Мэри Блейни - Твой пылкий поцелуй

– Я пришел сюда не для драки, поверь. – Он попятился к креслу.

– Неужели? Тогда зачем ты здесь?

– С детьми все в порядке? – неожиданно прервала перепалку братьев Шарлотта.

– Они крепко спят. – Гейбриел снова повернулся к капитану: – Я здесь потому, что ее постель оказалась пустой, и я испугался: вдруг нужна моя помощь…

– Твоя помощь? – Уилтон пожал плечами. – А мне-то казалось, это она спасает тебя.

– Верно, но я всегда готов вернуть долг, если вдруг возникнет необходимость.

– К счастью, я в полнейшей безопасности. – Шарлотта не спеша собрала волосы в узел. – И поэтому предпочитаю оставить вас вдвоем, чтобы вы могли насладиться братским общением. Кстати, хочу напомнить вам, капитан, что мне полагается бонус, если этот господин доберется до Англии живым.

Шарлотта покинула каюту. Гейбриел двинулся за ней, но Уилтон удержал его.

– Наш отец умер, капитан. Став новым герцогом, мой брат наверняка захочет поправить ошибку, допущенную в отношении вас.

Уилтон покачал головой:

– Вряд ли это возможно. – Он подошел к Гейбриелу. – А пока тебе лучше подчиниться: здесь твой братец герцог не сможет уберечь тебя, если что.

В этот момент дверь открылась: на пороге стояла Шарлотта.

Решив, что оставаться больше не имеет смысла, Гейбриел быстро покинул каюту капитана, и Шарлотта последовала за ним.

– Гейбриел Пеннистан, вы лживое и хитроумное порождение Сатаны, – хрипло шептала она на ходу. – Никогда не прощу себе, что поверила в вашу невиновность.

– Почему? Потому что Уилтон оказался моим родственником? Но я уже говорил вам о нем раньше.

– Не в этом дело. Уилтон сообщил мне, что у виконта Сидмаута есть неопровержимые доказательства вашей измены.

Гейбриел опешил:

– О чем вы говорите? Что вам наплел Уилтон?

– Ему неизвестны детали, но, по словам Уилтона, у них есть сведения о взятке. Она оказалась столь внушительной, что вы не смогли отказаться, и в этом замешан сам французский министр полиции Фуше. Речь идет о преступлении, кара за которое – виселица.

– Чушь, не было никакой взятки! – Это все, что Гейбриел смог сказать ей перед лицом брошенного ему в лицо чудовищного обвинения.

– Очень убедительно, милорд. Сейчас, когда вы на свободе и на пути к дому, вы легко можете забыть о подобном предложении.

– Но это абсурд! И не вы ли сказали мне, что Фуше сейчас нет в Париже?

– Еще сказала вам, что он по-прежнему обладает большей властью, чем любой другой человек во Франции. Дайте время, и он вернется. У него больше жизней, чем у кошки.

– Мой отец тоже так считал: он ненавидел Фуше, в лицо называл его лжецом, человеком без чести, не имеющим других целей, кроме удовлетворения собственной выгоды.

– Не слишком ли опасно высказывать нечто подобное столь могущественному человеку? – Шарлотта усмехнулась.

– Мой отец сам по себе был силой. Если бы люди действительно считали, что я перешел на сторону французов, имя нашей семьи уже давно было бы дискредитировано Я могу лишь поклясться вам, что с вами я абсолютно честен.

– Возможно, но я не жду честности и порядочности от кого-либо, поскольку абсолютная честность и порядочность в принципе невозможны.

В душе Гейбриела внезапно закипело негодование.

– Неправда, порядочность возможна, вам лишь надо научиться верить другому человеку. А теперь скажите: вы с Уилтоном – любовники?

– Какая чушь! – Шарлотта сжала кулаки, чтобы в очередной раз не влепить ему пощечину.

– Отсутствие ответа – это признание вины, не так ли?

– Разумеется, не так. Уилтон и я никогда не были любовниками. Уилтон женат, а я никогда не завожу шашни с теми, кто счастлив в семейной жизни.

– Хорошо, я верю вам. – Гейбриел двумя пальцами поднял ее подбородок. – Но и вы должны поверить мне. Неужели ваша женская интуиция ничего не подсказывает вам на этот счет?

При этих словах она отстранилась от него.

– Или вы уподобляетесь мне в подобных случаях? – Он пробежал пальцами по ее руке. – Всякий раз, когда мы становимся так близки, я думаю, как много еще осталось между нами незавершенного.

Она не признавалась и ни за что не признает, что это было правдой.

– Ага, вы даже себе самой не можете признаться в этом, верно? А может, это поможет? – Он сжал ее в своих объятиях и поцеловал нежно, сладко, но с едва скрываемым желанием.

– Нет, милорд. – Шарлотта оттолкнула его. – Если вы собираетесь использовать постель, чтобы убедить меня в вашей невиновности, вы очень сильно ошибаетесь.

Гейбриел поморщился.

– Я всего лишь хотел расставить все по местам, чтобы мы могли поговорить прямо и открыто.

Она рассмеялась, он последовал ее примеру.

– Хорошо, – продолжил он между приступами смеха, – это была ложь, я признаюсь.

И именно в этот момент она поверила ему. Поверила в его невиновность.

Он взял Шарлотту под руку, и они медленно пошли вдоль палубы.

– Скажите мне, зачем вы предприняли все эти поездки во Францию?

Шарлотта молчала.

– Это все из-за детей? Вы так беспокоитесь о них, особенно о Клер. Случайно, не вы их мать?

«Наблюдателен, но далеко не гений», – подумала Шарлотта с некоторым облегчением.

– Нет.

– Тогда зачем?

– Потому что из-за меня они лишились семьи.

– Что за чепуха!

– Вам смешно? – Шарлотта остановилась.

– Нет, я ни за что не позволю себе смеяться над вашими бедами. – Гейбриел взял ее под руку. – Разумеется, вы могли совершить нечто, о чем теперь сожалеете, но мысль об убийстве кажется мне невероятной.

Прежде чем Шарлотта ответила, их отвлек звон колокола, возвестившего о смене вахты. Затем послышался шум лееров – это вахтенные спускались с мачты. Вся эта суета дала Шарлотте возможность хорошенько подумать. Между тем она заметила любопытные взгляды, несмотря на то что Пеннистан нашел укромное место на корме.

– Милорд, доброта – это оружие, прибегать к которому не всегда справедливо.

– Если бы я захотел прибегнуть к подобному оружию, вы первой узнали бы об этом. – Гейбриел проследил взглядом за матросом, карабкавшимся на мачту. – Я буду ждать, пока вы сами не захотите рассказать мне об этом.

Шарлотта улыбнулась. Было что-то очень привлекательное в том, как этот человек пытался наилучшим образом использовать данные ему таланты. Что, если бы они встретились на балу или если бы она вышла за него, а не за Шарля Страусса?

«Смени тему», – тут же приказала она себе.

– Кажется, сегодня вы нашли время, чтобы понаблюдать за ночным небом?

Гейбриел кивнул.

– После всех перипетий у вас достало сил наблюдать Большую комету с вашим другом, доктором Боргосом?

– Да. – Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем поднял руки, как бы сдаваясь. – Ладно, Шарлотта. Я обещал быть терпеливым. Мы сменим тему.

– Спасибо, – улыбнулась она лишь для того, чтобы снова увидеть его удивление.

Его удивление сменилось усмешкой, когда он разгадал ее игру. Он наклонился и быстро поцеловал Шарлотту в губы, а когда она, споткнувшись, едва не упала и резко отступила назад, рассмеялся. Ни за какие сокровища в мире Шарлотта не призналась бы, что от его прикосновения она ощутила слабость в коленках. К счастью, Гейбриел поддерживал ее, пока она вновь не обрела устойчивость.

– Это проверка, кто кого сможет сбить с толку, кто больше способен привести к чему-нибудь интересному, заинтриговать.

Он не слишком удерживал ее. У нее был выбор.

– Это приведет лишь к спору, – парировала она самым презрительным тоном, что сумела изобразить, вырвавшись из его рук. – Меня это не интересует.

– Что ж, давайте поговорим об астрономии, – как ни в чем не бывало сказал он. – Скажите, вы когда-нибудь видели Большую комету?

– Разумеется, ее трудно было не заметить. Поразительное зрелище! Такие кометы появляются довольно редко. Кстати, почему вы занялись астрономией?

– Рис Брейдон – настоящий фанатик, работать с ним было чрезвычайно интересно и полезно. Что касается меня, то я чувствую, что безраздельно владею ночными часами, когда остаюсь один. Для меня становится абсолютно ясно, что Господь сотворил жизнь на других планетах, и их астрономы, возможно, занимаются тем же, что и я. А если они на столетия опережают нас, то могут свалиться к нам с небес с визитом в самый неожиданный момент.

Шарлотта, прищурившись, посмотрела на него.

– Простите, но разве не вредно для ученого обладать таким воображением?

– Вредно? А как, вы думаете, рождаются великие открытия? Если бы Дженнер не был столь любознательным, думаете, мы получили бы вакцину от оспы?

Шарлотта пожала плечами:

– Я абсолютно ничего не понимаю в астрономии и даже не знаю, как отличить планету от звезды.

– Это очень просто, хотите, я вам покажу?

Встав за спиной Шарлотты, Гейбриел принялся находить неподвижные светящиеся точки, которые являются планетами. Затем он помог ей разобраться в путанице ночных огоньков, начиная с пояса Ориона, и далее по всему небесному своду.

Хотя Шарлотта все это время смотрела на небо, ее куда больше волновала рука, лежавшая у нее на плече, и его тело, едва касающееся ее.

Почувствовав, что Шарлотта дрожит, Гейбриел плотнее закутал ее в шаль.

– Как это прекрасно, – произнесла она, прекратив сопротивление и расслабленно прижавшись к нему. Это было не просто поражение, но полная капитуляция.

– Да, просто чудесно, – прошептал он.

Когда Шарлотта обернулась, ее лицо оказалось достаточно близко для поцелуя, а устремленный на нее взгляд словно подтверждал, что последние слова относились именно к ней.

– Скажите откровенно, Гейбриел, – прошептала она, – все эти экзерсисы с наукой были лишь предлогом, чтобы обнять меня, верно? – Она резко высвободилась из его объятий. – К сожалению, для меня сейчас не это на первом месте. Мне надо посмотреть, как там дети.

Когда Гейбриел вошел вслед за Шарлоттой в каюту, Клер и Пьер мирно спали.

– Разве вам не требовался предлог, чтобы оказаться ближе ко мне? – Гейбриел встал вплотную к Шарлотте, но не обнял ее. – Если я и отдал мою жизнь в ваши руки, то вы вручили мне вашу. Доверие – вот что это такое. Мы оба ищем предлог, чтобы быть вместе, и нам нужно всего лишь сделать первый доверительный шаг, то есть признаться себе в том, чего мы оба так хотим. Ваша постель вполне достаточна для двоих, вы не находите?

Шарлотта чувствовала, что уже поздно спорить с собой. Она желала его, хотя и убеждала себя, что недостатки Пеннистана намного перевешивают его достоинства.

Оставив все эти размышления на потом, Шарлотта решительно отцепила гамак, и он со стуком упал на пол.

– Ну вот и все. В прошлый раз вы заявили, что заставите меня просить, умолять, но умолять я не буду. Надеюсь, вы сами догадаетесь, что делать дальше. – Она чуть улыбнулась.

Гейбриел одним движением сбросил с плеч куртку.

– Представьте, я уже догадался.

Шарлотта расстегнула его рубашку, затем провела рукой по мускулистой груди.

– Дальше действуйте сами.

Гейбриел не заставил себя просить дважды: он быстро разделся и помог Шарлотте разобраться с тесемками на платье, после чего растянулся на койке.

Шарлотта отлично понимала, что желает Гейбриела Пеннистана ради собственного удовольствия. Сколько времени прошло с тех пор, как она жаждала прикосновения больше, чем возбуждения партнера, свидетельства и доказательства ее власти над ним?

Слегка дрожа, она решительно скинула нижнюю рубашку и скользнула под одеяло рядом с ним, после чего Гейбриел принялся осыпать поцелуями ее живот, грудь, шею. Затем он завладел ее губами. Глаза Шарлотты излучали подлинную страсть. Она чувствовала биение его сердца, но под ее губами оно стало заметно более учащенным. Прохладное гибкое тело Гейбриела полнилось жаром и напрягалось, когда она крепко прижималась к нему. Бег корабля по волнам и журчание воды за бортом задавали ритм, пока они изучали друг друга с непосредственностью и торопливостью, выдававших силу их желания.

– Я хочу вас так, как никогда еще не желал ни одной женщины. Я хочу ваше тело, ваши руки, ваши губы и даже ваши помыслы. А еще я хочу ваше сердце, хотя и знаю, что никогда не смогу заполучить его.

Шарлотта замерла. Многие ли мужчины были откровенны с ней хотя бы в постели? Пожалуй, только Гейбриел. Теперь она не столько внимала его словам, сколько чувствовала их.

– И все же я надеюсь, что хотя бы на мгновение коснусь вашего сердца, а вы почувствуете мое. – Гейбриел чередовал свою речь горячими поцелуями, после каждого из которых волны жара прокатывались по телу Шарлотты, еще больше возбуждая ее. Его руки, как и губы, ласкали ее, находя самые потаенные места. Кончиками пальцев Гейбриел дразнил соски, словно Шарлотта была неопытной девственницей, которую требовалось научить всем неведомым ей возможностям любви.