смягчить эмоциональный накал всей ситуации. Он не хотел, чтобы Сьерра почувствовала к нему глубокую привязанность, ведь он ничего не мог предложить ей взамен, не зная, что ждет его самого в ближайшем будущем. – Я не придавал бы большого значения тому, что только что случилось между нами. Мы слишком долго сопротивлялись своему чувству, поэтому разрядка получилась такой бурной. Однако мне кажется, что все же стоит отметить одно обстоятельство: для начинающей ты чертовски здорово вела себя в постели. Надеюсь, Линч по достоинству оценит тебя.

Сьерра замерла, чувствуя себя глубоко оскорбленной. Если Рэм хотел своими словами обидеть Сьерру, то, надо признать, он достиг своей цели. Неужели он все еще боялся, что она потребует жениться на ней? Сьерра вышла из себя.

– Прекрати, Рэм! Не порти эту ночь! Мне ничего от тебя не нужно, я ничего у тебя не прошу. Ты ведь все объяснил мне еще до того, как мы... как мы...

Она вспыхнула и отвела глаза в сторону, внезапно застеснявшись своей наготы. Наконец она закуталась в одеяло, чувствуя себя более защищенной от его чар.

Рэм виновато вздохнул. Черт возьми, он ощущал себя последним негодяем. Он жестоко поступил со Сьеррой, но эта жестокость была ненамеренной, он честно признался ей в том, что у них не было будущего.

– Прости меня, Сьерра. Я не хотел, чтобы это произошло. Я предчувствовал, что мне будет нелегко с тобой, я знал, что мне трудно будет устоять. Я знал это с нашей первой встречи.

– Иначе и быть не могло, все случилось так, как должно было случиться, – мягко сказала Сьерра. – Теперь уже поздно о чем-либо сожалеть, ведь правда, Рэм?

– Нет, еще ничего не поздно. Мы можем просто забыть о том, что произошло. Было бы лучше, если бы мы сейчас расстались навсегда.

Сьерра резко привстала и села, не обратив внимания на то, что одеяло соскользнуло с нее и упало ей на колени, обнажив грудь.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась назад, в Солт-Лейк-Сити?

Рэм тяжело вздохнул.

– Нет, я не могу этого требовать. Это было бы небезопасно для тебя, ты не можешь возвратиться туда одна, а я не могу тратить время и сопровождать тебя в этой поездке. К сожалению, я вынужден доставить тебя в Денвер.

Взгляд Рэма затуманился, когда он взглянул на белоснежную грудь Сьерры. Прежде чем отвести глаза в сторону, он сглотнул и глубоко вздохнул. Заметив это, Сьерра вспыхнула инатянула одеяло до подбородка.

– Ты не пожалеешь о том, что принял такое решение, Рэм.

– Я уже жалею об этом. А теперь поспи, Сьерра. Завтра утром мы рано отправимся в путь.

Сьерра снова улеглась на одеяло, расстеленное на земле, удивляясь, почему Рэм не хочет лечь рядом с ней.

– Рэм!

– Что?

– Почему ты очертя голову помчался в Денвер? Все это так таинственно.

– Тебе это будет неинтересно, – отозвался Рэм.

Какой прок в том, что Сьерра узнает о его проблемах, ведь это все равно ничего не изменит.

– Ты думаешь, что я избалованная своевольная девица, но я умею быть отличной собеседницей. Почему ты не хочешь рассказать мне о себе? Наверное, ты мне не доверяешь?

– Как я могу доверять женщине? – расхохотался Рэм. – Нет, черт возьми, я не могу позволить себе ничего подобного. Не родилась та женщина, которой бы я мог доверять. И очень мало мужчин могут похвастаться тем, что пользуются моим доверием. Спи!

Сьерра, закрыв глаза, все еще обдумывала слова Рэма, которые вызвали у нее изумление. Она сгорала от любопытства, ей ужасно хотелось узнать о том, кто была та женщина, которая столь повлияла на отношение Рэма ко всему женскому полу и возбудила его недоверие к женщинам.

Сьерра понимала, что Рэм был по-настоящему влюблен в эту незнакомку, и ее занимало теперь только одно: испытывал ли он к ней до сих пор прежние чувства.

– Кто была та женщина, Рэм, и что она тебе сделала?

Рэм чуть не выругался вслух.

– Послушай, оставь меня в покос. Ведь я не трогаю тебя.

– А кто та женщина, которая занимается делами твоего салуна? Она твоя любовница? Похоже, ты ей доверяешь.

– Ты говоришь о Лоле? Лола – это совсем другое дело. Она честный человек, я в это свято верю. Я доверил бы ей собственную жизнь.

Сьерра пренебрежительно фыркнула:

– Но ведь она тоже женщина. Неужели ты ей доверяешь только потому, что она твоя любов...

– Черт возьми, Сьерра, оставь Лолу в покое, она здесь ни при чем. Спи!

– Мне холодно.

– Оденься.

– Но ведь мы оставили одежду на берегу реки.

Сьерра услышала шорох. Рэм подошел к ней и лег рядом, заключив ее в свои объятия.

– Теперь тебе лучше?

Сьерра удовлетворенно вздохнула.

– Намного лучше.

– Надеюсь, теперь ты наконец уснешь? И пожалуйста, постарайся не ворочаться во сне, – сказал Рэм, опасаясь прежде всего, что ее движения снова возбудят в нем прежнюю страсть.

– Спокойной ночи, Рэм. Я не знаю, кто та женщина, которая так обидела тебя, но я могу помочь тебе забыть ее, если ты, конечно, позволишь мне сделать это.

– Ничего подобного, и не надейся на это, – недовольно проворчал Рэм.

Рассвет начинал еле брезжить, звезды на небе потускнели, а восточный край неба окрасился в бледно-розовый цвет. Внезапно Сьерра проснулась, ее разбудил Рэм. Он метался и говорил во сне. Его речь была несвязной.

– Дора! Ради Бога, на делай этого! Джейсон, ты же мой лучший друг! Чем я заслужил такое отношение к себе?

Движения Рэма стали беспорядочными, он так дико метался в бреду, что Сьерра испугалась за него.

– Тюрьма! О Боже! Я не вынесу этого!

– Рэм! Проснись. Ты бредишь.

Рэм сразу же проснулся и растерялся, почувствовав, что его охватывает страх. Страх от того, что он снова утратил чувство реальности.

– Сьерра, что случилось?

– Ты бредил во сне, тебе приснился страшный сон. Ты метался и говорил о какой-то Доре. Кто такая эта Дора?

Рэм на секунду замер.

– Это не имеет никакого значения. Забудь обо всем. Рэм ощущал ее твердые соски и исходящее от нее тепло, и его чресла снова начали наливаться силой. Пережитый им во сне ужас отступил и рассыпался в прах, развеянный ветром, словно зола костра.

– Впрочем, если тебе это надо в качестве предлога... и оправдания для того, чтобы снова заняться со мною любовью, тогда я буду рад дать тебе необходимые объяснения, – внезапно сказал Рэм, уводя разговор в сторону. Он прижался бедрами к бедрам Сьерры, стараясь разбудить в ней желание. Его плоть затвердела и затрепетала от возбуждения.

Сьерра устремилась навстречу ему, изогнувшись телом.

– Я вовсе не это имела в виду... – пролепетала она.

– И я тоже, – промолвил Рэм, бросив взгляд на светлеющее небо. – Тем более что у нас нет времени на все это.

Рэм боялся, что если он займется снова любовью со Сьеррой, то не сможет остановиться. Она была для него адом и раем одновременно, любить ее было истинным наслаждением.

Час спустя они снова двинулись в путь. Сьерра была в подавленном состоянии. Ночь, проведенная с Рэмом, давала о себе знать. У нее ломило все тело, и она ощущала ноющую боль в промежности. Но более всего она страдала от мысли о том, что их отношения ничего не значили для Рэма. Разве он мог испытывать к ней настоящую страсть? Ведь он постоянно гнал ее от себя. Конечно, Рэм заранее предупредил ее обо всем, но она не поверила ему. Теперь Сьерра знала, что причиной того, что Рэм не может жениться на ней, была другая женщина, и это еще больше ранило ее душу.

Рэм любил женщину по имени Дора.

Кто такая была эта Дора и что она сделала Рэму? Может быть, эта женщина навсегда разрушила его веру в любовь? Если это так, то Дора принадлежала к числу тех бессердечных женщин, которые причиняют неизмеримое зло. Если бы Рэм разрешил ей, Сьерре, загладить вину этой женщины! Что бы ни говорил Рамзи Хантер, Сьерра никогда не забудет его. Нет, никогда... Она уже давно разобралась в своих чувствах и теперь хорошо понимала, что с ней происходит. Она любила Рамзи Хантера. Она испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение в его объятиях.

Этот человек был таким равнодушным, порой жестоким, безумно надменным, но Сьерра любила его.

Глава 9

Сьерре доставляло мало удовольствия часами качаться в седле. Она не привыкла передвигаться верхом на лошади, ее нежные ноги отекали и сильно болели, спину ломило, а ноющая боль в промежности с каждой минутой становилась все более нестерпимой. Похоже, путешествие верхом было не единственным занятием, к которому она не привыкла и на которое отважилась. Сьерра не учла последствий ночи любви, проведенной ею с Рэмом. Теперь она неимоверно страдала, испытывая боль в руках, горбясь от усталости и чувствуя досаду от того, что Рэм, казалось, был совершенно равнодушен к ее мучениям.

Если бы Сьерра не была столь упрямой и гордой, она давно бы уже пожаловалась на испытываемые ею неудобства, но девушка не хотела, чтобы Рэм снова назвал ее избалованной принцессой. Между тем Хантер неумолимо скакал впереди нее по крутым горным тропам, таким опасным, что Сьерра каждый раз боялась сорваться в пропасть. Ее снова и снова удивляло то, что Рэм почему-то очень спешит в Денвер.

Сьерра решила в конце концов, что причиной этой спешки является женщина, чье имя Рэм бормотал по сне. Должно быть, эта Дора – совершенно необыкновенная женщина, ведь она сумела заставить Рэма мчаться через всю страну ей навстречу.

Если бы Сьерра знала, о чем сейчас думает Рэм, она бы пришла в изумление. Он перебирал в памяти все подробности прошедшей ночи и клял себя за то, что не сумел вовремя остановиться. Возможность того, что Сьерра забеременела, была достаточно велика. И поскольку он не мог жениться на девушке, Рэм надеялся только на одно: этого больше никогда не произойдет. Он не мог допустить, чтобы Сьерра забеременела, а поэтому ему необходимо было воздерживаться от близости с ней.

Рэм почти не обращал внимания на живописный горный пейзаж – величественные отроги высоких гор, плодородные долины и поросшие лесом косогоры. Чувство вины терзало его и казалось столь огромным, что он просто не мог любоваться красотами природы. Рэм обвинял себя в том, что воспользовался неопытностью Сьерры и лишил девушку невинности, хотя, видит Бог, не собирался этого делать. Он просто не мог устоять против соблазна. Его чувство к Сьерре было столь сильным, что все произошло само собой. Эта ночь любви была для него самым волнующим и прекрасным событием в жизни.

Но теперь он мучился сознанием того, что причинил Сьерре столько страданий. Уже много лет Рэм никого не впускал в свое сердце, которое однажды похитила женщина по имени Дора. С тех пор Рэм наложил на него печать, он не позволял себе испытывать сильных эмоций. Что касается женщин, то Рэм использовал их и, не задумываясь, бросал любовниц, когда те начинали утомлять его.

Но он не всегда был таким черствым и жестокосердным, некогда его сердце было открыто для добрых чувств, он любил людей и доверял им. В то время жизнь казалась Рэму прекрасной, он верил в человеческие взаимоотношения, мечтал обрести любовь, семью, в которой у него родится много детей. Но в одно мгновение его мир рухнул. Два страшных года Рэм вынужден был провести за решеткой, испытывая бессильную злость, неутихающую душевную боль и лишения, страдая от непосильной работы. Он научился выживать в любых условиях. Он вынужден был это сделать – иначе бы он погиб. Мысль о том, что рано или поздно он отомстит своим обидчикам, не дала ему сойти с ума. Когда его мучения кончились так же внезапно, как и начались, прежняя жизнь показалась ему нереальной, он не смог вернуться к ней. Он повзрослел, ожесточился, и теперь смысл его существования заключался только в одном – в мести. Все последующие годы Рэм посвятил подготовке к акту возмездия, он неуклонно шел к своей цели.