— Э-э… — Мужчина был сбит с толку. — Честно говоря, не знаю.

— Тогда нечего и говорить об этом. — Том отцепил от своего рукава пальцы этого человека. — Я ищу Карстерса. Ты его не видел?

— Карстерса? — Мужчина снова моргнул. — Нет, кажется, не видел. А ты уверен, что не был в Девоншире?

— Абсолютно, — заверил его Том. — Я должен идти. Мне нужен Карстерс.

— Да-да, — смущенно пробормотал мужчина, отходя от него. — Я был уверен, что это — Девоншир…

Том продолжил свой путь, взяв на ходу бокал вина с подноса у проходившего мимо слуги. Он сделал большой глоток, пока шел через гостиную, поставил бокал у вазы с цветами и шагнул в холл.

— Принесите мои вещи, — обратился он к поджидавшему лакею с небрежным высокомерием.

— Да, сэр, сию минуту. — Лакей поклонился и поспешил прочь. Очень скоро он вернулся со шляпой с высокой тульей, тростью и вечерним плащом. Том набросил плащ на плечи.

— Хорошо провели время? — выдохнул лакей, передавая Тому шляпу.

— Неплохо, — пробормотал в ответ Том, едва шевеля губами. Он небрежно сдвинул шляпу набок и взял трость. — Встретимся за домом, под окном гардеробной.

— Да, сэр. — Голос у лакея стал обычным, он опять поклонился. — До свидания, сэр.

Том, не обращая на него внимания, спустился по лестнице и шагнул в темную лондонскую ночь.

Некоторое время он шел по тихим, тщательно выметенным и освещенным газовыми фонарями улицам. Потом стало темнее и грязнее, отовсюду слышались призывные крики проституток и шум пабов. Так он дошел почти до площади Ковент-Гарден и зашел в пивную. У входа Том остановился, давая глазам привыкнуть к дымной, пропахшей жиром и пивом атмосфере, прежде чем сел на скамейку с края у стола. Перед ним мгновенно появилась служанка в платье с узким кружевным лифом. Он отправил ее за пивом, откинулся назад и окинул взглядом помещение.

Через несколько минут к нему подсел человек с неприметной внешностью.

— Неплохой вечер.

— Отличный, — вяло ответил Том.

— Хорошая работа, Синклер. — Его сосед коротко и довольно кивнул.

Лакей Том, который вовсе не был ни Томом, ни лакеем, повернул голову в сторону мужчины.

— Ты думал, я не справлюсь?

— Никогда не знаешь, что может произойти, — пробормотал мужчина. — Что-нибудь не так?

— Все в порядке.

Фиппс только хмыкнул, когда служанка принесла пиво и наклонилась к столу, чтобы продемонстрировать свою пышную грудь. Синклер слабо улыбнулся и дал ей монетку. Она удалилась скользящей походкой, бросив ему призывный взгляд через плечо.

— Легко обращаешься с деньгами, — заметил Фиппс.

— А для чего еще нужны деньги, если их не тратить, — пожал плечами Синклер.

Фиппс сделал большой глоток пива и вытер рот тыльной стороной ладони, потом опустил руку под стол и раскрыл ладонь. С безразличным видом Том опустил туда бумажку, которую забрал из футляра мадам.

— А ты возьми вот это, — сказал Фиппс, запихнув в ответ в руку Синклера свернутую бумажку размером не больше шиллинга.

— Что это? — Синклер не глядя, зажал в ладони бумажку и опять поднял пивную кружку.

— Шанс. — Фиппс спрятал переданную Синклером бумажку в свой карман.

— Неужели? — Синклер не выказал никакого интереса к происходящему. — Почему?

— Потому что у тебя есть цель.

Синклер наблюдал за служанкой, которая, вытирая соседний стол, улыбалась и подмигивала ему.

— У каждого человека она есть, даже у тебя, я думаю.

— Но не такая, как у тебя, — скривил губы Фиппс.

В уголках губ Синклера застыла усмешка, но он ничего не сказал в ответ.

— Ты должен взять это в качестве рекомендательного письма, — продолжал Фиппс. — Не каждый получает подобный шанс.

Синклер посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц.

Фиппс одним глотком опорожнил кружку и встал. Коротко кивнув Синклеру, он надел шляпу и развернулся к выходу.

— Минуточку, — раздался за спиной Фиппса голос Синклера, хотя особого любопытства в нем не было, — почему Уолластон?

Фиппс оперся руками на край стола, наклонился к Синклеру и понизил голос до хриплого шепота:

— Почему — не твоя забота. Ты делаешь то, что тебе сказали, Синклер.

— Но я предупреждаю, что никто не обращает особого внимания на то, что делает француженка с информацией, которую он ей предоставляет. — У Синклера сверкнули глаза, но он тут же перевел взгляд на веселую служанку. — Это ведь не вас сунут в петлю, а, мистер Фиппс? Это я буду там болтаться, если меня поймают.

— Ты знал об этом с самого начала.

— Да. — Голос Синклера потерял эмоциональность. — Я знал.

Фиппс постоял секунду, развернулся и потопал к выходу.

Синклер остался на своем месте, продолжая пить пиво. К нему подошла служанка, пробежала пальчиками по воротнику сюртука и прошептала на ухо приглашение продолжить вечер. Он улыбнулся ей и дал еще одну монетку, потом взял шляпу, трость и вышел из паба.

На улице Синклер остановился у первого газового фонаря и выудил из кармана маленький клочок бумаги. Он поднес его к свету, всматриваясь в мелкий почерк, трижды прочел, прежде чем понял все; что там было написано.

Несколько секунд он стоял с задумчивым лицом. Мимо прогрохотал наемный экипаж, он запихнул записку в карман и пошел в темноту, размахивая тростью и тихо насвистывая что-то.


Глава 1


Донкастер-Хаус был настоящим дворцом, внушительным строением в роскошном стиле, принятом в Мейфэре. Высокие окна озарялись светом от свечей, двери парадного входа широко раскрыты для толпы разодетых гостей, поднимающихся по ступенькам. Слышалась тихая музыка, доносившаяся из дома, к которой примешивались звон упряжи, и стук колес экипажей. Число гостей исчислялось сотнями, все были богатыми, светскими и важными особами.

Поднимаясь по ступенькам, человек внимательно наблюдал за происходящим из-под нахмуренных бровей, тихонько постукивая тростью при каждом шаге. Он никогда прежде не бывал здесь, и его взгляд блуждал вокруг, словно он считал оконные стекла и фронтоны. На полпути он остановился, извлек из кармана носовой платок и вытер лицо.

Из дверей вышли двое молодых, щеголеватого вида мужчин, которые излишне громко разговаривали и беспечно смеялись. Так обычно ведут себя те, кто много выпил. Они с грохотом спустились по ступенькам, едва не сбив его с ног и при этом, даже не взглянув на него. Мужчина покачнулся на ступеньках, к нему на помощь тут же подбежал лакей, предложив свою руку. Гость кивнул и оперся на лакея, чтобы удержать равновесие.

— Мерзавцы, — пробормотал он, тяжело дыша. — В мое время молодые люди вели себя более осмотрительно и не напивались до такой степени, что едва могли идти.

— Да, сэр, — пробормотал лакей, любезно поддерживая джентльмена за локоть и помогая ему сделать следующий шаг.

— И это — будущее Англии, — продолжал возмущаться старик. — Позаботьтесь о своей старости сейчас, молодой человек, и молитесь, чтобы они не довели страну до разрухи!

— Да, сэр. — Лакей помог ему преодолеть следующую ступеньку.

— Если бы мои мальчики так вели себя, я бы бил их тростью, я бы… — Джентльмен замолчал и тяжело вздохнул. — Эх, только они оба мертвы. Умерли вместе с моей дорогой женой в девяносто шестом от туберкулеза.

— Мне ужасно жаль, сэр. — Лакей помог ему встать на последнюю ступеньку лестницы.

— Что-что? Это не твоя вина. — Старик похлопал лакея по плечу. — Ты хороший парень.

— Э-э… да, сэр. — Лакей поклонился, и старик пошел в дом, опираясь на трость и прихрамывая на левую ногу.

В доме пожилой джентльмен отдал свой плащ и шляпу другому лакею и направился в танцевальный зал, чтобы поприветствовать хозяина дома. Бал был грандиозным, но он прибыл довольно поздно, и цепочка встречающих, куда входили хозяева дома и почетные гости бала, заметно поредела.

— Лорд Генри Роут, — объявил слуга.

Граф Донкастер, высокий, с сединой в волосах и с изысканными манерами, поклонился:

— Добрый вечер, сэр.

— Добрый вечер. — Лорд Роут в нетвердом поклоне склонился над рукой графини. — Мадам.

— Рады вас видеть, — с любезной улыбкой произнесла леди Донкастер. Она была моложе своего мужа, и ее лицо можно было назвать скорее интересным, чем красивым.

— Мне очень приятно, что я здесь. — Роут развел руками. — Но я надеюсь, вы не предлагаете гостям чрезмерное количество пунша. Он ударяет в молодые головы.

— Конечно, нет, сэр, я с вами абсолютно согласна.

— Это правильно, мадам, очень правильно, — закивал косматой седой головой джентльмен. Он снова поклонился и прихрамывающей походкой стал удаляться, но делал это намеренно медленно, чтобы успеть услышать, что говорят у него за спиной.

— Роут? — удивленно произнес граф. — Я думал, их никого уже не осталось в живых.

— Очевидно, они нашли продолжателя рода, — ответила графу жена. — Дальнего кузена, я думаю.

Ответ удовлетворил Донкастера. Он приветствовал следующего гостя так же сердечно, как и неизвестного лорда Роута. Леди Донкастер последовала примеру мужа и выбросила из головы любопытного старика.

Джентльмен по имени лорд Роут, довольный услышанным, продолжил свой путь. Вряд ли хозяева были бы так спокойны, если бы знали, что только что пригласили в свой дом тайного агента по имени Гарри Синклер. Но если он хорошо сделает свою работу, они никогда ничего не заподозрят.

Танцевальный зал был достоин самого пристального внимания. Со стен свисали длинные драпировки бледно-зеленого шелка, сверкающие в свете множества восковых свечей и газовых ламп. Гарри бывал на балах и прежде, но никогда не видел ничего подобного. Повсюду стояли цветы, причем только белые. Глядя поверх очков, он отметил, что в зале преобладали зеленые и белые цвета. На такое убранство должно было уйти целое состояние.

Его взгляд скользнул по трем французским окнам, распахнутым на широкую террасу, едва видимую за блеском танцевального зала. Он знал, что за террасой раскинулся огромный сад. Гости выходили из зала и возвращались вновь, потому что вечер был теплый, а от множества горящих свечей было еще теплее. Кто-нибудь вполне мог проскользнуть к дому, пройти через сад и попасть в зал через распахнутые двери террасы. Здесь даже попытки охранять дом не было. Нахмурив брови, Синклер двинулся дальше.

Преодолев половину пути вокруг танцевального зала, он плюхнулся на стул слишком близко к музыкантам, чтобы рядом с ним никто не сидел и не вел беседы. Он снова достал носовой платок и вытер лицо. Через мгновение рядом с ним оказался лакей.

— Принести вам что-нибудь выпить, сэр?

— Только не это мерзкое шампанское, напоминающее мочу, — ответил Гарри. — Немного хорошего портвейна.

— Да, сэр.

Через минуту лакей вернулся с бокалом. Но, подавая заказ, он так наклонил поднос со стоявшим на нем бокалом, что сливового цвета портвейн пролился на пожелтевшую манжету лорда Роута.

— Ты, проклятый увалень!

Слуга подошел ближе, заботливо наклоняясь вперед до тех пор, пока его напудренный парик едва не коснулся щеки Гарри.

— Простите, сэр, я приношу свои извинения. — Лакей быстро достал салфетку и промокнул пролитое вино. — Рад тебя видеть, — пробормотал он. — Немного поздновато, конечно.

— Эй, ты! — нахмурился Гарри. — Будь поосторожнее. Нечего проливать хорошее вино и портить мою одежду. — Приложив к губам носовой платок, он добавил, но уже потише: — Ты же знаешь, что требуется целая вечность, чтобы облачиться, в этот чертов костюм. Хочешь подключиться к работе? Я сейчас же поменяюсь с тобой местами.

— Не теперь, нет. — У лакея дернулись губы, и он еще усерднее стал тереть пятно от вина. — Ты в роли седого и сгорбленного джентльмена выглядишь намного убедительнее. — Он оглянулся и еще больше понизил голос: — Сегодня вечером здесь все тихо.

— Приятно слышать. — Гарри немного откинулся назад и поверх склоненной головы лакея еще раз окинул взглядом зал. Вдали маячила голова Донкастера, который все еще приветствовал гостей. Через мгновение Гарри увидел худую сутулую фигуру лорда Крейна, стоявшего напротив музыкантов. Он разговаривал с лордом Каслреем, министром иностранных дел, сопровождая свои высказывания экспрессивными взмахами рукой. О чем бы они ни говорили, Каслрей, похоже, устал от излишней эмоциональности Крейна.

Гарри посмотрел на человека, который усердно тер его манжету. Из Алека Брандона получится отличный слуга, если он когда-нибудь решит бросить тайную службу. Он подумывал сказать об этом Брандону после его ехидного замечания об опоздании. Гарри здорово постарался, чтобы появиться здесь в этот час, учитывая стесненность. Старая одежда Роута была ему мала. Сюртук был слишком узок в рукавах и слишком просторен в плечах, отчего пузырился на спине, позволяя запихнуть в эту складку толстую набивку, которая придавала ему сгорбленный вид. Обувь была слишком маленького размера и сдавливала ноги, вынуждая шаркать ими с неподдельно мрачным видом, с каким мог бы шаркать любой старик, страдающий подагрой. Маскировка была прекрасная, и он блестяще справлялся со своей ролью, но при этом терпел ужасные неудобства.