– Я не поэтому спал с тобой, Софи.

– Тогда почему?.. Нет, не отвечай! – Ей больше не вынести его оправданий. Она же не сумасшедшая, чтобы снова поверить в них. – Добиваться своего любой ценой характерно для тебя, – тихо добавила она. – Однако давай хотя бы притворимся, что это было счастливым, но случайным стечением обстоятельств.

Софи опустила голову, боясь, что он по глазам догадается, насколько ей больно говорить такие вещи. Она не выдержит, если Филипп поймет, что для нее та ночь не была случайной.

– Почему ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня, хотя мы оба знаем, что это неправда? Посмотри на меня и скажи: была ли хоть минута за эти дни, когда бы ты не думала обо мне... о нас? – с вызовом спросил Филипп.

– Я не ненавижу, я презираю тебя, – холодно ответила Софи.

Он ничего не ответил, только сжал пальцы так, что побелели костяшки. Затем указал на пакеты с покупками, с которых уже натекла лужа.

– Продукты могут испортиться. Надо убрать их.

И это все, что он может мне сказать, с горечью подумала Софи. Я едва способна думать, глядя на него, а его беспокоят продукты! Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Самое ужасное, что теперь до скончания своих дней, деля постель с мужчиной, она будет вспоминать ту ночь! А Филипп ведет себя так, будто он всего лишь невинная жертва обстоятельств. Он что, считает, она будет делать вид, что ничего не случилось?

– Надеюсь, ты ненадолго и они не успеют испортиться.

Филипп заметил, что Софи дрожит, а ее кожа покрылась мурашками.

– Может, тебе лучше надеть что-нибудь потеплее, – предложил он, впрочем сильно сомневаясь, что она последует его совету.

Софи с недоумением посмотрела на него и увидела, что Филипп не может отвести взгляда от ее груди. Так и есть, тонкий халат распахнулся, а под ним на ней ничего не было!

Софи поспешно стянула халат у горла. Более глупый жест и придумать было сложно!

– Твоя забота о моем здоровье... – начала она хрипло.

– На самом деле я больше обеспокоен своим состоянием, – ответил Филипп, неожиданно широко улыбаясь. – Это очень провокационное зрелище.

– Я просто забыла, как одета, – принялась оправдываться она.

– Увидев меня, напрочь забыла обо всем остальном?

Не вступай с ним в словесную пикировку, предупредила себя Софи. Наверняка проиграешь. Слишком зыбкой была почва под ее ногами.

– Повторяю, Филипп, если тебе есть что сказать – говори.

– Я так понял, по словам твоей сестры, что работы ты пока не нашла?

Розалин обсуждала с ним ее проблемы?! О чем только сестра думала? Вероятно, не думала совсем! Ну и как много она успела ему рассказать?

– Ну почему же... у меня есть несколько вариантов. – Пора впадать в панику или подождать?

Филипп с раздражением окинул тоненькую фигурку, стоящую перед ним. По-прежнему судорожно сжимая рукой ворот халата, Софи старалась унять дрожь, но явно не собиралась одеваться, просто потому, что он это предложил.

– Предпочел бы разговаривать с тобой там, где у меня больше возможностей уберечь голову, – сказал он, в очередной раз уворачиваясь от низко висящего светильника, и направился обратно в гостиную.

Софи бросилась в спальню и натянула на себя первые попавшиеся джинсы и водолазку, которая, как назло, вызывающе обтягивала ее высокую грудь. Когда она вошла в гостиную, Филипп стоял у окна и смотрел на улицу, но обернулся, услышав шаги. Его взгляд оценивающе скользнул по плавным изгибам ее фигуры.

– Мне кажется, ты забыла надеть лифчик. Можно было и не спешить, я не тороплюсь... Или это сделано сознательно? – ухмыльнулся Филипп.

Это было вопросом гордости – не отреагировать на его колкость. Это было вопросом самосохранения – не посмотреть в его темные блестящие глаза.

– Как говорят: гордитесь тем, что имеете.

Вспышка восхищения во взгляде Филиппа в ответ на ее слова принесла Софи некоторое удовлетворение.

– Ты имеешь в виду секс? – Похоже, он не собирался сдаваться.

– Это ты думаешь только о сексе! – сердито бросила Софи.

Улыбка Филиппа погасла.

– Но ведь между нами был только секс.

Несмотря на то что это были практически ее слова, они задели Софи, когда прозвучали из уст этого человека. Но с другой стороны, они... и возбудили ее.

Ради справедливости следовало заметить, что она никогда и не рассчитывала, что Филипп Маршан действительно испытывает по отношению к ней какие-то чувства, что он готов заботиться о ней... Она была всего лишь женщиной, которой он хотел добиться, – что и сделал...

– Или ты спешила вернуться в гостиную, потому что боялась оставить меня надолго наедине с фамильным серебром? – услышала она голос Филиппа.

Можно подумать, оно было у Розалин!

Единственной ценной вещью, которая находилась в квартире, была потрясающей красоты фарфоровая чашка, унаследованная от бабушки и стоящая обычно на каминной полке. Сестра тряслась над ней, и мало кому посчастливилось пить из этого раритета. И вот теперь эта чашка стояла перед Филиппом на кофейном столике.

А ей-то казалось невозможным, чтобы Розалин вообще пригласила Филиппа войти. Но мало того, что его впустили, к нему отнеслись как к особо важной персоне! Он умеет произвести впечатление, горько подумала Софи. Не хватает еще приревновать его к собственной любимой сестре!

– Не возражаешь? – спросил Филипп, подходя к камину и собираясь его зажечь.

– А это имеет значение, возражаю я или нет?

– Я только что вернулся из Испании, и теперь мне все время кажется, что здесь холодно.

– Подновлял загар? – Эта колкость напомнила ей, что, к сожалению, все тело Филиппа было золотистого оттенка. С помощью солнца такого эффекта не достичь.

– Дела, – коротко ответил он. – Неожиданная возможность...

– Можешь дальше не продолжать, – остановила его она. – Для меня уже не секрет, что ты не в состоянии устоять, когда тебе предоставляется возможность.

– Похоже, ты не можешь не ехидничать?

– Я тебя сюда не приглашала, – напомнила Софи. – Почему ты здесь? Ты получил, что хотел: Люк в безопасности...

– Я не имею никакого отношения к тому, что между ними произошло.

– От Розалин я этого не услышала, – возразила она с негодованием.

– Возможно, – ответил Филипп. – Но она ушла задолго до того, как я добрался до отеля.

Он обнаружил там племянника полностью в расстроенных чувствах. Тот одновременно хвалил себя за то, что поступил правильно, и пребывал в отчаянии оттого, что лишился единственного шанса обрести настоящее счастье. Филипп, который никогда не видел Люка в таком состоянии, просто сидел рядом и слушал его бессвязную речь... А что еще он мог сделать? К утру молодой человек был по-прежнему удручен, но более спокоен.

– Что мне делать? – спросил он Филиппа.

Ну почему Люк задает этот вопрос теперь, когда у него совсем не такой ответ, какой был бы несколько часов назад?

– Я не могу сказать тебе этого, Люк. Что делать, должен решить ты сам.

Неужели племянник действительно слишком полагается на его мнение? Неужели он, Филипп Маршан, непогрешим?

Действительно, никогда раньше Филипп не сомневался в своей правоте. И ни от кого не слышал критики в свой адрес... За исключением этой зеленоглазой колдуньи. Но если она так хорошо разбирается в людях, то что же не разглядела нутра Карла Коллахена!

– Но как ты думаешь, я правильно поступил? – упорствовал Люк. – Вот ты, например, ты ведь никогда не сделал бы предложения женщине, которую знаешь всего лишь несколько недель! – Он даже рассмеялся над абсурдностью подобной идеи, не обратив внимания, насколько дядя был поражен его словами. – Нельзя строить будущее, основываясь лишь на физическом влечении.

– Послушай, Люк, может, ты дашь себе какое-то время на размышления?

– Здесь не о чем думать...


Софи помнила их предыдущую беседу.

– Но если бы Розалин оказалась там, ты бы сделал все, что в твоих силах, чтобы развести их, разве нет?

– Ты так думаешь? – Филипп, казалось, был искренне огорчен ее предположением.

– Я это знаю! – сердито выпалила она.

– Твоя сестра, похоже, воспринимает ситуацию более философски, чем ты.

Философски! Нет, его самоуверенность переходит все границы!

– То-то она плачет все ночи напролет!

Зря она это сказала. Но, по крайней мере, получила удовольствие, увидев, как помрачнел Филипп. Такого он явно не ожидал.

– Ты уверена? – Розалин, с которой он разговаривал час назад, поразила его своим трезвым подходом к расставанию с Люком.

– Я никогда еще не видела сестру более несчастной, – заявила Софи.

– Но мне она сказала, что считает, что так будет лучше для них обоих. В конечном счете...

– И ты поверил? – презрительно фыркнула Софи. – Просто Розалин сказала то, что ты хотел услышать. Это позволило тебе не чувствовать себя виноватым.

– Увлекаешься популярной психологией? Но я и так не чувствую себя виноватым. Нет причин.

– Ну конечно! – Софи была готова рвать и метать. – Скажи, Филипп, а ты чего ожидал? У Розалин, к твоему сведению, есть гордость...

Чего мне, к сожалению, недостает, подумала она. Даже сейчас, яростно защищая сестру, Софи любовалась мужественным лицом Филиппа, вдыхала знакомый аромат его одеколона, наслаждалась его близостью.

Ей пришлось судорожно сглотнуть, прежде чем она смогла продолжить:

– Розалин не из тех, кому нравится, чтобы их жалели. Но поверь мне на слово, за ее веселостью и беспечностью... – Слезы, наполнившие глаза Софи, помешали ей договорить.

– Прости, если твоя сестра несчастна. Мне она показалась действительно хорошим человеком.

– Думаю, твоего племянника привлекают стервы.

– Как и меня, – буркнул Филипп. – Может, его вкусы меняются... Это бывает, – резко добавил он. – Налить тебе кофе? Еще немного осталось.

– Я не хочу кофе, я хочу, чтобы ты ушел! – воскликнула Софи. – Говори, что хотел, и убирайся!

Филипп перехватил ее сердитый взгляд и, не отрывая глаз, опустился в кресло перед камином.

На мгновение в голове Софи возник яркий образ, такой реальный, что она даже почувствовала сильные пальцы, пробегающие по ее волосам. Она сидит на полу у его ног, голова лежит у него на коленях...

Звук собственного имени вырвал ее из мира грез.

– Софи, с тобой все в порядке? – Неожиданно-нежные интонации окончательно вывели ее из равновесия.

– Со мной не может быть все в порядке, пока я дышу с тобой одним воздухом! – огрызнулась она.

Филипп, полностью расслабившись, вытянул вперед длинные ноги и скрестил руки на груди.

– Ну и что ты думаешь?

– О чем? – озадаченно спросила Софи.

Его глаза подозрительно сузились.

– Ты слышала, что я только что сказал?

– Нет... да... – Не могла же она сообщить ему, где витали ее мысли.

– Похоже, нет. Я спросил, не хочешь ли ты поработать на меня.

Софи нервно засмеялась и опустилась в кресло напротив. Такого поворота событий она никак не ожидала.

– А теперь поподробнее.

– У меня есть шестилетняя дочь, – словно нехотя начал Филипп.

– Знаю. Но нет жены. – Потому что Филиппу Маршану не нужны отношения, выходящие за рамки спальни.

– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить об этой женщине... о Патриции.

Софи не понимала, почему он таким пренебрежительным тоном говорит о матери своего ребенка. Ведь не настолько же он черств, чтобы не испытывать хотя бы благодарности, если никогда не знал, что такое любовь.

– Она умерла? – Софи замерла, услышав свой бестактный вопрос.

Филипп же выглядел удивленным, но не более.

– Конечно нет, – сухо ответил он. – Она в Нью-Йорке. Тоже модель. А с чего ты взяла, что она умерла?

– Ну, не знаю, – пробормотала Софи. – Просто ты воспитываешь ребенка один...

Филипп с мрачной улыбкой наблюдал за ней.

– Прежде чем разыграется твое богатое воображение, поясняю: я никоим образом не давил на Патрицию и ни к чему не принуждал. То, что Мишель осталась со мной, решила ее мать.

– Мне и в голову не приходило, что... – начала Софи.

– Но пришло бы, – прервал ее Филипп. – Так вот Мишель появилась на свет...

«Случайно», – чуть было не слетело с языка Софи, но она вовремя одумалась. Однако Филипп догадался, что она едва не сказала.

– Да, я не планировал иметь ребенка от Патриции, – подтвердил он. – Но это не подразумевает, что девочка нежеланна или обделена любовью.

– Уверена, что так и есть. – Слишком очевидна была нежность, которую этот мужчина испытывал к дочери, как бы ни пытался он скрыть свои чувства. – И она совсем не видится с мамой?