Мэри Блейни - Твой пылкий поцелуй

– Ш-ш, – прошипела Шарлотта, – они уже идут сюда. – Она быстро склонилась над жалобно хнычущей девочкой. Ее брат стоял тихо, словно статуя, и лицо его было белым, как мрамор. Что до Жоржа, то он не спеша потягивал трубку, и единственным признаком беспокойства, который удалось заметить Гейбриелу, были прищуренные глаза.

Гейбриел откинул голову назад, изо всех сил стараясь казаться равнодушным, хотя каждая частица его существа требовала действия, когда стук офицерской шпаги возвестил о прибытии проверяющих.

– Бонжур, мадам и месье.

Гейбриел сразу узнал этот голос, при этом он ощутил одновременно облегчение и прилив ярости. Опять этот чертов капитан гвардейцев, вечно во все сующий свой нос! Не была ли данная экспедиция его идеей?

От непомерных усилий сдержать себя Гейбриела затрясло, но, к счастью, в этот момент Жорж, не обращая внимания на приказ полковника и присутствие капитана, помог Гейбриелу забраться в лодку, при этом до него доносился тихий разговор между Шарлоттой и капитаном. Было довольно темно, и существовал шанс, что капитан не узнает ее, – это слегка успокоило Гейбриела.

Жорж усадил его в лодке спиной к берегу, и, когда Шарлотта присоединилась к ним, капитан негромко обратился к ней:

– Что у него за рана, мадам?

– Боюсь, у него затронут мозг, но я все же очень надеюсь, что он поправится.

Не говоря ни слова, капитан вошел в воду и, подойдя к борту лодки, положил руку на плечо Гейбриела, но тот сидел не шелохнувшись и даже не взглянул на него. Его взгляд был прикован к свернутой бухте троса, словно для него сейчас целый свет сосредоточился в ней.

– Эй, подождите!

Голос полковника заставил их всех притихнуть.

– Кто этот раненый? Другие рыбаки говорят, что никогда его прежде здесь не видели.

Капитан, видимо, хотел объяснить, но что-то остановило его.

– Пусть говорит женщина, – приказал полковник.

– Мой муж обычно выходит на рыбалку с западного берега, по ту сторону доков, но сейчас ему слишком трудно добираться туда. – Шарлотта давала пояснения слегка дрожащим голосом, словно была испугана, но пыталась держаться храбро. Какая же все-таки она прекрасная актриса, подумал Гейбриел. А может, в данном случае ей и не надо было играть роль.

Полковник нагнулся, чтобы получше разглядеть лицо Гейбриела, и у бедняги пот выступил на лбу.

– Пожалуйста, полковник. – Гейбриел услышал молящие нотки в голосе Шарлотты. – Ему не нравится, когда его трогают: видите, как его трясет.

– Бьен, – ехидно произнес полковник и неожиданно ловким движением сорвал с Гейбриела бинты.

Гейбриел взревел, словно раненый зверь, потом согнулся вдвойне, закрыв лицо обеими руками, уверенный, что позволил полковнику увидеть свою несчастную «рану». Мгновение спустя он перестал орать, ограничившись тихим, непрерывным подвыванием.

– Обыщите лодку, полковник, – потребовал Жорж, оттолкнув с дороги Шарлотту и детей. – Я знал его всю жизнь, и не сомневайтесь, буду с ним в минуту смерти.

– Это как тебе угодно.

Гейбриел увидел, что полковник поднял пистолет, и тут же почувствовал холод ствола, приставленного к его виску.

– Почему бы прямо сейчас не положить конец его мучениям? Да и вам, мадам, без него будет гораздо легче.

Малыши тут же расплакались, и мальчик громко закричал:

– Нет, нет!

– Займись сестричкой, – приказала Шарлотта мальчику и повернулась к полковнику, который по-прежнему улыбался, не отводя пистолета от головы своей жертвы.

Гейбриел сидел не шевелясь, пока картины дома, семьи проносились у него в голове, как вдруг воспоминания были прерваны Шарлоттой, ее чистым сладостным запахом. Он втянул носом ее аромат и вознес молитву Господу, который, как он начал надеяться, действительно существует.

– Пожалуйста, полковник, умоляю вас. Детям нужен отец.

Наступило долгое молчание, затем полковник опустил пистолет и, ухватив Шарлотту за подбородок, приказал одному из солдат поднять повыше фонарь.

– Откуда я знаю вас? – Он, нахмурившись, взглянул на Дессо. – Где я встречался с ней?

Огорчение капитана было очевидно, и он даже отступил в сторону.

– Пожалуйста, капитан, пожалуйста. – Шарлотта умоляюще посмотрела на француза.

– Простите, мадам, но мне придется рассказать им. – Дессо отступил чуть в сторону, затем обернулся к полковнику.

Гейбриел закрыл глаза. Затратить столько усилий лишь для того, чтобы погубить все в одно мгновение! Какой же шутник этот Господь, раз издевается над ним таким образом! Нет, он будет драться и погибнет, но он не сдастся просто так.

Стиснув зубы, Гейбриел ждал.

– Полковник, перед вами сестра Шарлотты Парнелл. Семья стыдится Шарлотты, считает, что она опозорила их. Да и сама Шарлотта, как она говорила мне, не признает родства.

«Этот человек – шпион, – неожиданно подумал Гейбриел. – Вряд ли он настолько потерял голову из-за Шарлотты, что готов рисковать жизнью и честью офицера ради ее спасения».

Полковник поморщился и снова подозрительно оглядел Шарлотту.

– Да, я вижу определенное сходство. Похоже, эта дама столь же добродетельна, сколь ее сестра распущенна. – Он бросил вопросительный взгляд на Дессо.

– Ваша оценка абсолютно верна, месье, но, если вы пожелаете, я мог бы привести ее к вам для допроса.

– Лучше приведи саму Шарлотту, тогда я скажу тебе спасибо. – Полковник рассмеялся, затем повернулся и, не сказав больше ни слова, отправился дальше.

Проводив его напряженным взглядом, Дессо сгреб бинты и швырнул их в лодку, затем наклонился к Гейбриелу.

– Удачи, мой друг, – произнес он шепотом, прежде чем последовать за своим начальником.

Кажется, ему пожелали удачи? Гейбриел пытался осмыслить произошедшее, изо всех сил сдерживая желание немедленно отмести все тревоги и волнения одним огромным вздохом облегчения.

Тем временем мальчик дернул Жоржа за рукав, и тот помог детям вскарабкаться в лодку, а Гейбриел все никак не мог выбросить из головы слова капитана.

Удачи обычно мог пожелать один солдат другому. Значит, оба они были солдатами. И не столь важно, на какой стороне Дессо: они сражаются за свое дело, и у каждого своя цель.

Гейбриел отчаянно желал спасти имя своей семьи и свою честь, для чего ему нужны были удача и везение в этой жизни. Ввиду столь желанной и близкой надежды на побег он нашел в себе достаточно благородства, чтобы пожелать того же капитану.

Шарлотта позволила Жоржу помочь ей забраться в лодку и тут же перебралась на корму, захватив всхлипывающую малышку, она усадила ее к себе на колени и закутала в одеяло.

Когда Жорж с силой оттолкнул лодку от берега, никто не издал ни звука. Гейбриел даже не отваживался слишком глубоко вздохнуть из опасения, что полковник передумает или в лодке внезапно обнаружится течь, а то и еще что-нибудь похуже. Впрочем, в то же самое время он надеялся, что неудачи, наконец покинут их.

Усевшись в центре лодки на перевернутый ящик, Жорж поднял парус.

Лодка была длиной футов в двадцать пять, так что один человек вполне мог управляться с ней, и, когда парус надулся, лодка сразу поймала ветер и бодро двинулась вперед.

Подняв голову, Гейбриел подставил лицо ветру. Ему казалось, что именно так мог поступить человек, начавший оправляться от ранения. Вскоре ветер задул ему в спину, и лодка набрала скорость. Закрыв глаза, он всем своим существом впитывал ощущения, охватившие его во время этого перехода к свободе.

Насыщенный запах рыбы на берегу уступил место терпкому соленому аромату моря. Вода с умиротворяющим ритмом билась о борта лодки, палуба под ногами казалась твердой и надежной, даже когда лодка взлетала на гребень волны. Снасти бились о мачту, а парус все дальше уносил их от берега.

Когда Франция окончательно осталась позади, Гейбриел позволил себе представить, каким будет его возвращение домой, где его ждут семья и представители власти.

Неужели и те, и другие радостно встретят его на берегу по прибытии? Не попадет ли он снова в тюрьму, когда в военный департамент поступит рапорт о его возвращении?

Суда ему не избежать, да и виселица вполне вероятна. Ему придется платить по долгам и принять необходимые меры, чтобы оградить семью от ненужных осложнений. Гейб и в мыслях не допускал, что власти поверят в представленную им историю и освободят его.

– Сэр, у вас есть семья, которая ждет известий от вас?

Гейбриел долго хранил гробовое молчание – вопрос мальчика застал его врасплох – и наконец нехотя произнес:

– Да, Пьер, конечно, есть. А ты куда отправишься, когда мы высадимся на берег?

– Я поеду туда, куда меня отвезет мадам мама. – Перспектива очередного сиротского приюта, казалось, не пугала малыша. – Мы с сестрой будем вместе: мадам мама обещала мне.

– А где ты научился так хорошо говорить по-английски?

– Прошу прощения, сэр. Мадам велела нам не рассказывать ничего, потому что она сама позаботится о нас.

– Понятно. – Гейбриел сжал зубы. Сколько еще он будет носить это клеймо? Шарлотта уже всех заразила своим недоверием, так что же будет дальше? Он обернулся, чтобы посмотреть на нее.

Шарлотта пристально вглядывалась в даль, и ощущение безопасности, которым уже начал проникаться Гейбриел тут же начало улетучиваться. Неужели их преследуют?

Гейбриел повернулся, не заботясь о том, что это выходило за рамки его роли. Да он с ума сойдет, если ему снова придется общаться с французами!

Однако никого не было видно до самой линии горизонта. Никто не преследовал их, ничего, кроме пустынного моря, чистой воды и первых лучей солнца, поднимавшегося над городом. Заостренные шпили церквей на его фоне казались черными стрелами, упершимися в серое небо. Водная гладь отливала серебром, словно зеркало, разбитое ветром на мелкие осколки, не отражающие ничего, кроме бесцветного рассвета. Эту картину ему никогда не забыть: это та жизнь, которую он оставляет позади.

Тем не менее, едва первые лучи восходящего солнца засияли над городскими зданиями, их облик мгновенно изменился, и Гейбриел зажмурился. Потом он вновь взглянул на Шарлотту. Против ожидания, она посмотрела на него с улыбкой, и он кивнул ей в ответ. Казалось, впервые зато время, что им пришлось провести вместе, они пришли к полному взаимному согласию.

Гейбриел закрыл глаза и обратил лицо к небу, думая о том, что Шарлотта столь же непредсказуема, сколь и результат химических опытов, в результате которых его дом однажды едва не взлетел на воздух. Если и было что-то, особенно нравившееся ему в ней, так это витавшие вокруг нее загадки, которые Гейбриел надеялся во что бы то ни стало разгадать.

Шарлотта уже почти пришла в себя, когда малышка дернула ее за рукав.

– Что этот человек делает? – Она робко указала на Гейбриела.

– Возможно, он поклоняется солнцу.

– Зачем?

Шарлотте было нелегко ответить на этот вопрос.

– Этот человек находился в плену у французов, и это первый восход солнца, который он видит после долгого перерыва. Теперь он радуется этому.

Девочка больше не задавала вопросов, и тогда Шарлотта сама решила спросить ее:

– А, тебе что хотелось бы отпраздновать, Клер?

– О, если бы у меня была мама, я бы пела и танцевала. Но я буду счастлива, даже если у меня будет хотя бы котенок.

Шарлотта почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. Она очень хорошо знала это ощущение, и ей самой ужасно хотелось, чтобы мать встретила ее дома, хлопотала над ней, уложила ее в постель…

Обняв Клер, Шарлотта поцеловала ее в макушку.

– Думаю, все твои мечты скоро сбудутся, включая котенка.

День вступал в свои права, прохладный влажный воздух уступал место несвойственному этому времени года теплу, и Шарлотте оставалось только радоваться теплу и фруктам, полную корзину которых Жорж засунул под скамью. Яблоки оказались слегка побитыми, но ужасно вкусными.

Глядя на то, как Пеннистан грызет свое яблоко, словно это манна небесная, Шарлотта рассмеялась.

– Последний раз я ел яблоко в Испании не меньше ста лет назад! – крикнул Гейбриел, перекрывая шум ветра.

– Неужели он провел в тюрьме сто лет? – удивилась Клер.

– Нет, но он чувствует себя так, словно просидел там сто лет.

– И что же плохого он сделал?

Шарлотта задумалась. Пьеру она сказала, что месье папа проиграл в опасной игре, в которой погибли люди, и он тоже мог погибнуть. Это было правдой. Образно можно было сказать, что Гейбриел попал в ловушку, расставленную другими шулерами, но как объяснить это ребенку?

– Виной всему ужасная ошибка. К счастью, его спасли, и сейчас он возвращается домой.

– Он будет жить с нами?

– Нет, у него есть своя семья, которая с нетерпением ждет его.

– Пьер говорит, что приют тоже очень похож на тюрьму. – Клер нагнулась и опустила руку в воду. – Но все равно я по нему скучаю.