Мария вскочила на ноги, ужасаясь самой себе за то, что защищает его, за то, что по-прежнему хочет, чтобы он объяснился. Она надеялась, что он безумно влюбился в нее, поэтому ее отказ ударит его так же больно, как ударил Марию его обман. Она надеялась, что он упадет духом, зачахнет и умрет с разбитым сердцем. Вот тогда она снова станет счастлива. Глаза Марии наполнились слезами.

— Я хочу домой, — обратилась она к Джоан. — Прямо сейчас.

— Ну конечно. — Джоан нежно обхватила ее за талию, и они пошли в гостиную. Мария не стала оглядываться назад, чтобы опять увидеть этого лживого негодяя, пока он подавал старому Крейну его чай.

Вряд ли она бы заметила, что Гарри следил за ней. Он не мог позволить себе, открыто смотреть на Марию, но несколько раз украдкой взглянул в ее сторону. В его мозгу отпечаталось выражение шока на ее лице. Боль от разоблаченного предательства, которую он успел заметить в ее глазах, пронзала его как раскалённая добела пика. Его изводило понимание того, что он вынудил ее страдать, уступив своим собственным желаниям, которые, он прекрасно это знал, были под запретом и, в конечном счете, обречены. Но в то же самое время часть его грешной души злорадствовала, что она сама этого хотела, он не принуждал ее. «Нет, я заслуживаю хорошей порки», — говорил себе Гарри в порыве ненависти к самому себе, пока расставлял на столе чай и печенье для лорда Крейна.

— Ты принес копченую рыбу, — проворчал Крейн. — Я ненавижу ее.

— Конечно, сэр. — Гарри убрал тарелку на поднос, украдкой бросив еще один взгляд на Марию. Она, съежившись, сидела на скамейке с другой молодой леди. Без особого труда можно было догадаться, что высокая брюнетка — кузина Марии, мисс Беннет. Лицо Марии было бледным, и только глаза ярко блестели. Гарри догадался, что она солидарна с ним во мнении, что его следует хорошенько высечь.

— И чаю я не хочу, — бурчал Крейн. — В доме где-то должен быть портвейн.

— Врач сказал, что вам не следует пить, — в сотый раз напомнил Гарри.

— Чепуха, — фыркнул Крейн. — Я лучше этого лекаря знаю, что мне можно. Принеси портвейна, Таун. Я плачу тебе не за твои глупые советы.

— Да, сэр, они останутся при мне.

Сегодня Гарри почти не обращал внимания на сварливость Крейна. Если бы только Тобиас не убедил своего дядю пойти на этот раут, куда Гарри обязан был его сопровождать. Он предвидел, что Крейну не понравится это мероприятие, и он будет срывать свое недовольство на нем. Гарри, конечно, не знал, что здесь появится Мария — с ее настойчивым желанием найти его, встретиться с ним лицом к лицу.

— Я хочу перейти отсюда в тень, — заявил Крейн, как только Гарри все расставил на столе. — Здесь очень жарко. А где мой племянник? Бестолковый бездельник, затащил меня сюда, а самого нигде не видно. Никакого уважения к старшим, никакого понимания. — Крейн встал, уцепившись за трость. — Пойду в дом, — объявил он и двинулся в том направлении.

— Мне принести вам чай туда? — покорно спросил Гарри.

— К черту чай, Таун, я не хочу чаю! Я найду в этом доме портвейн, даже если для этого мне придется проверить каждый шкаф! Пей сам свой чай!

— Да, сэр. — Гарри должен был последовать за ним. В таком месте в окружении десятков людей Крейн подвергался опасности. Сегодня Гарри был обязан как пришитый повсюду ходить за стариком, не обращая внимания на его вспыльчивость и различные старческие причуды.

Вместо этого он остался на своем месте, машинально собирая посуду. Мария и ее кузину исчезли. Но даже если бы они по-прежнему сидели на скамейке, Гарри уже ничего не смог бы изменить. У него не было объяснений, отговорок, за которые можно было простить его поведение, даже если бы появилась возможность поговорить с Марией.

Гарри взял поднос и распрямил плечи. У него есть работа. Работа, которая никогда не подразумевала, и не будет подразумевать присутствие рядом леди Марии Данмор. И он никогда еще так сильно не переживал по этому поводу.


Глава 13


В этот вечер Мария легла спать поздно. Ей было тошно в своей комнате, поэтому она ждала вечера, пока совсем не выбьется из сил. Теперь она ненавидела свою спальню, место, где она отдала свое глупое, наивное сердце лжецу, обнажила свою душу перед обыкновенным мерзавцем, у которого никогда не могло быть ни малейшей возможности жениться на ней. Неудивительно, что он все делал тайком! Отец натравил бы на него собак за то, что он приблизился к ней. Ей следовало думать, прежде чем доверять человеку, который пробрался в ее комнату… взобравшись по стене высотой тридцать футов… в полночь!

Она отпустила зевающую прислугу; сегодня ей никто не нужен. И уж конечно Гарри. Хам! Ничтожество! Она называла его всеми плохими словами, которые смогла придумать, хотя сердце в груди отзывалось болью.

Тяжело вздохнув, Мария улеглась в кровать и повернулась спиной к окнам. Если бы не было так жарко, она бы их закрыла. Ей хотелось, чтобы сейчас была зима. И чтобы окна ее спальни выходили на улицу. Ей хотелось, чтобы в садах никогда не рос плющ. Ну почему не могли вместо него посадить вьющиеся кусты роз с множеством шипов? Это остановило бы любого мошенника, попытавшегося нарушить ее покой.

И все же… Мария немного пошмыгала носом, потом провела рукой по лицу. Нельзя сваливать всю вину только на Гарри. В ту первую ночь, когда он появился у ее окна, она сама разрешила ему войти. Когда он уходил, это она попросила его прийти снова. Если он проявлял чрезмерную самонадеянность, то она виновата, что принимала и даже поощряла ухаживания с его стороны. Если бы она вела себя осмотрительно, как и полагается молодой леди, ничего бы не случилось.

И что, это сделало бы ее счастливой? Было бы ей лучше, если бы она не узнала Гарри? Может быть, она встретила бы кого-то еще, более подходящего — просто интересного и обаятельного человека… А может быть — нет. В конце концов, она поговорила едва ли не с каждым джентльменом в Лондоне, пока искала Гарри, и многие из них приходили к ней с визитом. Но ни один не привлек ее внимания настолько, насколько это удалось Гарри. Мария опять тяжело вздохнула и попыталась занять удобное положение в кровати. Она подозревала, что глубоко в душе она всегда будет хранить воспоминания о таинственном и романтическом поклоннике. Если бы только…

Она села в кровати и в сильном раздражении ударила рукой по подушке, которая сегодня была ужасно неудобной. Потом Мария опять легла на спину и закрыла глаза, решительно настроившись не открывать их до самого утра. Из-под закрытых ресниц выкатилась слеза и потекла по щеке. Хотелось поскорее уснуть. Наконец, когда совсем стемнело, она провалилась в сон.

Гарри растворился в тени изгороди, которая окружала парк вокруг дома Марии. Он не должен был здесь находиться. Это могло только ухудшить ситуацию — либо для нее, либо для него, а, скорее всего для них обоих. И все-таки он оказался здесь, не послушав голос разума.

Как обычно, парк был пустынным. Гарри никогда не сталкивался ни с садовником, ни с другой прислугой, а ворота сюда мог открыть любой ребенок. Для человека, жизнь которого находится в опасности, Донкастер, похоже, не догадывался, как легко кто-то может пробраться в его парк, взобраться по стене дома и… безнадежно влюбиться в его дочь. Гарри нахмурился. Это он — глупец, а не Донкастер.

Ладно, мрачно решил Гарри. Взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Он не перестанет думать о ней, пока не посмотрит на нее в последний раз. Он должен увидеть, как она задирает нос перед скромным секретарем, и услышать от нее жестокую отставку человеку, у которого нет ни титула, ни состояния. Как только он собственной персоной почувствует ее презрение, возможно, он избавится от сумасшествия, которое овладело им, когда он впервые увидел Марию. По крайней мере, ему не надо будет больше обманывать самого себя.

Гарри проскользнул через окно, приготовившись к визгу, проклятиям и приказу покинуть комнату. В спальне было тихо. Очевидно, Мария не ждала его, как было однажды. Наверное, так лучше, тихо вздохнув, подумал Гарри. Когда глаза немного привыкли к темноте, он сделал шаг в глубь комнаты.

— Мария? — прошептал он.

Ответа не последовало, и тогда Гарри увидел, что она спит. Простыни сбились, и он увидел обнаженные до колен ноги, Мария лежала на боку, лицом к нему, подложив одну руку под щеку. Что-то сжалось в сердце Гарри. Она выглядела такой усталой, и на мгновение он подумал, что должен оставить ее в покое.

Но это только продлит мучения. Мария не должна упустить шанс сказать ему, насколько он отвратителен. И он заслуживает услышать такое про себя, потому что с самого начала знал, что у них нет будущего. Он знал, но эгоистично возвращался снова и снова, позволяя ей поверить в ложь, потому что… Гарри выругался про себя. Он позволил ей сделать это, потому что сам тоже хотел верить.

Хотел… Однако это никак не оправдывает его действий.

Гарри тихо пересек комнату. Сегодня была полная луна, небо — совершенно безоблачное, серебряный свет заливал спальню, позволяя увидеть роскошную обстановку лучше, чем прежде. В душе Гарри с издевкой посмеялся над собой. Неужели он поверил, пусть на мгновение, что может соединить свою судьбу с девушкой, которая живет в таком богатстве? Он никогда не сможет обеспечить ей такой комфорт, такую роскошь, глупо даже мечтать об этом. Такие, как леди Мария, не выходят замуж за глупцов.

У ее кровати Гарри остановился, наблюдая за ней спящей. Боже мой, она была самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел! Гарри потянулся и приподнял с подушки прядь волос, позволив шелковистому локону проскользнуть сквозь пальцы. Под ее щекой подушка казалась влажной. Она плакала — из-за него. Да он просто идиот, что однажды заговорил с ней. Брандон был прав с самого начала: эта девушка не для него.

— Мария. — Гарри опустился на одно колено рядом с ее кроватью, надеясь, что, проснувшись, она не завизжит и не выцарапает ему глаза. Она даже не пошевелилась.

— Мария. — Гарри тронул ее за плечо. У нее дрогнули ресницы, но глаза оставались закрытыми. — Проснись, Мария. — Она наморщила нос, между бровями залегла складка, словно ее раздражало, что кто-то потревожил ее покой. Гарри улыбнулся. — Прости меня, любовь моя, — прошептал он и дотронулся до ее щеки. Его пальцы едва касались нежной кожи, и он почувствовал весь ужас своего безрассудного поведения.

Мария медленно открыла глаза, пару раз моргнула ресницами, но не двигалась.

— Гарри? — хрипло пробормотала она.

— Да. — Он отдернул руку от ее щеки.

— О, Гарри! — Мария потянулась вперед, чтобы обнять его и притянуть поближе к себе. Оказавшись застигнутым врасплох и прижатым к краю кровати, Гарри обнял ее в ответ. — Я так рада, что ты пришел!

Гарри замер. Она действительно проснулась? Ведь он ожидал совсем другого приема.

— Я соскучилась, — выдохнула ему в плечо Мария. Гарри понимал, что ведет себя неправильно, но от этих ее слов сердце встрепенулось в груди. Он прижался щекой к ее шелковистым волосам и вдохнул запах теплой, желанной женщины, все еще надеясь, что есть какой-то способ…

Нет, никакого способа нет. Он снял со своей шеи ее руки и отодвинулся, чтобы смотреть прямо на нее.

— Ты не должна этого делать. Я пришел, чтобы ты смогла задать мне хорошую трепку.

— Но почему? — Мария непонимающе моргала глазами. — Я, конечно, была ужасно удивлена там, у леди Плимптон. Я искала тебя повсюду и потом просто не знала, что сказать, когда ты оказался прямо передо мной. Поэтому я набросилась на тебя и настаивала, чтобы ты вел себя, как будто мы — старые знакомые, но это было ужасно неправильно…

Гарри сощурил глаза. Все это подозрительно смахивало на извинение, но это ведь он должен каяться.

— …потом подошел мистер Крейн, и я совсем растерялась. Мне хотелось, чтобы он ушел. К сожалению, Джоан не оказалось рядом, чтобы отвлечь его. Я так расстроилась, что просто отправилась домой. Но я думала об этом весь вечер и только теперь, пока спала, кажется, поняла…

— Мария, о чем ты говоришь сейчас? — прервал ее Гарри.

— Я поняла, почему ты работаешь у лорда Крейна. — Она улыбалась, у нее светилось лицо, а Гарри мог только безмолвно смотреть на нее. — Это же здорово! Знаешь, ты не первый, младший брат матери тоже некоторое время работал секретарем, я совсем забыла об этом, а потом перешел в парламент…

Мария замолчала на полуслове. Он, наверное, каким-то шумом или движением спугнул ее мысли. Она считает его чьим-то младшим сыном и по-прежнему джентльменом.

— Что? — прошептала тревожно Мария. Гарри медленно покачал головой.

— Но… но так должно быть, — дрожащим голосом сказала Мария. — Младшие сыновья работают в качестве секретарей, особенно с такими людьми, как лорд Крейн. Это такая хорошая возможность.