– «Телохранитель его дочери», – сказала Зоя, мучительно преодолевая привычное чувство неловкости, возникавшее всякий раз, когда заходил разговор о ее работе. Трудно абстрагироваться от личных моментов и отстраненно обсуждать то, что касается тебя непосредственно. К тому же читатели и критики считали «Телохранителя» автобиографической книгой, хотя это было не совсем так, и Зоя устала объяснять и доказывать, что вовсе не каждая страница текста навеяна ее собственными воспоминаниями и переживаниями.

Швейцар кивнул, но по глазам было видно: он не из тех, кого заинтересовала история «трудных отношений между отцом и дочерью, едва не погубивших обоих и поставивших девушку на грань самоубийства в поисках отцовского одобрения». Кажется, именно так звучала рецензия «Ньюсуик».

– Я написала еще две, – продолжала Зоя, чтобы заполнить неловкую паузу и выглядеть слегка развязно и самоуверенно. Надо дать понять, что она знает себе цену. – «Хранитель души» и «Речной свет».

– «Речной свет»? Это с Шоном Коннери? – Швейцар был потрясен.

Зоя небрежным движением промокнула вспотевший лоб.

– Да, кажется, он должен был играть в экранизации. Вот и еще одна заноза для писателя. Почему фильмы всегда, даже до выхода на экран, привлекают так много внимания, тогда как сама книга, по которой снимают фильм, пылится на полках библиотек?

– Да-а, я же чувствовал, что где-то слышал ваше имя, – удовлетворенно протянул швейцар. – Да, мисс Макгвайр, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь, пожалуйста. Меня зовут Бобби. Кстати, там у вас наверху рабочие ремонтируют что-то. Мисс Блеквелл сообщила вам об этом?

– Конечно, – сказала Зоя, вновь припоминая письмо. Что-то там было насчет электричества и проводки.

– Рядом с дверью есть кнопка интеркома, если у вас возникнут вопросы.

Зоя захватила ключи, подумав, что брелок – сердечко из зеленого стекла – такой же броский, почти вульгарный, но вместе с тем романтичный, как сама Скай.

«Боже, благослови Скай!» Лифт остановился на семнадцатом этаже. «Что бы я делала без нее? Не знаю. Уехала бы к маме? Готовила бы вместе с ней и Харви фирменные блюда? Вязала бесконечные свитера?» Вздрогнув от этой мысли, Зоя вышла из лифта в просторный холл.

Дверь квартиры гостеприимно распахнулась. Прямо напротив входа располагалась маленькая, прекрасно оборудованная кухня, Зоя с облегчением скинула с плеча сумку, сняла пальто, туфли и направилась в гостиную, по меркам Манхэттена огромную, разделенную диваном на две зоны – собственно гостиную и столовую. Противоположная стена представляла собой одно сплошное окно – Манхэттен за стеклом. «Bay!»

Комната, светлая и просторная, казалась висящей в воздухе. Интересно, сможет ли она здесь писать? Зоя уже соскучилась по своему кабинету с уютным деревянным полом и роскошным восточным ковром. Помнится, она любила разглядывать этот сложный многоцветный узор, словно карту, по которой блуждали ее мысли в поисках вдохновения и новых сюжетных линий.

Зоя припомнила тот день, когда был куплен ковер. Тогда в армянской церкви в Куинсе, прихожанами которой были родители Ника, устроили распродажу. И Зоя выразила желание непременно пойти туда не ради покупок, но в надежде, что будущие родственники оценят ее открытость и толерантность по отношению к другой культуре. Исключительно любезные продавцы очень плохо говорили по-английски, а Зоя знала лишь несколько армянских слов. Пока родители Ника оживленно беседовали о чем-то с торговцами, Зоя отошла в сторонку, где были выставлены на продажу ковры небольшого размера. Тогда она и заметила этот пушистый ковер в очаровательной цветовой гамме: ярко-красной, вишневой, бордовой, черной и розовой. На ковре сидела и что-то лопотала милая темноволосая девчушка. Зоя тронула Ника за рукав.

– Что она говорит?

– Считает по-армянски, – нетерпеливо ответил Ник, порывавшийся уйти.

Зоя улыбнулась малышке и вдруг подумала, что, может быть, это картинка их с Ником общего будущего. А что, если это своего рода предсказание – их общая дочь, темноволосая, как Ник, и шустрая, как сама Зоя, играет на ковре?

– Давай купим его, – попросила она Ника.

– Ты с ума сошла? Мы не можем покупать ковры. Ты хоть представляешь, сколько стоят подобные вещи?

– Пожалуйста… – Зоя, помощник страхового агента, в то время зарабатывала совсем мало – и ненавидела свою работу. Но уже был готов черновой вариант ее первого романа, хотя она не питала надежды когда-нибудь продать рукопись. Так что она рассматривала покупку ковра как инвестиции, как жест доброй воли по отношению к родителям Ника, вложение в их совместное с Ником будущее. Словно, если у них появится этот ковер и до тех пор, пока он будет в доме, они не расстанутся – ковер казался чем-то вроде талисмана.

– Ну пожалуйста, – повторила она. – Ник, он такой красивый, и вообще в нем есть что-то особенное. Какая-то мистическая сила. Может, он принесет удачу.

– Я не верю в удачу, – отрезал Ник. – Люди сами отвечают за свои успехи и провалы.

– Ой, брось, Ник. Ну пожалуйста. Я сама заплачу за него. Ты просто скажи, что это хорошая мысль, и позволь мне сделать то, что я хочу.

Ник еще раз окинул взглядом ковер.

– Это напрасная трата денег. Совершенно напрасная.

Его слова все еще звучали в ушах Зои, когда подошли его родители, помогли сторговаться и погрузить ковер в «БМВ» Ника. Этот ковер создавал уют в комнате Зои в Гринвич-Виллидже, а затем переехал в кабинет их дома в Коннектикуте, милый и теплый вплоть до последнего времени. Зоя всегда заботливо ухаживала за ковром и, похоже, не совсем верно оценивала отношение Ника к подобным вещам. Этот ковер был первый пример того, что она предпочитала не замечать. Но всякий раз, когда приходила пора выбирать обручальные кольца, дом, машину, Ник всегда находил способ отвергнуть предложение Зои и вынудить ее принять его решение.

Возможно, инцидент с ковром действительно стал своего рода сигналом, предсказанием, а она не услышала его…

«Ну хватит! Возьми себя в руки. Ты в Нью-Йорке, это истинный рай для писателя, и у тебя замечательная квартира. Все вместе – великолепная возможность начать жизнь заново, хотя и остаются некоторые вопросы по поводу того, как именно начать».

Учась в Нью-Йоркском университете, Зоя жила в крошечном полуподвальчике вместе с Мышкой и Джейд. Помещение было ужасно старым и запущенным, но они втроем наскребли денег на косметический ремонт: отодрали вонючее ковровое покрытие и настелили новое, уговорили хозяина заменить окна. И уже ко второму курсу, покатываясь со смеху, рассказывали, что живут с пещерным комфортом. Но апартаменты Скай даже отдаленно не напоминали то общее детище полунищих студенток. Это было поистине «потрясающее место», как говорила Джейд своим клиентам. Хотя здесь и была всего одна спальня, размеры квартиры завораживали, а с того места, где стояла сейчас Зоя, она видела одновременно Эмпайр-Стейт-билдинг, здание корпорации «Крайслер» и тот небоскреб на Тридцать четвертой улице, где раньше находился офис ее издателя. А далеко внизу маленькие разноцветные машинки ползли по тонким черным полоскам асфальта. Дивная иллюзия порядка с высоты семнадцатого этажа.

Тогда почему она не чувствует себя счастливой? Зоя отвернулась от окна. Стены, выкрашенные в нежный персиковый цвет, кое-где были обезображены дырами. Сейчас, присмотревшись, Зоя обнаружила такие же на потолке, словно целое семейство кротов пыталось прорыть ходы в бетонной плите. Что там писала Скай?

«Один из кабелей, кажется, перегорел, так что мне пришлось менять всю проводку. Но не беспокойся – электричество уже подключили, осталось только заделать дыры, и я наняла для этого рабочих».

Похоже, работяги не надорвались.

Зоя взяла с журнального столика какой-то художественный альбом и, заметив зеркало, остановилась. Подтянув розовый кашемировый свитер, она повернулась к зеркалу в профиль и втянула живот, так что джинсы сползли почти на бедра. Слава Богу, она не напрасно проводила по несколько часов в спортзале. По крайней мере, это внушало уверенность: Ник оставил ее не из-за того, что она растолстела и расплылась.

Вообще-то Зоя не слишком любила зеркала, но здесь они действовали магическим образом, увеличивая пространство комнаты и придавая стенам небесный оттенок. Пожалуй, она могла бы некоторое время пожить здесь. Не так уж невероятно. При страсти Скай ко всему необычному и экзотическому, здесь еще было вполне уютно и удобно.

Тогда почему на душе так гадко?

Рухнув на диван, Зоя уронила книгу на пол, зарылась лицом в ладони и разрыдалась. Она ненавидела слезы. В семье Макгвайр не принято было открыто проявлять чувства. И Зоя с детства привыкла контролировать себя. Но сейчас она как будто превратилась в пятилетнюю девчушку, ревущую над разбитой коленкой, и не было никаких сил, а главное – желания с этим бороться.

Какого черта она здесь делает?

Ах да! Это убежище. Место, где можно вздохнуть свободно. И может быть (правда, едва ли), немного прийти в себя.

4

Было уже почти восемь, а Джейд все еще торчала в офисе с клиентом. Впрочем, она ничуть не огорчалась. Еще немного, и она ощутит эйфорию от заключенной сделки. Громадный пентхаус с сияющим паркетным полом и панорамным видом на город словно излучал ощущение власти, обещание прибылей, от него веяло ароматом будущего. Джейд Коэн любила свою работу. Только секс мог бы сравниться с этим удовольствием. Но в сексе не было такого вызова. Даже самый роскошный мужчина не приводил ее в то состояние восторга и волнения, которое охватывает, когда поднимаешься с клиентом в лифте, распахиваешь дверь – и перед тобой возникают три сотни квадратных футов дорогостоящей недвижимости.

– Ну что же, мистер Такияма, еще пара подписей – и вы становитесь владельцем пентхауса на Пятой авеню. Вот здесь, пожалуйста.

Джейд наклонилась над столом довольно низко, показывая клиенту, где он должен расписаться.

– Это двухэтажная квартира с большой столовой и тремя спальнями.

Его тонкие губы изогнулись в улыбке, но Джейд не была уверена, что это означает радость по поводу покупки пентхауса на Пятой авеню. Скорее удовольствие исходило от зрелища более конкретного – того, что демонстрировал приоткрывшийся вырез ее блузки.

– Мистер Такияма, я упустила какие-то детали?

Он с трудом отвел взгляд от ее груди и слегка склонил голову.

– Нет-нет, Джейд. – Аккуратно подписав контракт в нужном месте, Такияма продолжил: – Я просто заметил, что ваша энергия… как бы это сказать, несколько стеснена. Она не имеет выхода, если вы понимаете, что я имею в виду. Я немного знаком с искусством акупрессуры и с учением об энергетических меридианах, поэтому обратил внимание на эти особенности.

– В самом деле? – Джейд потянулась в кресле, и груди ее словно нацелились на собеседника. Худенькая и стройная от природы, Джейд считала своим основным достоинством грудь, вполне оправдавшую деньги, которые она выложила в свое время за силиконовые имплантаты. Ей будет уже далеко за тридцать пять, но грудь останется все такой же твердой, высокой и упругой, как у девочки-подростка. Джейд заложила за ухо прядь темных волос жестом «ну-давай-красавчик».

Мистер Такияма вскочил, вытянувшись во весь рост.

– Я обидел вас?

– Нет, нет, пожалуйста, продолжайте.

Он протянул руку и коснулся кончиками пальцев центра ее грудной клетки.

– Здесь проходит один из энергетических меридианов – меридиан стресса. Именно тут у вас напряжение.

– Неужели? – Джейд провела рукой меж грудей, подумав, что явно недооценила мистера Такияму. Некоторые клиенты были воплощением идеала деловитости, и она полагала, что японец относится именно к таким. Но похоже, Джейд ошиблась. Страсть! Этот аромат она улавливала за милю.

Кивнув еще раз, мистер Такияма обошел стол и встал позади кресла Джейд.

– Да, – произнес он, мягко отодвигая ее ладонь и помещая свою на освободившееся место. – Именно здесь меридиан стресса и зона напряжения.

Пока Такияма говорил, рука его скользнула еще ниже.

– И сильное напряжение? – Джейд едва не расхохоталась, откинувшись в кресле и запрокинув голову. Многие мужчины и прежде говорили ей, что она чересчур напряжена, но вовсе не в этом контексте. И он называет это акупрессурой? Объяснение звучало солидно и убедительно, а прикосновения были мягкими и теплыми. Это был либо бесплатный урок восточной медицины, либо лучший из известных Джейд способов подкатиться к девушке.

– Пожалуйста, поднимитесь, – неожиданно попросил он, помогая ей встать с кресла.

Чувствуя себя марионеткой, Джейд прислонилась к нему, а его нежные руки переместились к ее животу.

– Здесь, внизу живота, расположен энергетический центр вашего организма. Чувствуете его?

– Да, – прошептала Джейд, страстно желая, чтобы руки Такиямы на несколько дюймов опустились. Обычно ее нелегко завести, но японец до сих пор был просто великолепен.