Мэри Блейни - Твой пылкий поцелуй

– Почему вы дрожите? Возможно, мои слова оскорбляют вас, или… – Гейб провел пальцами по ее груди, – вам хочется еще?

– Не трогайте меня!

– Сначала ответьте, кто я для вас. Я хочу знать ваши планы на мой счет и больше не собираюсь быть послушным псом, который охотно выполняет команды своей хозяйки.

– Я и капитан не любовники. – Шарлотта попыталась отодвинуться от Гейба, но он остановил ее.

– Ваши слова могли обмануть дурака, чью роль я играл, но настоящий Гейбриел Пеннистан не так наивен. Разумеется, вы и капитан Дессо не любовники, во всяком случае, не больше, чем мы с вами. – Гейб достал из кармана завалявшиеся там деньги и кинул их на кровать. – Это все, что у меня есть. – Он рывком притянул Шарлотту к себе и, резко дернув корсет вниз, освободил ее пышные труди. Затем, заведя ей за спину руки, он прошептал: – Если мы не любовники, тогда просто отработайте эти деньги и покажите, на что вы способны.

Шарлотта на мгновение замерла. Как могла она так ошибиться в этом человеке? Независимо от того, что питало его вожделение, зависть или страх, оно настоящее и неподдельное – с этим нельзя играть или шутить.

Гейб прижался губами к ее губам, не просительно, но требовательно, и Шарлотта отчетливо почувствовала его возбуждение.

Ее охватила паника, почти ужас. Нет, она больше не поддастся, не станет его жертвой.

– Отпустите меня!

– Нет! Сначала дайте мне то, за что я плачу так дорого.

Шарлотта попыталась плюнуть ему в лицо, но из ее горла вырвался лишь неразборчивый хрип. И тут Гейб навалился на нее так, что ей стало трудно дышать, от страха у нее перехватило горло. Уже не в первый раз ее использовали для элементарного удовлетворения мужской потребности. Борьба с мужем обычно заканчивалась серьезным наказанием, и она могла уберечься лишь одним способом.

Шарлотта отвернулась и стала смотреть в сторону окна, представляя, что она находится где угодно, только не здесь, изо всех сил стараясь не противиться мужчине, которому она начала верить.

– Нет, Шарль!

Странные слова, невольно вырвавшиеся у нее, прозвучали в тишине, как удар грома. На какое-то мгновение оба застыли в непристойной позе, затем Гейбриел резко отпустил ее, и Шарлотта едва не соскользнула с постели, на которую он успел ее уложить.

Поднявшись, Гейбриел подошел к окну, выходившему на улицу, и застыл, упершись руками в подоконник, опустив голову. В комнате слышалось лишь их затрудненное дыхание.

«Беги!» – мелькнуло в охваченной смятением голове Шарлотты. Она быстро натянула рубашку и корсет, потом сунула руки в рукава платья и сделала пару нетвердых шагов в сторону кресла, где лежала ее шаль.

Неожиданно Гейбриел стремительно пересек комнату и встал у двери.

– Выпустите меня отсюда немедленно! – решительно потребовала Шарлотта.

– Не сейчас.

Она вскинула руку и с размаху влепила своему мучителю звонкую пощечину, заставив его поднести руку к щеке. Это было глупо, но она испытывала непреодолимое искушение повторить это, жаль только, что она не захватила нож!

Сбросив шаль, Шарлотта стремительно повернулась к столу и схватила графин. Если хорошо прицелиться и швырнуть графин изо всех сил, он может оказаться столь же смертельным оружием, что и нож.

Ее рука поднялась, словно примеряясь и пробуя графин на вес.

– Постойте, вы неправильно поняли меня, Шарлотта, – неожиданно раздался голос с другого конца комнаты. – Вы не можете уйти просто так.

– Нет, могу. Шлюха сыта по горло своим клиентом.

– Нет-нет, я не это имел в виду. – Гейбриел шагнул к ней. – Вы не можете уйти, оставив все вот так…

– Все? Но между нами ничего нет, – почти выкрикнула Шарлотта. – Сколько раз я должна вам это повторять?

Гейб затряс головой, его лицо выражало полную растерянность.

– Простите, я пытался изнасиловать вас. Я был так разозлен, что мог овладеть вами против вашей воли…

Не слушая его, Шарлотта направилась к двери.

– Вы, конечно, можете уйти, если вам так хочется, или влепить мне еще десяток пощечин, если это поможет вам снять напряжение. Но я предпочел бы избежать знакомства с этим графином. И знайте: я уверен, что вы не проститутка, а лишь играете эту роль. Вот почему я приношу вам мои извинения. – Гейбриел склонил голову в ожидании ее решения.

Молчание затянулось, а он все ждал, проявляя чудеса терпения, и Шарлотта не выдержала. «Деньги, – напомнила она себе. – Им нужны деньги, а также безопасность и надежность, которые без денег невозможны».

Не слишком доверяя собственному голосу, она сделала глубокий вдох.

– Если вы еще раз коснетесь меня без моего позволения, я искалечу вас. Вы хорошо меня поняли?

Его кивок, если так можно было назвать судорожное подергивание головы, был ей ответом.

Поставив графин на пол неподалеку от себя, Шарлотта пыталась дрожащими пальцами завязать тесемки корсета, беспомощно свисавшего с ее плеч, и ей потребовалось несколько долгих минут, чтобы справиться со столь простой задачей. Подтянув зеленый шелк платья, она всунула тесемки в предназначенные для них отверстия и прижала обе половинки корсета, придав платью иллюзию скромности.

– Может, мне следует позвать горничную – она поможет вам завязать тесемки платья… – В голосе Гейбриела звучало неприкрытое сожаление.

Шарлотта покачала головой.

– Если я вызову горничную, это покажется подозрительным. Я никогда прежде этого не делала.

Не глядя на Гейба, Шарлотта подставила ему спину, и он принялся возиться с тесемками и застежками.

– Эти предметы созданы явно не для мужских рук.

Шарлотта слабо улыбнулась. Возможно, Гейбриел чересчур вспыльчив, но джентльмен в нем пока еще жив.

– Видите ли, Шарлотта, я собирался всего лишь помочь вам и затем действовать самостоятельно. Я знаю язык, у меня есть немного денег – так почему бы мне самому не играть роль, которую вы для меня выбрали? Вы показали мне, как это делается, и у меня есть пара знакомых здесь. Пожалуй, я даже мог бы найти себе работу. Беда в том, что, если я останусь во Франции до конца войны, это будет равносильно признанию себя виновным. К тому же не исключено, что в этом случае мне придется служить в армии Наполеона.

Шарлотта кивнула. Он, наконец, покончил с тесемками, и теперь она могла отойти от него.

– На этот раз я верю вам, – сказала она, обернувшись. – Только безумец мог бы захотеть остаться сейчас во Франции.

– Благодарю.

– А теперь нам пора уходить, милорд.

– Зовите меня Гейбриел, идет? Все равно тут нет ни лордов, ни леди. – Он подобрал с постели монетки, бросил назад одеяла и поправил простыни и подушки. – Кстати, кто такой Шарль?

– Мой муж, – ответила Шарлотта, слишком поздно сообразив, что на этот вопрос ей не следовало отвечать.

Гейб замер.

– Кажется, вы сказали, что являетесь вдовой.

– Так оно и есть, но это не мешает мне ненавидеть его.

Подобрав шаль, Гейбриел протянул ее Шарлотте.

– Что мы делаем дальше?

– Уходим, что же еще. – Шарлотта направилась к двери, и Гейбриел без лишних вопросов последовал за ней.

На улице их встретил холодный ветер, и Шарлотта плотнее закуталась в шаль, а затем взяла Гейбриела под руку.

Гейб понимал, что единственная причина, заставившая ее прикоснуться к нему, – желание избежать ненужного внимания. Некоторое время они шли в молчании не имея сил преодолеть возникшую между ними неловкость.

– Вспыльчивость я унаследовал от отца. – Гейбриел решил говорить хоть что-нибудь, лишь бы не молчать. – Я долго не осознавал, что его злобная ярость лишает меня всего человеческого. У нового герцога – моего брата – сохранилось отцовское высокомерие, но без вспыльчивости. Он хладнокровен, расчетлив и старательно скрывает присущую ему чувствительность. Другой мой брат – Джессап – получил от матери ее шарм и ничего от отца, за исключением разве что его сноровки в игре в карты. Сестра Оливия тоже очень похожа на мать, хотя и склонна раздражаться по пустякам. Возможно, жизнь с мужем изменит ее характер к лучшему.

Гейбриел тут же пожалел, что произнес вслух слово «муж», и от смущения слегка ускорил шаг.

– Я научился контролировать мою вспыльчивость, – продолжал он, – но это приходится делать почти постоянно. Когда я все же теряю контроль над собой, то потом всегда жалею об этом. Однажды случилось так, что мы с отцом не разговаривали целый год, так как я хотел заниматься анатомией, а он не позволял мне этого и называл меня искателем развратных ощущений. Тогда я заявил ему, что уеду от него навсегда, но мать, как обычно, выступала миротворцем, и ее мнение взяло верх.

– И вы всерьез были готовы бросить вызов отцу? Вероятно, у вас имеются собственные средства?

– Все так, но матушка настояла, что я необходим ей. Она и так уже потеряла одного сына: он погиб при кораблекрушении в Мексиканском заливе; другой же оказался никчемным бездельником.

– И тогда вы занялись изучением звезд?

– В конечном счете именно на этом мы сошлись с отцом. Он решил, что это скоро наскучит мне, а я подумал, что смогу пережить его и успею вернуться к моим прежним интересам.

– Теперь ваш отец умер…

– Да. Это кажется таким странным… В последний раз, когда я говорил с ним, он выглядел совсем неплохо, и вот на тебе… Впрочем, как я полагаю, моя жизнь не слишком изменится. Джессап здоров как бык и однажды женится на богатой наследнице, которая поддержит его пристрастие к игре. Линфорд женат, и его жена, вне всякого сомнения, родит ему достаточно сыновей, так что я буду так далек по линии наследования, что все забудут обо мне. – Гейб вдруг остановился. – Кстати, это вполне могло случиться уже сейчас. Может быть, вы знаете, Шарлотта, есть ли у нового герцога дети?

– Насколько мне известно, нет, – ответила Шарлотта, не замедляя шага. – А вам хотелось бы стать наследником?

– Разумеется, нет. Сидеть в палате лордов, слушать о бесконечных интригах и махинациях – Боже упаси!

– Но разве богатство и огромное влияние не стоят того?

– Полагаю, мой брат рассуждает именно таким образом; что до меня, то, по моему мнению, доктор Боргос прав: мне хочется сделать нечто более полезное в этой жизни, чем это позволено политикам. К примеру, я могу посвятить себя науке и попытаться сделать этот мир лучше.

Шарлотта кивнула.

– Что касается другого вашего брата, морского офицера…

– Дэвида? Вот уже почти десять лет, как он пропал в Мексиканском заливе.

– Не думаю. Я встретила его, когда ездила в Дербишир для встречи с герцогом.

– Вы, должно быть, встречались с другим нашим незаконнорожденным братом, Робертом Уилтоном, а Дэвид погиб.

– Понимаете, я довольно близко знакома с Уилтоном, а также с Мадлен, его женой.

– И вы готовы поклясться, что Дэвид вернулся в Англию? – Гейбриел все еще не мог поверить услышанному.

– Герцог принимает его, а родственники называют братом.

– Невозможно! Дэвид был моим самым близким другом, я очень обозлился на отца, когда тот официально объявил о его смерти.

– И вы были правы. Дэвид жив. – Шарлотта произнесла это с непоколебимой уверенностью.

– Значит, я потерял отца, но зато вновь обрел брата? Как все-таки это удивительно!

– Время не остановилось, пока вы отсутствовали, – заметила Шарлотта. – Семья герцога изменилась. И ваша жизнь в Англии станет теперь совсем иной.

– Единственная моя надежда на то, что мне еще достанет жизни, чтобы успеть немножко пожить.

Когда они добрались до дома Шарлотты, свет единственной зажженной свечи виднелся лишь в окне гостиной. По-видимому, это означало, что все спокойно.

Шарлотта открыла дверь, и, когда они вошли, из кухни выскочил кот: оценив обстановку, он последовал за ними вверх по лестнице.

Проведя Гейбриела в комнату в передней части дома, Шарлотта долго держала ключ в руке.

– Мне придется запереть вас здесь.

– Понимаю. – Гейб не сомневался, что такой и должна быть кара за его отвратительное поведение.

– Я приду за вами, когда все в доме проснутся.

Он кивнул, и Шарлотта вышла, забрав с собой кота. Гейбриел слышал, как ключ повернулся в замке, и не смог удержаться: он схватил ручку двери и подергал ее.

Затем, лежа на кровати, он мысленно перебирал все, что узнал за этот вечер.

Не только запертая дверь вызвала у него бессонницу. Дэвид жив! Ну разве тут уснешь? Он попробовал представить себе, как семья реагировала на это. Оливия вряд ли узнает его. Джессап потребует свой выигрыш – ведь он побился об заклад на то, что Дэвид в один прекрасный день вернется. Женитьба Линфорда наверняка давно миновала точку, когда у брата могли возникнуть какие-то позывы ревности к одному из первых ухажеров Ровены.

Шарлотта поклялась, что это правда, но вся ее жизнь была сплошным клубком лжи и обмана, так что Гейб невольно задавался вопросом: как она вообще представляет себе правду? Сама Шарлотта Парнелл представлялась ему такой же загадкой, как появление кометы. Теперь главное, чтобы она не исчезла также быстро до того, как он получит желаемые ответы.